Via ad salutem | Путь к спасению

***

      Что заставило Тео поцеловать её? Имел ли он к ней влечение?        Но это не настолько важно, поскольку Гермиона отвечала ему. Просто на мгновение отдалась своему желанию и едва не перешагнула черту. Его член, прижимающийся к бедру, ещё больше распалял желание сорвать одежду и отдаться прям там, на грязной траве под открытым небом.       Грейнджер провела пальцем по нижней губе и со стоном опустилась на пол около двери, где стояла последние несколько минут, не в силах двинуться дальше.       Как только Тео проводил её, она не смогла сделать и шага по направлению к душу и кровати, которые были так необходимы после тренировки.       Гермиона и раньше подмечала, что Нотт был красив, хотя, наверное, это было бы приуменьшением — он временами распространял сексуальные флюиды везде, где находился.       — Чёрт, — Грейнджер закрыла руками глаза, не в силах совладать с чувствами, бушующими внутри.       Всего один поцелуй. Она же не подросток в пубертатном периоде, когда гормоны правят балом, а взрослая уравновешенная женщина, которая не ставит сексуальную жизнь на первое место. Гермиона пыталась обрести здравость рассудка и скинуть скопившееся напряжение, но получалось ещё хуже. Стоило ей закрыть глаза, как тело ощущало повсюду фантомные прикосновения Нотта.        Сердце заходилось в неистовом ритме в груди, норовя пробить рёбра. Внутри зарождалась волна эмоций и чувств, собирающаяся разбить весь самоконтроль к чертям.       Ей нужно было успокоиться, выкинуть из памяти этот момент. Гермиона слишком рисковала, поддаваясь влиянию поцелуя. Кто знает, когда тёмная сущность внутри снова возьмёт верх?       Грейнджер нужно было с кем-то поговорить. С кем угодно, кто сможет выбросить всё произошедшее из её головы. Оставался лишь один вариант, и Гермиона молила Мерлина, чтобы это помогло.       Коридоры, освещённые лишь настенными бра, давали недостаточно света, и Грейнджер оглядывалась назад через каждые несколько футов, боясь быть замеченной.       Набрав побольше воздуха в лёгкие, Гермиона тихо постучала в дверь и, дождавшись ответа, прошмыгнула внутрь комнаты.       Замок тихо щелкнул, и она облегчённо выдохнула.       — Грейнджер?! — Паркинсон приподняла бровь, явно удивлённая незваной гостье.       — Ты… — Гермиона оглядела комнату, убеждаясь, что они одни, и быстрым шагом пересекла комнату. Пэнси сидела в кресле возле камина, читая книгу, Грейнджер заняла место рядом.       — Так чем обязана? — Пэнси с недоверием уставилась на гриффиндорку, отложив чтение.       — Ты пришла ко мне, когда тебе нужен был кто-то, кто сможет выслушать, — Гермиона говорила быстро, будто боялась передумать и убежать прочь. — А сейчас поговорить нужно мне, иначе все эти мысли сведут меня с ума!       — Грейнджер… — Паркинсон устало вздохнула и покачала головой. — Я явно последняя, к кому можно прийти с разговорам по душам. Почему тебе не найти Тео?       Пэнси заметила, как вздрогнула Гермиона, при упоминании Нотта, и в её глазах загорелись искорки. Сейчас Паркинсон больше напоминала девочку-подростка, которой пообещали рассказать новую сенсационную сплетню.       — О, Мерлин! Малыш Нотт забрался в твои трусики?       — Нет! — Грейнджер отрицательно мотнула головой и уперлась локтями в бедра, закрывая лицо руками. — Мы целовались, и я… В общем, у меня давно никого не было. Поэтому этот поцелуй вызвал столько всего, что я не в состоянии привести голову в порядок.       Голос Гермионы звучал глубоко и был пропитан сожалением, но тоненький голосок внутри твердил ей, что она лгунья и на самом деле ей понравилось.       — И? В чём твоя проблема?       Гермиона резко выпрямилась и непонимающе уставилась на Паркинсон.       — Серьёзно? Мы на войне, я не умею контролировать свою силу, — Грейнджер поочередно на пальцах перечисляла причины. — В конце концов, Нотт — не тот, с кем я могу расслабиться! Он меня тренирует, нам ещё жить в одном доме. Как я буду потом смотреть ему в глаза?       — Ну во-первых, как произошедшее повлияет на ваши отношения? Он взрослый мужчина, Грейнджер, и вряд ли из-за одного поцелуя превратится в кого-то другого; во-вторых, война сейчас нас напрямую не касается, мы не на поле боя и, пока есть возможность, то делай, что хочешь.       — Что?… Ты слышала, о чём я? Если это ещё раз повторится, то, возможно, моя сила выйдет из-под контроля!       — Ну если поцелуй вызывает столько эмоций, то просто займись с ним сексом. Твоя голова очистится после пары оргазмов, и станет легче.       — Я… Мерлин, нет. Я не собираюсь с ним спать! — Грейнджер мотнула головой и всплеснула руками, выражая внутреннее негодование. — Тогда всё станет ещё сложнее.       — Нельзя отрицать то, что Тео ходячий секс, так что же плохо в том, чтобы зайти дальше поцелуев и выпустить пар? — лишь пожала плечами Пэнси.       — Ты меня вообще слушала?        — А что ты ожидала услышать? «О, нет! Грейнджер, похотливая ты шлюшка, как ты могла сунуть свой язык в глотку Нотта?»       — Это прозвучало отвратительно, — Гермиона скривилась. — Я сама не знаю, зачем пришла. Без обид, ты явно последняя, к кому я бы могла пойти и излить душу. Но мысли буквально сводили меня с ума, и на тот момент это казалось хорошим решением.       Пэнси хохотнула и наконец искренне улыбнулась Грейнджер, что поначалу застало врасплох.       — Не смотри на меня, как на сумасшедшую. Но в тот вечер, когда я пришла к тебе, у меня были те же мысли. Я просто устала держать всё в себе, и мне казалось, что ты прекрасно подойдёшь на роль жилетки.        — Тогда почему ты ушла? — спросила Гермиона.       — Я не могла связать и пары слов и почувствовала, что выгляжу жалко.        — Пусть мы и не подруги, Паркинсон, но я готова тебя выслушать.       — Не сегодня. — Пэнси отвернулась. От былого веселья не осталось и следа. — Мне нужен будет разговор, но пока я не готова.       Гермиона проследила за тем, как рука Пэнси легла на ещё совсем плоский живот, будто та силилась защитить его от всего. В груди защемило, когда Грейнджер представила, что сейчас испытывала Паркинсон.       Вокруг война, и нет никаких гарантий, что малыш сможет родиться. Нет никаких гарантий безопасности для его матери, что она сможет уберечь его, пока он не появится на свет. Дети должны приносить радость, но можно ли в полную меру испытать это чувство, когда живёшь лишь одним днём, не зная, что будет завтра?       — Не упускай свой шанс. Если тебе хочется быть ближе к кому-то, то просто бери всё в свои руки. Оставь сожаления на потом.       Гермиона открыла было рот, но тут же его закрыла, не найдя хоть одной причины возразить.       Это же Пэнси. Порой казалось, будто она видит людей насквозь и знает об их желаниях раньше, чем они сами готовы себе в этом признаться.       — Я боюсь своими действиями навредить. Вдруг это в корне всё поменяет?       — Ты слишком много думаешь, Грейнджер. Ты можешь забивать свой мозг тоннами информации, когда это касается учёбы и прочего, но оставь голову пустой, когда речь идёт об удовольствии. Какой смысл размышлять об этом, если ты ещё сильнее вгоняешь себя в угол?       — Я подумаю об этом.       — Ну вот опять! — всплеснула руками Пэнси, возвращая взгляд к Гермионе. Она постучала пальцем по виску и произнесла: — Вот отсюда все твои проблемы. Умей отключать голову, когда это необходимо.       Паркинсон била не в бровь, а в глаз. И Гермиона была вынуждена согласиться с ней, хоть и мысленно. Все проблемы начинались с головы: чем больше она думала, тем сильнее погружалась в беспросветную пучину из страданий и боли. Возможно, иногда стоило ослабить вожжи и дать волю своим желаниям.       — Как ты себя чувствуешь? — Гермиона вдруг резко сменила тему, желая свернуть с опасной тропинки и не броситься на поиски объекта своих желаний прямо сейчас.       — Хорошо, — бесцветно ответила Пэнси. Она говорила с куда большим энтузиазмом о возможной близости между Тео и Гермионой.       — Ты можешь мне рассказать…       — О чём?        — Как отреагировал Драко?       — Мерлин, причём здесь он? — раздражённо спросила Пэнси, но затем замерла, и на её лице отразилось понимание. — Ты думаешь, он отец?       — Ну вы были близки в Хогвартсе, — пожала плечами Гермиона.       — Прошло столько времени, неужели ты думала, что я всё это время была с ним? — Пэнси рассмеялась. — Грейнджер, да мы лишь друзья, причём практически с пелёнок. Я отношусь к нему, как к брату.       — Я думала, ты переживаешь из-за его реакции, — Гермиона вообще перестала что-либо понимать.       — Я думаю, эту историю пока не могу рассказать… — Паркинсон грустно улыбнулась и вперила взгляд в огонь, горевший в камине. — Я устала и хочу спать. До завтра, Грейнджер.       Гермиона расценила это как очевидный намёк на то, что ей пора уходить, и направилась к двери. Уже потянувшись к ручке, она замерла, когда до неё донеслось:       — Твои друзья скучают по тебе. Но порой страх затмевает наш разум.       Голос Пэнси был печальным и отрешенным, будто мыслями она находилась далеко отсюда.       «Я знаю. Я тоже безумно скучаю».       Вслух Гермиона ничего не ответила, позволила себе лишь мысленно признаться в том, что тоска по единственным родным людям сжирала её изнутри.

