Запертый в мраморе

В бессонном трансе к Джунхо пришёл долгожданный хрупкий покой, пусть перед глазами – в забвении – всё ещё мигал красный свет: морской змей извивался, задирая морду, и проверял нетронутую гладь, выжидая идеальный момент, чтобы прорваться наружу и нанести удар, нарушить границу. Джунхо застонал, жар, вызванный стрессом, высасывал из него драгоценные силы. Он машинально потянулся к пистолету. Но его не было. Неужели он потерял его? Джунхо заметил, как морской змей ухмыльнулся, обившись вокруг его ног. Он раскрыл пасть – и, да, он помнил это ужасное существо. Его желтые зубы. С этим поверхностным откровением пришла ужасная трансформация. Красную чешую содрали, ласковое течение унесло её вместе с потоками крови. На тонком скелете, как опухоль, выросли комки человеческого жира. Джунхо разбудило резкое биение сердца. Веки затрепетали как крылья бабочки. К нему одновременно вернулись все пять чувств. Сначала он услышал запах. Химия для уборки скрыла смесь ароматов роскошной жизни: выдержанного вина, мускусного парфюма, крови. Джунхо предположил, что последний запах проник сюда откуда-то извне. Затем он уловил звук размеренных шагов, которые напоминали походку ловкой пантеры, вышедшей на охоту. Джунхо вжал голову в плечи, больше сделать не удалось из-за слабого и болезненного состояния. Шаги прекратились. Затем возобновились, пока их источник не сел слева от Джунхо. Он неосознанно открыл глаза, но вокруг было слишком темно, чтобы что-либо разобрать. Джунхо поднял голову. – Помогите, – прошептал он кому-то. Никому, ничему. Ничто откликнулось, представ черным силуэтом, чернее самой комнаты. Джунхо заметил, когда зрение адаптировалось к темноте. – Спи, – донесся из-под маски бесполый голос. Приказ. Рука, лежащая у Джунхо на лбу, жестко заставила его опустить голову. По размерам указательного пальца и толщине запястья Джунхо понял, что это была мужская ладонь. Из-за его прохладного и сухого прикосновения по позвоночнику прокатилось покалывание, распространившись по всей спине. Большой палец гладил его по виску, вызвав покалывание уже во всём теле. Поток окситоцина заполнил тело, и Джунхо вздрогнул, когда рука исчезла. – Помогите, – повторил он дрожащим голосом. Он уже так долго не умолял – не просил никого о помощи. Последний раз был после операции. Его психиатр сказал, это был его способ подсознательной компенсации. Он считал, что донорство свело на нет множество его желаний. Так Джунхо расплачивался за жертву своего брата, взваливая на себя любое бремя, какое мог, чтобы облегчить страдания других людей так, как Инхо облегчил его. Джунхо больше не пришел к нему на прием. Он был следователем, и у него была гордость. Это к нему люди обращались за помощью. А не наоборот. Мужчина снова положил руку ему на голову. Провел пальцами сквозь волосы. Джунхо сдерживался, чтобы сильнее не поддаться на его пальцы, в груди нарастало замешательство. Почему он это делал? К нынешнему моменту Джунхо предположил, что его привели сюда – где бы это ни было – без его согласия. Последнее, что он помнил, как пошел за тем мужчиной. Его спину перед собой, то, что он был одет в халат. Сейчас с ним тот самый мужчина? Нет... Это было неправильно. Тот мужчина был тучным и не смог бы иметь такую тихую походку. Джунхо бы услышал, как тяжело ему было ходить. Мужчина рядом с ним был в хорошей форме; возможно, спортивный. Кто это мог быть? Незнание раздражало. И это... Прикосновение. Демонстрация силы? Если это так, и Джунхо будет развивать эту теорию, то может додуматься до того, что эти действия были следствием определенной доброты, которая могла принадлежать только похитителю с... Лимским Синдромом. Однажды он навесил этот ярлык беспокойства/одержимости на американцев. Горло сжалось. Это была просто мысль, без каких-либо конкретных доказательств – но его разум уже упал в эту кроличью нору, каждая мысль казалась более неуместной, чем предыдущая.

Он ведь должен был собирать трупы? Что он здесь делал? Почему... Почему он собирал трупы? Зачем это было нужно? У него было дело, миссия. Он должен был...

