Петля

      — Ты оказался прав, она совсем другая, — пробормотала Мэй. Солнце нещадно скребло глаза, пока они нарезали круги по внутреннему двору Главного храма мудрецов огня. Королевский паланкин не предназначался для двоих людей, а каретам и вовсе воспрещался вход сюда. Приходилось гулять под раскаленным небом.       — Что смутило тебя больше всего?       Мэй задумчиво нахмурилась, будто не зная, с чего начать.       — Ее история. Она кажется очень продуманной и достоверной — там не к чему придраться.       — Я тоже пробовал, — выдохнул Зуко, косясь на мраморные вазоны вдоль дороги. Незнакомые цветы неумолимо съеживались на жаре, однако его едва ли заботило это… — И дело не только в истории, но и в привычках, которых у Азулы раньше не было.       — Я попросила ее описать приметы, по которым можно опознать ее… родню. — Зуко хмыкнул от неловкой заминки в словах Мэй, понимая, как никто другой, насколько нелепо это звучит со стороны. Иногда его посещала мысль о том, что сестра спятила и обращает всех вокруг в свое неизлечимое безумие… — Но даже тут мне не удалось подловить ее. Азула всю жизнь занималась каллиграфией — Рэн же пишет весьма посредственно. Говорит, в школе особо не старалась…       Зуко неверяще тряхнул головой.       — Дальше — больше! Я предложила Азуле пообедать со мной, и нам накрыли стол, сплошь забитый ее нелюбимыми прежде блюдами. Она съела все без малейшего возражения. Представляешь, все!       — Она притворяется другим человеком, — пренебрежительно выплюнул Зуко.       Облаченная в черную закрытую одежду Мэй, похоже, утомилась от зноя и остановилась под ближайшим деревом. Извечно бесстрастное лицо горело белым пятном в окружении пестрых красок внутреннего двора храма.       — А если не притворяется?       Зуко усмехнулся. Нетерпение принялось подтачивать его даже в обществе Мэй.       — Не неси чепухи! Как такое вообще возможно?       Она растерянно пожала плечами.       — Не знаю, но в лечебнице я видела не Азулу. Да, она выглядит, как она, но это совсем не она… Агни, как же странно все это звучит!       Зуко отрывисто кивнул и встал так, чтобы закрыть Мэй от прямых лучей солнца. В отличие от нее, он всегда мог контролировать температуру тела. Единственный жар, что снедал его сейчас — гнев на необъяснимые выходки сестры. Зуко чувствовал, что что-то здесь не так, но не знал, за что ухватиться.       — Надо подумать, как еще ее проверить.       — Зуко, — осторожно позвала Мэй. Впервые на его памяти она смотрела на него с мягким укором. — Мне кажется, проверять больше нет необходимости, иначе Азула снова впадет в то состояние, в котором ты ее нашел. Это слишком рискованно… Лучше прислушайся к совету Ли и отправь Азулу в ближайший храм. Ты ведь наверняка уже узнал, где он находится, верно?       — Узнал, но мне некому доверить ее.       — Отправь меня с телохранителями, — невозмутимо предложила Мэй. — Я справлюсь.       — Это рискованно, — повторил он ее недавние слова. — Азула либо сбежит, либо на нее опять нападут. К тому же тебе, возможно, уготована другая поездка.       Она выжидательно уставилась на него, но Зуко предложил отложить разговор на потом. Еще рано посвящать в это Мэй.       — У тебя есть агенты Дай Ли.       — Им бы я доверял в последнюю очередь, — хмыкнул Зуко. — Нехватка регента угнетает. В мое отсутствие полномочия переходят Совету, но последний раз это дурно кончилось…       Мэй медленно выдохнула и сложила руки на груди.       — Ты не мог предвидеть взрыв. Никто не мог. Даже если бы ты остался в столице, нет гарантий, что это бы не произошло.       