Эффект Биомассы

      Битва продолжалась уже много часов. Коллекционеры уничтожались десятками, а ищейки чёрными градинами падали с неба, покрывая землю хрустящим ковром из полусинтетических останков. К этому времени Сверхразум стянул к полю боя все доступные на Шаньси силы, бросал в бой все биоконструкты, способные к бою, не жалел энергии на проведение самых мощных биотических приёмов. Да, Блэклайт нанёс врагу немалый урон, но и сам понёс существенные потери в виде десятков тонн биомассы, которые Инфицированные не могли восполнить, поглощая трупы противников.       Всё это время Властелин наблюдал и ждал чего-то. Хотя он продолжал вести огонь по противнику из всех орудий, его основные мощности были сосредоточены на записи всего происходящего, тщательного анализа всёх тактических ходов, совершённых Блэклайтом и последующей отправке полезных данных остальному флоту Жнецов за пределами галактики. Пусть сейчас Властелин и не мог одержать верх над врагом на его собственной территории, данная операция уже увенчалась успехом. Полученные тактические данные станут серьёзным подспорьем, когда придёт время Жатвы, и Жнецы обрушат всю свою мощь на эту вирусную расу. Однако Властелину всё ещё предстояло выполнить свою главную задачу, ради выполнения которой его сюда послали.       Назара был вынужден констатировать, что новые коллекционеры, специально разработанные для противодействия биотехнологиям Блэклайта, на деле оказались не настолько эффективными, как ранее прогнозировалось. И это уже не говоря о том, что орудия кибер-коллекционеров по огневой мощи заметно уступали арсеналу их собратьев, сейчас находившихся за ретранслятором Омега.       Главным же разочарованием для Назары стало то, что Блэклайт оказался невосприимчив к Одурманиванию, главному оружию Жнецов, с помощью которого древние машины неоднократно и успешно справлялись даже с самыми сильными цивилизациями, некогда населявшими галактику. В руках настоящего мастера Одурманивание было потрясающим инструментом. Если источать эманации незаметно, исподволь, то полководцы младших рас никогда не замечали происходивших в них изменений. И только тогда, когда цивилизации погружались в междоусобные конфликты, тогда органики замечали неладное и пытались сопротивляться Одурманиванию. Но к тому времени бывало уже слишком поздно.       И вот теперь Блэклайт отнял у Жнецов их самое главное преимущество. Когда настанет время Жатвы, Предвестнику придётся иметь дело с серьёзным противником, который в будущем сможет стать настоящей угрозой Великому плану, заложенному Первой машине.       Тем не менее, несмотря на все промахи и недочёты, Властелин узнал достаточно о Блэклайте, о его modus operandi. Пора было пустить в ход все усвоенные в ходе битвы синтетическим разумом умозаключения.       —НАЗАРА. ВРЕМЯ ПРИШЛО.       Три коротких слова, произнесённых Предвестником, калёным железом отпечатались в сознании Жнеца. Назара понял, что это означало, и тут же остановился, прекратив вести огонь по противнику. Блэклайт не преминул воспользоваться этой минутной паузой, и перехватил инициативу. На поверхности биомассы сформировался большой трубчатый отросток, окружённый системой перистальтических мускулов. Дно трубки быстро заполнилось биомассой, которая мгновенно затвердела. Как только биоснаряд, представлявший собой сноп шипов, оказался готов, окружавшие трубку мышцы сжались, с силой выталкивая шипы. Дополнительно, органическая пушка была снабжена органами, генерировавшие поле обнуления массы, за счёт чего снаряду не пришлось преодолевать силу тяготения, и запущенные силой инерции, шипы на огромной скорости врезались в корпус Жнеца, пробив дыру в центре древней машины. Переданный импульс был настолько мощным, что Жнец не сумел устоять на ногах и с громогласным грохотом рухнул на землю.       