Человек в черном шикнул на Джунхо. Инстинкты подсказали ему подчиниться тому, у кого сейчас была власть. Но его внутренности не слушались. Его воля к борьбе запустила первобытную реакцию «бей или беги». К сожалению, адреналина не хватило, чтобы восстановить его пустые энергетические запасы; Джунхо словно плыл на подступающих волнах усталости. Он приподнял голову, но рука толкнула его на кровать. Пальцы закрыли ему глаза, медленно погладив по векам. Его дыхание успокоилось, тело против воли расслабилось – он никак не мог этому противостоять, не мог справиться с туманом, который начал окутывать его. * Змей манил его раздоенным языком. Ему тяжело, мерзко плыть сквозь океан из-за складок жира на его костях. Лицо превратилось в зловещую гримасу. Он сощурил глаза, не зная, что делать с новой деталью – золотой маской.

Подождите. Он вспомнил. Пистолет. Мужчину. Того, того преступника. У него был пистолет, и он заставил его лечь на диван – и он, но он ничего не сделал – потому что тот мужчина был мертв. Убит.

Ведущий его убил, подумал Джунхо, во рту пересохло. Он всё вспомнил. Главный в этих адских играх не терпел работников, нарушающих секретность миссии данной организации. Как Джунхо выжил? Острая боль в спине заставила его полностью проснуться. Он заворочался на мягком матрасе. Его укрыли одеялом, единственное спасение от переохлаждения. Джунхо всегда простужался, если температура падала хотя бы на градус. Ему нужна была активность – умственная или физическая – чтобы не заболеть – привычка, благодаря которой по ночам он мог подслушивать приглушенные разговоры – но для настоящего отдыха она мало подходила. На этом проклятом острове для работников не полагались обогреватели, а беготня по туннелям совсем не помогала. Остров. Джунхо замер, нахмурился. Он проник сюда под прикрытием, прикинулся рабочим. Сейчас он порадовался, что у него не было амнезии. Он пробрался сюда, чтобы исследовать таинственную корпорацию и найти недостающие улики, которые бы помогли ему найти брата. И его поймали, напомнил Джунхо его страх, затянув удавку беспокойства на шее. Что, если его оставили в живых, чтобы потом пытать? У него сбилось дыхание. Много лет назад он работал над одним делом. Он был дерзким новичком, решившим доказать начальству, что был достоин тех денег, которые ему платили. Его поставили на место, когда он ринулся на место убийства, совершенного женщиной. Жертвой стал её малолетний сын. Он был обнажен, ему отрезали член зазубриной консервной банкой. Той же банкой ему перерезали горло, но это произошло только после долгого и мучительного процесса увечья половых органов. Хуже всего, что его агония была намеренной. Это был не акт страсти, а способ подчинения. Джунхо отрезвила эта ситуация, вытравила из него всё высокомерие, но мир после этого стал намного темнее. Джунхо проглотил страх, попытался сделать дыхательные упражнения. Он не мог допустить, чтобы его пронзило горе. Кроме того, то был единичный случай. А сейчас ему удалось поработать на этом острове; он работал на этом безумном острове и видел худшее, на что вообще были способны люди. Он мог потерпеть. Он должен быть как вода, окружающая остров. Ему нужно принять его форму, адаптироваться к препятствиям. Оценить ситуацию. Джунхо бросил беглый взгляд вправо. В комнате было темно, только из-под двери виднелась полоска света. Размер комнаты, скорее всего, был около двенадцати длинных шагов, плюс-минус два. Джунхо был не особо уверен, учитывая, что кровать стояла прямо в центре. Возможно, она и не стояла в центре, но точно не в углу или у дальней стены. Это могло немного рассказать о похитителе: ему было важно, чтобы Джунхо всегда находился в поле его зрения. Обзор на него должен был быть всесторонним (не считаю нижнюю часть кровати). Джунхо контролировали. Но это не значило, что у похитителя была мания контроля; возможна, была, возможно, нет. Этому человеку было важно, чтобы у него был доступ ко всей необходимой информации. Сейчас Джунхо был беззащитным, доступным. Как бы то ни было, это он узнал еще до того, как оказаться в этой комнате. Его диагноз Ведущему его не удивил. Джунхо удивило