Петля

      Это оказалось простым решением, хоть и таким, для которого не нашлось бы много объяснений, если б вообще сыскалось хоть одно.       Азула решила, что подумает об этом позже, когда ничто не станет мутить разум, поднимая со дна тину стыда. Она аккуратно подхватила переполненную шкатулку и отнесла на дальний столик. Крышка не закрывалась, и мягкий свет спальни рассыпался на множество цветных бликов. Беззвучная мелодия. Будто эхо звезд.       Тай Ли обводила стеклянным взглядом лишившиеся кубка руки. Она не спорила, не противилась — просто ждала, когда покончат с волосами. Азула не хотела, чтобы она захмелела так быстро, но теперь не повернуть назад.       Быть может, так даже лучше. Тай Ли не станет терзаться ни мыслями, ни телом — просто отдастся. Переживет недолгую неловкость, а потом заснет.       Все легко и выполнимо, никакого потайного дна. В отличие от того, в который себя замуровывала Азула.       — Мне нужно… от-отлучиться.       Извернувшись, Тай Ли ухватилась за столбик кровати. Не сумев отодвинуть ткань балдахина, просто повисла на нем, поднимаясь. Азула молча наблюдала ее нетвердые шаги. Либо сорвет ткань, либо запнется в кимоно и упадет.       На удивление не случилось ни того, ни другого. Тай Ли не растеряла ловкости, даже изрядно выпив, или судьба просто сжалилась над ней, ведь день и без того был сплошным испытанием.       Шумно дыша, она доковыляла до ванной и с превеликой осторожностью заперла дверь. Выдержка сохранилась от силы несколько секунд, а потом Азула заметалась, злясь и распекая себя и в то же время признавая, что иной возможности не предвидится.       Под кроватью, за дверью темной и забитой гардеробной, за искусно расшитой ширмой. Азула задумчиво осмотрела ее, обводя ногтем лепестки сакуры, по всей видимости, изготовленные из органди. Затем присела и прильнула левым глазом к случайному лепестку. Спальня мигом зависла в розоватой дымке, но не потеряла четкости. Видно все, что захочешь.       Пожевав уголок губ, Азула бесшумно поднялась, вернулась к тахте и еще раз прочертила взглядом путь до двери. Она едва ли шевельнула пальцами, гася сразу несколько свечей и все до единого светильники, погружая спальню в безошибочную дремоту.       — У тебя все в порядке? — воскликнула она спустя несколько минут.       Послышались плеск воды, затем шуршание ткани, а после неуверенные шаги. Дверь приоткрылась, и показалось сонливое лицо Тай Ли. Она вяло изогнула губы.       — Закружилась голова, и я… прильнула к стене.       Приблизившись, Азула подхватила ее за локоть и повела в середину спальни. Ее мягкие волосы слегка покачивались при ходьбе. Тай Ли налегала на Азулу, но это не казалось неподъемной тяжестью. Остановившись напротив кровати, она попробовала ослабить ее пояс.       — А разве это не д-должен Зуко..?       — Сомневаюсь, что он трезвее тебя, — хмыкнула Азула, распустив узел лишь с третьей попытки. Она подтолкнула Тай Ли, и та приземлилась на край кровати, укрытой темным покрывалом. Обойдя столбик, Азула остановилась у тахты и бережно сложила широкий пояс. От него пахло чем-то травяным и душистым. На самом деле, приятно.       — Зря ты меня при-привела сюда… меня к-клонит в сон.       — А то я не вижу, — улыбнулась Азула. — Отдохни. Зуко и так припозднился.       Какое-то время Тай Ли стойко пыталась держать спину прямой. Она даже старалась не моргать часто, видимо, опасаясь, что, едва прикроет на секунду глаза, ее тут же поглотит сон. Азула прошла к столику и заглянула в незнакомые графины. Из одного потянуло свежестью воды, подталкивая ее взять новый кубок, что она и сделала.       Она обернулась предложить его Тай Ли, но заметила вытянутую спиной к ней фигуру на покрывале. Даже если подруга еще не спала, Азула поднесла кубок к собственным губам.       Тихо. Спокойно. Совершенно расслабляющая обстановка. Будто они обе были во сне. Словно все так же разглядывала спальню сквозь розовые лепестки ширмы.       