Впервые с начала разговора они надолго замолчали. Мэй разглядывала симметричный узор плиток под ногами, Зуко же думал о том, что, вероятно, и сегодня придется отказаться от тренировок с огнем или палашами. Невозможность хоть в чем-то отключить голову и просто беззаботно отдаться делу понемногу оседала на плечи каменной крошкой. То и гляди когда-нибудь долг прилетит ему булыжником в висок…       — Ты заговорил о своем отсутствии не просто так?       Зуко мимолетно улыбнулся. Мэй, как всегда, оставалась необычайно проницательной и при этом тактичной. Он сам не до конца был уверен в своей идее, а Мэй уже почувствовала ее зарождающийся пульс.       — Я еще думаю над этим.       — Полагаешь, доставить Азулу на остров Джан сможешь только ты?       Он мутно смотрел перед собой. Марево колыхалось на границе зрения, смазывая очертания внутреннего двора храма.       — Я знаю, чего ожидать от сестры. Ее новая версия тоже не помеха. И, в отличие от ее подчиненных, я не побоюсь остановить Азулу, если придется.       — Это… имеет смысл, — согласилась Мэй. — Она уже устраивает сцены в лечебнице.       Зуко перевел на нее взгляд в ожидании продолжения.       — Спорит с целительницами. Требует выпустить ее. Не желает есть в одиночестве, потому что не доверяет местной еде, лечебные настойки тоже отвергает… А еще она спрашивала о тебе.       — Обо мне?       — Кажется, ты обещал навестить ее через три дня, а прошла уже неделя.       Он со вздохом потер лицо. Последние сводки с передовых занимали все свободное время. Полковник Шину захватил Северный Храм Воздуха, отрезав сопротивленцам доступ к сохранившимся военным разработкам. В поселении остались только пожилые и дети, остальных отправили в Кипящую скалу, где навыки изобретателей применят на пользу армии…       Все эти дни Зуко не думал об Азуле. Он даже не думал о самом себе. Механически утолял потребности тела, головой пребывая в совершенно другом месте. Из неясно когда сомкнувшегося кокона Зуко вырвался лишь раз, когда пришел в Катакомбы драконьих костей. Он надеялся узнать о храме, который потенциально мог помочь Азуле, а на обратном пути неожиданно оказался в гробницах отца и жены. И если в первом зале Зуко уже бывал ранее, то гробницу Тай Ли он впервые осмотрел как следует.       Здесь накопилось много мелочей, принадлежавших ей при жизни. Все то, что Тай Ли взяла с собой из родительского дома, и то, что Зуко дарил в браке. Бесчисленные гребни, шкатулки с украшениями, туфли, наряды и просто отрезы дорогих тканей. Ее незавершенное шитье и недописанные картины. Стопки легкомысленных писем и различный инвентарь, который Тай Ли использовала в цирке. Тут даже покрывалась пылью золотая ширма с лепестками сакуры. Та самая, которая отчего-то так запомнилась Азуле…       На постаменте в центре гробницы покоилась маленькая светлая урна. В Летнем дворце сложно было определить останки Тай Ли: настолько все смешалось после взрыва. Пришлось сжечь что-то из ее вещей, чтобы набрать в урну хоть какой-то пепел. Кто знает, может, в почерневшие стены зала въелся не только прах Тай Ли, но и их нерожденного ребенка…       Поколебавшись, Зуко небрежно смахнул пыль с урны. Где-то на дне сознания тлела мысль о том, что они с Тай Ли успели сблизиться, пусть брак не продлился долго, а поначалу и вовсе казался бессмысленной обузой. Первое время Зуко просто пытался отделаться от Тай Ли, как можно быстрее зачав ребенка, но ей все не удавалось понести. А потом придворная жизнь закрутила их обоих, и это перестало иметь значение. Торопиться было незачем…       — Я поговорю с Азулой, — пообещал он и, помедлив, дополнил: — Спасибо за помощь, Мэй. Не знаю, что бы я без тебя делал.       