***

Драко             Времени оставалось всё меньше, как и сил на борьбу, которую он рисковал проиграть.       Передать Грейнджер на попечение Нотта было лучшим решением. Мозг Драко буквально разрывался от того, сколько решений приходилось принимать ежедневно. Ему приходилось действовать практически в одиночку, ведь по легенде Тео мёртв — на последнем задании его полоснули заклинанием, и некому было быстро остановить кровопотерю.        Блейзу приходилось ещё сложнее. Он должен был выискивать сбежавших маглорождённых по приказу Волан-де-Морта и одновременно следить за обстановкой в своём итальянском поместье. Малфой уже знал, что он приводит в форму обоих Уизли и Поттера, но градус напряжения в доме ещё слишком велик, поэтому он опасался, что вскоре он достигнет критической отметки, а его не будет рядом, чтобы усмирить огонь.       Драко устало вздохнул и выпил последнее зелье — одно из многих в списке, которые принимал ежедневно. Но именно эта жидкость была в некотором роде уникальна. Малфой являлся искусным зельеваром, но именно здесь он был готов принять свой промах.       Рецепт восстановительного зелья Грейнджер был практически идеальным, но имел недолгосрочный эффект, из-за чего мог вызывать привыкание — это Драко понял уже позже, когда стал слишком часто его принимать.        Ему нужно было больше сил на то, что вскоре произойдёт, но долгие месяцы подготовки его изрядно потрепали. Он никогда бы не прибег к непроверенному средству, которое не прошло испытания, но у него не оставалось выбора.       Стук в окно отвлёк Малфоя от размышлений возвращая в реальность. Серая сова держала в клюве конверт.       Драко распахнул окно, забрал конверт, отдав взамен угощение, которое постоянно держал в комнате на случай почты, и осмотрел бумагу.       Никаких опознавательных знаков — значит только один человек мог написать ему.       «Мистер Малфой,              Это письмо должно остаться совершенно секретным. Так как в данный момент ситуация приняла самый неприятный оборот, мне приходится обратиться за Вашей помощью.       Недавно ко мне заглянул Аластор Грюм по заданию Волан-де-Морта и весьма настойчиво интересовался драконами. Те немногие, которых нам удалось уже перевести в безопасное место, всё так же остались нашим запасным планом. Но двоих взрослых самцов не удалось переправить, так как были сложности с транспортировкой, поэтому считаю, что обязан предупредить о надвигающейся опасности. Аластор не упомянул, для чего они, но попросил оказать услугу.       Грюм ищет довольно редкий артефакт, который в последний раз видели в «Горбин и Бэркс». Название его - «камень Души».        Я так же отметил крайне странное поведение Грюма и не понимаю, зачем ему настолько тёмная вещица. Может быть, вы знаете больше и поймёте, зачем им драконы и артефакт?       P.S. Сову отследить невозможно. Я об этом позаботился. Она будет ждать ответное письмо, чтобы доставить его ко мне.       Чарли Уизли»       Драко ещё раз перечитал письмо, не веря в то, что их лишили практически единственного преимущества.        Их сотрудничество с Чарли началось незадолго до того, как он смог освободить Грейнджер, и оно оказалось удивительно плодотворным. Волан-де-Морт через Грюма пытался подобраться к румынскому министерству, а для этого Аластор стал тесно общаться с Уизли, совсем не подозревая, что вся информация, до которой у Драко не доходили руки, поступала к нему от Чарли.       Волан-де-Морт доверял Малфою, но не настолько, чтобы посвящать во все планы. Хоть и многую работу Драко выполнял безукоризненно.        Однако Малфой так же был наблюдателен и заметил, что в последнее время Тёмный Лорд всё реже отправлялся уничтожать штабы Ордена, практически не участвовал в пытках и выглядел уставшим, будто что-то выкачивало его силы.       Был ли этот камень для него? От кого Волан-де-Морту нужно было спрятать свой разум и тело?        Камень Души славился своими необычными свойствами: его обладатель становился невосприимчив к Империусу, ему не нужно было тратить силы на концентрацию, чтобы защитить свою голову от легилимента, но самое главное — никто и никогда не сможет подчинить его волю.       Ещё он решил задействовать драконов, и это было совсем плохо. Кто знает против, кого он направит их? С их помощью он может обратить весь магический мир в пепел, а дальше нацелиться уже на маглов.        Драко долгое время изучал маглов. Пытался найти то, что могло бы помочь в его борьбе против Волан-де-Морта. Он был удивлён, когда узнал об их технологиях, но времени для детального изучения каждого вида оружия, которое он видел впервые, не было. Как и возможности тренироваться и оставаться при этом незамеченным.       Отложив письмо, Драко раскинулся на постели и уставился в потолок, исписанный созвездиями, среди которых ярко выделялось созвездие дракона. Его комната уже не ощущалась так, будто он провёл здесь всю свою жизнь. Всё поместье Малфоев стало вдруг чужим.       Рядом не было ни матери, ни отца, который уже около четырёх месяцев не выходил на связь, и Драко начал уже подозревать худшее. Люциус нужен был Нарциссе, без него она просто сломается. Но Волан-де-Морт упорно отказывался раскрывать детали задания Малфоя-старшего. Драко должен узнать о местонахождении отца, пока не стало поздно. Ещё один пункт в его бесконечный список дел, который становился всё больше и больше с каждым днём.

