Дыхание

Было так странно сидеть рядом с Кентой. Чувствовать спиной его спину. Слышать в удушающей тишине чужое дыхание и собственное сердце, которое билось о грудную клетку так сильно, словно хотело вырваться прочь. Мягкий свет от ночника создавал атмосферу таинственности и нереальности происходящего. Разрушал стену между ними, позволяя по-настоящему увидеть друг друга. Тони наверняка думает, что его «верный пес» каждую ночь мучает гонщика, пытается найти доказательства продажи и убийств детей. Так думают остальные обитатели особняка. И только маленькая комната с голыми стенами знает правду. Запоминает каждую ночную встречу двух людей, по воле случая оказавшихся по разные стороны. Чьи сердца на бессознательном уровне так и тянулись друг к другу. Ким не знает, почему Кента помогает ему. Спрашивать тоже нет смысла — не ответит. Как бы сильно не хотелось забыть, каждый из них помнил, кем является на самом деле. Мужчине не нравились методы Папы, но он все равно никогда не пойдет против него. Ким понимает. Будь гонщик на его месте, тоже бы не смог предать человека, который вырастил его. Который заменил родного отца. — Что случилось с твоими родителями? — спрашивает вдруг Ким, нарушая царившую между ними тишину. Стоит говорить, насколько сильно вопрос удивил Кенту? Мужчина думал, что гонщик начнет спрашивать о Тони, попытается узнать его слабые места. Любые сведения, которые помогут сбежать. Так, почему он спрашивает о самом Кенте? Как ему может пригодиться данная информация? — Умерли, — просто отвечает альфа. Гонщик не спрашивает, но Кен все равно поясняет. — Их убили, если быть точнее. У отца были…враги. Достаточное количество. Зря Ким задал этот вопрос. Надавил на больную тему. Но почему ему кажется, что мужчина что-то не договаривает? Слишком уж большая пауза перед словом «враги». — Прости. — Прошло двадцать четыре года. Это уже не имеет значения. — Тебе тогда было…? — Семь лет, — ответил Кента. Пазл в голове Кима начинает постепенно складываться. Значит, альфе было семь, когда за ним прислали энигму. Боже. Совсем еще малыш. В таком возрасте оказаться в этом особняке… Повезло, что у Кенты нет способностей. Тони бы не раздумывая продал его. Что, впрочем, до сих пор делает с особенными детьми. — Как тебя нашел Тони? — спрашивать напрямую про энигму нельзя. Кента сразу поймет, кто разболтал все гонщику. А альфы и так уже на волоске от увольнения. Интересно, чем они сейчас занимаются? Не ключ же ищут. — У него есть свои методы, — уклончиво отвечает мужчина. Рассказывать про кхун Дома он не собирается. Не нужно Киму знать. Да и самому Кенте не хочется ворошить прошлое. Ведь оно до сих пор болезненным грузом лежит на душе. — Он решил, что я особенный. Всем свойственно ошибаться. Разговаривать спиной друг к другу было намного проще. Они не видели лиц, а значит — не скрывали истинных эмоций. Пока Кента находился в замешательстве, Ким улыбнулся и покачал головой. Просто курица с драгоценностями, честное слово. Неужели Кен правда не видит ничего хорошего в себе? Прожить двадцать четыре года в этом месте и остаться человеком — многого стоит. Нельзя так недооценивать себя. Свои мысли Ким придержал при себе. Пока что. — И каких людей Тони отправляет за детьми? Со способностями? — как бы невзначай спрашивает гонщик. Будто бы ему вовсе не интересно. Не собирается же Ким так просто сдаваться! — Тебе это Тао наплел? Ладно. Ким тоже недооценил Кенту. Но Тао сам виноват, что проболтался. — Этот человек много кому помог в свое время. Но он уже мёртв. Нет смысла вспоминать его. — Какие способности у него были? — Не знаю. Это выяснил только один человек. Кто именно? Тони? Киму все больше становится интересно. Гонщик хотел задать следующий вопрос, но Кента перебил его: — Тебе не кажется, что это