Ее губы шевельнулись в слабом намеке на улыбку, но ответа не последовало. Зуко и не ждал. Мэй давно дала понять, что не спешит возвращаться в родительский дом, где странным образом сплетались радость отца за первые слова младшего ребенка и горечь за утраченный чин губернатора Нового Озая. Укано все еще надеялся на захват Омашу и возвращение всего на круги своя, но Зуко не разделял его надежд. Омашу — явно не последний промах их армии.       Иногда ему казалось, что Страна Огня — это броненосный тигр, который надкусил слишком огромный кусок от тела земли и хрипит, кашляет, давится, но не может проглотить до конца. Какие-то крошки все равно сыпятся мимо пасти и объединяют усилия…       Воронка мыслей вновь забурлила на пространных рассуждениях, и Зуко не сразу вспомнил, что не один. Обменявшись с Мэй парой коротких фраз, он отпустил ее и прошел к оставленному паланкину. Обычно слуги всюду следовали за ним, но в этот раз он велел им держаться на расстоянии. Хотелось размяться, да и просто побыть в относительном одиночестве. Тем более перед встречей с Азулой.       Совет закончился утром, и можно было без труда сдвинуть дела, чтобы уделить время сестре, но Зуко все не мог собраться с духом. Он лукавил перед Мэй: новая Азула сбивала его с толку. Раздражала, злила, пугала. Вздымала лавину тягостных мыслей, дробя и без того ломкое самообладание. Зуко опасался вновь вспылить и взбаламутить ее шаткую безмятежность. Хватало ежедневных беспросветных докладов Масами и Мэй…       Сделав глубокий вдох, Зуко сел в паланкин и велел доставить его во дворец. Он не изменял себе и по-прежнему навещал сестру тайно. Неотвязная свита тут не к чему.       Когда он прибыл в лечебницу, Масами кратко описала распорядок дня Азулы и попросила разрешить прогулки во внутреннем дворе. Местный сад выглядел закрытым и безопасным, посторонних здесь попросту не было. Зуко посчитал это неплохой идеей, правда, с одним лишь условием: Азулу не выпустят без маскировки. Кто знает, вдруг заговорщики выслеживают ее повсюду…       Он сидел на лавке, скрытый от внимания тенью крон и непримечательной одеждой, и поглядывал на внутренние ворота. Азула должна была вот-вот выйти в сопровождении целительниц. Давящая сила солнца здесь почти не ощущалась, и можно было вдыхать насыщенный травяными ароматами воздух. Идеальное место, чтобы привести мысли в порядок.       Ворота бесшумно раскрылись, и во двор выскользнули четыре целительницы. Сперва Зуко насторожился, не обнаружив Азулы, но спустя несколько секунд неверяще усмехнулся. Как же постарались целительницы, если он не узнал собственную сестру!       Она шла, облаченная в их одежду, и озиралась по сторонам. Серое платье, поверх которого белый хитон, черный пояс и ниспадающий на плечи и грудь платок — взгляду было доступно только лицо. Напряженное и различимо гордое. Зуко вдруг впервые задумался о том, что шрам ее совсем не портил — лишь давал понять губительную природу Азулы.       Он попытался вспомнить ее девчонкой. Она никогда не была миловидной, сразу же стала опасно привлекательной. Никаких детских пухлых щек, румянца, наивно скроенных черт — лицо чуть ли не с младенчества было скульптурно острым, с затаенной угрозой. И вынужденный образ целительницы нисколько этого не скрывал.       Проводив Азулу до сада, целительницы поклонились и скрылись из виду. Она вновь не поприветствовала его, что, впрочем, не задевало.       — Присаживайся, — он указал на лавку и отодвинулся на край. Поколебавшись, сестра уселась как можно дальше, смотря прямо перед собой.       — Кто-нибудь уже откликнулся? — опередила она его. Зуко с трудом поборол недоумение.       — О чем ты?       — О листовках.       Несколько секунд Зуко озадаченно разглядывал доступный ему кусочек лица, а потом до него дошло.       — Нет… пока нет.       — Ясно, — процедила она. — А письмо? Ты отправил его родителям?       — Отправил, — пробормотал он, ненавидя эту топорную ложь, и попробовал перевести тему: — Как ты?       Азула почесала закрытый платком лоб. Промелькнувшая на мгновение рука была лишена бинтов. Зуко посчитал это хорошим знаком.       — Неплохо… наверное, — вздохнула она. — Масами сказала, теперь мне можно гулять в определенное время. Вот только наряд этот дурацкий… Зачем носить его?       — Для твоей безопасности.       — И что ей угрожает? — фыркнула Азула. Зуко отрешенно потер ладони, правда, за выкроенное время ни один достойный ответ так и не пришел в голову. Пришлось говорить полуправду.       — Люди, которые вынудили тебя бежать в лес.       Азула метнула в него взгляд. На лице плескалась откровенная злость.       — То есть твои люди?       — Я этого не говорил. Они нашли тебя позже… уже в неважном состоянии.       Сестра вдруг подскочила на ноги и повернулась к нему, но, очевидно, остановила себя в последний момент и вцепилась в юбку. Слегка покачнувшись, Азула буркнула:       — Мы закончили? Хочу прогуляться.       Зуко поднялся следом и приглашающе взмахнул рукой в сторону пруда, пересеченного мостами. Все они вели к беседке на зеленом островке. Азула настороженно покосилась сначала на беседку, потом на Зуко, но без слов двинулась вперед. Он держался на шаг позади, стараясь не беспокоить.       — Удалось вспомнить что-нибудь еще?       Даже если вопрос застал ее врасплох, сказать наверняка не получилось бы: длинная закрытая одежда скрывала движения. Азула покачала головой, и серый платок всколыхнулся, точно хвост зверя. Висячий мост глухо продавливался под ногами.       — Держись за перила.       Азула проигнорировала его совет, все также шагая расмашитисто и неосмотрительно. Мост волновался сильнее.       — А тут случайно нет рядом садового лабиринта?       Зуко потерянно осмотрелся. Взгляд утопал в зелени разных оттенков — от серебряного чистеца до ярких листьев самшита. Кое-что Зуко понимал благодаря дяде, что-то в детстве объясняла мама, но те воспоминания давно стерлись в труху.       — Нет, а что?       Мост заметно дрогнул, и Азула приподняла подол платья, на который чуть не наступила.       — Не знаю. Место будто знакомое.       Небрежно брошенное слово прошило точно стрелой. Зуко выжидательно уставился на спину Азулы, но та все отдалялась.       — Как ты могла его видеть, если не была прежде в столичной лечебнице?       — Во сне? — она пожала плечами, на ходу бросила взгляд назад, и прыснула, всмотревшись в его лицо. — Шучу.       Не стоило оборачиваться на мосту, что пружинил от быстрых шагов. Азулу тут же слегка качнуло вбок. Она бы точно не свалилась в воду, но Зуко все равно схватил ее за локоть.       — Держись за перила.       Азула выдернула руку из хватки, вновь оставив его реплику без внимания. Пошла вперед как ни в чем не бывало.       — Почему ты такой зануда?       — Ради твоей безопасности.       — Это твоя любимая фраза? — съязвила она, но он не ответил. К счастью, до островка осталось всего пару-тройку шагов. Зуко начал сомневаться, что совместная дорога до храма ему по силам…       Азула осторожно обошла беседку, огладила каждую колонну и только потом нырнула внутрь. Резной стол из светлой древесины тоже заслужил ее пристального внимания, хотя Зуко не представлял, что она ищет. Сестра выглядела так, будто из каждого угла на нее мерзло дышала опасность. Даже тонкий звон ветряных колокольчиков, свисающих с крыши, не давал ей расслабиться.       