***

Гермиона       Гермиона слышала, как огромные напольные часы в холле пробили девять утра, но так и не могла заставить себя подняться с постели. Мышцы ныли при малейшем движении, а спина протестовала. Ежедневные тренировки давали о себе знать и не в самом хорошем свете.       Грейнджер заметила, что стала быстрее, за доли секунды могла просчитать ходы своего противника, но без смены напарника вряд ли бы смогла продвинуться дальше. Она ценила всё, что Тео сделал для неё, но уже задумалась над тем, чтобы присоединиться к Блейзу и остальным на сегодняшней тренировке. Гермиона знала, что они обычно начинали ближе к обеду, поэтому у неё было время, чтобы попытаться отыскать ингредиенты к своему зелью.       Она так давно его не варила, что даже не была уверена, получится ли сделать зелье эффективным. Но именно сейчас оно ей очень бы пригодилось.       Гермиона не слишком продвинулась в изучении поместья. Оно было слишком большим, поэтому даже представить себе не могла, где здесь кладовая. Учитывая, что это дом волшебников, таковая должна иметься. Грейнджер могла бы обратиться к эльфам, но в последний момент передумала и решила сама изучить планировку — когда-нибудь это может пригодиться.       На первом этаже Гермиона бросила взгляд в сторону столовой — там стояла непривычная тишина. Обычно утром там всегда звенели столовые приборы и звучали приглушённые разговоры.        Может сегодня Забини начал тренировку пораньше?       Откинув все ненужные мысли, Грейнджер сосредоточилась на поиске кладовой. В западное крыло поместья она ещё не заходила, хоть и от холла его отделяла лишь большая двойная дверь.       Гермиона не любила вычурность и показное богатство, поэтому искренне удивилась тому, насколько со вкусом и неброско был обставлен дом. Наверное, от Забини она ожидала чего-то другого, не зря в школьное время его называли ходячей вечеринкой.       Светлая отделка стен и на несколько тонов темнее мраморный пол шли вразрез с образом весельчака Блейза.       Гермиона в последний раз осмотрела холл и решительно открыла дверь, ведущую в западное крыло. За ней оказался длинный коридор с множеством дверей, но интерьер здесь был мрачнее, отчего по спине пополз неприятный холодок.       Грейнджер медленно шагнула и посмотрела на первую дверь, не решаясь открыть её. Ладони мигом вспотели, будто она занималась чем-то противоправным, тем, что ей запрещалось. Но Гермиона знала, что в её любопытстве нет ничего плохого — она была такой с детства, и если появлялась возможность узнать что-то новое, то она держалась за неё обеими руками.       Она мотнула головой, скидывая с себя все сомнения, и решительно открыла дверь. Комната оказалась на удивление простой: стройные ряды коробок заполняли почти всё место. Больше там ничего не было. Она сделала несколько шагов внутрь, желая удостовериться, что ничего не упускает и здесь нет никакого скрытого входа в кладовую.       — Что ты вынюхиваешь здесь?       Гермиона едва не подпрыгнула от испуга, но в последнюю секунду взяла себя в руки. Сделав глубокий вдох и выдох, она повернулась в сторону двери.       — Я искала кое-что, — Грейнджер старалась, чтобы её голос звучал ровно, не выдавая испуга.       — Что именно? — Блейз сощурил глаза, с подозрением наблюдая за ней.       — Мне нужны ингредиенты для зелья.       — Какого?        — Мерлин, Забини, я на допросе? — Гермиона в раздражении всплеснула руками и зашагала прочь, но, проходя мимо Блейза, вдруг ощутила крепкую руку, обхватившую её предплечье.       — Он ведь не залез в твою голову? — Забини не сводил взгляда с её лица, считывая мимику, подмечая каждую эмоцию.       — Я пью зелье, которые дал мне Малфой. И он так же предупредил, что с защитными чарами поместья я в безопасности.       — Для какого зелья тебе нужны были ингредиенты?       — Восстанавливающего силы. Это моя личная разработка.       Забини тяжело вздохнул и отпустил её руку, тихо пробормотав:       — Которая стала уже достоянием общественности.       — Что?       — Ничего. У меня есть готовое. Я могу тебе дать.       Гермиона в удивлении приподняла бровь.       — Откуда оно у тебя?       — Уизли дал рецепт, ещё когда ты загорала в подвале Хогвартса.       — Самый отвратительный курорт в моей жизни, — фыркнула Гермиона и зашагала следом за Забини.       После того, как Блейз провёл её к лаборатории в конце коридора, где также хранились и ингредиенты, Гермиона на мгновение замешкалась, а потом, набравшись смелости, спросила:       — Могу ли я присоединиться к твоим тренировкам?       Забини удивлённо глянул на неё, а затем задумался.        — Ты думаешь, это хорошая идея? Ну, учитывая твои отношения с остальными…       — Может, если они пару раз вырубят меня, то всё, наконец, наладится? — Грейнджер лишь пожала плечами.       Она сама не была уверена в своей затее, но рано или поздно ей следовало поговорить с друзьями. Могла ли она их так называть теперь?       Было странно, что Гарри так ни разу и не заговорил с ней, Рон пару раз порывался что-то сказать, когда они сталкивались в холле, а Джинни же хранила гробовое молчание. Может, они исключили её из своего плана теперь?       — Давай попробуем, Грейнджер. Но бросаться на твою защиту я не стану, если всё выйдет из-под контроля. Вам нужно разрешить это дерьмо между вами и, наконец, действовать сообща, — Забини тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам и отвёл взгляд в сторону. — У нас и так врагов хватает.       Гермиона кивнула и проскользнула мимо, направляясь в свою комнату.       Спустя пару часов, когда действие зелья наконец достигло полной силы, Грейнджер появилась в тренировочном зале, где Забини проводил занятие и учил тактике Пожирателей остальных. Блейз долгое время был по другую сторону и потому знал каждый шаг приспешников Волан-де-Морта.       — Привет, — слегка откашлявшись, сказала Гермиона.       Она не стала забиваться в угол, а включила всё своё самообладание и встала лицом к лицу с теми, кто был ей дорог и кому она когда-то была небезразлична.       Гарри вмиг замер, отчего Рон успел нанести ему удар и повалить на мат. Когда Уизли наконец понял, в чём дело, его взгляд сразу переместился на Джинни, которая наблюдала за их боем ранее, а потом на Поттера, который, казалось, застыл словно статуя.       — Грейнджер сегодня тренируется с нами, — Забини произнёс это так, будто никто и не имел права возразить. Повернувшись к Гермионе, он добавил:       — Встанешь в пару к Джинни.       Младшая Уизли злобно сверкнула глазами в сторону Блейза, но тут же приняла бесстрастное выражение лица и шагнула на соседний мат.Это будет сложнее, чем думала Гермиона.

***

      — Не зажимайся, чёрт возьми! — Блейз в который раз раздражённо взмахнул руками. — Стоп!       — Если ты не забыл — у меня есть боевой опыт! — Гермиона практически достигла крайней точки кипения, когда Забини в очередной раз стал критиковать её стойку с волшебной палочкой.       — Забудь о нём. Представь, что ты раньше ползала на четвереньках, теперь же ты учишься ходить, — Забини встал рядом и с особой грацией направил палочку в цель. Секунда и та оказалась рассечена ровно посередине. — Видишь? Я даже не целился. Это действует на уровне инстинктов. Я знаю, какой результат хочу получить, а дальше магия делает всё за меня. Просто нужно доверять ей.       — В последний раз, когда доверилась магии, я лишилась друзей.       Забини устало вздохнул и встал перед Гермионой, кончиками пальцев подхватил её подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.       — Ты не потеряла их. Они живы, они рядом с тобой. Просто у вас мелкие неурядицы, — тон Блейза был спокойным. — Через неделю Рождество, уверен, что пару стаканов огневики сделают своё дело.       — Малфой объявлялся? — Гермиона шагнула в сторону. — Я просто не понимаю, почему мы сидим на одном месте. Моя магия уже поддаётся контролю, остальные и так хорошо сражаются. Чего мы ждём?       — Не гони фестралов. Малфой ещё не закончил подготовку.       — И в чём же заключается его план? Почему остальные не могут его знать? Хочет таким способом держать всех в узде, имея все козыри на руках? — Гермиона недовольно фыркнула.       —  Как бы я не разделял твой настрой, но Драко знает, что делает. Он думал над этим не один месяц, прорабатывал каждую деталь. Просто наберись терпения и сосредоточься на тренировках. В рукопашном бою ты себя показала хорошо, но с магией проблемы.       — Тео хорошо меня тренировал, а я способная ученица. Но дело ведь в другом. О каком доверии и терпении может идти речь, если мы топчемся на одном месте, словно слепые котята?       Забини тяжело вздохнул, обвёл взглядом площадку, обдумывая ответ. Грейнджер в некотором роде была права: нельзя слепо верить во что-то большее, когда двигаешься наугад. Но Блейз знал Драко, он мог доверить ему даже свою собственную жизнь. Малфой и его не посвящал во все тонкости плана, но Забини был готов следовать за ним. Не стоило ожидать, что и остальные будут безоговорочно выполнять то, что от них требуется.       — Я поговорю с ним. Давай отложим это до Рождества. Драко обещал появиться.       Грейнджер на некоторое время задумалась, но в итоге согласно кивнула.       — Я просто не хочу опять быть марионеткой в чьей-то игре. Мне хватило этого в Ордене.       Блейз замер, боясь выдать истинную реакцию на её откровение.       — Мы все здесь равны.       Ложь так легко слетала с языка. Он уже научился врать так, будто сам верил в неё. Нет ничего плохого в том, что сейчас Забини не рассказывал всего, ведь в итоге все останутся в выигрыше.