уже не «вопрос на вопрос», а исключительно вопросы Кима? — Тебе же только про флешку интересно, — спокойным голосом отвечает парень. Честно и прямо. — Если задашь свой вопрос, наше общение закончится. Вот же неугомонный. Угораздило же мужчину оказаться запертым в одной комнате с этим гонщиком. Кен абсолютно уверен в том, что Ким уговорил его помощников провернуть такое. Трем альфам гонщик почему-то… «Так сильно понравился?» Прозвучал в голове знакомый голос. «Когда тебе задают вопрос, нужно смотреть собеседнику в глаза» Альфа устало выдохнул и прикрыл глаза. Он когда-нибудь сможет забыть это?! Нужно отвлечься. Сказать что-то. Спросить что угодно. — Почему ты полез в это дело? — Ким вздрогнул. Он не ожидал, что Кента захочет что-то спросить. — Мог просто уехать из города. У тебя было время вернуться в Корею. Тебя бы не нашли. Кен соврал. Тони бы сразу отправил его за Кимом. И он бы нашел гонщика. Обязательно нашел. Но загвоздка заключалась в другом. Смог ли Кента, в таком случае, сказать отцу правду? Смог ли убить? Весь разум мужчины стал занимать засевший глубоко внутри страх. Опять он испытывает эту жалкую эмоцию. Опять из-за этого неугомонного гонщика. Кента не хочет выбирать. Не хочет, чтобы когда-нибудь перед ним встал подобный выбор. — Этот ублюдок выращивает и продаёт детей словно скот. Как я мог взять и уехать? — Ким чуть помедлил. Следующие слова произнес шепотом. Но Кента прекрасно их расслышал. — Ты бы нашёл. Мужчина молчал. Впервые за весь разговор, Ким пожалел, что не видит лицо Кенты. Не знает, что он испытывает в данный момент. Почему-то парень с такой легкостью читал все эмоции, которые мужчина так тщательно прятал от других людей. Его всегда выдавали глаза. Они обмануть никогда не смогут. Тем более Кима. Настал решающий момент. Если Ким не ошибается — Кента не выдаст его. Сохранит тайну. Но если расскажет Тони — гонщик не доживет до следующего захода солнца. Все или ничего. Но если хочешь, чтобы тебе верили — должен довериться сам. — Её нет, — на одном дыхании говорит гонщик. — Флешки нет. Как и доказательств против Тони. — На камерах видно, что ты… — Файл не успел загрузиться. Я услышал шаги и ушел. Глаза Кенты распахнулись от удивления. От страха сердце билось так, что шумело в ушах. Папа же убьет парня, как только узнает. Почему гонщик говорит это ему? Совсем умом тронулся?! Кен замер на месте, практически не дышал. Кажется, в первый раз за долгое время он не знал, что должен сделать. Что должен сказать. — Вот, ты и «выбил» из меня всю информацию. Только тебе решать, что делать с ней. Нет. Кента сам прибьет этого невыносимого парня! Почему он с такой легкостью говорит ему об этом? Решать самому. Будто это было так легко. Прошло много времени. Ничего не исправить. Слова не вернуть назад. Глаза начинают слипаться. Что показалось Киму странным. В этом месте было так тяжело уснуть, но сейчас рядом с Кентой, сон сам настигает гонщика. Несмотря на признание, стало так спокойно внутри. Киму хочется откинуть голову назад и положить на плечо мужчины. А почему он не может сделать это? Кто запретит? Кента вздрогнул, когда на плечо опустилось что-то тяжёлое. Гонщик откинул голову, устраиваясь на его плече. Закрыл глаза. Не пойми откуда возникшее желание дотронуться до волос. Вот, опять. Стоит Кенте остаться с ним один на один, эти мысли опять лезут в голову. От действий парня сердце заныло с новой силой, хотя куда еще сильней? Мужчина не оттолкнул. Позволил парню как можно удобнее устроиться на своем плече. Боже. Альфа стал хуже Пита. Просто взял и позволил этому неугомонному корейцу делать все, что ему заблагорассудиться. Подозревает ли он какие противоречивые чувства вызывает у Кенты? Сейчас альфа уверен только в одном: так или иначе, именно Ким станет его концом.