Глядя на это, Зуко решил не затягивать с новостями.       — Тебе потребуется поехать в храм на другом острове.       Азула заторможено обернулась и потребовала ответа одним лишь взглядом — цепким, как трясина, и таким же бездонным.       — Там тебе помогут вспомнить.       Она наклонила голову набок и осмотрела его так, словно он сам оторван от яви и помощь нужна ему.       — Что именно? Я рассказала вам всю мою жизнь.       — Уверен, что не всю.       Хмыкнув, Азула обогнула его, уперлась плечом в колонну и перевела взгляд на пышущий зеленью островок. Зуко не мог отделаться от чувства, будто она пытается отвлечь и запутать его, но продолжал наблюдать издалека, не шевелясь, чтобы пол беседки не скрипел лишний раз.       — Я бы предпочла остаться тут, пока меня не заберут родители. Или — еще лучше! — сама бы отправилась на Угольный остров.       — Одна ты никуда не поедешь. Это не обсуждается, — поспешил дополнить Зуко, когда заметил по лицу мгновенное желание возразить ему. Негодование в ее глазах могло разъесть до костей, но Зуко было не привыкать.       — Ну и кто будет сопровождать меня? — буркнула она, склонив голову к пруду.       — Я еще думаю над этим.       На поверхности воды мельтешили мальки, сонные черепахи грелись на солнце, лотосы и кувшинки растекались разноцветными кляксами. Лотосы… Зуко поджал губы. Хватило одного взгляда — и злость уже высекала первые искры. Он постарался просто дышать и не привлекать внимание Азулы.       — Только не эта… Как там ее? Зачастила ко мне.       — Почему не Мэй? — отозвался он, когда последняя вспышка раздражения сверкнула и погасла в мыслях.       Фыркнув, она подобрала юбку и присела на корточки перед кромкой пруда. И вновь Зуко не преминул отметить, что прежде сестра никогда так не делала, тщательно соблюдая этикет. Чем больше он узнавал Рэн, тем меньше в ней оставалось от Азулы…       — А то я не вижу, что ты приставил ее следить за мной и докладывать о каждом чихе.       Она отодвинула свисающие ветви кустарника, и стало понятно, кто все это время тихо шуршал в тени. Помедлив, Азула плавно коснулась складчатой шеи черепахи, и та настороженно втянула ее под панцирь.       — Обязательно ее трогать? — проворчал Зуко, все равно отвлекшись на действия сестры, как бы ни пытался оставаться собранным. — Мэй старается напомнить тебе то, что ты забыла.       — Не нуждаюсь в такой помощи, — отрезала Азула. — Вы явно с кем-то меня путаете. Спроси о чем угодно — и я расскажу.       Зуко выплюнул, не подумав как следует:       — Хорошо, откуда у тебя этот шрам?       Азула улыбнулась, отпустила ветви кустарника и медленно подняла голову. Взгляд, которым она окинула его снизу вверх, сочился пороком и вызовом. Зуко сам не понял, отчего в горле враз поселилась пустыня.       — Подруга приревновала к своему мужу, разбила бутылку и ткнула ею мне в лицо, пока я спала, — протянула она, равнодушно пожав плечами. — Вероятно, хотела ослепить, чтобы я не смотрела на него.       Зуко прищурился. Странное чувство ворочало его мысли. Реальность будто на ходу вплетала в себя вымыслы Азулы.       — И что, ревность была оправдана?       — Естественно, — ухмыльнулась сестра, глядя ему в глаза. — Он определенно меня возжелал.       — Ладно, хватит историй на сегодня. — Сглотнув, Зуко упрямо мотнул головой. — Вставай, я проведу тебя в лечебницу.       