The Capital's Joker

Четырнадцатый день весны 23:41 Империя. Столица. Императорский дворец. 1024 год

— Честно говоря, думал я, что говорить я буду с вами в другой обстановке… — Скорее ты желал не разговаривать со мной, а c моим хладным трупом…       Послышался звук переломанного ребра в зубах Премьер-министр Онест. Руки по локоть испачканы кровью и соками свежеприготовленного убиенного. Что не попадает в его пасть, то капает на его чистую белую салфетку не заляпывая его дорогое серое, как его волосы, одеяния. С него струится пот от того, что он просто пожирает это блюдо. Жирный, неприятный, склизкий тип, когда дело доходит до… Чего угодно, кроме притворства и лукавства. Его столовая говорит об многом — серебрянные приборы, антикварная мебель из редких пород деревьев, золотая рамка в которой хранится картина пути его жизни — от простого клерка до самого важного человека в Империи и то что она лживая от начала и до конца. Даже в полутьме этого помещения всё блестит и сверкает, словно безоблачное ночное небо. Лжец алчный к золоту, к власти, к комфорту, крови и любви к самому себе. Если Столица это Ад то он — её Сатана. Дьявол во плоти. — Не исключаю.       Сидящий перед ним ел куда аккуратней и скромней свой бифштекс, чательно пережёвывая своими острыми, как иглы, зубами. Тацуми ла Аранеа, или же «Гриф», привык так есть, ибо подходит к его стилю жизни: скромному, бедному и не оставляющему за собой следов. Об его скромности и бедном происхождении говорит то, что даже сейчас он не надел на себя ни единого украшения — только его серая шинель, рубашка, брюки и высокие ботинки. А об умении оставлять следы говорит то, что то, что он в Столице ни знает никто. Ни прислуга, ни охранники, ни ближайшие соратники обоих сторон, ни Император Макото, ни Катрин, ни даже Эсдес и та не в курсе происходящих в этих стенах. Сей Генерал-Выскочка, что думал про себя Онест, знает толк в делах, к которым он готовился всю жизнь. И это давало свои плоды — Тацуми ла Аранеа был превосходным, можно даже сказать, гениальным политиком, который выходил сухим из воды столько раз, сколько он поимел с этого выгоды. А учитывая, что он сидит на равных за одним столом с настоящим главой Империи, самого сильного государства на континенте сейчас, то это что-то говорит о нём.       И с виду это кажется достаточно милыми и даже дружественными посиделками за ужином, в виду времени дня. Но атмосфера окружения об этом не говорит. Встреча в личной столовой Онеста только при одних свечах с зашторенными окнами, общий тон беседы и сет блюд состоящих из одного мяса нам говорит, что разговор будет быстрым, по делу и неприятен обоим сторонам. — На самом деле… — Гриф аккуратно откусил кусок бифштекса с вилки даже не коснувшись губами. — Я хотел бы поговорить о недавних событиях… — Это же какие события привели вас ко мне, дорогой Ла Аранеа… — Онест злобно потешался над ним, распивая вино с непривычно большого бокала. — Неужели вас интересует Столичная жизнь? Я то думал, что вас интересуют только ваши избирательные округа на Западе или же дела в Революционной армии… — Я не про… — Или же вы хотите поговорить о синкретизме склямской и северной культуры, что объеденились в одном порыве в виду последних событиях? — Я… — Или вы хотите попросить, чтобы я дал согласие на женитьбу на Эсдес? — Онест мерзко хихикнул и слизал мясо с тонких рёбрышек словно он вдохнул их. — Я не отец ей, ибо тот умер от рук Оскара, но… Можно даже сказать, что я его подменял… — Онест… — Эх, как же хочется мне, чтобы она иногда называла меня «папочка»…       Гриф взорвался от злости и громко стукнул о стол. Да так, что все приборы и прилегающие немного подскочили, чем создали достаточно большой шум. Взгляд Грифа был красноречивым и читалось в нём одно слово — убить. Онест на это же смотрел с искренней улыбкой и потехой. — Я сюда пришёл договариваться! — Гриф хотел перейти на крик, но его останавливала атмосфера места. Так что он злобно шипел, скорее. — Я предлагаю тебе смести половину Революционной Армии! Половину! Вместе с «Ночным Рейдом» в придачу! Уничтожить! Взамен на помощь! В реализации которой ты выиграешь также, как и я!       