не положение кровати, а пуховое одеяло, большие подушки и дорогой матрас. Это подчеркивало его важность или выражало высокую степень пристрастности к нему, как к заключенному. «Они» не тратили деньги на работников без необходимости. Это потакание его комфорту было излишним, будто между теми условиями, в которых он до этого работал, и этими, был целый мир. Джунхо с облегчением выдохнул. Сейчас он не был расходным материалом. У него было много доказательств, что Ведущий не собирался казнить его, по крайней мере не сейчас. Главное, что пробилось сквозь его изможденность и дало надежду, это то, что его точно не будут пытать. Если бы его похититель был садистом, о нём бы так не заботились. Или Ведущий был из тех, кто обычно сдерживался, чтобы потом получить более мощную сексуальную разрядку. Но и это было маловероятно, судя по тому, как он обращался с Джунхо, когда тот впервые проснулся. Другая теория заключалась в том, что Ведущий, возможно, был скрытым эротоманом с склонностью к романтике. В конце концов, эротоманы обычно злоупотребляли своим авторитарным положением, чтобы исключить любые романтические перспективы, размывая любые границы договорных отношений между начальников и подчиненным. Ведущий всегда был сосредоточен только на играх, предпочитая завесу безличности. (Но то прикосновение. Возможно, Джунхо следовало рассмотреть его под другим углом, который и дал бы ему ответ на вопрос.) Итак, что ему удалось установить: его не будут пытать и не убьют. Но это заставило задуматься о самом главном вопросе. Зачем его оставили в живых? Взгляд Джунхо метнулся к скованным рукам. Он моргнул. Он даже не заметил. Те же легкие повязки связывали его лодыжки, привязанные к чему-то. Очевидно, они были сделаны из очень прочной хорошей кожи. В ближайшее время ему точно не удастся сбежать. Он подергал повязки на руках, которые были ни к чему не привязаны. Между ними тянулась тонкая цепь; чтобы открыть ее нужен будет ключ. Джунхо попробовал развести руки и понял, что длина цепи была около фута, зато он мог вытягивать руки вверх. С ногами, как он предположил, было то же самое. Отсутствие ссадин на запястьях дало понять, что повязки надели на него, когда он спал. По его оценке, произошло это около получаса назад, если он мог рассчитывать на внутренние часы. Спину начало покалывать, то же самое вспыхнуло на шее. Джунхо потянулся, чтобы почесаться, но его руки показались ему настолько тяжелыми, что у него ничего не вышло. Теперь, когда он задумался об этом... Ему показалось, что что-то вставили ему в шею. Джунхо сжал челюсти. Возможно, Ведущий ввел ему чип. У него были ресурсы и возможности – кто бы ему помешал? Он прекратил размышлять об этом, когда полоска света у двери увеличилась, сама дверь открылась, и в комнату вошла темная фигура, которая и была причиной всех его вопросов и загадок. Джунхо попытался выглянуть в коридор, но дверь с тихим щелчком быстро закрылась. По комнате разнесся легкий звук шагов, и перед ним появился Ведущий. Учитывая удушающую тьму, Джунхо предположил, что на нём не было его обычной маски. Эта была черной и непримечательной. Овальной, без отличительных граней. Одежда была той же самой. Джунхо попытался дышать спокойно, неуверенно спросил: – Зачем я здесь? Вопрос остался без ответа. Ведущий подошел к аморфной массе в другом конце комнаты. Джунхо наклонился и попытался разобрать контуры, и когда Ведущий открыл её, он понял, что это был мини-холодильник. Ведущий достал кувшин и стакан. Его движения были неторопливыми и довольно медитативными. Он наполнил стакан и подошел к Джунхо, поднес стакан с холодной водой к его рту, раздвинул губы. Джунхо скривился. Ведущий никак на это не отреагировал. – Пей, – как всегда коротко приказал он. В прошлом Джунхо бы зашипел и набросился на него. Но не сейчас. Его отстраненная, логическая часть мозга исследовала медленно происходящий регресс – он опустился в сабспейс. Джунхо кивнул и задрожал, сделал глоток из стакана, утоляя забытую жажду. Он понимал, что должен был вести себя хорошо, если хотел отстрочить свою смерть. Всё правильно, это не потому что он хотел быть послушным. Его сердце