Борьба за власть: Борьба за жизнь!

«Любовь — это свет, который согревает сердце, но иногда она также может быть тенью, которая покрывает его тёмной печалью.» S.F.A.

***

Ночь медленно отступила, уступая место утру. Тёмноволосая девушка проснулась от ноющей боли в животе и взглянула на своего повелителя, который мирно сопел, укутанный в сладкие сны, и на его лице играла улыбка. Она встала с постели, на которой остались следы бурной ночи, и, прикрыв рот рукой, подошла к большому зеркалу. В отражении она увидела другое лицо — лицо, которое стало взрослее, окутанное тенью невидимых, но глубоких мук. По её щеке неожиданно скатилась горячая слеза. Эти моменты были самыми тяжёлыми. Луиза ненавидела себя, свой страх и свою беспомощность. Ей казалось, что она — никому не нужная тряпка, и сейчас, поверх всего прочего, ещё и противная. «Грязная и жалкая!» — пробормотала она, вытирая слёзы ладонью и сжимая кулаки, с яростью глядя на своё отражение. Слёзы продолжали литься рекой, а сердце разрывалось от стонов, которые бились в груди. Хотя её детство было лишено любви и заботы отца, она умела любить всех — тех, на кого смотрела и кому улыбалась. Мир её был окрашен в розовые оттенки, наполненные надеждой защитить и уберечь любимых. Но за свою любовь она платила слишком высокую цену. Когда все вокруг радовались, она оставалась одинокой, проливая горькие слёзы. Закрыв рот рукой, она вышла на террасу и упала на холодный бетон, усыпанный снежным покровом, при этом её лёгкое платье несоответствовало зимнему холодку. С исповедью на губах она подняла голову к небу и закричала из-за всех сил: «Я не могу больше, я задыхаюсь! Забери мою жизнь! Я не хочу жить!» Затем, словно в последний раз пытаясь прикоснуться к жизни, она расправила руки и ноги в разные стороны, легла на холодный снег, ощущая, как его прохлада проникает в самую душу.

***

Светловолосая молодая девушка сидела у изголовья маленького Шехзаде, нежно прижав свою голову к его, тихонько поглаживая его. Мальчик, повернувшись к ней, еле слышно произнёс: — Рами... Она взглянула на него с теплотой и слезами на глазах, спросила: — Что ты сказал? Ты что-то сказал? С тех пор он не мог произнести ни слова, а сейчас это было похоже на сон. — Лу... Ребёнок сглотнул слюну, ему всё ещё было трудно говорить. — Луиза, когда она придёт... Рамира взяв его ручку, приподнесла её к губам и поцеловала. — Скоро, со всем скоро... Джихангир моргнул и грустно произнёс: — Пусть она будет рядом, мне большего и не надо! Рамира улыбнулась ему. — Какой же ты хороший мальчик! Ты замечательный ребёнок! Дай Аллах, чтобы у тебя всегда была такая светлая душа! В этот момент в покои постучалась девушка с длинными русыми волосами. — Я - Фатима. Меня просили передать, что госпожа вас хочет видеть. Рамира встала с постели и отошла от Джихангира, пронзённая тревогой. — Аллах-Аллах, зачем я госпоже? Какое дело у меня с госпожой? — Шах султан желает вас видеть. Рамира не могла понять, зачем сама госпожа решила вызвать её. Она посмотрела на Джихангира, и заметила, как мальчик покраснел, чувствуя подъём жара. — Как я могу его оставить? Скажи Шах султан, что я никуда не пойду, пока не вернётся моя принцесса. Я не могу бросить ребёнка в таком состоянии! Её племянник болен! — Но как я передам это госпоже? Она сказала, что это очень срочно. — Что может быть срочного? Тогда скажи, что её племянник болен, я не отойду от постели этого несчастного ребёнка! Прислепительно прошептала она, чтобы Джихангир не слышал. — Который даже собственным родным не нужен! — Я могу присмотреть за ребёнком, это дело быстро решится. Она говорит, что это касается Луизы. Прошу вас. Госпожа разозлится на меня, если я приду без вас. Рамира на миг задумалась, затем подошла к ребёнку, улыбнулась ему и нежно поцеловала в щёчку. — Поспи не много. Я скоро вернусь. Шехзаде кивнул и закрыл глазки, стараясь уснуть, а в сердце Рамиры теплилась надежда, что всё будет хорошо.