Сделав пару глотков, Азула опустила кубок и крадучись обошла кровать. Тай Ли больше была не с ней. От размеренного дыхания даже не двигалась грудь за слоями ткани. Хаотичные волны волос на подушке, на покрывале, до середины бедра порождали немного детский вид. Азула потерла лоб, в очередной раз кляня настойчивость благоуханий, которая тянула в сон даже ее.       Где-то за дверями отозвалось эхо шагов, и Азула метнулась за ширму.       Проклятье! Что она делает? Зачем?       Она пыталась выровнять дыхание, разрываясь между двумя решениями. Еще не поздно было уйти. Не брать на себя эту непрошенную ответственность. И… отрезать себя от шанса постичь хоть что-то.       Совершенно сухой язык прошелся по губам, будто наждаком, словно не отпила совсем недавно воды. Это напомнило ей высадку в До Хван. Жгучее пекло осады. Пыльные руины. И долгие дни восстановления.       Дверь открылась куда раньше, чем хотелось бы, и Азула зажмурилась. Зависла так в полной темноте секунды на три, а потом открыла глаза, но по-прежнему ничего не было видно. Осторожно и очень медленно она сдвинулась к центру ширмы и попыталась присесть. За пределами золотого, присыпанного розовыми лепестками кокона ничего не было слышно. Неужели это не Зуко?       Дверь закрылась с тихим шорохом. От кровати не последовало никаких звуков, и на мгновение Азула подумала, что человек просто покинул спальню. Следя за своими движениями, она убедилась, что одежда не шуршит, и приблизила глаз к одному из лепестков. Все то же розовое наваждение. Так в характере Тай Ли.       Та, к слову, продолжала лежать неподвижно — либо притворялась, либо не проснулась. Азула решила выждать несколько минут, прежде чем прокрасться на выход, но тут вплелись новые звуки.       Напряжение просочилось в каждую пору, расползлось в каждую вену. Азула сделала глубокий вдох. Задержала дыхание. Выпустила весь скопившийся воздух. Снова задержала дыхание. Нельзя выдать себя. Нужно всего-то переждать чье-то присутствие тише тени.       Со стороны двери последовали неторопливые шаги, шелест одежды по полу, буквально разлитое в воздухе недоумение. Азула замерла, не решаясь переползти к дальним лепесткам, лишь бы подглядеть, требуя, проклиная, чтобы человек поскорее очутился в центре спальни.       Она впервые столкнулась с этим чувством — незнание чего именно ожидать. И оно неприятно обнажило Азулу, сдирая слои за слоями ее уверенность. Не стоило прятаться тут. Надо было вернуться в водоворот пиршества на площади и нырнуть туда с головой.       Тай Ли не просыпалась. С минуту, если не больше, ничего не происходило, пока человек не возобновил шаг. Азула скосила взгляд — в поле зрения постепенно выплывали узоры на одежде. Церемониальной. Значит, точно Зуко.       Брат нескоро приблизился к кровати. Постояв несколько мгновений над спящей Тай Ли, обвел спальню изучающим взглядом. Его глаза презрительно сузились при виде ширмы, и сердце Азулы застучало, как сумасшедшее. Он выглядел так, словно почувствовал чужое присутствие. Она облизала губы, гадая, как будет отступать, но голова Зуко вдруг повернулась к соседней стене. Вероятно, его просто озадачил новый предмет в покоях, только и всего.       Дойдя до кресла у стены, он, не заботясь о шуме, рухнул и уставился на кровать — прекрасный наблюдательный пункт. Его рука потянулась к наследной заколке на макушке, и он извлек ее уверенным движением. Упавшие волосы слегка заслонили профиль, и теперь она не могла видеть выражение его лица или глаз. Положив заколку на плоский подлокотник, Зуко откинулся на спинку кресла и уперся головой в стену. Вновь открытое лицо, но по-прежнему не разглядеть глаз. Он решил… задремать?       Брови Азулы неумолимо сошлись на переносице. И это первая брачная ночь? То, ради чего она кралась, как преступница, в темноте? От разочарования она едва не уткнулась лбом в ширму, но вовремя погасила нужду. Не хватало еще шевелиться.       Ожидание в бездействии разъедает. Ее, подстегиваемую приказами, поручениями и собственными порывами что-то делать, так тем более. Азула в очередной раз задержала в легких воздух, возобновляя цикл дыхания, который, по идее, должен уравновешивать, но сегодня все происходило с точностью до наоборот.       