I Smell a Rat (old ver.)

На следующий день Джинджер вызвался отвезти племянников в школу. — Ты уверен, Джинджи? Бри очень капризная в последнее время, а Энди и Кэнди часто ссорятся… — обеспокоенно пробормотала Анджела. Рыжик лишь сделал пару глотков слишком горького кофе и поднял взгляд на женщину. — Нет, всё хорошо. Они мои племянники, в конце концов. Том в детстве тоже водил меня в школу. — Спасибо, милый. Но говори, если кто-то будет пользоваться таким положением! — последние слова белоснежка произнесла нарочито громко, и спускавшаяся с лестницы на второй этаж Бринн недовольно закатила глаза.

***

Анджела была права, когда говорила про непослушный нрав детей. Энди и Кэнди ссорились, кажется, каждые пять минут из-за совершенно несуразных вещей, и дело чуть ли не доходило до драки, но в итоге подростки просто отворачивались друг от друга и замолкали. Энди со всей своей надменностью смотрел в окно и на свои когти, а Кэнди смешно дула щёки и складывала руки на груди. Бринн же, на удивление, сегодня вела себя необычайно тихо. Даже странно. Эта чертовка Харпер, с растрёпанными волосами и в порванных колготках, пластырями на всех частях тела и выбитым зубом и такая тихая? В голове не укладывалось. На самом деле, в 14-ти летней Бин Джинджер узнавал мелкого себя. То время, когда его жизнь ещё не пошла под откос, было таким беззаботным… Класс, в котором училась Бринн, балаганил на всю школу. Их первым уроком была история — предмет, который, как он узнал, вела новая учительница. Но она так и не появлялась. Джинджер столкнулся взглядом с их новенькой, Пейдж, мышкой-альбиносом, и снова услышал звук выстрела, почувствовал кровь на своих лапах, учуял запах самой смерти. — Я думаю, ваш ребёнок поймёт, если учебный день пройдёт без вас, — раздался весёлый голос за спиной, и когда Джинджер резко обернулся, чуть не подскочив от неожиданности, ему пришлось наклонить голову вниз, чтобы увидеть её. Агату, чёрт возьми, Сойер. Она была всё такой же низкой, всё с теми же кисточками на ушах и пятнами под глазами, которые опустились вниз чернильными следами. Её кремовая шерсть немного отросла, а волосы вились. Теперь она носила каре, что ей явно мешало. Она была одета так же просто, как одевалась и в 16 — рубашка, топ под ней и брюки. Её короткий хвост метался из стороны в сторону, а в глазах, когда Джинджер повернулся к ней, застыло непонимание, страх и тот самый баг, но это быстро пропало, сменяясь привычным озорством и клыкастой улыбкой. Почему вообще Джинджер задумался о том, что хочет ощутить её укус? — Э-э, мне работать надо, там дети жаждят узнать историю Великой Французской революции, так что, — она протиснулась перед Джинджером и прежде, чем он успел что-то сказать, да даже рот открыть, легко захлопнула дверь ногой прямо у него перед носом. Именно в этот момент Джинджер понял: это его единственный шанс узнать, что произошло тогда, 23 мая, в их выпускной, который прозвали «Звонком Смерти» из-за погибшей Бонни. Странно, что в тот же год умерла и жена Бена. В груди звтеплилась надежда: если Сойер здесь, то, может, Фитцджеральд тоже жива и просто существует, как существовала до этого, и никаких смертей? Это было странно: все всё это время твердили о Бонни, её ужасной смерти, что подбило репутацию Честертон Хай, но никто и слова не сказал об Агате. Анджела на расспросы Джинджера о том, помнит ли она, как вытирала кровь из её носа, как насильно запихивала в неё супрастин при том ужасном приступе у них дома, лишь пожимала плечами, как и Бекка не помнила, что какая-то девчонка-рысь была у них дома и угадала имя первенца Халакойи. План, созревший в голове Джинджера, был невероятно прост: он во чтобы то ни стало посмотрит, есть ли у Агаты шрам в области солнечного сплетения. Сначала эта мысль смущала, но со временем показалась логичной: после пули, даже если она чудом выжила, божий ребёнок или отродье дьявола, должен был остаться шрам или ожог, какие у неё были на щеках и плече. Харпер в точности помнил её тело, потому что один раз помогал бинтовать плечо. И когда уроки закончились, Джинджер (случайно увидев Пейдж и начав сомневаться в своём беззаговорочном плане) быстро отправил Бринн в машину, убедился, что старшие близнецы задержаться в школе, и отправился в кабинет истории: там Агата собирала вещи и планировала идти домой. — Ох! — рысь, увидев Джинджера в проходе, положила лапу на грудь и закатила глаза: испугалась. — Могу чем-то помочь, сэр? — О, эм… — Харпер подошёл ближе, но боялся сделать это быстро. — Я хотел узнать о успеваемости Бринн Харпер… — Но учебный год только начался, нет ни у кого ещё особой успеваемости, — учительница повела плечами. Она не заметила, что Джинджер приближается всё ближе и ближе. — А, конечно, я имею в виду… Как она понимает материал, — Джинджер уже подошёл вплотную к рыси, притворяясь, что пытается увидеть, что написано на плакате, висящем на стене. Прежде, чем Агата успела что-то сказать, он схватил её за топ и потянул вверх, пытаясь увидеть, присутствует там шрам или нет. Сойер отреагировала быстро и тут же оттолкнула Харпера от себя, тяжело дыша. Она была готова закричать, но тут в проходе появилась уборщица и Джинджеру пришлось поспешно удалиться. Тыльной стороной ладони Агата вытерла кровь из носа и ухмыльнулась. Он помнит.