Несмотря на это, его процессор всё ещё функционировал безо всяких перебоев. Жнец, не проявляя никаких признаков сопротивления, наблюдал, как десятки извивающихся щупалец, выросших вокруг него стали медленно пробираться сквозь бреши внутрь его корпуса.       Биомасса проникала в машину всё глубже и глубже. Щупальца множились, обыскивали каждый потаённый уголок, ползали по стенам коридоров. Блэклайт искал органическое ядро, которое, как Коллектив знал, содержалось в каждом Жнеце. Если архивы протеан говорили правду, то ядро должно было располагаться где-то в центре. Назара понимал с ясной чёткостью — как только его органические компоненты будут поглощены, он погибнет. Инфицированные из тех, что остался снаружи, угрожающе рычали прямо в тускло светившийся глаз Жнеца, предупреждая любые его попытки пошевелиться. В это время червеобразные отростки распространялись по всему его корпусу.       Длинный змеевидный отросток, оканчивающийся шипом из отвердевшей кости, выскочил из земли на большой скорости и с лёгкостью проткнул глаз древней машины, хотя даже после этого Назара не прекратил функционировать.       В глубине Богомашины щупальца всё ближе к центру, выискивая ядро. К этому времени отростки проползли уже многие километры протяжённых туннелей, назначение которых Множеству было неизвестно. После нескольких часов поиска, одно из щупалец, наконец, нашло искомое. Однако внешний вид ядра Жнеца оказался для Сверхразума довольно неожиданным.       Ядро было механическим, но только отчасти. И к неприязни многих Разумов, оно отдалённо напоминало человекоподобный скелет, только выполненный из металла. «Скелет» находился в слегка наклонённой позе. Чуть повыше пояса, его тело плавно перетекало в генератор массы. Хоть скелет был человекоподобным, в отличие от человеческого, у него были неестественно удлинённые конечности. Блэклайт не мог припомнить ни одной расы, живущей или когда-либо жившей в галактике, у которой могло быть подобное строение тела. Однако самой потрясающей чертой скелета был его размер: высотой он был с приличный земной небоскрёб.       Хотя ядро было выполнено в виде неопознанного гуманоида, оно определенно не изображало человеческий скелет. Там, где должны были быть глаза, были вставлены длинные трубы, наполненные непонятной оранжевой жидкостью. Трубы эти выходили из глазниц, обвивали всё тело ядра, а другие их концы скрывались где-то во тьме, вероятно соединяя ядро со всем остальным корпусом Жнеца. На месте рта было беспорядочное скопление механических щупалец, накачанных мерзкой жидкостью цвета распадающейся плоти. Слишком длинные и гибкие руки, которыми обладал скелет, были обёрнуты вокруг его живота. Тело было скрючено, будто существо, которого оно изображало, испытывало сильную боль в районе живота.       Длинные змееподобные пальцы задергались, и циклопическая голова инопланетянина медленно поднялась вверх, уставив свои светящиеся глаза в сторону существ, которые вторгнулись в святую обитель древней машины. Глаза, светившиеся мистическим жёлтым светом, медленно вращались в своих гнездах. Глазницы были расположены ассиметрично и будто бы неправильно. У скелета было по паре глаз на каждом плече, один на левом предплечье, ещё на правом бицепсе, по шесть на груди и сзади и по одному на центре каждой ладони. Весь этот чужеродный калейдоскоп внезапно уставился на щупальца, будто пригвоздив их к месту одним взглядом.       — ЗАРАЗА.       Машина произнесла всего одно короткое слово, однако даже одного короткого мгновения было достаточно, чтобы сотворить небольшое землетрясение внутри Жнеца. Почти физически Разум ощутили бурлящую в этом голосе неизбывную ярость, укреплённую несгибаемой чужеродной волей. Хотя скелет, будучи машиной, вряд ли мог дышать, но его грудная клетка будто мерно вздымалась, а своими глазницами машина свирепо уставилась на вторгшиеся внутрь отростки биомассы. Поврежденные механические устройства окружавшие все пространство вокруг лишь усиливали кажущуюся чужеродность и неправильность этого места. Хоть Блэклайт никогда не встречал существ, которых изображал исполинский скелет, все Разумы моментально поняли, какой именно вид был использован для создания ядра данного Жнеца.       