ма шучах нара татхагата

      это были два невероятных древа, сплетшихся стволами. широкая крона, укрывающая бедного путника в грозы, украшала не только ванарану, но и весь тейват.       в шорохе листьев итэр слышал голос сестры — он уверен; она ласково шептала ему напутствия, приказывала не плакать в шутливо-серьезной манере, пела колыбельные с родных краев, вспоминала поля цветов и количество веснушек на щеках близнеца.       конечно, даже ни с каким благословением леса обычный нара не мог понимать ни деревья, ни травы, ни воды, ни земли.       но итэр понимал. прислонял ладони к коре. гладил покрытые мхом корни. понимал не так как аранары, но и этого было достаточно.       на ветвях сидят бабочки, расправляя прозрачные крылья, — это ее мечты, чистые и благородные; птицы поют о ее истинах — простых и немногословных, понятных любому живому существу: смерть — это не конец, ничего не исчезает бесследно.       лес будет жить вечно, а мы станем его частью — разве это не бессмертие? когда-нибудь от леса останется лишь звездная пыль, понятия обычного станут другими, а после — другим (на самом деле истинным). и все-таки это — не Ничего.       время остановилось и перестало иметь смысл. он все бежал, спотыкаюсь о чужое невежество, корысть, ложь, латая раны, душа слезы, — в попытке найти о ней хоть крупицу информации: где ты, как ты, почему не со мной?       «нара варуна столькому нас научила», — говорят аранары.       меня тоже.       так солнце объясняет цветам, что не нужно бояться распуститься.       «нара варуна была к нам так добра», — кивают аранары.       ко мне тоже.       столь же добры плоды, выросшие, чтобы утолить голод и жажду путника.       «нара варуна рассказала нам, что такое семья», — аранары улыбаются.       да, именно: она — моя семья.       как каждая травинка в лесу — семья лесных духов. они единое целое.       «нара варуна была смелой как быстрый ручей, превращающийся в водопад, сильной как молодой росток, пробивающийся через камень, красивая как випариас, выращенный в любви», — аранары невысоко взлетают над землей, прыгают от счастья, они не забывают человека — кто она, им знать не нужно. она была их другом — это и есть высшая радость.       «нара варуна и ее спутник не боялись мараны», — аранары уверены.             но…       ниспосланное марой на людей бедствие обратило на себя взор добросердечной золотой нары — как могла она остаться в стороне? это стоило ей жизни, однако…       она бы не отступила, даже зная исход, даже будь не так сильна и отважна, даже если бы была листом размером с половину юношеской ладони.       потому что как и сказали аранары: золотая.       итэр гордится ей.       итэр открывает глаза. аранары совершают прадакшину вокруг могущественного дерева и сидящего под ним золотого нары. они все знают наперед — чувствуют. разве из обычных нар могли прорасти древа, сотворенные словно рукой великой властительницы руккхадеваты?       «когда-то нара варуна сказала нам, что еще один золотой нара сделает нас такими же счастливыми, как делают дожди — землю», — аранары не сомневались в ее словах.       итэр сжимает в руке зеленый лист едва ощутимо, чтобы не навредить.       люмин была бы против? у аранар есть братья и сестры, у них есть лес, частью которого стала нара варуна. она никуда не пропадет из его горящего сердца — и все-таки он теперь один.       аранары предлагают ему стать семенем. они говорят, что посадят его рядом с нарой варуной, будут петь ему песни, солнце согреет его, а воды насытят. он будет частью леса, а главное — золотые нары вновь засияют вместе, словно две летящие по рассветному небосклону звезды.       но глупый нара отказывается. да и разве нара он теперь?       любовь порождает цель, а цель — жизнь.       итэр, позабыв о ранимости души, сожжет небеса, не оставив семян, наконец вырвав бхавачакру из рук дхармараджи.