Хоть Онест и потешается дальше своим видом, на самом деле он глубоко серьёзен внутри, когда доходит до дела. Он знает зачем пришёл этот незванный и конфликтный гость. Знал ещё утром. И хоть они и противостоят друг другу по разные стороны стола и баррикад, да и отличаются в целях… На самом деле они идентичны. Эгоцентричные, жадные, омерзительные властолюбивые ублюдки, что ходят по головам не считаясь с потерями. Онест видит молодого себя в этом юноше. И это его пугает, ведь то он знает какой он монстр внутри него, но… С зеркалом куда легче договариваться. — Надо же… — Онест вытирает губы салфеткой которая свисает с его воротника оставляя жирные пятна на ней. — Ты хочешь лишить себя такого сильного рычага давления в этих переговорах сразу… — Он потягивается к бокалу. — Хотя мог угрожать ими в виду своих… — Вино в его бокале покачивается как море в шторме. — Способностей.       Гриф же несколько успокоился и взял себя в руки после этого. И вернулся к своему бифштексу. Мясо было сладким по его вкусу. — Я пришёл договариваться, а не воевать. — Гриф также взял вино. В его речи слушалась лёгкая дрожь, но улыбка оставалась всё такой же благосклонно-лукавой. — Я не пришёл брать. Я пришёл обменивать.       Взгляд Онеста стал куда более пронзительным. Грифу показалось, что его пронзила пуля на секунду да так, что он чуть не поперхнулся. — И что же вы хотите от меня?       Грифу, тем не менее, даже стало после этого спокойнее. Ему куда более легче договариваться, когда речь идёт уже о деле. Он оставил вино и вилку, сложил руки домиком и в лике переливающейся свече с абсолютно пустым лицом произнёс — Я хочу чтобы вы создали группу пользователей тейгу во главе с Эсдес чтобы отыскать тех ублюдков, которые устроили сегодня утром в Столице это… Представление…       На столе небрежно показались документы на которых главнокомандующий Столичной гвардии Огр висел на кресте. Изуродованный множествами ранений, сочащийся кровью как бифштекс гостя хладный труп с прикреплённой к нему табличкой.       Онест же даже не озирался на это. Ему было слишком лень даже делать вид, что он не знает — про что имеет в виду его гость. — Вы не поверите, но я также крайне заинтересован в этом. И даже думал, что это «Ночной Рейд» развлекается с вашей указки… — Я не имею контроль над ними. — Гриф ухмыльнулся. — Если бы я имел над ними власть, то объеденил бы «Дикую Охоту» и «Ночной Рейд» в куда более эффективное образование. — Или вы меня водите за нос. — Онест собезъяничал позу своего собеседника, но при этом оставался серьёзным. — И хотите чтобы у вашей возлюбленной Эсдес было больше сил и власти надо мной… Чтобы обнявшись в любовном порыве уничтожить МОЮ ИМПЕРИЮ!       Онест в конце не сдержался и громко стукнул кулаком по столу. Хотя и не сказать, что он это сделал искренне или же для пущего актёрского драматизма. Его слова приобрели не то что ярость, а скорее отцовское недовольство. — Господин Онест… — Гость несколько вальяжно начал. — Я вас бесконечно презираю и ненавижу. Это правда. — Гриф расслабился и откинулся на стуле, покачиваясь на двух его ножках. — Я верю, что Империю может ждать рассвет. Что люди в Империи имеют право достойно жить и знать, что завтра их будет ждать лучшее. С головой Императора или без решать мне. А вас ожидает ваша справедливость.       Гриф даже в таком положении умудрился ловко взять свой бокал и посмаковать прелестного красного вина, которое своим телом напоминало густую холодную кровь, а вкус приторно-горький оттенял вкус сладкого мяса. Он залился в улыбке.       Впрочем, Онест тоже расслабился. Ему определённо понравилась речь его гостя. Потому что он почувствовал искренность в его словах. А в их деле это означает одно — слабость. Поэтому он подловил его. Достав буквально из ниоткуда красивую бумажку с заранее надиктованным приказом он в нём расписался. — Я пойду вам на встречу. — Онест расплылся в своей улыбке. — И даже не прошу сейчас ответных действий.       Гриф чуть не грохнулся со стула с этих слов. — А… Причина столь большой щедрости? — А это уже будет моя личная просьба… — И какая же? — Если быть точнее это будет целая серия прошений. — Проговорил Онест причмокивая. — Первая из которых будет посылать более мясистых разведчиков в Императорский дворец. А то они у тебя больно худощавы…