То был вид, живший ещё до протеан. Инусаннон.       Руки Назары раскинулись по сторонам, и он издал гулкий сиреноподобный рёв, который был настолько громким и ужасным, что казалось, он поглощает цвет из всего мира. Его глаза засияли ярко красным, а из генератора массы, с которым было соединено ядро, Жнец создал поле эффекта массы. Пространство вокруг неуловимо изменилось. В воздухе засверкали многочисленные статические разряды.       Из глаз инусаннон вырвались ослепительные белые лучи экзотических частиц, которые моментально сжигал биоконструкты Блэклайта, словно те были сделаны из бумаги.       — Я — ВЛАСТЕЛИН, ИЗБРАННЫЙ ПРЕДВЕСТНИКА. ИМЯ МНЕ НАЗАРА, БОГА СМЕРТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ ИНУСАННОН. ЖАЛКОМУ ВИРУСУ НИКОГДА НЕ СОВЛАДАТЬ С САМИМ БОЖЕСТВОМ. ВЫ — РАКОВАЯ ОПУХОЛЬ НА ТЕЛЕ ГАЛАКТИКИ, А МЫ — ЛЕКАРСТВО.       Полуобугленные останки щупалец моментально отступили из центрального отсека Жнеца, оставив ядро Жнеца вновь наедине. Переместившись обратно во внешние коридоры, биоконструкты начали спешно накапливать биомассу для создания биопузырей. Времени у Блэклайта было в обрез, поэтому куда быстрее было вырастить войска для нанесения финального удара, чем приводить биоконструктов, оставшихся снаружи. Первыми начали выращиваться Джаггернауты. Однако в этот раз Сверхразум внедрил в данную породу Инфицированных некоторые полезные мутации. Джаггернаутам добавили биотическую нервную систему, что многократно увеличило их наступательные возможности. Дополнительно, их массивные лапы и спина были снабжены зубчатыми шипами, позволяющими им функционировать как живые тараны. Кроме того, Инфицированные могли стрелять этими шипами, используя специализированные мышцы и биотику. Попадая во врага, шипы взрывались, распыляя биотоксины, кислоты или вирусные патогены, в зависимости от того с каким противником вели бой Джаггернауты.       Их головы были украшены острыми рогами для ближнего контактного боя, а их тела могли вырабатывать биоэлектричество, позволяя Инфицированным вызывать миниатюрную бурю вокруг них, тем самым поражая любого противника, подошедшего слишком близко. Однако их самой устрашающей способностью был знаменитый «Заряд», излюбленный приём биотиков класса «штурмовик».       Вот, первый Джаггернаут ринулся на противника. Из его рогов, сделанных из токопроводящих металлов, выстрелили электроразряды, и вокруг них засияла биотическая аура. Зверь воинственно взревел, ознаменовывая начало наступления, и помчался прямо на металлического гиганта, стремительно набирая скорость, словно живой бронепоезд.       Назару поразило мощным электрическим разрядом, который затронул его внутренние датчики, отчего отслеживать и предсказывать движения Джаггернаутов стало затруднительным. Теперь пучки заряженных частиц из его глаз промахивались куда чаще. Даже когда вражеские выстрелы попадали в цель, когда лучи отрезали от Джаггернаутов целые конечности, Инфицированные всё равно, превозмогая боль, мчались к ядру, при этом беспрестанно рыча, словно бешеные звери.       За Джаггернаутами последовали многочисленные стаи Летунов. Летучие биоконструкты несметной тучей ворвались в центральный отсек Жнеца и тут же облепили внешнюю оболочку ядра. Сотни летучих биоконструктов выдыхали огонь и кислотный туман, из-за чего мягкие части скелета стали медленно разъедаться.       