***

Все уже давно разошлись по комнатам, но Алану спать не хотелось. Первые минут тридцать энигма слушал жалобы, что после вина Джефф никогда не посмотрит в его сторону. Следующие минут двадцать Алан, утыкаясь лицом в подушку, приговаривал, что хочет забыть весь этот вечер. Особенно, разговор про эрогенные зоны. Ну, серьезно. Как маленький ребенок. Про поцелуй они даже не заикались. Как будто его и вовсе не было. Альфу больше волновал Джефф, энигму…вот угадайте. Посиделки на ручках у Бэйба? Да если бы. Из головы все никак не хотел выходить потемневший взгляд Пита, сосредоточенный на чужих руках, обнимающих талию Вэя. Уложив «своего ребенка» спать, гонщик решил спуститься на кухню. Попить воды. В доме было очень тихо. Темно, за исключением самой кухни, где горел тусклый свет от настенного светильника. Около раковины стоял человек, которого Вэй хотел видеть меньше всего. Но его уже заметили. Поздно пытаться сбежать. — Вэй, — Пит внимательно наблюдает, как энигма проходит мимо него к раковине. Берет стакан и наливает воду. Гонщику не хочется разговаривать с мужчиной. Вэй все еще в смешанных чувствах. Обида, злость, непонимание. Слишком много ненужных мыслей. — Почему еще не спишь? Гонщик не отвечает. Подносит стакан к губам и осушает его. Пит возится в своем кармане, будто пытается что-то найти. Вэй не обращает на него внимания, а зря. Ведь когда собирается уйти, мужчина успевает положить руки на его плечи и легонько подтолкнуть к кухонной тумбе. Глаза энигмы распахиваются в удивлении, когда он оказывается зажат между тумбой и Питом. Что он творит? — Что еще за игры? — недовольство так и сквозит в голосе гонщика. Пит убирает руки с плеч возлюбленного и открывает тюбик, зажатый в левом кулаке. Вэй вздрагивает, когда мужчина дотрагивается пальцами до его щеки. Ноющую кожу обжигает холодом. Медленными движениями Пит растирает мазь по ссадинам. Старается причинить как можно меньше боли. Нос обдает запахом каких-то лечебных трав. Но это не имеет значения. Озадаченный. Ничего не понимающий Вэй не мог отвести взгляд от лица напротив. Пит был полностью сосредоточен на своей работе, не отводил взгляд от щеки гонщика. Он так давно мечтал к нему прикоснуться, но не в таких условиях. Не когда его мальчику так больно. Как же сильно Пит ненавидит того ублюдка. Он еще за все заплатит. За каждый удар, за каждую плохую мысль, за каждую секунду, когда посмел причинить Вэю боль. Тони не сможет выжить в этой войне. «Папа» сам начал ее, когда отнял у него Вэя. Чувства гонщика сжались в тугой комок в животе. Не давали спокойно дышать. Почему это все кажется таким знакомым? Почему Пит вообще занимается этим? Откуда взял мазь? После того как мужчина увидел лицо Вэя, они не расставались. Вместе поехали к Алану. Не успел бы купить лекарство. Неужели просто так с собой носит? Или у Алана взял? Вэй не понимает. Да и не это главное. Все дело вовсе не в глупой мази! Слова застряли в горле. Нежные движения пальцев на коже странно успокаивали. Уменьшали боль. Энигма в замешательстве. К чему эти нежности? Все их встречи, ревность во время игры и забота сейчас… Логическая цепочка выстраивается в голове, формирует один единственный ответ. Но Вэй не хочет верить. Они видятся от силы несколько дней. Как за такое короткое время у кого-то могут возникнуть чувства? Нет. Должно быть любое другое объяснение странным поступкам мужчины. Пит заканчивает и убирает тюбик обратно в карман. Их глаза встречаются, но Вэй спешит отвести взгляд в сторону. Мужчина делает шаг назад, отстраняясь от гонщика. Щеки начинают гореть. От мази. От нанесенной мази. И только от нее. — Вэй, я… — Мне нужно идти, — перебивает энигма. Сам, уже второй раз нарушил свою игру в молчанку. Но он не собирается и дальше оставаться здесь. — Завтра у меня встреча с кхун Доном. Нужно выспаться. Пит ничего не говорит. Не хочет давить на него. Вэй быстрым шагом уходит с кухни, не смотрит по сторонам из-за чего налетает на вышедшего из-за поворота человека. Джефф, чтобы не потерять равновесия, обхватывает плечо энигмы. Гонщик придерживает юношу, помогает нормально встать на ноги. — Ты в порядке? — спрашивает Вэй, наблюдая как омега отскочил от него. Румяное лицо побледнело прямо на глазах, широко распахнутые глаза выдавали страх. Что с ним произошло? Энигма так страшно выглядит сейчас? Омега закрыл глаза и быстро покачал головой. Вэй не успел ничего сказать, как юноша скрылся за поворотом. Что это сейчас было?

***

Дин не понимает, как вообще мог оказаться в такой ситуации? Парень лежит на постели, а по бокам от него развалились незваные гости. Сначала пришел Соник. Ну, как пришел? Без стука забежал в комнату и объявил, что будет спать с ним. Да, прямо так и сказал. Странно слышать такие слова от омеги. Но что поделать, если этот омега один из твоих лучших друзей? Следом за парнем в комнату ворвался Норт. И как бы Соник не выгонял друга, тот не ушел. Норт, кажется, сказал что-то наподобие «Я не позволю своей омеге спать рядом с другим альфой». Что вообще происходит? Почему они оба были промокшими? Как будто в бассейн упали или попали под дождь. Безумная же вышла ночь. Соник спал у стены, отвернувшись от друзей. Норт лежал у края и не сводил пристального взгляда с омеги. В своей же спальне Дин чувствует себя лишним. Он бы ушел, если не просьба Соника остаться «между ними». И чего это он? Норт даже мухи не обидит. Не говоря уже о самом Сонике. Альфа же души в нем не чает. Странные сегодня оба. Что касается самого Дина? Пока Норт прожигал в спине Соника дырку, молодой гонщик смотрел в потолок. Вертел в руке отключенный телефон. После звонка Виннеру, Дин боялся его включать. Угораздило же согласиться на это желание. С утра парню нужно следить за капитаном «Красных гончих». А через несколько дней — гонки. Опять он увидит Вина. Может, Дину повезло? И Виннер на тот момент был так сильно пьян, что забыл сказанные гонщиком слова? Дин шумно выдыхает и включает телефон. Не может же он вечно избегать мужчину? Первое уведомление заставляет вздрогнуть и широко распахнуть глаза, прогоняя весь сон. Сорок четыре пропущенных. Блять. Сорок четыре! Но больше всего пугает одно единственное сообщение: «Тебе не скрыться от меня, лисёнок»