Дыхание

Не без наслаждения Тони наблюдает как его верный пес пытается сдержать эмоции, которые так и норовят вырваться наружу. Неужели мальчишка действительно думал, что Папа ничего не заметит? Попытка Кима вырваться из захвата, когда мужчина ударил альфу. Взгляд, которым Кента смотрит на гонщика, когда думает, что за ним никто не наблюдает. Даже сам Ким. Тони, разумеется, знает, где все это время находился кореец. Ким стал слабостью Кенты, а у людей отца их быть просто не может. Минсу подобен раковой опухоли: если ее не иссечь, она будет только расти, приносить невыносимую боль и в итоге приведет к смерти. То же самое касается чувств Кенты к гонщику: если сразу не уничтожить на корню — они будут только усиливаться. Въедаться в кожу, заполнять одним единственным человеком все мысли. Отравлять разум. У Дома была слабость, и к чему это привело? Так сильно любил и боялся потерять мальчишек, что сам затянул петлю на собственной шее. Если бы не это противное и никому не нужное чувство — энигма остался бы жив. Дом сам подписал себе смертный приговор. Как Тони уже говорил: каждый в конце концов допускает ошибку. История вновь повторяется. Но в отличие от Дома, который успел заплатить самую высокую цену, Кен все еще стоит на краю пропасти. Мужчина сильно размяк, стоило Киму появиться в его жизни. Если гонщик исчезнет, пес сможет вернуться к своему обычному состоянию. Никаких посторонних мыслей, никаких переживаний о другом человеке. Единственный способ покончить с зарождающимися чувствами — собственноручно нанести последний удар. Тони едва сдерживает улыбку, представляя, каким взглядом, полным боли и разочарования, Ким будет смотреть в глаза любимого человека, когда тот предаст его. Что может быть лучше, чем заставить пса очередной раз доказать свою верность? Привычный мир Кенты разрушился словно карточный домик. Альфа с трудом поднимает взгляд на отца. На лице все та же маска, не позволяющая увидеть настоящие эмоции, но внутри душа кричит от боли и отчаяния. Прошло два месяца с того момента, когда Кен встретил его. То утро в аэропорту было поистине ужасным, да и гонщик произвел не лучшее первое впечатление. Тем не менее с каждым днем у Кенты росла привязанность, которую он так отчаянно пытался игнорировать. Это чувство, словно тень, преследовало его повсюду. Альфа даже не замечал, как легко соглашался на задания Тони проследить за Кимом или отвезти его куда-нибудь. Все эти мысли о гонщике мешают мужчине думать ясно, впервые он не знает, что делать с новыми незнакомыми чувствами. Однако отрицать очевидное Кен больше не намерен: если Ким вдруг исчезнет, мир вокруг снова потеряет все краски. Вернется в то состояние, каким был до встречи с гонщиком. Вопрос был вовсе не в том, сможет ли мужчина убить Кима, а в том, сможет ли он дальше с этим жить? С осознанием того, что навсегда потерял часть себя, которую невозможно заменить никем другим. Кенте был нужен именно Ким. Наглый, самоуверенный и чрезмерно болтливый. Неугомонный гонщик, но только его. Тони наблюдает за альфой с легкой улыбкой на лице, будто бы читает его мысли и знает о метаниях внутри. Он не сомневается в том, что пес выполнит приказ. Всегда выполнял. Кента никогда его не предаст. Убив мальчишку только подтвердит свою преданность отцу. Тони умеет играть на чувствах других, заставляет делать все, что душе угодно. Для этого ему не требуются особенные способности. Главное — найти ту самую точку, слабое место, на которое следует слегка надавить. Этот случай не является исключением. Если Кента хотя бы подумает о том, чтобы пойти против Папы его ждет та же судьба, что и Дома. — Ты знаешь, что делать, Кента, — холод в голосе Тони был угрожающим и почти осязаемым на ощупь. Он не терпел возражений. — Мне все равно, как именно убьешь мальчишку. Можешь прямо сейчас в особняке. Либо вывези его в лес и закопай заживо. Главное, чтобы гонщик перестал доставлять мне проблемы. — Я не смогу сделать это, — тихим, но твердым голосом проговорил Кента. Ответ альфы стер улыбку с лица мужчины. Тони не ожидал, что пес осмелится возразить ему. В конце концов, приказ есть приказ. Хочет или нет, все равно выполнит. Папа вновь улыбнулся, но эта улыбка не сулила ничего хорошего. — Нет, ты сможешь и сделаешь это собственными руками. Думаешь, что твои чувства к мальчишке настоящие? Всерьез считаешь, что они никогда не исчезнут? Просто признай, Кента, что тебе понравилось смазливое личико. Но если так хочешь, можешь трахнуть парнишку перед тем, как перерезать ему горло. Вот увидишь, что после одной ночи от чувств не останется и следа. — Ты знаешь, что произойдет, если не выполнишь приказ, — Папа приблизился к Кенте, и его рука опустилась на шею. Пальцы слегка сжались, напоминая, чем может обернуться непослушание. — Я правда не хочу тебя наказывать, но ты не оставляешь мне выбора. — Время не вернуть назад. Иногда стоит остановиться на мгновение и задуматься. Возможно, в такие моменты ты увидишь иные пути для решения проблем. Никогда никуда не спеши. Слова кхун Дома врезаются в память, когда давление чужих пальцев вокруг шеи становится ощутимее. Кента посмотрел в глаза напротив и медленно кивнул, тем самым соглашаясь выполнить приказ. Тони улыбается и отпускает шею помощника. Направляется к своему рабочему месту, не замечая, какие противоречивые чувства сражаются в глазах Кенты. Папа не учел одну важную деталь: мальчик, стоявший перед ним, провел здесь всю свою жизнь. Тони с легкостью умеет находить подход к любому, кто оказывается в его сетях. Однако на что способен человек, который с самого детства наблюдал за тобой? Впитывал каждое движение, каждый взгляд. В отличие от других, Кента осведомлен не только о методах, с помощью которых отец получает необходимое, но и все тщательно скрываемые аспекты личности. В конце концов, каким бы жестоким и бесчувственным он не был, Тони все еще остается человеком со своими страхами и сомнениями. Несмотря на всю свою власть, Папа остается уязвимым. Сам того не понимая, вырастил человека, который умел играть в эту игру не хуже самого отца. Кента может управлять людьми так же, как когда-то им управлял сам Тони. Но в отличие от Папы, мужчина не допустит ошибки — не оставит за своей спиной никого, кто мог бы наблюдать за ним. В этой игре будет только один свидетель — он сам.