***

Шах Султан сидела у окна, зная, что за стеклом мороз рисует невероятные узоры. Внезапно раздался стук в дверь, и, разрешив войти, она увидела Рамиру, подошедшую к ней с поклоном. — Что-то случилось? С лёгкой улыбкой спросила Султанша, пытаясь скрыть тревогу. Рамира, подняв глаза, удивилась. — Это какая-то игра? Её голос звучал неуверенно. — Вы позвали меня, а теперь говорите, что происходит? — Разговаривай со мной как следует! Холодным тоном ответила Султанша. — Ты всего лишь вещь, которую принцесса притащила с собой! Рамира тяжело сглотнула, почувствовав, как унижение сжигает её изнутри. — Госпожа... Прошептала она сквозь зубы, стараясь сдержать волнение. — Я была женой отца Луизы, я стала ей как мать, я вырастила эту девочку и вместе с ней открыла в себе новые грани! Я не смирюсь с унижениями и оскорблениями, у меня тоже есть голос! Если только вы ослушаетесь и посмеете навредить моей дочери, этот дворец обрушится на ваши головы. Я раздавлю каждого, кто посмеет поднять на неё руку, так, как однажды я отомстила за её слезинку её отцу! Рамира не стала слушать в свой адрес унижения и с поднятой головой покинула покои, прислонившись к холодным стенам и заплакав. Она плакала не потому что боялась эту женщину, она плакала потому что не могла помочь своей дочери, которую вырастила, которую полюбила и которую не смогла уберечь. Она плачет потому что очень сильно любит дочь...

***

Рамира и Шах султан вошли в покои, и, увидев что кто-то спрятался под одеялом, Рамира вздохнула с облегчением. Но вскоре она поняла, что под одеялом никого нет, только пустота и подушки. — Джихангир, племянник! Воскликнула Шах султан, подойдя к постели. Она резко сбросила одеяло на пол, но лишь холодный пустой матрас встретил её взгляд. Рамира не в силах сдержать эмоции, заплакала. — Где мой племянник?! Где этот ребёнок?! Громко спросила Шах султан, схватив Рамиру за руку. В её глазах сияло беспокойство и гнев. — Я не знаю... Я всё рассказала, как было... Прошептала девушка, дрожащим голосом. — Если с моим племянником что-то случится, ты и твоя Луиза за это ответите! Прогремела Шах султан, замахнувшись на девушку, но в последний момент удержавшись от удара, она лишь с горьким безразличием покинула комнату. Рамира схватила одеяло, прижав его к себе, как будто оно могло вернуть спокойствие и надежду. — Если с ним что-то случилось... Он всего лишь ребёнок... Всхлипывала она, горько осознавая, как уязвим этот маленький человечек. — Кому нужен этот несчастный ребёнок? Лучше бы вместо него забрали меня! В слезах и отчаянии Рамира теряла себя, полная боли и страха за судьбу того, кто был ей так дорог. Этот ребёнок стал ещё одним человеком которого Рамира боится потерять.