Брат оказался еще большим трусом, чем она считала. Что стоит ему сдернуть Тай Ли с кровати и быстро сделать то, что обязан? То, ради чего рассыпали клятвы на глазах у всех. То, что, как увещевал отец, подарит им гарантию защиты. Она поджала губы, вновь убеждаясь, что в ней решимости столько, сколько не достает остальным членам семьи, да даже столько, сколько у них никогда не будет. Любой обрушенный на нее долг запускает внутри отлаженный механизм, и она действует, действует, действует…       — Ты хорошо держишься.       Азула дернулась, едва не боднув ширму, и поморщилась. Попыталась утихомирить разбушевавшееся враз дыхание. Впереди Тай Ли сидела так, словно резко вынырнула ото сна — Азула совершенно проглядела этот момент. Ее левая рука, видимо, упиралась в кровать, скрытая спиной и водопадом волос, а правая сжимала и разжимала покрывало. Осознав, что делает, Тай Ли моментально прекратила и нервно улыбнулась.       — Договоренность заключена, — выдавила она на удивление трезво и не сбиваясь, смотря прямо на Зуко. Тот спокойно взирал в ответ со своего места.       — Не замечал за тобой такой прагматичности.       Азула закусила губу, гася смешок. Ирония в его устах была настолько редкой вещью, что порой Азула даже забывала, что он на нее способен. Мог ведь, если хотел. И весьма неплохо.       — Думаю, недавние события вынудили нас быстро повзрослеть… мой принц.       Азула закатила глаза. К ней Тай Ли никогда не обращалась по титулу, да и к Зуко до этого момента тоже. Тот, к слову, не проявил изумления и не потеплел внезапно от такого обращения.       — Надеюсь на это, — пробормотал он, отталкиваясь от кресла. Одежды тягуче поплыли за ним темным облаком. — Кто привел тебя сюда?       — Азула и дворецкий, — она помедлила, осматриваясь. — Не помню, в какой момент она ушла. Я ведь… не нарушаю традиции? — Тай Ли с наивным выражением оглянулась на него.       Азула вновь растянула губы в улыбке, сдерживаясь. Традиции занимали в голове Зуко еще меньше места, чем манеры. Вероятно, он даже не знал всех ритуалов для новобрачных.       Брат едва заметно покачал головой. Его нечитаемый взгляд завис на уровне лица Тай Ли, не сдвигаясь ни на сантиметр ниже или в сторону. Спустя еще какое-то время он медленно протянул ей руку ладонью вверх. Широкий темно-красный рукав соскользнул вниз, и взгляду предстали бледное запястье, а затем и предплечье с немного выступающими венами. Его жест был недвусмысленнен, и Тай Ли сглотнула, явно опасаясь прикоснуться.       — Ну же, — негромкая просьба вывела из ступора не только Тай Ли, но и Азулу. Тай Ли несмело вложила руку, словно протягивала в открытый огонь. Едва ее пальцы оказались в хватке Зуко, он аккуратно потянул ее с кровати. Под шорох покрывала и одежд Азула заняла место поудобнее и снова обратила взгляд сквозь полупрозрачный лепесток ширмы. Зуко с раздражением уставился на розу на кровати, пока не смахнул ее коротким движением на пол.       Тай Ли стояла, вытянув руки вдоль тела, не помогая с завязками. Ее макушка упиралась в подбородок Зуко, и мелкие волоски шевелились от его дыхания. Она смотрела в пол, и впервые за вечер Азула ощутила в груди что-то отдаленно напоминающее смущение.       Под церемониальным кимоно оказалось еще одно — простое на вид и тонкое. Зуко отложил на кресло сначала одно, затем небрежно другое. Он принялся раздеваться сам, пока Тай Ли скованно стояла у кровати в одной ночной рубашке. Ее пальцы то теребили кончики волос, то оттягивали белую ткань на боках.       — Я могу помочь, — с опаской обратилась она. У Азулы уже затекла шея за все время пребывания в спальне неслышной тенью. Она опасалась размять плечи и продолжала терпеть.       Зуко промолчал на робкое предложение, и Тай Ли опустила взгляд ниже уровня его лица. И отец в самом деле думает, что она опасна? Будто что-то скрывает? Азула повела подбородком из стороны в сторону.       — Ты была с кем-нибудь? — замершее пространство спальни хлестанул внезапный вопрос, Азула округлила глаза. Зуко бледно вырисовывался на фоне темных стен, руки тянулись к завязкам штанов. Тай Ли, казалось, совершенно не следила, как на нем испарилась почти вся одежда, а вот Азула — да.       — Нет… Разумеется, нет.       — А твой цирк? — следующий рваный вопрос, и рваный треск лопнувших завязок. Зуко нетерпеливо стянул штаны с исподним и перешагнул лужицу из смятой одежды на полу. Кожу Азулы защипало, как если б ее протащили по мелкой гальке лицом вниз. Она моргала несколько секунд, пока наконец не додумалась повернуть голову в полумрак угла, в котором притаилась. Никаких розовых лепестков, никакого золотого блеска ширмы. Вокруг темнота, которая должна успокаивать.       Но только распаляет.       — Я… всего лишь выступала с акробатическими номерами.       Голос Тай Ли звучал ровно, она, похоже, так и не подняла глаз. Азула прижала пальцы к шее, отсчитывая пульс. Затем, скользя, погрузила их в ворот платья и оттянула вбок. Воздух в спальне ничуть не остужал — наоборот.       Шелест и чье-то шумное дыхание подстегнули снова посмотреть. Проклиная себя, Азула распахнула глаза…       … только чтобы увидеть, как одной рукой Зуко притягивает Тай Ли, а другой широкими движениями оглаживает себя. Азула прикусила язык. Она и не думала, что в ней столько стыда. И что он так беспощадно щиплет, почти режет щеки.       Не терпя возражений, уже обе руки скользнули по спине, талии, бедрам Тай Ли. Зуко глубоко дышал у самых губ, но не целовал, и Тай Ли сама начала тяжело втягивать воздух, будто утопая. Словно над ней смыкалась вода. Азула так и не поняла, кто из них дразнил близостью другого. Не заметила, кто сделал первый шаг назад к кровати.       Но долго думать не пришлось — Зуко толкнул Тай Ли на постель, сам при этом оставаясь стоять. Его левая рука настойчиво надавила на плечо, пригвождая, правая начала подтягивать край рубашки вверх. С этого ракурса казалось, будто Тай Ли бьет сильная судорога. А когда Зуко опустился на нее, вынуждая развести ноги, она и вовсе всхлипнула.       Азула была словно не тут, не в пыльной темноте за ширмой. Иначе как объяснить нисходящие лучи по всему телу, лениво оседающие в глубине. Она на мгновение оглядела себя насколько это удавалось, не замечая ничего подозрительного. Теплота, как круги по воде, расползалась из самого пупка. Она прижала руку к животу, но на ощупь было все то же самое, что и всегда. И отдернула себя, напомнив, что именно за этим явилась сюда. Подсмотреть за тем, чего не знает и никогда не испытает.       Ей стоило немало усилий не повторять движения рук Зуко по собственному телу, чтобы представить издалека, как это ощущается на самом деле. Смотрела на Тай Ли, с ее мелко вздрагивающей грудью, сосками, которыми она то и дело задевала Зуко. С прядями волос, которые он отвел, обнажая ее торс. С его рукой, змеей устремившейся вниз, обещавшей искушение.       Азула отвела взгляд, выплывая из розоватой дымки сакуры, за которой спрятала свое любопытство. Она уже достаточно насмотрелась. Самое время отползти к двери, пока они заняты друг другом и ни о чем не подозревают. Ей хватит находчивости дорисовать в голове недостающие детали. С воображением проблем не было никогда.       Воздух вспорол внезапный вскрик. Азула прижалась к ширме, едва не толкнув ее от такой прыти. Зуко двигался, а Тай Ли зажмурилась, кривя губы. Вот и первый шаг к сближению двух семейств.       Азула сглотнула, водя рассеянным взглядом по полу, по кровати, по мебели на периферии. И снова по полу, по кровати, по мебели на периферии. Всхлипы и стоны Тай Ли, бьющие из самых недр ее легких, отзывались странным покалыванием, будто саму Азулу выворачивало. Она опустила вдруг отчего-то уставшие глаза, растворяясь в этой рваной мелодии. Больше никакой наивной трели подвенечных заколок. Реальность как есть — грубая и неотесанная.       Зуко поставил локоть сбоку от головы Тай Ли, пряча ее выражение лица. Подхватил другой бедро, приподнимая выше, вонзаясь глубже. Он, кажется, так ни разу ее и не поцеловал, но это и неважно — Азула уже не смотрела. Только впитывала судорожное дыхание и случайное хныканье.       Спустя еще какое-то время Тай Ли, похоже, выплыла из боли, зазвучала, будто охваченная огнем. Хрипло, с мольбой. Азула не знала, притворялась ли она, но что-то подсказывало, что нет.       