***

Тао не скрывал раздражения и не пытался замедлить шаг, чтобы дождаться своего друга, который всю дорогу пытался привлечь его внимание. Он вместе с Джобом и Гэпом делил одну комнату на троих. Однако, когда не на шутку сердитый Тао ворвался в помещение, а следом за ним вошел Джоб, Гэп решил отложить книгу и покинуть комнату, чтобы не становиться свидетелем очередного конфликта этих двоих. В последние дни мужчина устал от нескончаемых споров и не желал принимать в них участие. Пусть сами решают свои проблемы. — Тао, прошу, выслушай меня, — спокойным голосом начал мужчина, обхватив рукой локоть друга. Тот недовольно выругался и вырвал руку из хватки Джоба. Несмотря на это, мужчине удалось привлечь внимание светловолосого альфы, который повернулся и устремил на него сердитый взгляд. Джоб наконец решился раскрыть тайну о своей работе, но он не думал, что Тао так резко отреагирует на его признание. — Я понимаю, что тебя рассердило то, кто я на самом деле. — Ты серьезно решил, что меня разозлило именно это? Что ты оказался чертовым шпионом и доносил всю информацию главному врагу Тони? — Но разве… — Джоб, ты лучше всех знаешь меня. Знаешь, что я терпеть не могу этого ублюдка, который считает, что имеет право торговать детьми! То, что ты пытаешься остановить его, должно меня расстроить? — Тогда… Почему ты злишься? — Вот же, — с усталостью в голосе произнес Тао. Альфа вновь поднял взгляд на лучшего друга, которой искренне не понимал причину его гнева. — До сих пор не доходит? Тебя еще на роль шпиона выбрали. Ты восемь лет обманывал меня, Джоб! Что мне вообще известно о тебе? Нет, стоит задать вопрос иначе. Какая часть из того, что я знаю о тебе, на самом деле правда? — Мне нельзя было говорить об этом, — отвечает мужчина, на что Тао вопросительно поднимает бровь, словно задавая немой вопрос: «А сейчас, стало быть, можно?». — Ситуация с Кимом пошла не по плану. Я не предполагал, что он полезет спасать ребенка. Не ожидал, что Тони накажет всех нас. Хотел, в крайнем случае, взять вину на себя. Я не подумал, что Папа решит без предупреждения преподать всем урок. — Значит, надо лучше думать. Кима заперли в подвале! — повысил голос Тао, но поспешил успокоить себя. Не хватало, чтобы кто-нибудь услышал их разговор. — Ты хоть понимаешь, что он может умереть раньше, чем мы разберемся с этой долбанной флешкой? Почему решил все сам и даже не подумал о том, чтобы попросить моей помощи? Я бы придумал, как вывести Кима из особняка. Да, Джоб, шпион не должен раскрывать себя, но ты мог хотя бы соврать, что хочешь помочь Киму. В конце концов, врать у тебя получается лучше всего. Разговор высосал из альфы все силы. Он был готов направиться в сторону постели, однако Джоб не позволил ему уйти, удержав за локоть и заставив остаться на месте. — Отпусти. Мне нужно немного остыть и привести мысли в порядок, иначе поругаемся еще сильнее. Джоб проигнорировал просьбу друга и легонько подтолкнул его к письменному столу. Не ожидавший подобного развития событий альфа потерял равновесие и плюхнулся на стол. Сел прямо на какие-то бумаги. Но кого это беспокоит? Джоб взял его за руку и внимательно осмотрел повязку на запястье, бинт которой уже пропитался свежей кровью. — Если думаешь, что, посмотрев