Малюсенькая такая проблемка (Проклятье)

— Ощущали ли Вы когда-нибудь, что забыли нечто важное? — Нет. — Необъяснимо скучали по кому-то, кого не могли вспомнить? — Нет. — Хотели ли найти кого-нибудь из своего прошлого? — Мм, нет. — Думали ли о том, чтобы пойти против системы и отречься от своего настоящего соулмейта в чью-то пользу? — Я похожа на сумасшедшую? — Джинкс поднимает левую бровь и усмехается. — Нет. — Отлично, — блондинка в строгом костюме со скрытым самодовольством отмечает что-то в своей бумажке и одобрительно кивает головой, — это рядовые вопросы, приносим извинения за потраченное время. Ваш соулмейт прибыл, пожалуйста, следуйте за мной... *** — А-ай! Блять... Хххсс... — Экко перекатывается по земле подальше от забора, как настоящий десантник, и болезненно шипит, потому что при падении неудачно ударил грёбаный локоть. — Мм... — Он торопливо гладит онемевшую конечность и оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что этот феерический спуск никто не видел и не успел заснять на камеру. На ютубе такое падение набрало бы просмотров пятьсот... Тысяч. Потому что лицо в тот момент у Экко было шедевральное, будто летел не со школьного заборчика из прутьев, а с какого-нибудь невъебической высоты небоскрёба. Ещё и ручками махал так по-дурацки. Балерина прям. Пиздец. Слева слышится звонкий подтрунивающий свист. У Экко по спине пробегают мурашки. Нет. Нет. БЛЯТЬ, НЕТ. НУ НЕТ. Почему сейчас?! — Эффектно появляешься, брат, — прыскает со смеха, но героически пытается сдержаться Рикко. Своими слезящимися зелёными глазами он смотрит на друга, как на последнего неудачника, но отчаянно старается делать вид, что абсолютно равнодушен, потому что Экко все-таки парень хороший, и как-то не хочется вхохотать его достоинство в сраный забор. Остатки достоинства. — АХАХА ФЕЯ ВИНКС! — Даже не пытаясь сгладить углы открыто ржёт рядом Брайан, подавившийся дымом от электронки. Удачно вышли покурить за школу. Реально удачно. Жаль не засняли только для секретного архива "Экко лохается на протяжении всей своей жизни, смотреть бесплатно без смс и регистрации"... — Пха-ха, ты где был вообще, Даша путешественница? — Он задыхается, но продолжает говорить. — Пропал вчера и на сообщения не отвечал. Мы волновались, вообще-то, загадочная ты задница! — Решили с Джинкс на свиданку сгонять по-тихому? — Всё-таки подключается Рикко, наконец справившись с эмоциями и подав Экко руку помощи. — Так обложался, что боишься ей на глаза попасться? Обсмеянный парень побеждённо вздыхает и невольно смеётся над своей неудачей тоже, но быстро соображает, что надо бы куда-то спрятаться. Он тащит ничего не понимающих парней в тень поближе к зданию, чтобы не привлекать внимание. Останавливаются они прямо под окнами пустующего кабинета музыки. — Она внутри? Вы видели её сегодня? — Спрашивает встревоженно, в муке почти, и на лице это отражается. Парни атмосферу улавливают, становятся серьёзными тоже. — Ага, с каким-то обсосом из параллели таскается вполне довольная, — сообщает Рикко без промедления, — мы уже обрадовались, что твоё проклятие в покое тебя оставило, но, походу, зря? Экко недовольно хмурится. Его сердце неприятно сжимается от ревности, но не так, как было, когда он увидел Джинкс с Силко. Тогда что-то не позволяло до конца быть уверенным, что взаимодействие у них романтическое. Сейчас больнее. "Вполне довольная" — так вообще из себя выводит, злость распаляя. С хуя ли? Почему довольная? С кем? — Ну, она странноватая сегодня, честно говоря, — вмешивается Брайан и недоумённо чешет свои пушистые тёмные волосы, — не то чтобы мы следили, просто эти двое все коридоры оббродили, болтали о чём-то увлечённо... И не то чтобы в её стиле увлечённо, потому что со стороны выглядело всё как бы слишком... — Адекватно, — Рикко заканчивает мысль