***

      Нотт куда-то пропал. Последние три дня он не появлялся в поместье, не пытался заговорить с Грейнджер, и это напрягало. Он ушёл, будто никогда здесь и не появлялся.       Дни сливались воедино. Бесконечная череда тренировок, изучения плана поместья и разговоры с Пэнси по вечерам стали настолько привычными, словно Гермиона всегда так жила.        Метка уже не так сильно влияла на неё, и боевой настрой становился всё лучше. Постепенно ей стало надоедать, что они сидят сложа руки, пока Малфой где-то самостоятельно подготавливал почву.       Поэтому на вечер четвёртого дня Грейнджер осмелилась спуститься в столовую, где как раз ужинали её друзья. Им нужен был этот разговор, а не бесконечные драки на тренировках и взгляды, полные недосказанностей.       — Я думаю, нам нужно поговорить, — три пары глаз внимательно наблюдали за ней, пока она шла к свободному стулу.       —  Я давно так думаю, — Рон невесело покачал головой. — Мы только зря теряем время, играя в молчанку.       — Рон! А меня ты спросить не хочешь? — Джинни шлепнула брата по руке, лежащей на столе. — Откуда мы знаем, что на самом деле произошло? Вдруг она под его влиянием?       — Я все ещё здесь, — Гермиона взяла пустой стакан, наполнила его водой невербальной магией и сделала огромный глоток, прогоняя появившуюся от нервов сухость во рту. — Если у тебя есть ко мне вопросы, то я готова на них ответить.       — О! У меня их просто уйма! Ты спуталась с Пожирателями и ввязала нас во всё это! Мы должны быть в Ракушке и помогать Грюму найти…       Джинни осеклась и уставилась в свою тарелку, так и не закончив предложение.       Гермиона подозрительно прищурилась, потом перевела взгляд на Гарри, который с недоумением смотрел на Джинни. Рон и вовсе затих, чем привлёк к себе внимание Грейнджер.       — Искать что, Джинни? — Поттер говорил спокойно, но даже Гермиона чувствовала нервозность в его тоне.       — Камень Души, — громкий голос Малфоя разрезал возникшее напряжение. Он подошёл к краю стола и положил на него нечто, отдалённо похоже на драгоценный камень. Он светился ярко-голубым светом, его рассекали множество трещин, глубины которых переливались тёмно-синим. — Это он искал там, Уизли?       Казалось, Джинни вмиг потеряла дар речи. Она пристально смотрела на камень и бледнела всё больше с каждой секундой.       — Д-да.       — А теперь назови мне хоть одну причину, почему я не должен убивать тебя? — Малфой говорил тихо, но в его тоне слышалась неприкрытая угроза.       Гермиона буквально перестала дышать, переводя взгляд с Малфоя на Джинни и обратно, пытаясь наконец осознать, что только что произошло.       — Давай позволим ей объясниться, — Поттер как всегда занял нейтральную позицию, но его лицо тоже выдавало крайнюю степень удивления.       — Я просто поражена, что вы все действовали за моей спиной! — Гермиона резко встала, отчего стул мерзко проскрипел по каменному полу. — Ты всё это время обо всём знала? Так ведь, Джинни?!       — Да.       Её ответ прозвучал настолько тихо, но в то же время отдался грохотом в ушах Грейнджер. Грудь сжало от неприятного чувства, она напряглась, и казалось, что время вокруг замедлилось. Гермиона по очереди обвела взглядом всех присутствующих и остановилась на Малфое.       — Я поняла это, когда Грюм напал на меня, но мне нечем было подкрепить свои подозрения. Я… — Гермиона обречённо вздохнула. — Я не знала, кому могу доверять. И сейчас никто из присутствующих не входит в число людей, с кем бы я могла это обсудить. Но думаю, что стоит сейчас обсудить всё, что произошло за последние месяцы.       — Это звучит разумно. — Малфой согласно кивнул и прошёл к столу. Одним движением он расстегнул пуговицу на пиджаке и сел на свободное место рядом с Грейнджер, раскинув полы в стороны.        Гермиона медленно опустилась на стул, невольно задержалась взглядом на нём, отмечая, насколько он выглядел собранным. Его движения были чётко выверенные, будто всего минуту назад он не угрожал никому убийством.       — Мои задания были связаны с тем, чтобы найти этот камень. — вдруг подал голос Рон.        — Что?! — голова Гермионы так резко метнулась в его сторону, что ещё немного, и она могла свернуть себе шею. — Что ты сказал?       — Грейнджер! — предупредительно прорычал Малфой. — Дай ему объяснить, чтобы я мог решить: свернуть ему шею сейчас или всё предоставить воле случая.       — Нет! — Гермиона крепче сжала кулаки и яростным взглядом следила за Малфоем. — Не смей трогать его! — затем она повернулась к Рону. — Я в шаге от того, чтобы самолично не прибить тебя, Рональд! Хоть кто-нибудь в этой комнате доверял мне?! Мы же были друзьями, чёрт возьми!        Гермиона поочередно смотрела на каждого, кто мог дать ей ответ, и только на лице Гарри отражалось полнейшее непонимание. Он так же, как и она, был просто пешкой в чьей-то игре.       — Вы были на стороне Грюма? Всё это время… — Грейнджер ощутила слабое покалывание на кончиках пальцев, распространяющееся на предплечья и по всему телу. Она была в шаге от того, чтобы потерять контроль.        Вдруг она ощутила слабое прикосновение на тыльной стороне ладони. Гермиона вздрогнула и опустила взгляд, наблюдая как Малфой большим пальцем выводит круги по её коже. На мгновение она прикрыла глаза, концентрируясь на этом ощущении. А после открыла и подняла голову встречаясь с его взглядом. Он излучал спокойствие, ту энергию, которая была так необходима ей сейчас. Вокруг образовалась тишина. Было лишь прикосновение Малфоя, его серые глаза, которые, словно омуты, затягивали всё сильнее. Беспокойная энергия плескалась где-то там на задворках, не в силах пробиться сквозь стену, которая становилась всё крепче с каждой секундой.        Сделав глубокий вдох, Гермиона отстранилась и отвела взгляд.       — Я тоже не совсем понимаю, что происходит, — вдруг подал голос Гарри, наконец вынырнув из своих размышлений. — Мне надоели уже тайны. Сперва Дамблдор, потом Орден, а теперь и вы?!       Последнее было обращено к Джинни и Рону, которые переглядывались между собой, словно вели без словесную перепалку. Наконец младшая Уизли тяжело вздохнула и заговорила:       — Грюм пришёл ко мне, потому что я могла связаться с Чарли и, в случае чего, вызвать подмогу, если всё пойдёт не так. Он не сразу рассказал мне, в чём дело. Но предупредил, чтобы я держала язык за зубами. Никто не должен был знать, что с ним происходит, пока мы бы не нашли камень. Но я не участвовала в вылазках, а потому нам нужен был ещё кто-то. Тогда ещё Рон не был в курсе, а после Аластор не знал, сможет ли доверять ему, потому что тот был близок с Гарри и Гермионой. Мерлин, я не знала что всё так выйдет… — Джинни потянулась к стакану, сделала большой глоток и продолжила:       — С каждым днём Грюм всё больше становился непохожим на себя. Он отдавал приказы, которые неминуемо приведут к падению Ордена. Но бывали моменты, когда он вызывал меня к себе и становился прежним и очень часто повторял, что нам необходимо найти этот камень, иначе… Иначе мы все проиграем…       — Чем Том контролировал его? — Малфой пристально следил за Джинни, стараясь уловить хоть единый намёк на ложь.       — Это был не он… — она лишь на мгновение задержала взгляд на Гарри и только собралась ответить, как Гермиона воскликнула:       — Крестраж! Вот как он мог управлять Грюмом! Гарри тоже чувствовал его влияние, но в лесу мы по очереди носили его, и поэтому он не мог всецело обрести контроль.       — Да. Чаша Пуффендуя у Аластора. Он старался запереть её под защитными заклинаниями и не прикасаться, но тёмная магия, осквернившая реликвию, постоянно взывала к нему. В один из дней Грюм приказал мне вырубить его… Он вёл себя как сумасшедший, и тогда я предложила ему отыскать способ разорвать эту связь… Ты тогда изучала артефакт, который, по твоим словам, помог бы нам выиграть в войне, — Джинни перевела взгляд на Гермиону. В глазах Уизли читалось сожаление и непомерное чувство вины. — Я стала перечитывать ту книгу, где ты нашла упоминание Драконьего сердца. Там же упоминалось и про камень Души. Аластор понимал все риски, отправляя членов Ордена, но в один момент Рон выступил против.       Гермиона взглянула на Рона, замечая, как он напряжённо слушал всё, о чём говорила Джинни. Они столько всего не знали…       — Тогда Аластору пришлось рассказать, что именно они ищут, но он не сказал причину, по которой камень ему был нужен…       — Почему он доверился именно тебе? Почему не попросил помощи у других глав штабов? — Гарри покачал головой, будто пытался избавиться от всех мыслей, круживших в его голове.       — Я этого не знаю.       — А ты? Почему ты не сказал мне?! —Гермиона обратила злой взгляд в сторону Рона.       — Я не хотел, чтобы ты рисковала. И пока ты не начала возражать, я объясню: ты бы первая помчалась искать этот камень и подвергла бы риску Гарри, что, собственно, и произошло, когда ты напросилась на задание!       Малфой хлопнул по столу, возвращая внимание к себе.       — Отношения будете выяснять позже! Как Грюм собирался использовать камень? Что нужно делать, чтобы он работал?       — Насколько я поняла, в сердцевине камня есть сгусток энергии, он должен был извлечь его и поместить в себя. Тогда Реддл не мог бы проникнуть в его сознание и манипулировать им через крестраж.       Гермиона отказывалась верить в происходящее: её друзья лгали, причём так искусно, что вряд ли она сама об этом догадалась бы. На место ярости и злости пришло опустошение.        Она долгое время считала их единственными близкими людьми, за которых была готова отдать свою жизнь, но они, видимо, считали иначе, раз утаили от неё настолько важную информацию.       Могли ли они уже давно положить конец войне, если бы объединились?        Гермиона посмотрела на Малфоя, который устало прикрыл глаза, словно все эти разговоры вызывали у него головную боль.       О чём он думал? Ставит ли это под удар весь его план?       Грейнджер часто заморгала, силясь прогнать непрошеные слёзы, но проиграла эту битву. Ей сейчас так не хватало той злости, которая была в начале, чтобы справиться со всем, что свалилось на неё.        Она встала и пошла прочь из столовой, не в силах больше слушать то, что разбивало её сердце или точнее то, что от него осталось.

***

             Стакан был наполовину полон огневиски, огонь успокаивающе потрескивал в камине. Гермиона не могла вспомнить, сколько выпила, а она ведь никогда не напивалась так сильно.        Она выбрала самое уединенное место, которое только могла найти. Грейнджер ни разу не видела, чтобы кто-то был в библиотеке, а потому надеялась, что никто не потревожит её. Никто не стал искать её, видимо, давая время всё переварить.       За окном уже давно стемнело, редкие капли дождя чертили дорожки по стеклу, размывая пейзаж, полностью отражая внутреннее состояние Гермионы. Хотелось бы уметь отключать эмоции, не испытывать так много всего, что в данный момент приходилось запирать глубоко в сознании.        Она даст волю чувствам потом. Сейчас ей нужна просто перезарядка. Немного покоя, чтобы не дать Волан-де-Морту контроль над собой. Он не делал это лично, но уродливая метка на предплечье была его творением.        Гермиона позволила ещё одной слезе скатиться по щеке, прежде чем размахнуттся и кинуть стакан в огонь. Дерево в камине зашипело и на мгновение вспыхнуло ярче от алкоголя, но потом вокруг вновь раздалось монотонное потрескивание.       — Мне рассказали обо всём.       Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за спиной. Рука сбоку от кресла потянулась к бутылке огневиски и наполнила новый стакан. Тихие шаги раздались с другой стороны, и Тео появился перед ней. Опустился на корточки, обхватывая её руки и втискивая в них огневиски.       — Ты имеешь право злиться, Гермиона. — его голос обволакивал каждую клеточку в организме. Его взгляд, полный беспокойства, прожигал дыру в груди.        — Я разочарована. — её хриплый голос не был похож на прежний. Казалось, кто-то другой завладел её телом. — Я столько раз доказывала им свою преданность, но они не посчитали нужным посвятить меня во всё.       — Поттер тоже ничего не знал, если тебя это хоть немного успокоит. — Нотт поднялся и потянул Гермиону за руку, призывая встать, а затем отнял стакан и поставил на столик сбоку. — Тебе нужно дать волю эмоциям, иначе они сожрут тебя изнутри.       Грейнджер позволила себе на мгновение расслабиться, но затем с силой стиснула ладони Тео в своих и прошептала:       — Как я могу доверять тем, кто здесь находится, если раз за разом они меня предают?       — Я не могу ответить на этот вопрос, Грейнджер. — Тео освободился от её цепких рук и заключил в объятия. — Я могу лишь дать тебе то, в чём ты больше всего нуждаешься сейчас.       — И что же это? — уткнувшись в его грудь, спросила Гермиона. Размеренный стук сердца Нотта действовал успокаивающе, заставляя все мысли, что непрерывно крутились в её голове, выстраиваться в ряд и больше не приносить головную боль.       — Не дать остаться одной… Предложить своё плечо, чтобы ты смогла опереться на него, когда тебе тяжело.        — А что, если я сама не знаю, чего хочу на самом деле? — Гермиона крепко зажмурилась, сдерживая подступающие слёзы. Они не должны пролиться, только не из-за того, что она в конец запуталась.        Мотивы, заговоры, тайны — она так от всего устала. И хотелось лишь одного: забыть хоть на короткое время о том, что сделай она хоть один шаг из библиотеки, и реальность обрушится на неё с новой силой.        — Так не бывает. — произнёс Тео и резко развернул её спиной к себе. — Видишь огонь? Его пламя не всегда бурное, оно может быть спокойным и дарить умиротворение. Может быть опасным и сносить всё на своём пути. Ты не обязана быть кем-то одним. Твои чувства и эмоции важны, и они не всегда становятся результатом разрушений. Если ты хочешь бросаться подозрениями направо и налево - так действуй. — его рука сжала предплечье Гермиона, и затем Тео разжал пальцы и едва ощутимым прикосновением провёл ладонью до плеча. — Что ты чувствуешь?       Грейнджер вздрогнула от вкрадчивого шёпота, который раздался слишком близко.       — Тепло… — она смотрела на потрескивающий в камине огонь и ощутила, как по телу забегали мурашки от прохладной ладони Нотта.       — Моя рука его вызвала?       — Нет. Я чувствую тепло от огня… Мне показалось, что в какой-то момент даже станет жарко, но твои пальцы… Они создали баланс.       — Так чего же ты хочешь теперь? — Нотт положил вторую руку на живот Гермионы. — Снова испытывать только жар или обрести гармонию?       — Я… — дыхание становилось тяжелее от близости Тео, Гермиона тяжело сглотнула, но не находила в себе смелости отстраниться. Что-то удерживало её на месте.       — Чего ты хочешь, Гермиона? — прошептал Тео, едва прикасаясь губами к её уху.       — Я хочу перестать быть тенью той Гермионы, которую знали раньше, — на выдохе пробормотала она и, облизнув пересохшие губы, добавила:       — Я изменилась. Больше нет той золотой девочки, что вечно следовала правилам и не гнушалась их нарушать ради других. Я хочу нарушать правила ради себя. Ради своих интересов и мести, которая долгое время живёт внутри.       — Продолжай. — подтолкнул её Тео, когда Гермиона замолчала.       — Я хочу мира, но не ради других, а ради себя. Чтобы больше не просыпаться среди ночи от кошмаров, которые приходят с наступлением темноты. Я готова бороться за наш мир, за наше будущее, которое мы оставим потомкам, но прямо сейчас…       Гермиона опять замолчала, чувствуя, как задыхается от нахлынувших эмоций. Всё внутри горело. Страсть, с которой она выталкивала все мысли, неделями кружащиеся  в её голове, только сильнее распаляла её.        — Сейчас я хочу дать волю своей силе и заставить пожалеть каждого, кто встал на моём пути.       — Ты заставишь этот мир гореть. — Нотт провёл носом по её шее, все ещё прижимая тело Гермионы к своему. — Но кто укротит этот пожар?       Грейнджер, ведомая лишь ощущениями, которые в ней вызывали прикосновения Тео, подалась назад, ещё ближе прижимаясь к нему.       — Ты и сейчас горишь, Гермиона. — его рука переместилась с живота на талию. — Что в тебе вызвало эти эмоции?       — Злость. — Грейнджер сжала кулаки, ощущая, как кровь разгоняет эту отрицательную эмоцию. — Я злюсь, что мои друзья не сочли нужным… Нет, они не подумали, что я важна и могу помочь!       — Действительно ли исчезла старая Гермиона Грейнджер? — голос Нотта стал низким, манящим. — Всё так же боишься, что тебя столкнут с пьедестала. А как же твои друзья? Разве им не было тоже сложно?       — Мы смогли бы всё преодолеть… — прошептала Гермиона и, высвободившись из плена обвивающих её рук, резко развернулась. — Чего ты добиваешься?       — Я просто хотел показать тебе, что не всё всегда бывает очевидным, Грейнджер. — Тео пожал плечами. — Тебя поглощают эмоции, они погубят твой разум, и ты должна найти то, что тебя заземлит. То, что успокоит твой внутренний огонь.       — Я боюсь потерять себя в том хаосе, который они вызовут, — предательская слеза покатилась по щеке.       — Найди то, что сможет усмирить тебя. Забыть то, что тянет тебя на дно. — Нотт протянул руку и пальцем смахнул слезинку, так и не дав закончить ей свой путь. — Ты сильная, и только тебе самой под силу преодолеть это.       — Поцелуй меня. — Гермиона сделала решительный шаг к нему, всматриваясь в его глаза.        — Что? — Тео в удивлении вскинул бровь. — Я не это имел в виду.       — Поцелуй меня. Заставь отпустить все эти эмоции, иначе я потеряю контроль.       Её беспорядочный шёпот сбивал Нотта с толку, её взгляд прожигал его насквозь, словно он был спасательным плотом, не дающим ей утонуть.       — Заставь меня забыть… — вновь прошептала Гермиона и привстала на носочки, обвивая руками его шею. Её губы оказались буквально в дюйме от его. — Пусть твои губы сотрут то, что отравляет меня прямо сейчас. Пусть они станут этим самым якорем, который спасет меня от разрушений.       Тео пристально смотрел в её глаза, пытаясь найти хоть один аргумент этого не делать. Подать ей другую идею, а не использовать поцелуй как то, что временно сотрёт негативные эмоции.        Но правда была в том, что он хотел этого. У него не было ни единого способа дать отказ, потому что она была слишком близко. Губы Гермионы слегка приоткрылись, и её дыхание коснулось его губ. Тело мгновенно среагировало, отключая сознание Нотта, заставив его послать всё благоразумие к чёрту.       Он обхватил одной рукой талию Грейнджер, прижимая к себе, а другую положил на затылок и завладел её губами. Не было ни секунды колебаний, она с готовностью ответила на его поцелуй. Тео ощутил вкус огневиски, пока её язык вёл яростную борьбу за власть с его. Гермиона пыталась вести в этой битве, не позволяла даже сейчас кому-то управлять собой, но ей нужно было поддаться, чтобы наконец обрести спокойствие, в котором она так нуждалась.       Гермиона зажала нижнюю губу Тео зубами и оттянула, чем вызвала незамедлительную реакцию у него. Нотт сместил руку с поясницы и до боли сжал ягодицу, явно не одобряя её укус.       — Ещё раз, и ты вряд ли сможешь потом сидеть целую неделю! — Нотт шлёпнул её по заднице. — Это предупредительный.       Гермиона коварно улыбнулась ему прямо в губы, заглушая все слова поцелуем.        Тихий стон прорезал тишину библиотеки, и Тео прижал её тело ещё ближе. Приподняв её, он заставил обвить себя ногами за талию.       Грейнджер чувствовала его разгорячённое тело даже сквозь одежду, пальцы, зарывшееся в волосах Тео, скользнули вниз, к пуговицам на его рубашке.        Нотт покачал головой, разрывая поцелуй.       — Не делай этого… — он прислонился своим лбом к её. — Я не смогу остановиться.       — И не надо.       Гермиона вновь вовлекла его в поцелуй. Она прикусила его нижнюю губу, чем вызвала недовольный рык, а затем тишину разрезал звонкий шлепок. Она провела по губе языком, лаская припухшую кожу, будто бы извиняясь.        — Я предупреждал тебя? — резко бросил Нотт и опустил её на пол. Крутанув Гермиону на месте, он схватил её запястья и прижал к пояснице, удерживая на месте, лишая возможности двигаться.       Нотт провёл носом по шее, а потом резко прикусил нежную кожу, отчего Грейнджер дёрнулась в его хватке. Но противореча своим ощущениям, своей боли от его зубов, она сдвинула ноги плотнее друг к другу, чтобы не упасть на пол от чувства тепла, которое образовалось внизу живота из-за действий Тео. Он лениво игрался с ней, как сытый кот играется с мышкой. Его руки крепко сжимали запястья за спиной, но ей не было больно, Гермиона чувствовала лишь возбуждение, которое брало контроль над её организмом, не позволяя оттолкнуть слизеринца.       Тео перехватил её руки в одну свою, уверенный, что Грейнджер не будет вырываться, и положил свободную ладонь на живот, прижимая Гермиону ближе к своему телу, не переставая то прикусывать, то целовать шею. Одно резкое движение, и Грейнджер была буквально впечатана в его тело. Он на секунду остановился, часто дыша, а потом вновь провёл рукой по животу, поднимаясь всё выше.       Гермиона ощутила всю силу его желания в тот момент, когда оказалась вплотную прижата к его широкой груди. Вставший член упирался ей в поясницу, заставляя воспроизводить в своей голове не самые приличные картины.       — Чувствуешь, Гермиона? — он намерено растянул её имя, делая на нём акцент.       — Да, — на выдохе ответила она.       —Ты так хорошо ощущаешься в моих руках, — еле слышно произнёс Нотт, опаляя своим дыханием её шею. — Руках, которые сегодня исследуют каждый дюйм твоего тела. Каждый, Грейнджер.       Гермиона резко дернула рукой в его хватке и сжала его возбуждённый член через ткань брюк.       — Только вот победителей этой ночью будет двое, — прошептала она и провела ладонью по всей его длине. Ощущая, как Тео выдохнул сквозь стиснутые зубы, она, осмелев, прогнулась в пояснице, прижимаясь уже задницей к его эрекции.  Нотт отпустил её руки и обхватил горло, чуть склоняя голову набок и впиваясь в губы поцелуем. Казалось, что весь мир вокруг перестал существовать. Были только они. Их тяжёлое дыхание. И сердцебиение, которое заглушало все остальные звуки. Они звучали в унисон, гулко отдаваясь в ушах.       Тео ловил её рваные выдохи губами, не желая упускать ни единый стон, доносившийся от неё.        — Закрой глаза и доверься мне, — оторвавшись от её губ, вдруг произнёс Тео.       — Что? — затуманенным от возбуждения зрением Гермиона пыталась взглянуть в его глаза, но вдруг все внутренности скрутило, и мир стал вращаться.       Когда она раскрыла глаза, Тео ещё прижимал её крепко к своему телу.        — Ты только что аппарировал… перенёс нас в свою комнату? — оглядев обстановку, спросила Гермиона.       — Не хочу ограничиваться тесным диваном в библиотеке, — со зловещей ухмылкой ответил Тео, легко подталкивая её к кровати.       — О, — только и смогла выдавить из себя Грейнджер, прежде чем Нотт приподнял её за бедра и кинул на кровать.       — А теперь начни полагаться лишь на свои органы чувств, — прошептал Тео, нависая сверху. Он достал палочку и подняв руки Гермионы к изголовью произнёс: — Инкарцеро!       