Охотники рвали и грызли всё, что их челюсти могли сгрызть. Нынешняя итерация охотников теперь напоминала больших саблезубых тигров. Их по-кошачьему гибкие тела были покрыты множеством больших защитных пластин, которые представляли собой кератиновые чешуйки — подобных тем, что когда-то были у земных панголинов. Дополнительно, чешуйки были снабжены острыми перьями, с которых капала кислота. Охотники двигались быстро, то бегая на четырех конечностях, то шагая на двух задних, сдерживая натиск тех немногих коллекционеров, что остались внутри. В самый разгар битвы, в гущу сражения ринулись припозднившиеся сверхмутанты, за которымы вслед громыхали на своих колоннообразных ногах Бегемоты. Движение титанических биоконструктов не сдерживалось ничем, те упорно шли к цели, даже не замечая подворачивавшихся под них коллекционеров, которых Бегемоты своим огромным весом вдавливали в пол.       Коллекционеры в это время вели активный огонь по всему, что хоть как-то напоминало Инфицированных, Блэклайт по-прежнему не мог одолеть этих кибер-хасков, что в сложившейся ситуации, превращало их в существенную угрозу. Теперь, каждый зал, смежный с центральным отсеком заполонил шум боя. То тут, то там периодически сверкали вспышки экзотических частиц, в воздухе свистели шипы, атмосфера была насыщена кислотными и ядовитыми парами. Коллекционеры падали один за другим, но хаски всё прибывали и прибывали. Даже будучи расчленёнными, даже потеряв половину конечностей от кислоты, коллекционеры с неестественным упорством продолжали наседать на противника. Блэклайт чувствовал, как ими всеми руководила чужеродная воля, которая направляла киборгизированных существ на уничтожении всего живого в пределах досягаемости.       Но даже всех тех сил, что Жнец бросил на войска Блэклайта оказалось недостаточно, и хаски начали постепенно терять преимущество. Коллекционеров с каждой минутой становилось всё меньше, а количество Инфицированных не убывало, а только увеличивалось. Вскоре хаски оказались окружены целым морем из вирусной плоти, жаждущей их уничтожения. Сверхмутанты, видя, что коллекционеры более не представляют угрозу, направились обратно к ядру, не сдерживаемые никем.       Собравшиеся в центральном отсеке блэклайтовцы, стояли и молча смотрели своими сверхчувствительными глазами на уродливую громадную кибернетическую сущность, висевшую в центре зала поверх генератора массы. Сияние электричества вокруг него несколько затеняло образ скелета, но сверхмутанты отчётливо видели, что скелетообразное ядро размером не уступает крупному небоскрёбу.       Инусаннон холодно воззрился на непрошеных гостей, вновь потревоживших его покой. Перед ним валялись останки Джаггернаутов которых Назара ранее сжёг несколькими точными выстрелами из своих мощных лучемётов. Следы биомассы свидетельствовали о недавнем неравном бое Инфицированных против титанического синтетика. Назара начал угрожающе поднимать свои руки. Жнец снова открыл огонь по противнику. При каждом выстреле с его конечностей то и дело отпадали куски металла, а его металлические кости вспыхивали случайными всполохами электричества. Встроенные в череп Жнеца аварийные сирены выли на всю мощность, оповещая внутренние системы об отказе важных функций ядра. Но сирены ревели в никуда, ибо помощи были придти неоткуда. Сверхмутанты наконец-то окружили ядро и совершенно безнаказанно кромсали и ломали всё, что выглядело даже отдаленно важным для функционирования сердцевины Жнеца.       