приятеля и затягивается отнятой банановой электронкой, — поэтому внимание и привлекло. Руки Экко непроизвольно сжимаются, в горле появляется неприятный тревожный ком. Становится страшно. Пиздецки страшно увидеть её и понять, что что-нибудь важное в ней действительно безвозвратно изменилось. Скорее всего память Джинкс стёрли, раз уже отпустили назад... Но... Могли ли стереть что-то ещё? Что-то невъебически важное. Что-то, что делает её Джинкс, а не Паудер. Ладно — паранойя! Хватит. "Не знаете, где конкретно она может быть?" — вопрос не успевает сорваться с языка. Над головами парней что-то издаёт громкий "трунь". В первую секунду Экко думает, что в управлении там совсем слетели с катушек и добавили туповатый звук к системным уведомлениям. Во вторую решает, что с катушек слетел он сам. В третью, заметив вытянутые и натурально ахуевшие выражения лиц друзей, оборачивается и поднимает взгляд выше. Свет в кабинете музыки горит. Экко молится, чтобы их не засекли: учителей вполне могли оповестить, что его разыскивают. Впрочем, опасения оказываются напрасными. Люди внутри слишком увлечены друг другом, чтобы смотреть в окно. Сквозь немного приоткрытое тонкое белое жалюзи виднеются два силуэта. Первый мужской. Худощавый и незнакомый, стоит спиной к стеклу совсем близко, наверное, облокотившись на стену, и держит маленькую гитарку. Получается разглядеть его каштановые волосы и бледную кожу. Второй женский. Чуть дальше. Выбивает весь воздух из лёгких Экко. Весёлый смех. Трунь... В задницу себе эту гитару засунь. Оживлённый диалог. Пим. Джинкс слабо бьёт пальцем по клавише. Экко старается унять сердце и прислушаться. Всё тело пробирает мурашками. —... Как видишь, мы с ним не очень ладим в последнее время, — говорит мужской голос, и снова раздаётся сраный трунь, сыгранный как будто на нервах Экко. — Да, заметила, — Джинкс мило смеётся и подходит ближе. Экко пробирает дрожь. Он отшатывается, но силой заставляет себя остаться на месте. Тень её руки тянется к голове собеседника. Джинкс небрежно гладит его по волосам, как гладила Экко, когда Силко оставил их в лесу. Становится жарко. Пиздецки жарко и невыносимо. Съебался бы нахуй этот отброс. Прямо из окна. Башкой в асфальт крайне желательно. — Можем позвать его с нами в кафе, если хочешь, Виктор, — предлагает Джинкс, и мир Экко рушится, — думаю, ему будет любопытно взглянуть на твоего соулмейта. Нет. Вот теперь мир Экко рушится. Ноги подкашиваются, и он почти падает — удерживают только руки друзей, таких же побледневших. Хочется закричать на неё. Как может?! Забыла его?! Вот он бы никогда... Никогда не... Глаза щиплет. Экко становится до слёз грустно. Он когда. Он забыл, как и Джинкс теперь. Выкинул её из своей жизни. Не заменил никем только... А она вот да. — Хочешь тоже позвать кого-то? — Виктор спрашивает, кажется, с улыбкой. — Нет, — небрежно бросает Джинкс, — друзей у меня нет. Не кричать. Скулить хочется. "Я! Я есть и я здесь!" — думает Экко, но ни слова сказать не может. Слёзы уже почти за пределы ресниц вылезают, никого не стесняясь. — Неужели совсем некого? — Виктор снова задаёт вопрос, будто издеваясь над болью Экко. — Ты рассказывала про сестру, может, её? Будет странно, если мы втроём... — Могу позвать двоюродного брата, если вы двое синхронно в него плюнете, — улыбается девушка, и её собеседник искренне смеётся, — но он нам всё рандеву рожей своей кислой испортит... А Вай не пойдёт, слишком занята своей личной жизнью. Трунь. — Джинкс, ты такая... — Виктор щурится и старается подобрать слова, но ничего не приходит. У Экко слов миллион. Пусть уступит место. Исчезни, уебок! Рядом с Джинкс занято, ясно?! За-ня-то! Уже лет пять точно! — Классная? — Экко представляет, как девушка хитро щурится в ответ и прикусывает нижнюю губу. — Прикольная? Клёвая? Обалденная? Крутая? Потрясающая? Лучшая