заколотилось от предчувствия, от предстоящего всплеска адреналина. Да, Джунхо нужно было вести себя так. У него не было выбора. Он ощутил, как рядом с его бедром прогнулся матрас. Его окутало тепло другого человеческого тела. Он вздрогнул, не осознав, что Ведущий сел рядом, после чего нервно и непонимающе посмотрел на него. Ведущий вытащил из-под пальто какой-то предмет и бросил Джунхо на колени. Он перестал дышать. Это был его телефон. – Я стер все файлы. Тебе бы всё равно не удалось ничего отправить, – зарокотал его голос, как что-то низкое, опасное; лесное чудовище, левиафан, о котором старики рассказывали сказки, сидя у своих домов. Джунхо не верил в суеверия. Но в этот момент он почти поверил, что находился в какой-то сюрреалистичной фантазии. Впрочем, это было не так уж далеко от правды. Он решил блефовать. – Вы всё ещё можете меня отпустить. Вы можете сдаться и получить снисхождения суда, – Джунхо тяжело сглотнул. – Пожалуйста, подумайте. Вы хороший человек, я знаю. Вы меня не убили. Вы, – он запнулся, – спасли меня от плохого человека. – Называй его правильно, Джунхо. Он насильник-оппортунист. Он знал, что не следовало выходить за пределы того, что было ему предоставлено. ...Верно, подумал про себя Джунхо. Ему очень хотелось закричать, насколько низко опустилась его моральная планка. (Мы воспользовались ей по очереди.) Вспомнив об этом, он сглотнул желчь, подступившую к горлу. – Технически, это было бы не изнасилование, – Джунхо вздернул подбородок. – Я согласился, но мог этого не делать. Ведущий взял его за подбородок и резко повернул к себе, шокировав Джунхо. Его большой и указательный пальцы впились ему в кожу. – У тебя было два варианта: он бы убил тебя или изнасиловал, – Ведущий усмехнулся. – У тебя не было возможности согласиться. Джунхо не понимал, почему Ведущего так задели его слова. Почему ему было не наплевать? – Придите в себя! – закричал Джунхо, пытаясь вернуться к изначальной теме. – Возьмите на себя ответственность за все убийства и пытки, которые произошли из-за вас, – его голос стал тише. – Если вы сдадитесь сейчас, приговор будет не таким жестоким. Его мольбы встретило молчание. Ведущий вытащил что-то еще из кармана и нажал на этот предмет. Внезапно всю комнату залило болезненно яркое голубое освещение. Джунхо зашипел, отвыкнув от света. Всю стену слева от него занимал экран телевизора. Он схватился за возможность осмотреться. Повязки на его ногах были соединены таким же кожаным шнуром. Возможно, он был привязан к кровати. Было странно, что длины шнура хватало, чтобы ходить на определенные расстояния (только до двери дойти было невозможно). Справа находились шелковые черные шторы, которые Джунхо не заметил ранее. Поскольку они были ближе к нему, чем дверь, Джунхо предположил, что они закрывали вход в ванную. Он вздрогнул, когда с экрана послышались мучительные вопли. Повернулся к записанному ранее видео. Ожидая увидеть кульминации между двумя оставшимися игроками. Но вместо этого группа незнакомых ему людей играла в «Красный свет, зеленый свет». Голова куклы вращалась, напевая: «Расцвели цветы гибискуса». Они и правда расцвели, только на головах и телах игроков. Джунхо снова вздрогнул, когда последняя пуля попала в голову молодого парня. Ему было не больше семнадцати. – Как ты думаешь, кто наблюдает за этими играми? Джунхо фыркнул, не веря, что ему задали этот нелепый вопрос. – Сумасшедшие иностранные миллиардеры. Щелчок. – Верно, они финансируют игры. Но они аномалия. Они редко приезжают сюда лично, предпочитая наблюдать за играми из своих стран, – видео сменилось на новости. Показывали спикера на конференции городских советов. – Но есть те, кто приходит сюда будто паломники, – с помощью пульта Ведущий приблизил одного из мужчин в костюме, – вот он, например. Он наш фанат. Никогда не пропускает игры. Рядом с ним женщина, лидер движения по защите прав женщин; она отдала нам миллионы из тех денег, что пожертвовали на ее кампанию. Ведущий повернулся к нему. – Теперь ты понял? – в его голосе прозвучал упрек. Джунхо не мог ответить, не мог дышать. Ведущий переключил на запись Игры. Буйство красок полилось