***

Хатидже султан, сидя на мягком ковре, с любовью наблюдала за игрой своих детей, Османом и Хуриджихан, которые весело резвились на полу, в то время как она, погружённая в шитьё, чувствовала спокойствие. Но вдруг в её уютные покои ворвалась злая сестра. Увидев детей, она с холодом в голосе отдала команду своим служанкам увести их. Хатидже, почувствовав, как гнев закипает внутри неё, вскочила на ноги. — Как ты можешь?! Что ты творишь?! Воскликнула она, бросив в Шах мягкую подушку. Шах, не менее эмоционально, ответила: — Что ты делаешь?! Ты понимаешь, в чём дело?! Твой разум затуманен ненавистью, ты не видишь, что творишь, не осознаёшь своих действий! Ты причиняешь боль невинным! — Невинным?! Хатидже с иронией усмехнулась, но вдруг замерла, осознав, что это затянутое состязание в словах только усугубляет их конфликт. — Ты считаешь Хюррем невинной? Спросила она, глядя на Шах с непередаваемой страстью. Шах отвела взгляд, и в этот момент Хатидже схватила её за руку, притянув ближе. — Посмотри на меня! Ты называешь её невинной?! Гореть ей в аду, поняла?! Гореть ей в аду! С летящей ненавистью в душе, закричала она, дыхание её было тяжёлым от ярости и боли. Шах, наконец, нашла в себе силы успокоиться и, нежно беря лицо сестры в свои руки, произнесла почти шёпотом: — Но Хюррем… её больше нет. Она уснула, и ты не увидишь её больше. Она не встанет перед нами, не сделает ничего, что могла бы сделать. Ты навсегда отправила её в вечный сон. Прекрати мучиться. Ты уже отомстила. Брат утратил самое дорогое, что у него было. Успокойся, не приноси больше горя этому дворцу, который и так слишком много пережил. В этот момент две сестры, испытавшие горечь и боль, ощутили, что ненависть лишь разъедает их сердца, и в этом переплетении эмоций виднелись следы любви и потерь, из которых невыразимо трудно выбраться. — Нет. Тихо произнесла Хатидже, покачав головой. — Я ещё не отомстила. Смерть Хюррем — это лишь капля в море. — Что ты собираешься делать? Спросила она, проводя рукой по лицу сестры. — Сестричка, если ты хоть каплю ценишь меня, подумай, прежде чем что-то предпринять. Живи ради своей дочери, а я постараюсь жить ради своих детей! Если они тебе действительно дороги! Шах султан подошла к двери, её глаза наполнились слезами. Остановившись, она обернулась и ещё раз посмотрела на Хатидже. — Верни Джихангира... Я знаю, что это ты сделала, но его смерть не поможет тебе отомстить. Ты лишь станешь убийцей невинного ребёнка, своего родного племянника, который очень любит тебя, несмотря на то, что он сын Хюррем. Этот малыш уже расплачивается за её грехи. Шах султан вышла из комнаты, оставив за собой атмосферу тревоги, а Хатидже рухнула на диван. — А за чьи грехи расплачивалась я? Сколько раз я сталкивалась со смертью, теряя любимых и своих детей, сколько горьких слёз я пролила, как часто сгорала от страстной боли. Она поднялась, взяла кинжал в руки, провела указателем пальца по его лезвию, морщась от боли, когда кровь капнула на пол. — Скоро здесь все будут тонуть в собственных кровавых слезах, и этот дворец падёт! Моя месть будет безжалостной. Смерть Хюррем — это только начало. Я навсегда заглушу звуки в этом дворце! Даже птицы не смогут спеть свои утренние песни, а ветер на всегда замрёт!