в мире?... — Да, — смеётся громче Виктор, — да, да, да, да, да и да. Это не подлежит сомнению! В школе звенит звонок. Музыкальный класс пустеет, как и голова Экко. Остальные школьники наверняка расходятся по кабинетам и начинают зубрить какие-нибудь формулы, пересказывать параграфы и жёстко тупить на химии. — Ты как носок, без пары носка, — Рикко пытается разрядить обстановку и хлопает Экко по плечу, — как одинокая в супе тефтелька... Экко не смеётся. Брови его съезжаются ещё больше, а губы вздрагивают, как от удара. Потому что, сука, реально как одинокая в супе тефтелька. И реально носок без носка. Зря он теряет свои так часто... Видимо, карма прилетела. До чего же обидно. Неужели его так легко заменить? Ей даже не грустно ни капли?... — Она забыла меня, — закапывается в своей боли и вслух произносит Экко. — Брось, Эк, — Брайан тоже сочувствующе хлопает по его опустившемуся плечу, — сам же хотел от неё избавиться... Подумай, никто теперь не будет портить тебе дни. Выбрала другого, ну, подумаешь? Мало что ли красоток в школе?... — Нет, она забыла меня. Буквально! — Экко вскидывает руки и содрогается. — Управление сделало с ней что-то ужасное, а я позорно сбежал, как лузер!... Что мне теперь?! Что мне... — Тихо, парень, — Рикко крепко хватает его за плечи и встряхивает, чтобы успокоить, — слухи ходили, конечно, что управление память стирает, но... Экко, это всё на бред похоже. Теория из разряда масонского заговора. Бро, ну правда, скажи ещё, что пастафарианство принял! — Поговори с ней, может, ты что-то не так понял? — Соглашается Брайан, но, похоже, сомневается. Экко хочет верить, что ошибся. Может же быть, что Джинкс сбежала от управления? Ну, или хотя бы притворилась, что забыла его, и теперь ждёт, когда он найдёт её, чтобы вместе сбежать? Да! Верно! Нужно найти её, поговорить и сбежать! Вперёд! Во время уроков навряд ли кто-то из учителей будет шастать по коридорам, он спрячется где-нибудь и попросит парней привести Джинкс. Идеально! Почти подпрыгнув от воодушевления, Экко взбодрился, кратко изложил друзьям план и отправил их на уроки, как большой деловой папочка. Сам тихонько проник в школу через запасной выход, прошмыгнул в мужскую раздевалку на третьем этаже и спрятался в свой шкафчик, закинув форму и всякую мелочь под лавочку. Дышать внутри, поджав к себе колени, конечно, оказалось тяжеловато, но... Что поделать. Конспирация. Через долгих полчаса (да, Экко, блять, считал) раздаётся знакомый шум. Школьники спешно вваливаются в раздевалку и начинают переодеваться, болтая о чём-то и смеясь. На смех у Экко теперь образовался неприятный триггер. От ревности опять сводит желудок. В полной темноте, к раздражению, все чувства становятся ещё острее. Снова вспоминается, как Джинкс и этот Виктор (его имя у себя в голове Экко произносит с особой неприязнью) беззаботно болтали, хохотали, улыбались, наверняка, друг другу... Бесит. Из себя выводит, что она, кажется, счастлива. С Виктором. Без Экко. Эгоистично? Да. Пиздец насколько. Но поделать ничего со своими чувствами парень не может. Засунуть их в задницу просто не получается. Хочется высказать ей всё, спросить почему, как могла... Но совесть, конечно, мучает тоже. За то что сам когда-то забыл, обрёк её на такие страдания. Ещё и с ублюдками теми бросил в лесу, потому что план получше придумать не смог. Жалкий неудачник... Размышляя, Экко не замечает, как раздевалка постепенно пустеет. Снова звучит звонок на урок, и слышится где-то за дверью слабый топот. Едва заметный запах пороха сообщает ему о присутствии Джинкс раньше, чем получается услышать знакомые голоса... Резкий холодок в области желудка. Ледяные Мурашки. — Вы на приколе каком-то? — Возмущается девушка, явно не желая заходить. — Сюда? Зачем? Совсем ебанутые? Сказала