Пленники снов 2

      Обычный вечер пятницы. Как всегда, Джек засиделся с бумагами в офисе на сорок третьем этаже компании отца. К нему всегда были строгие требования со стороны родителя. Вместо обычного летнего отдыха он обучался и вникал в дело всей жизни его семьи — строительство жилых комплексов и офисных зданий. Город рос. Джеку казалось, что он скоро поглотит всё вокруг. Исчезнут деревья, парки, уютные скверы, останутся только огромные массивы из стекла и бетона. Бездушная серая масса, в которой работают бездушные серые люди. Он не хотел быть её частью, но семья по умолчанию растила его как запасной орган для пересадки.       Парню было невыносимо страшно однажды переродиться в серого человека в костюме, начищенных туфлях, с золотыми часами и портфелем подмышкой. Джек сопротивлялся им, но огромная кипа бумаг, собравшаяся на его столе, требовала немедленно её разобрать. Самое страшное, что бумаги не исчезали даже после тщательного их разбора по кабинетам, через час они появлялись опять.       Очнувшись в пустом офисе и потерев больные от напряжения глаза, Джек понял, что ему необходимо уходить, а иначе ему грозила ночёвка здесь. После восьми часов этажи блокировались охраной, и выйти становилось сложнее. Вздохнув и устало зевнув, он собрал последнюю папку с документами и отнёс её в кабинет отца на подпись. Документ был важен ему для утренней встречи с партнёрами.       Надев джинсовую куртку и натянув любимую, совсем не офисную кепку, Джек подхватил свой рюкзак с, казалось, миллионом значков и наклеек и направился в сторону лифта. Отец пока закрывал глаза на нарушение дресс-кода, да и зачем помощнику секретаря, должность-то какая, носить костюмы?       Нажав на кнопку вызова, Джек стоял и смиренно ждал. Отец и дядя сегодня на важной встрече, уехали ещё в обед. Его даже забрать некому. Остаётся только метро, благо, что карточка на проезд оплачена на месяц. Катайся по городу сколько влезет. Был бы Джек мальчишкой, то с удовольствием катался бы. Его никто не баловал, не было ни личного водителя, ни арсенала мамок-нянек. В десять лет отец отправил его в частную школу-интернат и как будто забыл о нём. А что ещё делать? Мама Джека сбежала от них за год до этого с конкурентом отца. Она наплевала на маленького сына и на мужа со сложным, деспотичным характером.       Кабина лифта приехала на этаж и распахнулась перед парнем. Он вошёл в яркоосвещенное пространство и нажал кнопку первого этажа. Спуск был медленным, слишком медленным для психики Джека. Стараясь не думать о пропасти в сорок этажей под ним, начал рассматривать своё отражение в зеркале. Ничего особенного, обычный парень в джинсах и кроссовках, светлые волосы торчат из-под кепки, россыпь веснушек по щекам, светло-зелёные глаза, немного усталый взгляд. Джек решил, что ему стоит начать ходить в спортзал. Он не очень спортивный парень.       Неожиданно кабина лифта остановилась слишком рано, но не открылась. Джек понял, что лифт застрял. Сообразив нажать кнопку вызова и не получив ответа от диспетчера, он достал телефон из кармана в надежде позвонить начальнику охраны или в службу спасения, но покрытия не было. В лифтах часто такое происходит из-за металла кабины, он экранирует сигнал сотовой связи. Парень старался не паниковать, насколько это позволяла усталость и чувство собственной ненужности. Никто его не хватится! Промелькнуло в голове и упало неприятным осадком в районе голодного желудка. Джек вспомнил о том, что с самого утра ничего не успел поесть. Даже завёрнутый сандвич с курицей остался в контейнере на их офисной кухне. Как раз позвали отнести бумаги на очередную подпись. Проклиная всё на свете и себя за желание все сделать правильно, Джек уселся на пол кабины и вытянул ноги.       Сидя в замкнутом пространстве уже какое-то время, парень попытался привлечь к себе внимание, зная, что в лифте есть камера. Возможно, охранник увидит его и догадается, что он застрял здесь. Джек поднялся и начал прыгать и махать руками, стучать ногой по дверям лифта и кричать: «Помогите!».       