***

      Северный Даргхорн. Чудесное место, чтобы… — Я УМИРАЮ! ОСТАНОВИСЬ, ПРОШУ!       Малый вопил изо всех сил и вопрошал, тягая за собой мешок набитый камнями поднимаясь на отвесную гору двумя ногами пытаясь не соскользнуть и при этом поддерживая темп ибо ему в спину каждый раз тыкали твёрдыми ножнами. Больно тыкали, что кажется скоро синяк останется. — Komm schon, Junge! Не сбавляй! Или достану винтовку и буду учить тебя под градом пуль! — После этих слов он больно его ударил по плечу, отчего тот чуть не выронил мешок. — Если можешь кричать, значит дыхания не перевёл! Не трать его попусту!       Оскар пока что просто из клана Сейка тренировал напросившегося на тренировки малого. Он не любит пытать попросту и не делает это с улыбкой на лице, ибо в целом у него с эмоциями проблемы. Но он учит его так как учили его. Сначала в племени, потом в родовом замке и затем в армии. Жестоко, мучительно, больно. Зато эффективно. Как говаривал один больно успешный склям-воевода: — «Тяжело в учении — легко в бою».       Тем временем у мальца горели лёгкие. Пот тёк ручьём, кожа обжигалась холодом, нос готов отвалится вместе с соплями на нём. Но он продолжал карабкаться без рук. Быстро и аккуратно. Ибо за каждый камушек, что «убежал» из мешка Оскар будет его бить. До крови своими ножнами. Солдат в бело-красной униформе не скупился на физическое насилие.       Хотя при этом морально он на него не давил. Физически избивал чуть ли не до потери сознания? Ещё как. Психологически наседал своим криком над ухом и угрозами устроить более «реалистичную» тренировку? Да и ещё два раза.       Но чтобы как либо задевал его за какие-то внутренние переживания? Давил на его неполноценность своим авторитетом? Задевал его родных и близких? Как либо его обзывал?       Такого за ним замечено не было

***

Четырнадцатый день весны 07:42 Империя. Столица. Второе кольцо. Торговая площадь. 1024 год