же, что не знаю никакого... Бух. Бам. Бряц. Экко неловко вылезает из шкафчика. Вернее, падает в странную планку, оперевшись руками на пол. Потом стыдливо поднимается и, заметив на себе настороженный отчуждённый взгляд Джинкс, вдруг начинает сомневаться, что им вообще стоит говорить. Она счастлива. С Виктором. "Без тебя" — допоняет чертёнок на плече, и Экко не может сдержаться. Торопливо подходит ближе, вынудив её попятится назад и почти физически упереться в Брайана и Рикко. Стройные ноги в короткой черной юбке и сетчатых колготках со скрипом массивных ботинок упираются в пол, не желая приближаться к незнакомцу, потому что вид у того какой-то безумный. Типа чересчур. Даже для Джинкс. — Джинкс, — протягивает руки и зовёт так отчаянно, надеясь услышать какую-нибудь глупую шутку, но получает только испуг. Она обнимает свои плечи, словно защищаясь и стараясь спрятаться в полосатый лонгслив. Подкрашенные брови опасливо дёргаются. Сверкает, вылетев молнией из под яркой подводки, сердитый розовый взгляд. — Я... — Экко останавливается и пытается объясниться, но не может придумать с чего начать. — Ты не знаешь меня, верно? Джинкс хмурится больше. Будто силясь вспомнить, она скользит по его жалкой фигуре глазами, но память предательски молчит, даже если что-то вспыхивает где-то глубоко неясным фантомом. Не помнит, конечно. С какого перепуга должна-то? Не знакомы же точно. С такими чудными ботанами Джинкс точно делать нечего! — Эм, нет, — уверенно отвечает девушка и разворачивается, чтобы уйти, — идите нахер. Странные у вас прикольчики. Брайан неуверенно преграждает ей дорогу, заняв собой всё пространство в проходе. Рикко глупо моргает, пытаясь поверить в происходящее. Когда Джинкс сказала им, что не знает никакого Экко, парни было подумали, что она просто обижена на их друга и играет, но теперь... — С дороги съебись... — Джинкс звучит почти нервно, то смотря прямо перед собой, то оглядываясь за спину на Экко, чтобы не оставлять слепые зоны без присмотра. — Мне закричать? — Нет-нет, просто подожди минуту, — Брайан машет руками, стараясь успокоить её, — Экко? Что делать теперь? "Что делать теперь?" —Джинкс с выражением крайней степени ахуя, нет, двахуя... Трихуя на лице поднимает брови и сжимает кулаки. Кто-то в этой комнате сейчас огребёт. Явно не Джинкс. Что надо от неё этим отмороженным? — Ты реально его не помнишь? Типа, как можно... — Рикко пытается начать диалог, но по Джинкс понимает, что лучше бы ему заткнуться. Дружба дружбой, но за жизнь-то свою тоже как бы страшновато чутка. Малость самую. Ротик офф... — Паудер, — зовёт Экко, надеясь, что такое обращение всколыхнёт в ней что-то, заставит хоть на мгновение задуматься... — К кому ты обращаешься, ненормальный? — Она полностью разворачивается к нему, но продолжает щетиниться. — У вас тут какой-то кружок по интересам для конченых? Скажи этому недалёкому, чтобы от двери отошёл. Вообще не смешно, что вам надо? Не помнит. Ничего. Ни его, ни себя. Паудер... Это конец. Экко чувствует, что снова теряет опору. Его шатает, как неваляшку, и бросает в холод. Взгляд теряет фокус, становится каким-то замыленным. Абсолютный пиздец. Как ему помочь ей вспомнить теперь? Есть ли что-то, что заставит воспоминания всплыть на поверхность, как было с ним? Экко смотрит ей в глаза и старательно перебирает в голове те дорогие сердцу, но всегда обрывающиеся фрагменты, наивно надеясь, что Джинкс сможет увидеть их тоже и понять, почувствовать, вспомнить... Хоть немного. Пожалуйста. — ...Всё, я серьёзно, — Джинкс вздрагивает и отходит от него подальше, — ты похож на кота "Бу! Испугался? Не бойся!"