Увы, он не знал, что как раз утром система видеонаблюдения дала сбой, и половина камер в лифтах и в гараже вышла из строя. У него не было особой боязни замкнутого пространства, хотя в детстве старшие ребята из интерната пару раз замыкали его в школьном туалете и в кладовке завхоза. В голове роились мысли о том, что его не найдут, что он умрёт здесь от голода и жажды. Может, это и наивно, но доля правды и логики в этом страхе присутствует. Однажды Джек увидел по телеку, как мальчик пропал в здании торгового центра, его нашли через три дня мёртвым от обезвоживания в одном из грузовых лифтов.       Этот образ сейчас навязчивой-зудяще мухой крутился в мозгу и не давал расслабиться, поверить, что с ним всё обойдётся. Не выдержав напряжения, Джек опять начал жать на кнопки панели и колотить ногами по дверям в надежде, что они вдруг откроются. Не открылись. Ко всему, в кабине погас свет. Возможно, он погас на этаже, а может и в здании. По идее, должно включиться аварийное, но проходили минуты, а может больше, а темнота продолжала обволакивать его своей непроглядной гущей.       Тревога и навязчивые мысли о монстрах и прочих ужасах помимо воли полезли по мозговым извилинам. Кровь прилила к голове и гулко стучала в висках. Не выдержав накрвышего его страха и отчаяния, парень упал на пол, сжался в комок и, обхватив себя руками, глухо завыл. Слезы покатились по щекам. Он чувствовал себя совсем никому не нужным куском человеческого планктона, оторванного и выкинутого за пределы жизни. Хотелось, чтобы сейчас пришёл его папа, не тот человек, холодный и строгий, что сидит за столом в офисе в дорогих шмотках, а тот, другой, тёплый и любящий. Тот папа, что читал ему книгу в далёком-далёком, уже придуманном, казалось, детстве. И тот папа, что катал его на спине и позволял пришпоривать ногами. Куда он подевался и почему стал таким? Джек понятия не имел.       Вдруг лифт под ним ожил и начал с огромной скоростью спускаться вниз. Темнота при этом не рассеялась, а будто обхватила Джека ещё больше, желала проглотить парня, оставить его себе. Истерика несчастного парнишки продолжала набирать обороты. Он понял, что это конец. Его смерть приближалась со скоростью света. Ещё миг и всё… раздался оглушительный удар и треск. Джек проснулся.       Его кто-то трусил за плечи. Он уснул за своим столом среди измятых бумаг. Они были влажные от слез. Принтерная краска на них расползлась, и текст поплыл. Джек не сразу понял, кто перед ним. Этот кто-то был его отцом. Мужчина обеспокоенно смотрел на сына и что-то говорил ему. Смысл фраз не хотел до него доходить вопреки стараниям.       — …домой. Джекки, мальчик мой. Сынок. Пойдём домой.       — Пап, а ты… — голос звучал хрипло и был совсем чужим, — ты почему здесь? Ты же должен быть на той встрече.       — Нет. Её пришлось перенести. Я вернулся в офис за тобой. Ты хорошо поработал и заслужил отдых.       — П-правда? А я думал, что тебе нужен только на работе. Мы совсем перестали общаться.       — Сын, прости меня, — отец взял простой офисный стул и присел рядом, — я совсем заработался и забыл о том, что у меня есть нечто важное. Важнее всего этого, — он обвёл рукой окружающее их пространство.       — Так я тебе все-таки нужен.       — Ты всегда был мне дорог и нужен. Прости, что был вечно занят. А хочешь, я завтра возьму выходной, и мы вместе съездим в дом деда? Проведём его вместе, как раньше?       — Очень хочу. И мы покатаемся на квадриках по пляжу? — Джек улыбнулся отцу и вытер слезы.       — Обязательно покатаемся. Ещё раз прости, я не должен был так давить на тебя с работой в офисе. Довёл тебя. Всему свое время. Однажды ты станешь хорошим руководителем, моей опорой. А пока отдыхай, у тебя каникулы.       — Пап, а если я не смогу быть как ты, если выберу другой путь? Ты будешь меня любить?       — Джек, ты мой сын, не забывай об этом. Моя компания важное звено, но ты имеешь полное право быть просто акционером, если уж совсем не захочешь иметь к ней отношение. Не руби с плеча. Хорошо?       — Хорошо, я подумаю, — их прервало урчание его пустого желудка.       — Поехали отсюда, ты сегодня ещё не обедал?       — Нет. Не успел.