Пленники снов 2

      Он нагло осматривает меня бесстыжим взглядом и на мгновение кажется, будто я покрываюсь льдом от холода, что исходит от него. Все происходит настолько медленно и чертовски мучительно, хочу выть от безвыходности, но сбитое дыхание не даёт этого сделать. Нижняя челюсть стучит, руки и ноги трясутся. Ледяные пальцы касаются моего подбородка и резко поднимают вверх.       — Смотри в глаза, — томный голос шепотом произносит эти слова, словно мантру, медленно и размеренно вбивая мне в голову, что я должен это сделать — я должен подчиниться.       Не могу себя контролировать, боюсь, но всё-таки сквозь страх поднимаю взгляд. На удивление, он безумно красив: черная длинная челка спадает на прозрачные, почти безцветные глаза, обрамлённые густыми черными ресницами, тонкие губы, бледная кожа контрастирует с черным бархатным костюмом. Ярко-красный галстук, словно кровавый кинжал, который он хранил для меня. Он гордо выпрямляется и продолжает сверлить меня почти белыми зрачками. Я быстро отвожу взгляд в пол. Закусываю губу и с нетерпением жду следующего указания.       — Я тебе нравлюсь? Отвечай!       — Да, — тихо отвечаю я.       — Нет, отвечай правильно! — на мою щеку обрушился обжигающий тяжёлый, будто бетонная стена, удар.       — Да, да мой господин, очень нравитесь, — из моих глаз брызнули слезы.       Он тихо фыркнул, сплюнул в сторону и сел передо мной на корточках. Нежно стёр пальцем алую каплю с моей нижней губы и замер, снова смотря в глаза. Меня затрясло от страха, но позже понял, что страх отошёл на второй план. Я был готов ещё и ещё ощущать эти удары и его длинные тонкие пальцы на своих губах. Он улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, и приблизил свое лицо к моему. Как же я ошибался насчёт моего господина…       Дальше я мало что соображал. Чувствовал, как он отвязывал меня от скрипящего стула, на котором я провел почти сутки, потом понял, что не могу контролировать свое тело и эмоции. Мной словно кто-то управлял. Через мгновение ощутил на себе неимоверную тяжесть, будто сотни рук одновременно бродили по моему телу, лишая меня одежды. Меня бросало то в жар, то в холод. Периодически мы встречались взглядами, и в какой-то момент я заметил, что его глаза налились кровью, они были настолько страшные и неестественные, что дыхание перехватило. В тот момент я лишь мотал головой из стороны в сторону и стонал тихо-тихо сквозь слезы, пока его острые, как лезвие, клыки протыкали мою шею раз за разом, а длинные, как кинжалы, когти терзали нежную кожу.       Я ощущал, как его могучее тело обретает новую силу, и как я медленно теряю кровь, разум и свою жизнь.

Неужели я готов отдать свою жизнь взамен на его?

Неужели я должен умереть, чтобы он мог вновь и вновь продолжать свои поиски?

      Дыхание стало поверхностным, прерывистым, и мне было чертовски холодно. Он накрыл мои губы своими, и я ощутил терпкий солоноватый вкус на своих губах, а после сильно затошнило, и я попытался отвернуться от него, но он был намного сильнее. Он шептал мне в губы непонятные фразы на латинском. Я сразу догадался, что это за язык — я смотрел много исторических фильмов про Рим и любил читать цитаты древнеримских философов, правда, переведенные на русский. Этот язык мертв, как и он сам! Мне казалось, эти муки никогда не закончатся.       Странное чувство, будто я парю в воздухе, настигло внезапно. Меня прибило к потолку, и я мог лицезреть себя там, внизу на полу в луже крови. Бледное тело, лишённое одежды, с множеством порезов и синяков на коже. Больше никого не было — только я и мой кошмар! Я кричал — меня никто не слышал. Я плакал — но слезы высыхали в мгновение ока. Я бил кулаками — но меня никто не видел.

* * *

      — Эй парень, очнись! — кто-то кричал и бил меня по щекам.       Сквозь туман я с трудом разглядел мужчину в медицинской форме, вроде как водителя скорой помощи. Меня везли на каталке через длинный коридор, пока второй мужчина шел рядом и крепко зажимал раны на моей груди. Его руки были в крови. Я не чувствовал боли, не чувствовал вообще ничего.       Спустя время я очнулся в палате, одетый в больничную пижаму, прозрачные трубки торчали из вены, в меня заливали какую-то дрянь. Вокруг все плыло, и я сильно хотел спать. Как только я закрывал глаза, я видел этот леденящий душу прозрачно-белый наглый взгляд из-под черной челки и губы перемазаные кровью.       Наверное, я полный долбоеб, но он мне нравился, и я хотел к нему, несмотря ни на что. Он, как магнит, притягивал меня к себе, когда приходил во снах. Я дико боялся засыпать, но когда оказывался с ним — не хотел просыпаться.

Но ведь это не может продолжаться вечно, не так ли?