***

Сулейман открыл глаза, и головная боль напоминала о чрезмерном количестве выпитого. Увидев, что рядом нет Луизы, его охватило негодование. Едва поднявшись с постели, он почувствовал, как холод проникает в самую душу. Накинув кафтан, он, держась за стены, выбрался на террасу, где его сердце заняло трепетное свечение. Там, под нежным покрывалом снега, лежала Луиза. Он опустился на колени и коснулся её руки. Пульс отозвался еле различимым шёпотом, и Сулейман понял, что она без сознания. Осторожно обняв её, он перенес на тёплую постель и вызвал лекаря. Тем временем, услышав о пропаже Джихангира, гнев султана вспыхнул, как пламя. Он срывал свою ярость на всех вокруг, душевная буря в нём отразилась на сердце, больно сжимая его. Луиза, почти три дня ничего не ела, страдала от кашля и высокой температуры. Четвертый день её болезни уже угрожал безысходностью. — Тебе нужно поесть и набраться сил. Произнёс повелитель, протягивая ей ложку. Но она, отворачивая голову, отказывалась. Каждый глоток мог причинить новую боль. — Ты заболела, выйдя голой на террасу. В следующий раз я накажу тебя за это. Если бы не я, ты могла бы погибнуть. — Спасибо. Прошептала она, улыбаясь, как будто её сердце впервые почувствовало заботу. — Но сейчас нужно есть. — Я не хочу. Ответила она, её губы вновь сжались. — Ты не ела уже не сколько дней, и едва притрагивалась к пище с тех пор, как приехала. Он поднял её голову и осторожно попытался заставить проглотить ложку. Но как только еда коснулась её губ, она потеряла силы и вырвало всё. — Что с тобой происходит? Испугался он. В её глазах заблестели слёзы: — Джихангир... Как он? Сулейман опустил взгляд на пол, разрываясь внутри. Он отвернулся от неё. — Его по всюду ищут... Он пропал. Луиза отодвинула от себя тарелку, ощутив бремя его слов. — Как это возможно? Как мог исчезнуть ребёнок из этого дворца? Султан тоже не нашёл ответа, его плечи покорились безысходности. — Я теряю всех, кого люблю... Я не переживу ещё одну смерть. Смерть Джихангира закроет мои глаза на всегда. Его голос задрожал от боли, слёзы покатились по его щекам. — Не ужели кто-то из моей семьи хочет причинить мне такую страсть боли?! Кого мне винить? Кого наказывать? Султан собрав свои разбитые чувства в единое целое, ушёл, оставив Луизу наедине с её слезами. В сердце у неё отозвался его горький призыв — даже незнакомцы могут оказаться ближе, чем собственная кровь.

***

Луиза испуганно вбежала в покои и прильнула к груди Рами. – Я так скучала по тебе, так сильно! Её слёзы никак не высыхают, как и у Рамиры. – Моя девочка, моя малышка, моё сокровище! Рамира гладила девушку по её волосам и вдыхала запах, по которому скучала эти дни. Ребёнок которого все ищут спал на своей кровати. — Джихангирушка... Как же я счастлива тебя видеть! Произнесла она, улыбаясь. Луиза пожала плечами, обнимая момент, который был ей так дорог. — Я не знаю, как это произошло. Я всего лишь вошла в покои пару минут назад и увидела ребёнка. Джихангир спрашивал о тебе, но он не говорил больше ничего. — Понимаю. Мягко произнесла Луиза, проводя рукой по нежной щёчке мальчика. — Ты мой сладкий. Так рада, что с тобой всё в порядке. Нам нужно немедленно сообщить повелителю. Через не сколько минут в покои вошёл султан. Увидев сына, он с радостью бросился к нему, услышав тихий голосок малыша, который проснулся с улыбкой на лице. — Ты пришла. Произнёс Джихангир, глядя на Луизу, и в сердце султана заплакала радость. — Сыночек, где ты пропадал так долго? Я так беспокоился. С тревогой спросил Сулейман. — Не знаю. Пожал мальчик плечами, его взгляд полон невидимого бремени. — Я всё время спал. Мне было и хорошо, и плохо... Но я очень скучал по Луизе, когда просыпался, а её не было рядом. — Мой хороший... Тихо произнесла девушка, поглаживая его щёчку. — Я никуда не уеду, я тоже так по тебе скучала. Сулейман, увидев эту трогательную картину, не мог сдержать улыбки. В этом моменте переплелись любовь и надежда, и в их сердцах вновь зажглись искры счастья.