      И именно в эти моменты Тацуми жалеет, что его наставник не подготовил к этому… — Знаешь… Тебе бы лучше было действительно не рождаться. Твоя наглость и хилый мозг породили действительно нечто ужасное… В своей глупости.       Каштановолосая девушка с янтарными глазами произнесла это прожёвывая очередной кусок местного быстрого питания. Чавкая-плямкая с текущим по губам красным соусом и пачкая всё вокруг, кроме себя, соками из мяса. Одета она была в кожанную куртку под которой носила белую футболку. С её обтягивающими джинсами и высокими ботинками смотрелось весьма корректно. — Слушай… Не я выбирал это задание… — Хах, ещё бы! — Произнесла она, вытирая упаковкой от завёрнутого в лепёшку мяса с овощами от местного скляма. — Если бы ты ещё и сам проявил инициативу в этом задании то на одного члена в нашей организации стало бы меньше! — Тогда я не понимаю, Серью… В чём моя вин… — Да во всём! — Громогласно заявила она. — В том что родился, тебе дали такое имя, что вырос вот таким и что ещё, ко всему прочему, вступил к нам! Это просто череда случайностей, но я считаю что это Боги-Драконы на меня испытание возложили…       Тацуми тоже был схожего мнения насчёт божественного испытания в виде его напарницы. Её имя Серью Юбикитас, столичный гвардеец и при этом нынешний член «Ночного Рейда». Владелица тейгу «Римская Артиллерия: Калландор». В целом имеет склочный характер, но держится. Но с ним она отыгрывается на полную. Кажется, что её шрам набухал от ярости. Пуля, оставившая небольшую засеку на её волосах и который она старается скрывать чёлкой, постоянно болел когда она видела его.       Хотя как пришёл? Его просто насильно завербовали в эту организацию. Просто взяли за шкирку как бродячего кота что неплохо умел ловить крыс да и дома у себя хотели оставить как домашнего питомца. Но как показал он себя… Охотника на мышей и крыс не вытравишь из этого каштанового зеленоглазого котёнка. — Слушай… — Доедая уже своё непонятно что завернутую в тонкое тесто — Я не против ещё одного члена у себя в отряде. При том крайне справного. — Она начала запивать свою вредную еду чёрным напитком с запахом кофе и карамели. — Но я не могу отделаться от ощущения… — Какого? — Что ты подставишь нас. — Серью серьёзно на него поглядела своими янтарными глазами, отчего внутри новенького всё застыло как в ледянном аду. — А вторую подставу я не переживу.       Её шрам от пули в двадцать две части был в этот момент виден всего на мгновение когда она вытирала рот салфеткой. Пуля была маленькой и бесшумной, но не менее смертоносной для открытого человеческого лба. К счастью для неё и несчастью для Грифа эта пуля прошла по касательной по скуле и зацепила часть виска оставив борозду шрама. Контрольный выстрел он, почему-то, решил в неё не делать. — Что?! С чего ты… — Ты лжёшь как дышишь. — Говорит она далее не меняя тон. Тацуми чувствует себя как на допросе. — Притворяешься не тем кто ты есть. Я это за версту чую. И мне это не нравится.       У новенького всё в душе окончательно заледенело. Сердце застыло в груди и стало комом в горле отчего он не может отвести взгляд и стоит будто олень на фонари автокарет. — Я…       Люди вокруг них внезапно всполошились как только прочитали газеты и вскочили с мест устремляясь в сторону торговой площади. — Там! На Торговой площади новых повесили! — На кресте висит жирный ублюдок! Поделом ему! — Смерть казнокрадам и ублюдкам! Славься императорское правосудие!       Серью и Тацуми переглянулись. После чего страж порядка бесцеременно и внаглую взяла у прохожего газету на почитать. После быстрого прочтения её глаза стали как пять имперских золотых. — Да ну к бесу! — Выпалила она. — Не может быть! — Что там?       Вместо ответа Серью взяла за руку Тацуми и бегом побежала в толпу зевак и проходимцев на центральную площадь. Благо там было недалеко.

***

      На площади была огромная толпа народа которая заполонила всё пространство. Десятки, сотни и тысячи голов устремили свой взор в центр. От мала до велика. Дети, младые, взрослые и старики наблюдали как повешенные на крестах уже скорбного вида почти или уже даже трупы выслушивали свой «справедливый» приговор.       Глашатай в странных одеждах вышел в центр на небольшую трибуну и начал громогласным басом озвучивать то что было написано в его тексте. И это озадачило его, людей на площади и всех тех, кто не был тут сейчас, но кто жил в Столице.

«Именем Императора и его близлежащих слуг

Оглашается приговор наказанием которого есть смерть!

И первый из них есть…

Главнокомандующий Имперской Столичной Гвардии

Носящий имя, а ныне проклятое

ОГР!

За убийство предыдущего главы Имперской Гвардии Артура Юбикитаса, подкуп, шантаж, уход от налогов, изнасилование, кража, взаимодействия с силами врага Императора, попирания сакральных мест, фальшивомонетчиство, рекет, использование служебного положение, работорговля, наркоторговля, шпионаж, предательство и et cetera!