... Это жутко, чел. Я не хочу смотреть тебе в глаза! Давай... Пока-пока! Она машет ладонью прямо перед его лицом и решительно направляется к выходу, видимо, в полной уверенности, что снесёт Брайана нахер своим напором. Ну, или неожиданным ударом с ноги. Тоже вариант. Экко крепко хватает её за запястье, надеясь выиграть ещё хоть немного времени. Нужно придумать что-то, чтобы она вспомнила. Что-нибудь. Что? Думать долго не приходится. Джинкс порядком выводит этот цирк, поэтому, без особых раздумий, она резко поднимает колено и почти бьёт Экко в пах. На удачу парня, реакция у него быстрая, поэтому сгибается вовремя, но всё рано ощущает, как всё самое драгоценное болезненно поджимается. И отпускает. Джинкс прорывается в коридор, легко проскочив мимо Рикко, чей инстинкт самосохранения оказался слишком хорош, чтобы вмешиваться, и грубо протаранив Брайана. Идите нахуй, странные придурки. Больничка по вам плачет! Она несётся в столовую, чтобы купить себе какую-нибудь вкусную булочку с черникой для заедания стресса и отсидеть там остаток полупрогуленного урока, но неожиданно для себя понимает, что бежит в совершенно другом направлении. Не одна. Этот ебнутый придурок догнал её, опять схватил за руку и перегнал, чтобы вести вперёд. Чего? Всё в порядке, Экко? Или как там звали чудака?... Он сияет безумной улыбкой. Кладовка. Кла-дов-ка! Джинкс должна вспомнить! Снова бегут, снова спрячутся, снова, наверное, подерутся там в странной будоражащей атмосфере. Гениально, Экко! Лучший план! — Эй! Хватит! Отпусти меня! — Джинкс пытается затормозить, но танк "мальчик-спаситель" едет так быстро, что помешать не получается. — Ты реально ненормальный?! Помогите!! Отпусти! Помог-м!... Кладовка. Любимая. Лучшая на свете, сука, кладовочка. Экко заталкивает Джинкс внутрь, захлопывает за ними дверь и зажимает ей рот, чтобы не кричала. Благо стены толстые, никто не должен был услышать... Дыхание сбилось. Как тогда. Сердце прыгает в бешеном танце. Как тогда. Он близко, прижимается почти. Как тогда. И она смотрит на него. Тоже как тогда. С испугом, только теперь, кажется, не от тесноты и темноты, а от того, что кто-то превзошёл её в ебанутости. Тут нужна премия! Конфетти, хлопушки, фейерверки!... — Слушай, послушай, просто, пожалуйста, — Экко тараторит, когда она начинает вырываться и пытается укусить, — всё в порядке! Я тебя отпущу, всё хорошо! Боже мой, Джинкс, пожалуйста! Пожалуйста, дай мне минуту! Джинкс не слушает, изворачивается, как венчик блендера, и мычит что-то невнятное. Коленом снова ударить по самому дорогому пытается, потому что нехуй, но пространства чересчур мало, а держит гад крепко. Приходится замереть, сильно запыхавшись, и агрессивно фырчать ему в руку, стреляя глазами. Темнота ей не нравится. Никогда не нравилась. Но страх перед неизвестностью его намерений сейчас намного сильнее, чем перед обстановкой. Тревожность фоном мурашит спину и заставляет ладошки потеть, но до конца не накрывает, щадит как будто. — Мы были здесь, помнишь? Прятались, — тихо начинает шептать Экко, потому что не знает, с чего ещё ему начать, — от управления системой бежали. Они хотели нас разлучить, но мы боролись. С детства с самого. Ты боролась сильнее... Я забыл первый, как предатель, а ты вот сейчас только. — Экко хмурится и чуть ближе голову подвигает к притихшей Джинкс. — Представляю, как было тяжело. Ты даже не могла подтвердить никак, что я существую... А я не помнил ничего, чтобы тебя найти. Ужасно звучит, правда? Так и было... — Экко освобождает её губы и сталкивает их лбы, борясь с болью от по-прежнему опасливого взгляда. — Мы бежали отсюда, оказались в лесу, Силко сказал идти к его дому... — Удивлённо и почти счастливо вздыхает, когда при упоминании Силко она вдруг хмурится, сосредоточенно так и задумчиво что-то вспоминая, и жалеет, что без света едва различает черты её лица. — Силко, помнишь? Твой... Папочка. Он в порядке! Крутой такой и пугающий, бандит короче, прям мафиози. Со шрамом на лице. Помнишь? — С надеждой губы её освобождает, чтобы ответить смогла. Но Джинкс молчит, как будто данные в голове с трудом загружаются. Думает-думает-думает, хмурится, снова думает. Потом, кажется, вздрагивает, как от удара током, осознаёт что-то, но тут же расслабляется и в миг забывает опять. Словно на блокировку наткнулась. — Не понимаю, — бормочет она, всё ещё за что-то стараясь зацепиться, — о ком ты...? Экко... — Твой папочка, Силко, — ещё раз убедительно повторяет Экко, осторожно опускает руки и касается её запястий, чтобы напомнить ещё кое-что. Пульс ускоряется. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Щёки горячее становятся и розовеют. Хорошо, что не видно: опозорился бы. — Мы с тобой когда тут стояли... Ну, прятались... Ты драться со мной начала, помнишь? А я... — Он медленно тянет вверх её руки, с трудом скользя между их плотно прижатыми друг к другу телами, и сводит их высоко над головой. Приближается ещё немного, чувствует её неровное слабое дыхание на своих губах. Его тянет к ней ближе. Сильно тянет... — Я так тебя удержать пытался, — шепчет едва слышно, уже для себя скорее, чем для неё, — а хотел, знаешь? Хотел... — И, не сдержавшись, накрывает её вздрогнувшие горячие губы своими. Идиот. Подумать вообще не успевает. Взрыв эмоций внутри, плавятся от жара кости и млеют мышцы. Бабочки от низа живота стремительно вверх пролетают... Но длится поцелуй мгновение всего, потому что Экко сам своей дерзости пугается и отступает. С ума сошёл. Дурак. Она же не помнит ничего! Даже если помнила бы... Джинкс молчит. Не двигается и не дышит. Страх ещё больше накрывает Экко, тугим узлом внутри закручиваясь. Хочется выйти и свет включить, чтобы её выражение лица увидеть. Или не хочется, потому что отпускать страшно. Выбрать Экко не может. Так и стоит тоже молча, едва дыша. — Вспомнила, — доносится тихо и неуверенно, и Экко от восторга почти подпрыгивает, руки на её запястьях расслабляет и обнять тянется, да только короткий и чёткий удар поддых получает. Джинкс вырывается, отталкивает его в сторону и выбегает. — Лечись, ебанутый!!! — Напоследок выкрикивает и, кажется, показывает ему яростный такой и уверенный фак. — Пха-ха-уд-ер, — Экко кашляет, держась за рёбра, и сползает вниз, наблюдая, как её фигура стремительно отдаляется всё сильнее. Вскоре коридор заполняют школьники, и разбитому Экко удаётся незаметно проскочить к запасному выходу, чтобы засесть под лестницей и подумать. Может... Оставить её в покое? *** Виктор неторопливо идёт по коридору, высматривая своими уставшими янтарными глазами среди множества разноцветных голов синюю макушку Джинкс. Он держит в руках стопку старых исписанных простым карандашом учебников и привычно маневрирует между людьми, благо худоба позволяет делать это без труда. Мимо спешно пробегает взъерошенный Джейс, расталкивающий всех локтями, но на друга внимания не обращает: слишком увлечён разговором с красивой Мэл, что грациозно плывёт за ним в элегантном белом платье. Виктор с какой-то робкой обидой уводит взгляд, стоит внимательным карим глазам девушки посмотреть в его сторону, и случайно спотыкается о чью-то ногу. Учебники громко летят на пол, как и сам парень. Школьники обходят его стороной, спеша по своим делам. Стыд не успевает окрасить щёки Виктора в розовый, потому что он быстро замечает, что пара уже давно скрылась в одном из кабинетов. Даже не обратили внимания. Всегда так было в последний год. Когда Джейс и Мэл стали соулмейтами, Виктор начал быть лишним, хотя раньше общались все вместе, гулять ходили, проекты школьные готовили всегда втроём... Печально. Кто-то скажет: школьная классика. Виктор устало вздохнёт и с этим не согласится, потому что всем сердцем верил, что система их великую с Джейсом дружбу поломать не сможет... Смогла, видимо. И осталось ему в выпускном классе