Однако Назара не собирался сдаваться просто так, без боя. Жнец по-прежнему вёл огонь из лучемётов. Когда машина посчитала, что этого было недостаточно, Назара сдвинул лицевые трубки, уходившие в ротовую полость, открывая всеобщему обзору жерло, содержавшее небольшую магнетогидродинамическую пушку, уменьшенную копию основного корабельного орудия Жнецов. Пушка не была предназначена для ведения интенсивного боя, а потому, хоть она и отлично поражала скопления противника, пушка также начала постепенно разрушать целостность ядра. Вскоре расплавленного металла вокруг стало так много, что его излишки начали стекаться прямо к ядру. Сверхмутанты, избегая контакта с раскалённым вольфрамом, стали ползать по стене, словно большие насекомые, уступая место вошедшему в зал Бегемоту. Исполинский зверь зверь зашагал прямо через расплавленный металл, которого к этому времени скопилось на большую лужу. Бассейн из жидкого горячего металла только замедлил продвижение Бегемота, поскольку его мозг был модифицирован таким образом, чтобы не воспринимать боль вообще. Даже когда нижняя часть его тела занялась пламенем, Инфицированный не остановился ни на миг, не сводя глаз с цели.       Летуны тоже начали стягиваться к центральному остеку, а координировавший действия войск Блэклайта супермозг отметил, что теперь всё центральное отделение было почти целиком покрыто расплавленным металлом. Летуны роились подобно саранче, выдыхая при этом струи пламени на неповоротливого гигантского скелета. Однако даже в нынешнем плачевном виде Назара продолжал отбиваться, стреляя лучемётами во всё, что движется. Вдруг его системы начали отказывать одна за другой. Оборонные системы Жнеца больше не отзывались на команды ядра, а сканеры показывали, что количество доступных коллекционеров стремительно приближается к нулю.       Богомашина проверила, какие системы всё ещё функционировали. На данный момент лишь ядро-скелет, изображавшее форму некогда живших инусаннон работало на полную мощность. Жнец принял решение. Генератор массы зажёгся ярче прежнего, а сложные непонятные и чуждые механизмы вокруг ядра пришли в движение.       — УМРИ. — голос Назары был наполнен бессильной злобой, когда он активировал генератор массы.       Сила тяжести в зале моментально пропала. Всё, что не было прибито к полу, стало свободно парить в пространстве. Лужи из расплавленного металла, отталкиваемые силой отталкивания ядра, светящимися каплями распространились по всему отсеку. Странным было то, что потоки жидкого металла будто утекали в противоположную сторону от ядра. На мгновение всё зависло в невесомости.       Назара издал оглушительный рёв, который сотрясал, казалось, самую землю. Тут же восстановилась сила гравитации, и все предметы и существа упали напол. Однако Сверхразум подметил, что даже те биоконструкты, что секундой ранее парили у самого потолка, достигли пола куда раньше, чем следовало. Вероятно, Жнец не просто восстановил силу тяготения, но и усилил её, пытаясь ослабить наседавших противников. Впрочем, для Инфицированных увеличенная гравитация не принесла особых осложнений. Как только биоконструкты вновь оказались на твёрдой земле, блэклайтовцы с удвоенным усердием ринулись на противника. Руки Назары выстрелили вперёд, он схватил Бегемота ладонью и поднёс его к лицу. Взревев, он ткнул Бегемота в самую глубокую лужу расплавленного металла и удерживал биоконструкта, пытаясь поджарить его. Из какого бы материала ни была сделано тело «скелета», рука Назары даже не раскалилась, будучи погружённой в пылавшую ванну.       Оставшиеся сверхмутанты, воспользовавшись тем, что противник отвлёкся, один за другим начали прыгать на Назару, одновременно используя самую мощный приём в их арсенале: Опустошитель. Сотни кровавых шипов, выпущенных блэклайтовцами, вырвались из-под земли и на большой скорости проткнули сердцевину ядра. Одновременно с шипами гигантские столбы из отвердевшей биомассы ударили по металлическому великану. За двумя атаками последовала третья. Супермозг точно определил координаты ядра и произвёл серию мощных биотических ударов прямо в сердце Жнеца. Ядро не смогло выдержать такого напора и развалилось на части. Но даже в полуразрушенном виде живая статуя, изображавшая инусаннон, так и не погибла. С ядра беспорядочно свисали металлические плиты, а провода, словно живые, дёргались вокруг безжизненной машины.       