Предоставил доказательства, вынес приговор и привёл в исполнение:

Тацуми ла Аранеа, Генерал Третьего Имперского Корпуса!

Пускай живёт долго Император и виновные будут наказаны!»

      И с этими словами палач пробил подреберье копьём и оттуда полилась небольшая струйка крови.       На этом моменте толпа безмолвно наблюдала. Казалось что ничто не могло потревожить всеобщее удивление случившемуся и не знает как на это реагировать. Радоваться за смерть ублюдка, коий многим испил крови и проредил семейное древо. Грустить, потому что знал другую сторону этого человека. Или же ошеломится тем, что ему вынес приговор бывший столичный преступник и шулер, который внезапно поднялся во время кампаний до одного из самых высоких постов в Империи.       Но лучшую реакцию выдала Серью, наблюдая за тем как её бывший начальник сведший её с этим преступником сейчас умирает и забирает славу «Ночного Рейда» себе. Он умудрился её расстроить дважды за день и терпению Серью не было предела. Вся Столица кажется услышала это — КАКОГО ХУ!..

***

— Знаешь, говорят что сильные выживают, а слабые умирают… Мол таков закон жизни…       «Малец» тем временем жадно пожирает мясо слизывая его с кости словно голодный зверь-падальщик, готовое обглодать всё что даёт пропитания больше нежели способ её переживать. Оскар не скупился на выдачу мяса и готовил его с избытком взяв из запасов охранителей его ученика и приготовил по северному рецепту. Так что там было много чеснока, лука и соли. Но для молодого растущего организма звущего себя «Тацуми» — амброзия божественных покровителей самого Императора! А вы попробуете не быть голодным занимаясь тяжкими и изнуряющими тело и дух физическими тренировками да ещё и под градом выстрелов (Оскар и такие методы применяет). — Да пшво вши гховошите, агх… — Пытался ответить Тацуми не проронив ни крохи изо рта, зато обляпав всю одежду соусом.       Оскар лишь кратко усмехнулся. — А я не верю в это… — Оскар глянул на небо. — Пускай и мир пытается меня переубедить раз из раза.       Тацуми прожевав, но его любопытство взяло вверх над аппетитом на секунду и он осмелился спросить. — Тогда что меняет мир?       Трещит костёр, копотью покрывая котелок. Оранжевий сноп искр выстреливает освобождая новый запах прогорклого дыма. Тёплый свет освещает небольшой природный навес из камней и деревьев где они укрылись. Горы своими тихими безмолвными пиками хотели бы сказать какую-то мудрость, но их никто отсюда не слышит. С еловой ветки почти бесшумно спустилась сова размахнув своими крыльями. Лишь небольшое количество снега упала на белоснежное покрытие. — Меняют мир люди. Все вместе. Лишь объеденившись мы можем что-то сделать с этим проклятым несправедливым миром.       Оскар заулыбался ещё сильнее. Тацуми его никогда таким не видел. Для него он был всегда либо строгим учителем, либо угрюмым палачом коему только дай возможность и он не оставит от «старых дураков» живого места. Сейчас он видит в нём… Мечтателя. Daydreamer. Таких кличут у Тацуми на родине. Что-то среднее меж мечтателем и глупцом. — А разве слабые не идут за сильным? — Эт ты проницательно подметил. Молодец. — Оскар взъерошил волосы мальцу огромной своей рукой устроив у него на голове настоящий хаос. — Но я не про это… — А про что?       Оскар неприятно скрючил лицо будто ему раздёрли старую неприятную рану. — Ты встретишь на своём пути людей кои в своём бесконечном стремлении к силе и власти забудут про остальных людей. Что они будут готовы пойти на любые жертвы оставшись одни в целом мире. Это их мечта — не боятся более никого. Потому что никого не останется. Таков их желанный мир.       Тацуми остался в изумлении и дальше глядел на Оскара. Но его руки предательски испортили момент поднеся ложку к его рту и он смачно так сёрпнул из неё то коричневое варево что Оскар приготовил. Но глаза тот не сводил. Оскар лишь усмехнулся и повернул палкой полено, чтобы сделать костёр чутка жарче. — Не будь таковым. Старайся идти на встречу людям. Ищи друзей, не делай врагов и защищай то, что у тебя есть, но не отбирай то, чего не надо…       На этих словах Оскар смолк, пока Тацуми облизывает края тарелки. Закончив лизательный процесс, молодой парень повернул к нему голову полностью заляпанный остатками еды. Он чутка призадумался и решил задать вопрос коий его давно беспокоил. — Что будете делать когда закончится революция?       Оскар посмотрел на него вопросительно и даже с неким удивлением. И продолжал молчать. — Вы, конечно, выглядите как человек готовый всех зарезать в любой момент. Обычно. — Оскар отмахнулся рукой. — Но когда закончится революция и вы уйдёте на покой, то чем будете заниматься? По вам сейчас не сказать что вы всегда желаете чьей-то смерти или вечно нести справедливость… Или же я не прав? — Я…       Оскар остался в недоумении. К такому вопросу он не был готов. Он всегда занимался кровью. Смертью. Но никогда не думал что будет делать после этого. Но его голову пронзила идея с которой он хотел поделится с junge. — Отправлюсь в путешествие! Увижу мир и повстречаю новых замечательных людей! Град Императора — Столица, или же красоты замков и турниров Западных королевств или дивные края неизведанной Великой пустыни… Устье Реки-Матери разрезающей три страны на части… Или же вечно воюющие Восточные Острова которые знать не знают что такое это ваша «Империя» и «Боги-Драконы»… — Красиво… Будете в Западных Королевствах, то приезжаете. — Обязательно. А кем ты хочешь вырасти, Тацуми… — Я…