к экзаменам готовиться в гордом одиночестве, как сигме настоящему. Только Виктор, блин, это не сам выбрал, а жертвой обстоятельств стал. Обидно. Долго думать о своей никчёмности не удаётся: на пол шлёпнулся парень рядом с женской уборной и, конечно, заглянул туда не специально, но успел заметить сидящую на полу Джинкс. Она покачивалась туда-сюда, массировала голову пальцами и что-то бормотала, как сумасшедшая, изредка к губам прикасаясь. Глаза беспомощно по стенам бегали, но как будто не видели ничего. — Джинкс? — Негромко зовёт Виктор, учебники оставляет под ногами торопливой школоты и подходит к уборной. — Джинкс, всё нормально? — Повторяет чуть громче, но та всё равно не замечает, только сильнее что-то бормотать начинает. Виктор хмурится, ближе наклоняется и вслушивается: "Экко-Силко-Паудер-Экко-Силко-Паудер-Экко-Силко-Паудер"... — Джинкс, — Виктор плюёт на нормы приличия и подходит, чтобы аккуратно дотронуться до её руки. Девушка вздрагивает. На одно мгновение в её осознанном взгляде отражается настоящий ужас, а в следующее перекошенное лицо безмятежно расслабляется, словно не было ничего. — Виктор? — Она недоумённо поднимает бровь и оглядывается, как будто не понимает где оказалась. — С тобой всё в порядке? — Парень выглядит не на шутку взволнованным, но она причину его эмоций не понимает. — Ну, да? — Джинкс усмехается. — Какой-то придурок засосал меня в кладовке. Я, кажется, от стресса забыла его лицо. Забавно? — Она смеётся, но как-то против воли невесело. — Нес бред, но я уже не помню какой. Слушай... А почему у нас до сих пор нет панели выбора? — Взгляд снова до жуткого осознанный и серьёзный, аж мурашки пробирают. — В... В управлении сказали, что это тоже из-за системного сбоя. Мы ведь позже твоего шестнадцатилетия соединились... —Вспоминает Виктор. — Обещали, что появится через пару дней. Тебе разве не говорили? Джинкс ёжится, как от холода, и ощущает необъяснимую тревогу. Как будто кусочки пазла пытаются сложится в голове, но ни одна деталь к другой не подходит. —...А как я туда попала? — Она кусает губы почти истерически. — За мной пришли люди из управления, чтобы привести туда и решить проблему, — Виктор задумчиво трёт подбородок, — мне казалось, что за тобой тоже. Это не так? — Так... Или... — В голове Джинкс бесконечно мелькают какие-то яркие фрагменты, но ни один не удаётся осмыслить. — Фрр! Всё! Достало уже. Наплевать! Пойдём съедим что-нибудь, я начинаю сходить с ума. Виктор молча соглашается, но продолжает хмуриться и пытается догадаться, что именно заставило его соулмейта вести себя так странно. Что-то явно было не так. Но что? Ещё и слова её про кладовку. Сумбур какой-то, ничего в единую картину не складывается... Джинкс хватает его под локоть и вприпрыжку бежит к черничным булочкам, поэтому мысли приходится отложить на второй план. *** Больно. Просто больно. Экко из тени наблюдает, как оранжевые лучи закатного солнца скользят по фигуре хохочущей Джинкс. Синие косички прыгают, бьют Виктора по плечу, когда их обладательница крутится и откидывает голову назад, что-то активно рассказывая. Они вышли из школы вместе и, кажется, намерены с удовольствем пойти куда-то вдвоём. Больно! Почему настолько невыносимо? Экко не может пошевелиться. Он просто смотрит в след Джинкс, пока она приближается к школьным воротам, и безмолвно умоляет судьбу сжалиться хоть немного. Экко не готов отпускать. Это невозможно. Целиком сердце вырвать намного проще, чем вытащить оттуда эту девушку. Экко готов бороться. Хоть зубами выгрызать им шанс на совместное будущее, но... Она счастлива. С Виктором. Да, без Экко, но это уже как будто не имеет значения. Если её глаза так сияют, разве есть разница, кто находится рядом? Разве Экко посмеет разрушить эту идиллию? Разве у него есть на это право? Конечно, ему бы