с экрана, омыв его грязью. В его воображении перед ним расстилалась пространственная панорама внутренних помещений острова. Под фасадом искусственной зелени находились прозрачные экраны, фиксирующие движения каждого обитателя. Под этим слоем – назойливый розовый декор. А под другим – чередующееся безумие, завернутое в разные игровые условия. А в самой сердцевине этого мрамора находился он, Джунхо. У него тряслись руки, когда его отчаянные крики разорвали напряженную тишину. Наконец, он закрыл глаза, задумался. Сейчас это было всем, что он мог. У него уже возникали мысли о том, что доказательства проведения игр не вызовут никакого отклика. Джунхо не был глупым. Но он бы не ввязался в это дело, если бы не его брат. Иногда он ненавидел то, насколько сильно его любил. Теперь, когда Ведущий показал, что в этом были замешаны южнокорейские политики, блюстители закона, он понял. По-настоящему понял. Ни одна федеральная организация не стала бы в этом разбираться. Письменные отказы от ответственности, выдаваемые потенциальным участникам, не защитили бы эту организацию от... Но это не имело значения, потому что в этом были замечены все. Джунхо нашарил руками одеяло. Было трудно дышать, слезы жгли глаза. – Я просто хотел найти Инхо. Щелчок. Ведущий выключил телевизор, взял его за плечо и заставил встать. – Я буду приносить еду и оставлять её в холодильнике каждое утро и вечер. Наверху стоит микроволновка, – Джунхо встал у края кровати, когда над ним навис Ведущий, огромный и темный. Встав лицом к лицу стало понятно, что они были одного роста, но Ведущий казался больше из-за широких плеч и мощной ауры. – Со временем ты научишься здесь ориентироваться. Джунхо всхлипнул, злой за такое пренебрежительное и наплевательское отношение с собой. Голос Ведущего ни к чему не обязывал, ничего не выдавал. – Пошли, – он взял его за локоть. Джунхо пришлось удержать себя, чтобы не прислониться к этому умиротворяющему теплу, пока он проходил через шторы. Он угадал, за ними находилась ванная. Единственная светодиодная панель немного приподняла окружающую тьму. Джунхо встал у унитаза. Он также угадал, что длина шнура позволяла дойти сюда, но кроме этого шторы закрывали вход в другую комнату, рядом с ванной. – Что вы делаете? К этому моменту он должен был понять, что не получит ответы просто так. Ему нужно было их заработать. – Разворачивайся. Лицом к стене, – просто сказал Ведущий. Сердце будто забилось в горле. Джунхо внезапно – ещё раз – осознал, что был сейчас очень уязвимым и беззащитным. Может, ему не нужно было вычеркивать его из списка садистов. – Что? Нет, – Джунхо отшатнулся от Ведущего, зрение обострилось, как у добычи, которая только заметила хищника. Внезапно его прижали к стене. Он почувствовал, как потерял равновесие и медленно сполз вниз по стене. В ушах зазвенело, когда его поставили на ноги и развернули лицом к стене. – Не сопротивляйся. Иначе будет только хуже. Кусок белой ткани заслонил зрение. Абсолютно не прозрачный. Джунхо зарычал и откинул голову назад, пытаясь сломать Ведущему нос, но тот оказался быстрее и отклонился от атаки. – Что вы со мной сделаете? Как вы можете быть лучше того человека, которого назвали насильником, если делаете то же самое?! – Я помогаю тебе, – коротко ответил Ведущий. – И собираюсь тебя искупать. Мысли замерли, Джунхо не смог сформировать ответ. Ведущий развернул его к себе. – Сейчас я расстегну наручники, – предупредил он. – Если предпримешь глупую попытку сбежать, пострадаешь. Джунхо кивнул. Ванную заполнила гнетущая тишина. Он не мог понять, Ведущий был рядом или ушел. Но затем он услышал тихий щелчок – и его руки оказались свободны. Джунхо сразу потянулся к повязке на глазах, и как раз в этот момент рука схватила его за лодыжку. Его ноги подогнулись, он споткнулся о шнур и упал. Не успев подготовиться к удару, Джунхо ударился головой о плитку, перед глазами замелькали звезды. На него сразу же обрушился вес. Чужие колени сжали бока. Одну рука сдавила шею, а другая – руку. Джунхо закричал как разъяренное животное. Даже зарычал, но державшие его руки были неумолимы, не обращая внимания на его попытки