***

Четырнадцатый день весны 12:36 Империя. Столица. Второе кольцо. Книжный магазин «Книжный паук». 1024 год

— ТВОЮ МАТЬ! ТВАРЬ! УРОД! КОНЧЕННОЕ НИКЧЁМНОЕ СОЗДАНИЕ! ОТРОДИЕ ГНОЙНЫХ ДЕРМЬОДЬЯВОЛОВ! СУКА! ЖАЛКОЕ ПОДОБИЕ ЧЕЛОВЕКА!       Да, Тацуми не думал что он увидит свою напарницу на сегодняшнем задании настолько взбешённой. После увиденной сцены Серью прибежала в библиотеку к Лаббоку, выперла оттуда всех на «полицейское расследование» после чего бесцеременно зашла в тайник и начала крыть многоэтажным «гвардейским» матом на чём свет стоял Империю и её систему, но больше всего того «Тацуми ла Аранеа», который Гриф. Красная как чайник оставленный без воды на огне она была готова своими едкими словами и жаром поджечь стоящие тут коробки и вещи. — Как у тебя ещё голос не сорвался, Серью?       Лаббок вошёл абсолютно тихо и незаметно. Для Тацуми это был человек которого можно назвать «братом». Естественно опуская во внимание Булата. Но тот является «старшим братом». — Пошёл в жопу! Ты понимаешь по какому месту всё идёт из-за этого?! — Понимаю. Но криками не поможешь.       Лаббок был в этой организации с самого его основания после демарша Надженды на территориях юго-западных племён. И ходит за ней хвостиком в «зоне дружбы» с того момента, можно сказать. Поэтому не брезговал подглядывать за «сестричкой» Леоной и Акаме во время принятия душа.       Но для новенького Тацуми он был пожалуй самой близкой по духу душой. Не пустоголовая Шелли, не холодная Акаме, не «старший брат» Булат и тем более не Серью «стерва» Юбикитас не были с ним на одной волне. Лаббок и поддержит новенького, и объяснит в чём дело и как на базе и даст дополнительные сведения ибо работает в Столице и живёт достаточно долго, и нычкой поделится с едой или же журналами. Даже вопросов задавать не будет. — ДА ИДИ ТЫ НАХРЕН! МЫ ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ! — Прокричала Серью и со всего маху кинула в Лаббока какую-то чашку от которой тот флегматично увернулся и та разбилась вдребезги звонко ударив осколками стекла по каменному полу. Лаббок же чутка посмотрел вниз на чашку и выдал то, отчего сердце Серью встало в пятки. — А это любимая чашка Леоны… Была.       Серью на секунду остановилась в ступоре. Потом её лицо с гневно-красного сменилось на бледно-неловкое и она со словами — Вот зараза…       Начала спешно искать и собирать осколки и класть на ближайшие коробки чтобы потом попытаться снова склеить их. Поняв что так просто их не соберёт начала искать веник и совок.       Тем временем новенький Тацуми начал искренне недоумевать насчёт всего произошедшего. Вообще в целом. Да, конечно, неприятно что славу за убийство Огра получила Империя в лице «генерала-выскочки» Ла Аранеа которого тут презирают, но не настолько же плохо. — Что такого что от нас отвели подозрения и сделали это по закону?       