***

Женщина держала в руках изящный золотой мешочек, наполненный деньгами. Протянув его девушке, лицо которой было скрыто под платком, она произнесла строго: — Не смей никому об этом говорить! Вторая девушка, желая взять мешочек, почувствовала, как Хатидже моментально сжала его в руках. Она знала о том, что эту жестокую тайну нельзя раскрывать. С холодом в голосе она добавила: — Я знаю, где находится твоя дочка. Если хотя бы одно слово сорвётся с твоих уст, я отдам приказ о её смерти... Девушка, с отчаянием, рухнула на колени и, заливаясь слезами. — Пожалуйста, не делайте ничего моей малышке. Ей всего три года! Я клянусь, что не скажу ни слова. У вас тоже есть дети! Вы же также мать! — Ты можешь выдать себя, и тогда тебе придётся произнести моё имя. Произнесла женщина, на её губах играла улыбка, но в глазах читалась угроза. — Нет, госпожа! Честное слово, я ничего не скажу! Клянусь своей дочерью! — Хорошо. После долгого напряжённого молчания ответила женщина, отдавая золотой мешочек. — Теперь убирайся! И помни мои слова! Так закончилась эта встреча, наполненная страхом и состраданием, где в тени злата прятались судьбы двух матерей, связанных невидимой нитью. «Шехзаде Джихангир тихо лежал в комнате, его дыхание было тяжёлым, а поворот головы давался с огромным трудом. Рядом с ним была девушка, она, видя его страдания, поднесла к губам что-то, чтобы облегчить его мучения. Мальчик быстро уснул, но она не могла сдержать слёз и, падая на пол, разрыдалась. В её душе боролись нежность и страх, ведь ей нужно было выполнить приказ госпожи. Она взяла верёвку и, колеблясь, поднесла её к шее Джихангира, начав душить. В этот момент в покои ворвалась фигура. — Нет! Девушка мгновенно отпустила верёвку и вскочила с пола. Она увидела перед собой Хатидже султан и, низко поклонившись, почувствовала себя ничтожной. — Ты ничего не сделала? С нарастающим беспокойством спросила Хатидже, подбегая к Джихангиру. Она задела его, словно проверяя, всё ли в порядке. — Говори же! Ты успела? — Нет, госпожа. Прошептала она, продолжая вытирать слёзы. — Я тянула время, не могла смотреть на него, поэтому дала снадобье, чтобы он не страдал. Он и так был так беспомощен... — Хвала Аллаху... Хатидже, обняв Джихангира, ощутила, как её сердце наполняется надеждой. — Я отомщу... Отомщу... Но не сейчас... Не Джихангиром! Она приказала заботливо положить мальчика в корзину для белья и унесла его обратно в покои. Сев рядом с ним, Хатидже знала, как важно беречь этот миг. Она смотрела, как он спит, прислушиваясь к его сердцебиению, которое казалось слабым. — Что я наделала? С горечью произнесла она, чувствуя, как слёзы продолжают течь по щекам. — Тётя... Вдруг услышала она его голос. Обернувшись, она вытерла слёзы и улыбнулась, чувствуя, что в её сердце всё ещё есть любовь. — Спи, мой хороший... Спи... Ещё очень рано... Прошептала она, отражая свою надежду на лучшее.»