вырваться. Эти же руки задрали на нем рубашку. Спустя мгновение он оказался полуобнаженным. Потом на нем вновь оказались наручники. Джунхо застонал от боли, когда его перевернули на живот и вес сместился на спину. Еще один щелчок, и ему освободили ноги, снова вызвав прилив энергии. Он издал звериный рык, попытался подняться. Выгнул спину, попытался сбросить Ведущего с себя. Задергал ногами, когда с него стянули штаны, но не смог особо ничего сделать, потому что лежал лицом вниз, а бедра были прижаты к полу. От движений к голове прилила кровь. Джунхо ощутил слабость. Щелчок – и лодыжки вновь оказались скованны. Ведущий поставил его на ноги. Холод от плиточного пола проник во всё тело, и Джунхо застучал зубами. Ведущий потащил его вперед. Оставшись без поводка (но с наручниками на ногах и руках), Джунхо прошёл вперед, ощутил ткань от штор на обнаженных плечах и... Он не понял, где оказался. – Пожалуйста. Прошу, не делайте этого, – захныкал он. – Дыши, Джунхо. Я же сказал, что просто тебя искупаю. В животе стало горячо, стыдно. Шаги показались Джунхо свинцовыми. Мир померк. Слезы навернулись на глаза, повязка стала влажной. Он подумал, что сейчас его вырвет. – Все утро меня раздражало, что я так и не смыл с тебя следы этой свиньи, – пробормотал Ведущий. Скорее всего эта фраза даже не предназначалась для Джунхо. Дискомфорт внутри закипел сильнее. Он попытался идти ровнее, но так и не успел этого сделать, потому что его усадили во что-то холодное. В ванну. Его попытки вырваться сразу отозвались синяками по всему телу. Холод усилил очаги боли. Будто Джунхо оказался внутри иглу. Позади себя он услышал вздох. Казалось, к нему кто-то наклонился, кто-то теплый, и повернул кран. Джунхо сдержал вздох, когда под обмороженными пальцами ног образовалась горячая лужица. Пар немного снял напряжение, мышцы против воли расслабились. Но после он снова напрягся, устыдившись своей наготы. Немного прояснившимся разумом Джунхо понял, что пусть даже ничего не мог видеть из-за повязки, он точно мог понять, что ванная была усеяна различными источниками света. Полная противоположность другим комнатам, в которых он до этого был. Свет, омывающий Джунхо, заставил подумать, что он сейчас, скорее всего, был пиршеством для внимания Ведущего. Каждый сантиметр его кожи был для него открыт. – Удобно? Джунхо напрягся. Голос Ведущего звучал ясно, незаглушено. На нём не было маски. Кожу покалывало от влажного воздуха. Такой уровень близости когда-либо был у Джунхо только с братом, когда они в детстве принимали душ вместе. Хуже было только то, что всё его тело было на виду, и Ведущий безмолвно изучал его острым, пристальным взглядом, в то время как у самого Джунхо отняли такую возможность. Очевидное доказательство доминирования. Это озарение засело в его голове. В темной спальне на нём не было повязки, что требовало от Ведущего ношение маски. Сейчас же Джунхо был в центре, практически ослепленный светом. И, тем не менее, с повязкой на глазах. Личность Ведущего была под защитой, поэтому маска ему не требовалась. Свет и тьма. Интересная, вечная диада. На лекциях в академии Джунхо изучал религиозные атрибуты концепции инь-ян, которые лежали в основе множества тематических исследований серийных убийц. Но он пока не знал, как применить данные знания в этой ситуации. Он знал, что Ведущий пойдет на всё, чтобы сохранить свою личность в тайне. Но почему? На протяжении всего времени, что они провели вместе, он демонстрировал огромную уверенность в том, что Джунхо никогда не уйдёт и никогда никому о нём не расскажет. Так зачем так защищать себя? Зачем было всё это нужно? И почему он был так зациклен на Джунхо? – Расскажи мне об Инхо. Джунхо обжег этот приказ. Он не хотел никому рассказывать о том, кого любил, не хотел отдавать то, что так тщательно оберегал в своём сердце. Надежда снова встретить своего брата помогала ему пережить самые темные и одинокие ночи. Однако этот настойчивый, надоедливый червь в ухе заставлял его говорить. Потому что, возможно, он мог узнать у куратора игр, где мог находиться его брат. Живой или мертвый. Вода дошла ему до пупка, когда Джунхо заговорил: – Он