грустными глазками на рану, получишь мое прощение, то глубоко ошибаешься. — Все куда сложнее, чем ты думаешь, — настойчиво произнес Джоб, начав медленными осторожными движениями снимать окровавленный бинт с чужого запястья. Тао не вырывал руку. Ему было интересно узнать, что задумал его пока еще лучший друг. — Я пытался защитить тебя. — Защитить? — спросил светловолосый альфа, в голосе которого еще присутствовала обида. Тао посмотрел на Джоба, ожидая получить ответы на свои вопросы. Сердитый блеск в его глазах постепенно угасал, уступая место замешательству и беспокойству. За себя и за мужчину напротив. — Как ты мог защитить меня, скрыв всю информацию? — Потому что знаю Тони не хуже, чем ты. Если он узнает, кто я такой — прикажет своим людям избавиться от меня. Что касается тебя, — Джоб делает паузу, глотая ком в горле. Окровавленный бинт летит на стол. Мужчина проводит пальцем по длинной резаной ране, из которой все еще идет кровь. — Глубокий разрез. Останется шрам. — Ты не договорил. Мужчина сохранял молчание. Прижал большой палец к началу пореза и скользнул вниз прямо по самой ране. Тао закусил нижнюю губу, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений в области запястья. Вскоре боль ушла, и Тао опустил взор вниз. Глаза альфы распахнулись от удивления, вызванного тем, что он увидел. Точнее, не увидел: раны больше не было. Оставалась лишь кровь, которую Джоб стер своими руками. Светловолосый альфа поднял взгляд вверх, встречаясь с глазами друга. Джоб понимает, что его следующие слова могут окончательно изменить все между ними. Но он больше не может молчать. — Ты слишком важен для меня, чтобы я мог позволить себе так рисковать. Если бы Тони узнал обо мне, ты бы не пострадал. Мы оба хотим одно и то же, хоть и остаемся на противоположных сторонах. Я буду рад, если кхун Кента пойдет против отца. — Я тоже, — тихо, но твердо отвечает Тао, кивнув в сторону запястья. — Надеюсь, это был твой последний фокус? Джоб улыбнулся и кивнул в знак согласия. Светловолосый альфа устало покачал головой, мягко освобождая ладонь из рук друга. Этой ночью ему еще предстоит обдумать полученные сведения. Но планы мужчины резко меняются, стоит встревоженному Гэпу ворваться в комнату. Альфа даже не обратил внимания на то, в каком интересном положении находятся его друзья. — Гэп, ты чего так… — Кхун просит всех срочно собраться у него. Потом пообнимаетесь.

***

Кима разбудил звук распахнувшейся двери, однако он не спешил открывать глаза. Если судить по шагам — вошли два человека. Запах, к сожалению, был незнаком гонщику. Это был не он. На остальное Киму плевать. — Кореец спит. Нужно будить? — спрашивает один из альф. — Зачем? Сам встанет, когда сделаем это. Ким резко дернулся, когда ему на голову надели мешок. Гонщик начал вырываться из хватки, пока неизвестные тащили его в сторону выхода. Минсу не собирался так просто сдаваться: наступил похитителю на ногу и с силой откинул голову назад, ударив того по лицу. — Блять. Почему его нужно довести до машины? Этот сукин сын не прекращает рыпаться! — пожаловался голос за спиной. — А ты зачем его потащил так? Сейчас облегчу тебе работу, — рассмеялся второй альфа, после чего Кима ударили по голове, и весь мир погрузился во тьму.