На краю зрения плескались движения тел, то ускоряясь с бешенным ритмом, то срываясь в неспешность с оттягом. Она смотрела на трепещущие свечи, балансируя на собственной выдержке, как на канате над пропастью.       Когда внезапно спальню оживил короткий стон Зуко, Азула осознала, что все это время не дышала. На дне легких не осталось ни клочка воздуха. Она поспешно втянула его ртом, чем только сделала хуже. Острая нехватка сменилась избытком, от которого жжется в груди. Она вплавила ладонь в лицо, не позволяя кашлю сорваться. Дрожала, пока пыталась собраться. Легкие пекло, как от долгого изнуряющего бега, да так сильно, будто вот-вот лопнут.       Азула сползла на пол, прислушиваясь к звукам. Ладонь все также на губах. Тихо, она не замечена. Она приподнялась, чтобы подглядеть нужный момент для ухода, и застала Зуко встающим с Тай Ли. Все еще вздыбленный, слегка покрытый красноватыми разводами член заставил ее отшатнуться и покачать головой. Какая неловкость. Ерунда в духе сплетен Тай Ли… И что вообще она тут забыла?       Едва Зуко скрылся в ванной, она поползла на четвереньках к двери, не заботясь, что Тай Ли ее застанет. Азула все просчитала. Уж с этим оплошностей быть не должно.       Добравшись до порога, она бросила взгляд из-за плеча, замечая, как Тай Ли шуршит рукой по полу в поисках рубашки. Азула лихорадочно считала минуты. На втором заходе замок на двери в ванную щелкнул, и она воспользовалась моментом. Дернув ручку на себя, Азула вылетела из спальни, как ошпаренная.       Ее встретило неземное спокойствие входной комнаты в покои Зуко. Почти что нетронутость, да даже безжизненность. Встряхнув вспотевшими руками, Азула не стала испытывать удачу и поспешила на выход.       Пока она шла до собственных покоев, суматошный стук сердца постепенно сходил на нет. Дыхание выравнивалось. Нервы не скрипели, как расстроенные струны. Она провела ладонями по волосам, но оказалось, что из прически не выбилось ни единой пряди, хотя самой казалось, будто выскочила из-под завалов и теперь блуждала по просторным коридорам, как насмешка над цивильностью.       В собственной спальне она оказалась в самом холодном и собранном состоянии, на какое только способна в принципе. Именно в этом у Азулы никогда не было конкурентов — вероятно, временами опережал только отец.       Стояла поздняя глухая ночь, но гости наверняка до сих пор веселились, а значит, и слуги не спали. Позвонив в колокольчик, Азула дождалась торопливых шагов и велела набрать ванну. Ей нужно было отмыться, и при этом казалось, что чужеродная липкость по большей части внутри, а как выскрести ее оттуда — непонятно. Но ничего, Азула разберется с этим позже.       Она просидела в ванне, пока вода не остыла и Азула не нагрела ее снова движением пальцев. Это была какая-то цикличная мука. То, что она сделала, недостойно человека ее происхождения и ранга, тем более единственной принцессы. Азула играла с огнем в собственной голове.       Стоило признать, назвать вещи своими именами. По крайнем мере, наедине с собой. Азула откинула голову на бортик ванны, смиряясь. Хорошо, она произнесет. Это называется дурость.       Стало ли легче от признания? Да не особо. Зато в расчищенном, словно от хмурых туч, сознании проблеснул луч понимания. Ей не хватило одного раза.       Она усмехнулась, прикрывая глаза. Звучало как приговор. Оно ей надо?       Ответа не нашлось, и Азула поднялась из воды. Прошлепала до спальни, оставив целую дорожку следов — ее не заботило. С минуту разглядывала ночную рубашку, почему-то казавшуюся чужой, пока не отпихнула в сторону. Стянув тяжелое покрывало прямо на пол, она выдернула плотно застеленное одеяло и нырнула в его хрусткие, накрахмаленные объятия.       Время отдаться сну, который, издеваясь, больше не одолевал. Азула хрипло рассмеялась и перевернулась на бок. Веки щипало, как если бы глаза присыпало песком, но она все равно не могла уснуть. С раздражением Азула начала перебирать в голове теорию покорения молнии. Это иногда срабатывало, возможно, поможет и сейчас.       