Руки опутали веревки, прочно закрепляясь на изголовье. Грейнджер пару раз дёрнула их, но убедившись, что выбраться не получиться, пока Тео не решит освободить её, сдалась. Разглядывая в полумраке комнаты тело Нотта, она невольно прикусила нижнюю губу, оценивая рельеф его мышц.       В её мыслях не было ничего приличного, лишь чистая похоть смешанная с животным желанием. Нотт усмехнулся, замечая её изучающий взгляд, и протянул руки к подолу кофты Гермионы. Его пальцы медленно приподняли ткань, открывая грудь. Нотт на мгновение замер и провёл тыльной стороной ладони, едва касаясь костяшками, по затвердевшему соску. Он дразнил, действовал мучительно медленно, будто собирался подвести её к самому краю.       — А теперь… — Тео склонился к её груди и обвёл языком сосок. — Полагайся лишь на свои ощущения.       Он дёрнул кофту выше, закрывая глаза Гермионы и лишая её возможности наблюдать на происходящим.       Желание тугим узлом свернулось внизу живота, посылая волны жара по всему телу, отчего казалось, будто в комнате минимум градусов сорок. Гермиона почувствовала, как Тео приподнялся и исчез. С закрытыми глазами все остальные чувства усилились в сто крат. Казалось, что она кожей чувствовала перемещения парня по комнате. Грейнджер вздрогнула, когда по обе стороны от неё матрац прогнулся, а потом сильные руки обхватили её бёдра. Тео одним рывком перевернул её на живот, отчего путы на руках затянулись сильнее, но это лишь сильнее заставило её хотеть продолжения. Гермиона не могла себя отнести к тем, кто являлся любителем БДСМ, но и нежность тоже не значилась в её списке предпочтений. Сейчас она целиком и полностью себе не принадлежала, и это вызывало чёртово цунами внутри. Она могла поклясться, что стоит Тео снять с неё трусики, как её возбуждение затопит их обоих.        — Будешь хорошо себя вести, и тебе понравится, — хриплый голос раздался у уха Гермионы, отчего она резко дёрнулась всем телом.        — Что ты собрался делать?        — Ты нарушила правило, — цокнул Тео. — Знаешь, что теперь последует за непослушание?       Гермиона тяжело сглотнула вязкую слюну, когда почувствовала, как его пальцы медленно огладили её плечо, спускаясь вдоль линии позвоночника и останавливаясь у пояса штанов.       — Нет, — ответ, который был никому не нужен. Ведь всё давно уже было предрешено ими обоими в тот самый момент, когда Гермиона попросила у него поцелуй.       — А теперь посмотрим, насколько ты отважная, — проговорил Нотт, проводя рукой по спине, вновь вызывая волну тепла в её теле.       Внезапно стало как-то пусто, а затем послышался звук расстегивающейся молнии на брюках. Было слышно, как они отлетели в сторону. Матрац вновь прогнулся под весом Нотта, и Гермиона застыла в ожидании. Его руки проскользнули под низ, расстегивая брюки. Он одним резким движением потянул ткань вниз, открывая себе довольно интересную картину. Его рука огладила округлые ягодицы, а Грейнджер прогнулась в пояснице, желая чувствовать прикосновения ещё сильнее.       Её разум окончательно покинул тело в момент, когда Нотт стал полностью руководить ситуацией, не позволяя Грейнджер взять контроль. Пока глаза Гермионы были закрыты, она замирала от обострившихся чувств и ждала от него следующих действий. Тео не заставил себя долго ждать. Он ещё раз нежно провёл по ягодице рукой, а затем, занеся над ней ладонь, с громким шлепком вернул её обратно. Грейнджер вздрогнула и широко распахнула глаза, оценивая свои ощущения. Боли не было, зато было тянущее чувство внизу живота, которое требовало ещё. Дыхание становилось более частым, хотя казалось, что она уже должна задохнуться от переизбытка эмоций, возникших из попыток понять, что же будет дальше.       Вновь шлепок.       И вновь его рука нежно огладила место удара.       Тео наклонился к ней и прошептал голосом, который от возбуждения стал немного хрипловатым, из-за чего казался ещё более сексуальным:       — Ты будешь ещё сопротивляться?       Грейнджер на секунду зависла, но когда его рука скользнула между ног, оглаживая внутреннюю сторону бедра, она просто замотала головой, соглашаясь играть на его условиях.       Получив утвердительный ответ, Тео наконец дал волю своим желаниям и провёл двумя пальцами по промежности Грейнджер, вызывая у той тихий стон, который больше напоминал всхлип.       — Салазар, — один палец надавил на клитор, заставляя девушку сильнее прогнуться в спине и дёрнуться ближе к нему, чтобы давление усилилось. — Ты чертовски мокрая…       И прямо сейчас желание достигло своего пика, и Грейнджер жалобно простонала:       — Пожалуйста…       — Что «пожалуйста», Грейнджер? — хрипло поинтересовался слизеринец, проводя языком по её шее, заставляя вновь извиваться девушку в своих руках.       — Хватит изводить меня…       Он усмехнулся и медленно ввёл сперва один палец во влагалище, вызывая у неё громкий и протяжный стон, а следом добавил и второй, отправляя её в беспамятство.       — Этого ты хочешь? — Нотт пару раз двинул ими внутри и замер, желая услышать от неё вразумительный ответ.       Вот только разговоры не входили в план Гермионы, она лишь двинула бёдрами, мечтая наконец-то получить желанную разрядку. Она буквально чувствовала, как смазка сочилась между ногами, показывая насколько сильным было желание.       — Я ещё не закончил, — тихий смешок вибрацией прошёлся по спине Гермионы, а потом, не почувствовав над собой тяжести, она завертела головой в попытке узнать, что происходит.       Нотт вернул её в прежнее положение, перевернув на спину. Дотянувшись до палочки, он с помощью магии избавил Грейнджер от остатков одежды, открывая себе изумительный вид. Член в боксерах нетерпеливо дёрнулся, желая наконец оказаться внутри, но у Тео были совершенно другие планы. Он взглядом поднимался всё выше и, дойдя до самого верха, замер. Глаза Гермионы блестели, выдавая всё её желания. Она буквально горела, и вздымающаяся грудь была тому доказательством. Нотт придвинулся ближе, закидывая её ноги себе на бёдра. Приблизив лицо к груди, он, едва касаясь соска, провёл по нему языком и подул, вновь вызывая целый табун мурашек по телу девушки. Его руки крепко прижимали к себе Грейнджер за бёдра, и он почувствовал, как она резко сползла вниз, не оставляя между его членом и своей промежностью расстояния.        Тео медленно провёл рукой по её рёбрам, желая подобраться к груди, но, почувствовав неровность, он остановился и опустил взгляд туда. Нотт нахмурился, видя на её нежной коже шрам, который тянулся практически через все рёбра. Он посмотрел на Грейнджер и заметил в её глазах испуг.       — Подарок Лестрейндж, — тихо прошептала Гермиона.       Нотт тяжело сглотнул, беря под контроль эмоции, которые норовили выплеснуться наружу, и вновь приник к её шее, осыпая поцелуями каждым дюйм кожи. Его губы спускались всё ниже, встретившись со шрамом, он задержался на нём чуть дольше и стал двигаться ниже.       Наконец оказавшись между её разведённых ног, он закинул их себе на плечи и приник губами к клитору, не давая и секунды, чтобы Грейнджер могла разгадать его намерения.       Она напряглась в его руках, но стоило ему провести языком, как Гермиона подалась тазом вверх, теряясь в ощущениях.       — Мерлин… — на выдохе пробормотала она, чувствуя, как её тело с готовностью откликается на ласки Нотта.        Его язык кружил над клитором, а пальцы всё сильнее впивались в нежную кожу бёдер, призывая оставаться на месте.        — Не двигайся.       Прорычал Тео, пригвождая её к кровати ладонью и ускоряя темп.        — Я не могу… — протяжно произнесла Гермиона, вновь подаваясь бёдрами вверх, не в силах вынести то, что Тео творил с ней.       — Терпение, Грейнджер. Ты же хорошая девочка, — Нотт начал подниматься выше, целуя каждый дюйм кожи.       Когда он оказался сверху, его пальцы нежно надавили на подбородок Грейнджер, призывая шире открыть рот.       — Послушная… — Тео провёл рукой по изгибу талии, едва прикасаясь к ней, вызывая мурашки по всему телу.       Гермиона потянулась вверх, намереваясь поцеловать его, но Нотт цокнул языком.       — Нет, Грейнджер. Я хочу видеть твоё лицо.       — Что… — она не успела закончить свой вопрос, издав протяжный стон, когда пальцы Тео практически невесомо коснулись клитора, и средний оказался внутри. Большим пальцем оглаживая клитор, он не спеша вводил другой внутрь.       — Мне нужно…       — Что тебе нужно, а? — спросил Нотт слегка прикусывая нежную кожу шеи, а затем проводя языком по этому же месту.       Ласки пальцами становились всё быстрее, укусы всё сильнее, как и потребность Гермионы ощутить нечто большее.       Собрав последние крупицы контроля, Гермиона обхватила ногой его талию и прижала к себе ближе. Бедром ощущая его возбуждённый член, она протяжно выдохнула.       — Ты нетерпеливая, Гермиона? — прошептал он на ухо, лаская своим дыханием разгорячённую кожу. — Ведь если я сейчас достану его, то не могу обещать, что буду столь же нежен.       Грейнджер лишь усилила хватку и так же тихо прошептала:       — А может мне не нужно, чтобы ты был нежным? Я не хрустальная ваза, Тео. Если ты озвучил свои угрозы, то будь добр — исполни же их наконец.       Нотт потянулся к палочке, лежавшей неподалёку и избавился от верёвок.       Гермиона резко оттолкнула его назад и, выбравшись из плена его тела, встала на колени.        — Вы, конечно, искусный мастер интриги, мистер Нотт. — Гермиона улыбнулась, но улыбка эта не предвещала ничего хорошего. Это был тот самый порочный изгиб губ.       Нотт опёрся на локти, наблюдая за ней. Он был заинтригован тем, каков будет следующий шаг Грейнджер.       Гермиона встала прямо напротив Тео и, на мгновение задержав на топорщащихся боксерах взгляд, скользнула им выше, смотря прямо ему в глаза. Они сейчас напоминали гладь Чёрного озера в лунном свете. Зрачок стал невероятно большим, делая глаза бездонными, но в то же время они поблёскивали от предвкушения. Она обхватила его шею, притягивая к себе и вновь вовлекая в поцелуй.       Руки Тео тут же с готовностью подхватили её за бедра, и вместе с ней поднимаясь так, чтобы она оказалась сверху на нём. Он ощутил, как её ладонь медленно перемещалась с шеи ниже, гладя каждый сантиметр его кожи и посылая тысячи иголок желания по всему телу. Грейнджер протянула руку вниз и ловко оттянула резинку боксеров, обхватывая член Тео.       Низкий утробный стон наполнил комнату, когда Грейнджер двинула рукой по нему, а потом достала наружу. Нотт резко выдохнул ей прямо в губы и на мгновение оторвался, пристально вглядываясь в её лицо.       Гермиона, не желая больше ждать, немного привстала и плавно опустилась на его член. Её громкий стон заглушил все звуки. Пальцы Нотта с силой сжали ягодицы, не давая двигаться. Грейнджер опустила взгляд на его лицо. Он сидел, сжав челюсти, она видела, как тяжело он дышит, и именно в этот момент ей хотелось забыть обо всём на свете.       Одно движение бёдрами решило всё за них. Тео припал к её груди, целуя и покусывая соски, одновременно помогая ей насаживаться на свой член. Грейнджер чувствовала, как при каждом толчке он всё больше заполнял её собой, и ей хотелось плакать от эйфории, которая постепенно расцветала в груди. Нотт зубами оттянул сосок, чем вызвал ещё один громкий стон у Гермионы, а потом вновь вобрал его в рот, с силой всасывая. Он будто бы знал, что именно грудь была её эрогенной зоной, Тео ни на секунду не прекращал мучить её. Чувствуя, что движения Грейнджер замедлились, он, приподняв её бедра, ускорил темп, наблюдая, как при каждом толчке подскакивала аккуратная грудь.       — Мерлин, — тихий выдох Грейнджер оповестил, что она была уже на краю, готовая отпустить себя.       Тео замедлился, чувствуя, как струйки пота текут по его торсу. В комнате стало невыносимо жарко.        — Чёрт, Грейнджер, — тяжело дыша, прошептал он.       Она облизнула пересохшие губы и, откинув мокрые от пота пряди назад, ускорила темп. Она отдавала всю себя, чувствуя, как тугой узел тревоги внутри постепенно становился слабее. На его место приходило нечто другое. То, что заставляло верить в хороший конец, то, что заставляло сердце буквально порхать в груди.        Резко остановившись, она привстала и потянула Тео вверх, заставляя встать его на ноги. Гермиона провела языком по нижней губе и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.        — Ты меня убиваешь… — пробормотал Тео, чувствуя, как от вида Грейнджер перед ним на коленях всё внутри сжимается, а член начинает болезненно пульсировать. Пытаясь удержать равновесие на матраце, он с напряжением наблюдал за Гермионой, её растрёпанные волосы и раскрасневшееся щёки ничуть не портили ту сексуальность, которая буквально исходила от неё волнами.       Гермиона обхватила рукой его член у основания и медленно обвела языком головку, не прерывая зрительного контакта. Она видела, что Нотт на грани, но ей нравилось ощущать над ним власть, нравилось чувствовать, что он теряет контроль и не страшиться этого. Он отдавался этому моменту так же рьяно, как и она сама.        Член проскользнул меж её губ, и Гермиона опустилась ртом практически до его основания, вбирая дюйм за дюймом, пока головка не упёрлась ей в горло, перекрывая доступ к кислороду. Стараясь дышать носом, она подняла голову и тут же снова опустила, слыша, как Тео застонал и обхватил её за затылок. Он не давил, и не заставлял двигаться быстрее, хотя Грейнджер чувствовала, как его пальцы на её голове коротко подрагивают, пока она двигалась жёстко, но в мучительно медленном темпе.       — Твою мать! — зарычал Тео и одним движением схватил её за подмышки, притянул к себе и обрушился яростным поцелуем на её губы. Ни секунды не медля он вновь опустил их на кровать и одним жестким движением вогнал в неё член. — Тебя возбудил мой член во рту? — прошептал он, просунув руку между ними и обводя пальцами клитор Грейнджер. — Потому что я чувствую, насколько мокрой ты стала…       Гермиона прерывисто дышала, отдаваясь ощущениям. Извивалась под его сильным телом, издавая короткие стоны раз за разом, когда его член входил во всю длину. Тео стал сильнее отводить бёдра назад и с ещё большей силой толкаться внутрь. Его палец стал сильнее давить на клитор, приближая столь долгожданный оргазм.        Гермиона резко опустилась вниз, усиливая наведение на чувствительную плоть,  и громко вскрикнула, когда в глазах потемнело, а по телу пронеслась волна удовольствия, стирая все границы и посылая разряды тока к конечностям.        Нотт обхватил руками талию Грейнджер и ускорил ритм, чувствуя, как её внутренние мышцы крепко сжимали его, пока Гермиона дрейфовала на остатках оргазма.       Его движения стали беспорядочными и быстрыми, Тео с рыком оттолкнулся в последний раз и сильнее сжал пальцы на её талии, испытывая собственный оргазм.       Нотт уткнулся в изгиб шеи Грейнджер и часто дышал, пока его член всё ещё пульсировал внутри неё.       Гермиона чувствовала, как бешено бьётся сердце, но тревога, что долгие недели сидела внутри постепенно ослабляла свою хватку. Долгожданное расслабление окутало всё тело.        — Тебе легче? — спросил Тео, поглаживая кончиками пальцев её волосы. Она кивнула, не в силах даже пошевелиться. — Я отнесу тебя в твою комнату.       — Останешься со мной? — прошептала Гермиона.       Ей совсем не хотелось оставаться одной, и Тео, вероятно, был единственным кого она хотела бы видеть рядом сейчас. Что-то в нём было такое, что вызывало чувство умиротворения и комфорта. Даже если им придётся молчать, она не будет испытывать неловкости по этому поводу. Нотт был таким… Таким, которому хотелось выдать все свои секреты.       — Если ты этого захочешь.