отдал мне свою почку, когда одна из моих отказала. Операция прошла успешно, я выжил, но... Мы оказались в долгах. Моя семья не была бедной, но денег было совсем не много. Было трудно. Но хуже всего было моему брату, – он начал задыхаться. – Я ненавидел почту. И уверен, что Инхо тоже. Поэтому он и ушел – нужно было зарабатывать. Чтобы закрыть долг. – Такой идиот. Он отдал мне свою почку, а потом страдал, чтобы выплатить долг за то, что это сделал, – пробормотал Джунхо. Сдерживаться стало трудно. – Потом счета из больницы перешли на другой аккаунт. А потом перестали приходить. Остальное решил отец, – Джунхо не был уверен, что это было именно из-за отца, тот молчал, и из него не удалось ничего вытянуть. Отца никогда не было в его жизни, он предпочитал работать, а не проводить время с семьей. Установка, выжженная в его голове из-за жизни в условиях дорогого капиталистического мира. – Я узнал, что Инхо попал сюда... Чтобы участвовать в играх. Я здесь, чтобы вернуть его. Это было моей первой миссией. Вполне вероятно, что он мертв. Тогда я хочу узнать, как это случилось, – Джунхо захотелось обнять себя руками, закрыться. Он надеялся, что ему удалось заманить Ведущего, чтобы он хоть что-то рассказал, но после нескольких минут молчания Джунхо удрученно опустил голову на колени. Он знал, что Ведущий не заговорит. Он чувствовал себя уставшим, измученным, глиняной фигуркой, которую слишком сильно сжали в руках. Он пожалел, что вообще что-то рассказал. Полотенце в пене коснулось его затылка, и Джунхо вздрогнул. Вскинулся и подался вперед, пока колени не коснулись края ванны. – Нет, – запротестовал он. – Не нужно. Позвольте мне... Рука легла ему на затылок, окунала в воду. Джунхо закашлялся, запаниковав из-за резкого погружения. Через несколько секунд его вытащили. Он хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. – Делай, что я говорю. Не двигайся, – Ведущий легко ущипнул его за затылок, послав электрический разряд по позвоночнику, и осторожно развернул к себе, заставив обнажить грудь. В детстве брат научил его, как правильно держать котят за шкирку. Джунхо думал, это было весело – обездвиживать их. Сейчас же он сочувствовал их положению. Только сейчас до него дошло, что Ведущий, о боже, купал его. Зачем нужно было сопровождать его в чем-то настолько обыденном? Перед ним оказалась башня из тайн, а он даже не начал на нее забираться. Ведущий протер его плечи, руки и шею и теперь перешел на спину. Одна рука всё ещё держала его за затылок. Затем полотенце перешло на его грудь, остановилось на животе, как раз над хирургическим шрамом. Джунхо отшатнулся. – Подождите. Пожалуйста, – рука на затылке сжалась сильнее. – Хорошо. Только. Не делайте мне больно. Джунхо услышал легкое движение. После замер, когда к коже прикоснулось не полотенце, а пальцы. Ведущий с любовью очертил шрам, следя за тем, чтобы не задеть его ногтями. Тело Джунхо таяло под его руками. Горло сжалось, он ненавидел это, ненавидел всё это. Это было неправильно. Это было чувственно. В Джунхо будто вошел раскаленный нож. Он скривился, ощутив трепет в животе, когда пальцы поддразнили впадины шрама. Он сглотнул горячие горькие слезы. – Пожалуйста, хватит, – у Джунхо задрожал голос. Рука Ведущего переместилась на его голову, вплела пальцы в его волосы, круговыми движениями растирая кожу головы. Раньше так делал его брат, когда думал, что Джунхо уже уснул. Он застонал. – Вы извращенец. Зачем вы это делаете? Это... Все те ваши слова были ложью? – выплюнул Джунхо. – Вы держите меня здесь, как собиралась сделать та свинья. Это вы собираетесь со мной сделать? То, что хотел сделать он? Или вы бросите меня в какую-то безумную грязную игру? Так всё будет? Тишина. – У меня нет никаких намерений вступать с тобой в сексуальные отношения. Ты не мой любовник, – хмыкнул Ведущий. – Ты не мой солдат. Ты не мой игрок. Ты не мой друг. Джунхо в предвкушении сжал колени. – Тогда кто я? – Пора вставать, – голос Ведущего стал приглушённым. Он снова надел маску. – Ты задаёшь слишком много вопросов, – в его голосе послышалась нежность, которую Джунхо до сих пор не понимал. – Даже когда ответ очевиден.