Лаббок цыкнул и было хотел это пояснить, но его пихнула в плечо Серью которая принесла веник и совок и начала подметать осколки вместе с пылью. — Потому что, дорогой ты наш тёзка этого ублюдка, слухи ходили до этого что это мы его прикончили! — И если люди возьмут за факт что вину за убийство взял на себя Ла Аранеа то они решат что мы убили его по его указке…       Дополнил Серью Лаббок всё также флегматично упёршись в косяк двери и не замечая мечущуюся туда-сюда Юбикитас. — А если это так, то тогда нашей репутации конец…       Новенький всё также недоумевал. Ни то чтобы он ничего не понимал в политике, но в подобной был несведущ. — Почему? Разве у этого Ла Аранеа не было репутации против Онеста и что он хочет скинуть его с трона?       Юбикитас тут же вскочила с позы раком подметая звенящие осколки и они обменялись достаточно красноречивыми взглядами с Лаббоком, мол «Ну и пень». — Да… Но он против революции как таковой. Считает что её можно добиться без крови и насилия для «простых людей»… — То есть он просто хочет посадить свою тощую сраку на место Онеста и ничего не менять. Власть ради власти его основной принцип.       Тацуми несколько удивлён подобным ответом. — Действительно? Я с ним незнаком поэтому не могу сказать. А вы вдвоём навроде как… — Да. Он это мне в лицо сказал что: — «Хочет испить вина видом на Столицу».       Серью в этот момент даже не решилась добавить какой-то оскорбление или язвительный комментарий. Она была максимально серьёзна и, кажется, именно это воспоминания принесло ей как можно больше отчего она решилась отвлечься на уборку. Но тот мимолётный взгляд когда она посмотрела в малахитовые глаза юноши… Многое сказал. Гнев, отчаяние и желание мести.       Лаббок решил же дополнить картину Серью более холодными мазками дабы полностью обрисовать всю текущую ситуацию. — А ещё он противник прямой Революции, хотя и помог ей достаточно и каких либо прямых угроз или же действий не делал. — А ещё у него в «постельных союзниках» самая ни на то есть ледянная сука, которая известна своими жестокими методами расправы. Головы непокорных северян до сих пор висят на кольях по всем городам бывших Свободных Северных Племён. — И они очень расстроятся от того, что их один из союзников якшается с человеком который помог снести их лидеру голову и отдал на расправу маньяку и монстру. — А нет Севера — у Революционной армии нет технологии СССП, людей и территорий для будущих восстаний. А без нас они не смогут повалить Эсдес.       Тацуми завис на некоторое время. Минуту или две на него глядели две пары глаз которые наблюдали за его интенсивным мыслительным процессом. После чего он выдал достаточно изъяснительный и лаконичный итог своих умозаключений — Капец. И что нам делать?       Лаббок же решил помочь Серью и сгрёб всё то, что она собрала в одну кучку, после чего повернул голову к Тацуми. — А это, мой юный рейдер, уже вопрос к сегодняшней миссии где ты будешь работать в снайперской паре вместе с Серью...