***

В расстроенных чувствах из-за провалившегося плана Джинджер отвозил Бринн домой. Он слушал весёлые разговоры племянницы с Рейчел: та попросила, чтобы Харпер отвёз её домой тоже, и парень не мог ей отказать. Младшая Ракун всё ещё оставалась тем самым меланхоличным закрытым подростком, в чьём взгляде не читалось желание жить, и это пугало. Вокруг неё теперь было слишком много людей, большинство из них были безумными изобретателями и веселушками, из-за чего енотику было некомфортно, поэтому иногда Джинджер думал, как ей помочь. — Спасибо, дядя Джинджер, — тихо сказала она, выходя из машины. Бринн уже давно была дома, а Рейчел плавно, даже нарочито медленно, поплыла ко входу в их дом. Харпер уже хотел было ехать, но его внимание привлекло то, что на газоне соседнего дома больше не стояла табличка «продаётся». Желая узнать, кто же новые соседи Ракунов, Джинджер вышел из машины и начал оглядывать дом. Его номером было число 23. Не успел рыжик подумать о том, связано ли это с Агатой или у него паранойя, из-за двери появилась она. Сойер какое-то время смотрела на стоящего у входа на территорию дома. Дверь начала медленно закрываться. — Стойте! — подорвался с места Джинджер и мигом оказался на крыльце, блокируя возможность закрыть дверь. — Я вызову полицию! — Агата всё пыталась закрыть дверь в свой дом. — Нет, подождите! Вы не так всё поняли! — Джинджер держался изо всех сил, но дверь начала натирать плечо и больно бить по ноге. — Мне очень жаль, я не хотел этого делать! Я хотел… Посмотреть на Ваш шрам… Агата отпустила дверную ручку и нахмурилась. — Откуда ты знаешь про шрам? — злобно, почти шипя спросила она. — Знаю, Агата, — вздохнул Джинджер, радуясь тому, что копы ещё не везут его в участок. — И я знаю, что твоя настоящая фамилия Миллер, что ты знаешь русский, что твоё второе имя Хоуп в честь твоей матери… — Ладно, Харпер, ты меня раскусил, — хищно заскалилась она и подняла голову. — Давно не виделись, наверное? Джинджер закусил губу и поддался вперёд, обнимая Агату. Рысь неуверенно похлопала его по спине, но потом обняла парня тоже. Как в старые-добрые. — Но к-как…? Ты же… Пистолет… Бонни… — Джинджер впервые за долгое время всхлипнул: горячие слёзы обжигали щёки, без того огненную шерсть, а в носу неприятно защипало и начала собираться влага. — Мне не объяснить тебе это на улице. Да это вообще не объяснить… Проходи, — она отошла и открыла проход в дом. — И давай без чая, я не буду притворяться милой соседкой, мне надо тебя успокоить.