хотелось прямо сейчас побежать, схватить её и унести куда-нибудь, чтобы просто быть вместе. Конечно, ему бы хотелось снова поцеловать её и получить в ответ что-то более романтичное, чем удар в солнечное сплетение. Конечно, ему бы хотелось бороться дальше. Он готов бороться дальше. Только не в ущерб её счастью, и это проблема. Экко не в силах заставить себя поступать эгоистично, когда видит эту яркую улыбку. Пусть сияет она не для него, но сияет. В какой-то момент это стало гораздо важнее личных желаний. Может быть, было важнее всегда, просто Экко вспомнил только теперь. Он не станет разрушать покой Джинкс, выстраданный годами любви к его исчезающему образу. Не посмеет. Так что заставляет себя опустить глаза и ещё больше в тень отойти, почти приведением становится. В последний раз только идёт на поводу у ноющей души и на один миг поднимает глаза снова, чтобы образ её запомнить, чтобы с ним остаток жизни провести... Со скрипом шин огромный серый внедорожник почти сбивает стоящих неподалёку работников управления и тормозит перед школьными воротами. Из задней двери вылетает, едва не упав, в уморительной пижаме с кексиками девушка с ярко-розовыми короткими волосами. Она несётся к Джинкс, что-то стремительно рассказывает и тычет ей в лицо потрёпанной книжкой. С разворота сыпятся блёстки, сияет почти вырвиглазно и коряво нарисованная обезьянка. Экко, повинуясь непонятной надежде, подбегает ближе и смешивается с толпой. — ...дневник! — Доносится до ушей нервный голос незнакомки. — Вандер его не выбросил! Просто прочитай, Пау-Пау, пожалуйста! Громко спорят чуть поодаль рассерженные пингвины и внушительного роста и телосложения мужчина с бородой. Виктор растерянно стоит рядом с Джинкс и в ситуацию не вмешивается, потому что, кажется, понимает намного больше, чем должен. — Кто такая "Пау-Пау" и почему ты зовёшь меня так, Вай? — Почти сердито упрекает Джинкс, отмахнувшись. — Я не веду дневники! — Джинкс, ты просила меня быть на твоей стороне, — Вайлет подходит ближе, стараясь заглянуть сестре прямо в глаза, и кладёт руки на её плечи, — не позволять никому убедить тебя, что Экко — вымысел. — Вайлет решительно закатывает рукав Джинкс и смотрит на маленький белый шрам. — Ты упала с горки, он была там. Вспомни, прошу! Я знаю, ты можешь. Ты же моя сестрёнка! Никто не сможет заставить тебя забыть, если сама не захочешь... — Я... — Джинкс начинает дышать неравномерно, пятится со страхом назад, на дневник смотрит, как на худший в мире кошмар. — Нет... Нет-нет-нет! Вырывается и бежит, спотыкаясь, прочь. Солнце прячется за многоэтажками, уступает место вечерней тени и прохладе. По улице Джинкс пролетает так быстро, что Вандер поехать следом не успевает, а Вай глупо стоять на улице в пижаме остаётся, не меньше Виктора растерявшись. Только Экко пробивается следом, но, к неудаче, на глаза пингвинам попадается. Они сразу в лице меняются и оружие достают, ничуть школьников не стесняясь. Конечно, с чего бы им? Просто школа. Просто куча детей. Просто гражданские, которые ничего вякнуть не посмеют, а вот премию за поимку беглеца получить хочется. — Беги, парень! — Вандер давит на газ и закрывает Экко от выстрелов машиной. — Не в этот раз! — Рычит отчаянно и тянется куда-то под сиденье, чтобы дать отпор, но достать ничего не успевает. Раздаётся выстрел. Противный скрип колёс. Блестящая чёрная иномарка с изящной фигуркой акулы на бампере снова пингвинов почти давит, внедорожник собой загородив, и пули звонко от бронированных окон отскакивают. Выкусите, ха-ха! Папочек тут двое! Вайлет времени зря не теряет, прыгает внутрь внедорожника и Экко следом тянет, чтобы не тупил. В следующий миг обе машины как ветром уносит, и остаются неудачники в костюмах с носом, потому что автомобиль им для работы никто не предоставил. Обойдутся бюджетники.