***

Месяцы спустя. Луиза, проснувшись рано утром, посмотрела в окно, где первые лучи солнца мягко касались горизонта. Она взяла за руку Джихангира, и, словно две души, в унисон слились в одинокий вальс, направляясь на прогулку по красноречивым аллеям дворца. Улыбка на её лице была такой светлой, как будто яркое утро наполнило её сердце надеждой и радостью. Каждый шаг рядом с Джихангиром дарил ей ощущение счастья, которое она не испытывала давно. Однако к вечеру свет в её глазах затмило нечто иное: слабость и тошнота, те незваные гостьи, что приходили к ней всегда в такой момент. Обращаясь к лекарю, Луиза чувствовала, как в ней борются радость и волнение. Словно предчувствие чего-то важного витало в воздухе, переплетаясь с её тревогами. – Поздравляю! С сияющей улыбкой произнесла девушка, внимательно осматривая Луизу. В её голосе звучала мелодия счастья, но Луиза не могла устоять перед бурей эмоций, обрушившейся на неё. Сердце в груди забилось быстрее, как будто стремилось вырваться наружу – всё ещё не веря в то, что она слышит. – У вас будет малыш! Эти слова обернулись настоящим вихрем ощущений: радость смешивалась с тревогой, восторг с неясностью. Она прижала руки к животу, словно искала контакт с будущим малышом, затерянным в её глубине. Слёзы невольно накатывались на глаза, расползаясь по щекам, и Луиза понимала, что её жизнь теперь кардинально изменилась. В ней зажглось новое свечение – жизнь, которая требовала заботы и защиты. По всему дворцу разнеслись радостные вести – кто-то тихо шептал о сыне султана Сулеймана, кто-то мечтал о дочери, но для Луизы всё это казалось вторичным. Она осознала важность момента, когда в её утробе начала развиваться новая жизнь, и с каждой секундой это понимание становилось всё более явным. В её сердце росла решимость: она должна беречь и защищать это чудо, что пришло в её жизнь. Собрав все чувства, она ощутила, как эта маленькая искра надежды может осветить даже самые тёмные уголки её души. Луиза наполнилась новым смыслом, и хотя впереди её ждали испытания и переживания, она знала, что сейчас ей нужно лишь одно – быть сильной для своего ребёнка. В этот момент, окружённая нежным светом и заботой, она почувствовала себя настоящей матерью, и это чувство было самым прекрасным в её жизни.

***

Луиза стояла на балконе, и холодный ветер играл с её волосами, словно пытался вырвать из её сердца ту боль, которую она всю жизнь несла в себе. Она смотрела на Джихангира, с детской радостью подбрасывающего снежинки в воздух. Его смех, чистый и искренний, заполнял пространство вокруг, и в этот момент все её тревоги казались мелочами по сравнению с его счастьем. — Благодаря тебе, он счастлив! Произнёс Сулейман, и в его голосе звучала нежная гордость. Луиза почувствовала, как его слова окутали её теплом, хоть сердце её всё ещё было обременено страхами и сомнениями. — Я люблю Джихангира и ни за что его не оставлю. Тихо ответила она, положив руку на свой живот, который уже потенциально хранил новую жизнь. Эта мысль одновременно грела и пугала её. Она чувствовала, как её мечты о будущем становятся всё более реальными, но вместе с этим приходил страх утраты. Сулейман, глядя на неё, словно понимал всю глубину её душевных терзаний. Его черный жестокий взгляд до сих пор пугал её. – Нур, твоё имя... Прозвучали его слова, и в них было что-то задумчивое, как будто он освободил её от грузов прошлого. Она не могла сдержать слёз, которые появлялись на глазах. Это имя, словно музыка, стало символом её новой жизни, новой надежды, но и новой боли. Она понимала, что, несмотря на свои страхи, ни один маленький снежинка, подброшенная Джихангиром, не могла затмить те чувства, которые она испытывала к двум самым важным людям в своей жизни. В этот момент она осознала, что в их счастье, в их любви — это и есть то, что имеет значение. Каждый их вздох, каждая улыбка Джихангира наполняли пространство надеждой и светом, и Луиза знала, что теперь, даже в самый мрачный день, она сможет найти в своём сердце ту теплоту, которая согреет её и защитит от всех невзгод. В сердце нежность, свет и страхи, Мечты кружатся, как в танце, Прощаясь с прошлым, в новых звуках, Она лишь верит в счастья танец. Джихангир - её светлый взгляд, Сулейман, что в гордости силен. Любовь, как ветер, нежно брат, И каждый вздох - волшебный сон. Новая жизнь в её чреве, Рождает надежду и тоску. Снежинки счастья в крепких объятьях, Наполняют душу, словно реку. Пусть в мире много черных теней, И страхи шепчут в тишине. Но в этом смехе, в любви важней, Она найдет свет в сердце своем. Так пусть же вместо боли - радость, Перекрестки в жизни - не в конце. Светит ей надежда в каждом взгляде, Сохраняя в мире веру вновь и вновь. Автор я сама.