Ее накрыла зыбкая, ускользающая дремота. Странные обрывчатые образы мелькали в тумане сна, будто фрагменты разбитого зеркала. Азула зарылась лицом в подушку, уплывая все дальше в густой, сиропообразный туман. Она старалась обходить эти режущие осколки, хоть и не видела куда наступать: кругом была непроглядная белизна.       Из клубов мглы потянулась безымянная рука и поманила за собой. Азула не могла сказать, мужская ли, женская; простая и в то же время довольно неестественная. Она сорвалась с места, почти теряя танец чужих пальцев, указывающих куда двигаться. Собственная интуиция будто отказала напрочь, туда же сгинула осторожность. Азула брела, не ожидая никакой угрозы, ни малейшего подвоха, чего не делала в реальности никогда. И только это наблюдение подсказало, что она спит.       Рука внезапно пропала из поля зрения на долгое время. Хмурясь, Азула последовала вперед, хотя казалось, что стоит на месте, потеряв ориентир. Не видя ничего, она решила обратиться к прочим чувствам.       Обоняние не подсказало совершенно ничего. Слух оставался глух. На языке не распустилось ни единого знакомого вкуса. Осязание… она остановилась и заглянула в себя, будто в омут проваливаясь, и почти сразу что-то почувствовала.       Мягкое скольжение по ноге, гладкое, будто змеиная кожа, и в то же время не лишенное теплоты. Азула встрепенулась, не различая под собой совершенно ничего, и поочередно встряхнула ногами. Прикосновение никуда не делось — напротив, поползло выше.       Она вскинулась и… вынырнула из сна. От резкой смены положения в глазах заплясали мутные пятна, но она могла поклясться, что видела на обнаженном бедре чью-то руку. И в ту же секунду ее кулак с треском обернулся в пламя.       — Кто здесь?       Огонь ничего не показал. Азула сдернула сбившееся одеяло и снова ничего не обнаружила. Путаясь в постели, она соскочила с кровати и осмотрелась. Ничего. Будто рука растворилась в ночи.       Она заставила все свечи вспыхнуть, как по щелчку. Лихорадочная испарина сна сменилась холодным потом. Она больше не ощущала себя расслабленно, как тогда — в сопровождении сквозь туман.       Облизав губы, Азула методично обошла каждый угол, осмотрела каждый предмет мебели. Ее глаза предупреждающе сузились напротив черной ширмы с драконом, расшитым блестящими нитками. Нервно улыбнувшись, она двинулась вперед, несмотря на наготу. Неважно, кто там затаился — ему в любом случае конец.       Азула резко нырнула слева, но огонь в руке выхватил лишь непотревоженную темноту. Она выглянула из-за ширмы на собственную кровать и тоже ничего не заметила. Великолепно.       Вероятно, подглядывание за собственным братом и Тай Ли оказалось куда более нервозным занятием, чем она готова была признать, и теперь стресс играл с ней злую шутку. Ничего страшного, с кем не бывает…       Спрятав огонь под кожу, Азула вернулась к кровати. То, что теперь точно не заснет, стало очевидно и без судорожно колотящегося сердца и потных ладоней. Она поискала халат и, обернувшись в его приятную прохладу, уселась на пол в позу лотоса. Из смятения был только один выход.       Закрыв глаза, она соскользнула в тревожную медитацию и попробовала утихомирить себя. Мысли проплывали мимо, не задерживаясь ни на чем конкретном. Она позволяла им струиться. Хаотичные птицы, постепенно собирающиеся в ровный клин.       Ее дыхание превратилось в безмятежный штиль, прямо как в тот день на Угольном острове, когда все же удалось ненадолго покорить молнию. Сколько гордости тогда в ней бурлило! Она даже не успела толком попробовать победу на вкус, как отец пригрозил, что непрошенные эмоции снова затуманят ей разум и не позволят обрести контроль над молнией.       — Лучше продолжай тренироваться, — отмахнулся он, будто она не единственный человек во всем мире, одолевший стихию в столь юном возрасте. В одиннадцать лет. Даже отец в этом плане очень сильно отставал от нее, а Зуко и вовсе не был в состоянии высечь из кончиков пальцев ни единого разряда.       Азула сложила губы трубочкой, выдыхая все без остатка. Она не будет предаваться воспоминаниям, эмоциям и подавно. Она продолжит тренироваться. Полный контроль и безошибочная ясность разума.       Это в сотни раз лучше того, что сегодня подставило ей подножку.