***

Комната Агаты выглядела так, словно она и не взрослела, а оставалась тем же ветреным неусидчивым подростком: плакаты на нежно-жёлтых стенах, незаправленная постель, даже её пара мягких игрушек, которых Джинджер уже видел. По углам ещё стояла пара коробок, но в них уже практически ничего не было. Воспоминания окутывали с головой: вот, на тумбочке стоит ночник, потому что Агата не может спать в кромешной тьме. На подоконнике в горшке посажена роза, которая, по необъяснимым причинам, почему-то цветёт осенью, обычно в октябре. На столе неаккуратно лежат тетради и скетчбук. Сойер когда-то показывала рыжику свои рисунки втайне от отца. В рамке фотография её матери. На другой — они с братом. И ни одной с мистером Сойером. — Так как ты съехала от отца?.. — решив не начинать с самого главного, спросил Джинджер, мягко присаживаясь на кровать. Агата плюхнулась рядом, поправляя одеяло, которое заправила только что. — Он мёртв, — пожала она плечами. Джинджер захлопнул рот. — Не смей соболезновать. — Извини. Я просто… Давно не видел тебя. Ты так резко пропала, ты… Была там, а потом… Исчезла… — Харпер повернулся к девушке, которая нахмурилась и сжала губы в полоску. — Я, эм… Не могу рассказать тебе всего, но… Это было связано с тем, что я вижу будущее, и типо… Я хотела в то время, чтобы все просто забыли обо мне, а для этого мне нужно взаимодействие с кем-то. Я хотела себя убить, но в итоге я исчезла. Третья пуля убила моего отца, — она остановилась, беря шокированного Джи за руку и сжимая её. — Я не хотела попадать в Бонни, правда! Я вообще взяла три пули, потому что не люблю чётные числа! Так просто… Получилось. — Ты… Я не понимаю, как это, чёрт возьми, работает? Что ты такое, Агата? — Я не знаю, Джи, — рыська горько вздохнула. — Но, хэй… Я покажу тебе то, что ты хотел увидеть, — сказав это, Агата залезла на кровать с ногами и подняла свою футболку до груди. От солнечного сплетения вниз тянулся шрам. Это означало, что догадка Джинджера была верна. — Я не знаю, как тебе объяснить, эм… Я уже сказала, что хотела умереть, поэтому я взяла три пули: одна была для меня, вторая для моего отца, а на третью я загадала, чтобы погиб тот, кто не достоин жить. Я не знаю, почему она, правда. Извини, — Агата опустила футболку и виновато опустила уши. Джинджер не мог найти подходящих слов. — Как я и хотела, меня все забыли, словно меня здесь не было, но я словно… Попала в кому, где не было ничего, и я провела там много времени, пока не очнулась в больнице. И мне уже было 18, меня забрал брат, только он тоже забыл какие-то вещи обо мне, но не все. И всё это время я надеялась, что ты помнишь… И я была права. Я знаю, это звучит безумно и всё такое, но ты поймёшь со временем. -…я рад, что ты вернулась, — слабо улыбнулся Джинджер и чмокнул Агату в лоб. — Ещё увидимся, Джи! Номер у меня тот же, хотя вряд ли ты его помнишь, — Джинджеру было стыдно признаться, но он помнил его от и до. — Если что, ты знаешь, где меня найти, а заодно и отвезти племяшку домой! Только не раздевай меня больше в классах, пожалуйста. Хихикая, Агата помахала рукой и медленно закрыла дверь. Джинджер, слабо улыбаясь, завёл машину и отправился домой. В груди теплилось чучство, которое раньше он к Агате не испытывал, но он подумает об этом в одну из бессонных ночей. А пока дома его ждало одно дело… Дома его ждала дочь.