Жалкий намек на покой снизошел на него только в собственном кабинете. Рухнув в кресло, Зуко распахнул фибулу на мантии и зарылся в ворот рубашки. Пришлось притормозить, иначе завязки так бы и не распутались. Он чуть не спалил эту петлю на шее щелчком пальцев, но делать так неосмотрительно. Слуги начнут подозревать всякое…       Несносная, дрянная, коварная Азула. Она просто насмехается над ним! Теперь Зуко не сомневался, что она помыкает им. Остается только прижать ее к стенке и вытряхнуть эту возмутительную игру из ее головы!       — Я доберусь до тебя. Я до тебя доберусь, — мрачно пообещал он и придвинул отложенную стопку бумаг на столе. Пролистав две страницы, которые успел изучить накануне, Зуко остановил взгляд на следующей. Тут, как и на всех предыдущих, сохранялась выбранная схема: три колонки, каждая из которой посвящена определенной категории. Взгляд скользнул ко второй.       «Яды животного происхождения».       Когда ему доложили, что в спальне Азулы нашли конспект с ядами, Зуко сперва засомневался. Это было настолько не в ее характере, готовом открыто вступать в бой, что он чуть было не решил, что кто-то подкинул Азуле записи. Но потом Зуко принялся читать и, чем больше читал, тем сильнее убеждался и в то же время не узнавал сестру.       Заметки были торопливыми и обрывистыми — то еще несоответствие обычно аккуратного почерка и слаженной манеры повествования Азулы. Вероятно, она пыталась записать все за раз, но для чего? Чтобы убрать кого?..       Зуко не представлял до последнего, пока час спустя не наткнулся на упоминание лягушачьих желез. От нехорошего предчувствия пальцы обдало морозом, но он продолжил водить ими по листу. Страх отравиться от прикосновения к бумаге все равно кольнул, несмотря на то, что конспект тщательно изучили, прежде чем передать Зуко в руки.       «Ужасный листолаз. Яркий желтый окрас, длина особи от двух до четырех сантиметров. Необходимо держать лягушку над огнем, чтобы начала выделять яд. Достаточно одного прикосновения для остановки сердца и паралича дыхания…»       Прикусив губу, Зуко покосился на нетронутый ужин, что подали совсем недавно, и вновь вернулся к конспекту.       «… Яд проникает через слизистые или трещинки на коже. Подходит для смазывания предметов. В основном используется для стрел, в том числе духовых».       Он откинулся на спинку кресла и хотел было потереть уставшие глаза, но остановил себя в последний момент. Опасения бились под кожей, вынуждая обдумывать и контролировать каждое движение. Выругавшись, Зуко сцепил руки и заложил под голову. Высокий потолок кабинета безразлично взирал в ответ, как и на десятки Хозяев Огня до него.       Зуко вдруг вспомнил, как накануне затмения Азула предлагала использовать перегнившую смесь для обмазывания наконечников стрел. Неужели она постигала тонкости отравления уже тогда? Сложно сказать наверняка. В те дни Зуко следил только за своими словами и действиями, не желая отступиться и быть изгнанным опять. Вероятно, следовало приглядывать и за Азулой…       И все-таки Зуко не мог поверить, что она причастна к убийству отца. Все детство Азула ходила за ним хвостиком, прилежно училась и выполняла все поручения лишь бы заслужить хоть кроху его одобрения. Со стороны всегда казалось, что она глубоко уважает и почитает отца, мечтая пойти по его стопам. Вот только Зуко не было в стране три с половиной года, и один Агни знает, что происходило во дворце во время его отсутствия. Даже Мэй не всегда была рядом с Азулой, а Тай Ли — и подавно. Оставалась старуха Ли, но Зуко не хотел тревожить ее зря после смерти сестры-близняшки.       — Что же ты прячешь, Азула? — пробормотал он в пустоту и перевернул лист конспекта. Его поджидала еще одна колонка, куда более ухищренное оружие: «Минеральные яды»…