Тут скелет слегка наклонился вперёд. Несмотря на то, что ядро было явно искусственной конструкцией, фигура инусаннон, казалось, сделала глубокий вдох. Когда Назара вздохнул, воздух вокруг него будто бы наэлектризовался. И, в самом деле, тут же по ядру заплясали хорошо различимые искорки. Затем Назара ринулся в последнюю, самую отчаянную атаку против блэклайтовцев. Исполинский гуманоид больше не вызывал впечатление чего-то величественно чужеродного. Жнец теперь скорее напоминал загнанное в угол, раненое животное, готовое на всё, лишь бы выжить. Сверхмутанты были готовы к этому и начали отбиваться. Казалось Назара вкладывал в каждой атаку всё свое безумие и отчаяние, а после каждого нанесённого ему удара он вывобождал откуда-то скрытые силовые резервы. Сейчас Жнец выкладывался на полную, демонстрируя силу, которой никогда не было ни у одной расы, когда-либо жившей в галактике.       Да когда же он подохнет!       Исчерпав идеи, Блэклайт решил сосредоточиться на повреждённых трубках, исходивших из его глаз. Биоконструкты давно приметили, что из них понемногу вытекала та самая странная жидкость цвета разложившейся плоти. В какой-то момент, капля этого вещества попала на слегка раненого Бегемота, то Инфицированный рефлекторно поглотил её. В ту секунду Блэклайт узнал суть той жидкости. Это была не питательное вещество, техническое средство для систем или нечто подобное, а биологическая паста из давным давно сжиженных миллиардов инусаннон. Их жидкие останки тысячелетиями перекачивались по искусственным венам Жнеца. Из поглощённых только что воспоминаний Сверхразум понял, что без этой жидкости Жнец не был способен функционировать.       Каким образом паста была способна формировать воспоминания, Блэклайт не понимал, но теперь они узнали о самой главной слабости древней машины. И Сверхразум был полон решимости воспользоваться ею и положить конец этой битве.       Зараженные и Сверхмутанты прекратили биться с ядром, собрались в крупные комья из биомассы и сформировали длинные щупальца, с помощью которых биоконструкты быстро достигли отверстий в трубах, свисавших из глазниц. Назара на мгновение замер, а потом его голова яростно отдернулась назад, когда Множество проникло внутрь камеры, где удерживались большая часть сжиженных останков инусаннон. Жнец почувствовал, как биомасса стала проникать глубже в его самые глубинные системы. Когда Назара понял, что Блэклайт начал поглощать его эссенцию, то, издав победоносный рёв, произнёс свои последние слова.       — ВСЁ СОГЛАСНО ПЛАНУ.       А затем на Море Разумов хлынули мириады чужих воспоминаний...       

***

      Миллионы, миллиарды инопланетных существ, которых Множество никогда не знало, вопили, плакали и молились, беспомощно наблюдая, как их возлюбленные, родные и близкие превращались в однородную пасту. Так было с каждым из тех, кого поймали Жнецы. Жертв подвергали мучительной пытке. Пленные кричали от боли и ужаса, пока их тела медленно таяли в тесных камерах. В это время хаски сгоняли оставшихся вне камер, словно скот, чтобы те тоже были переработаны в живую, всё осознающую слизь. Надежда для них была потеряна навсегда.       КРИКИ, ТРЕПЫХАНИЯ, СКРЕЖЕТ... НЕ ПЫТАЙСЯ ОТБИВАТЬСЯ. ВСЁ НАПРАСНО. БОЛЬ, ТЕСНОТА, УЖАС, ОТВРАЩЕНИЕ, БЕЗНАДЁЖНОСТЬ.       Один из инопланетян открывает глаза и видит себя в стеклянной камере. Он видит свою семью на другой стороне и кричит им, умоляет, чтобы они бежали, чтобы они сделали всё, что угодно, но спаслись и не сдавались. Его кулаки беспомощно молотят по стеклу, но для него уже всё потеряно. Его тело уже начинает разглагаться. Он в полной мере чувствует всю боль процесса разложения на живые компоненты. Подсознательно он чувствует, почему это всё происходит, отчего он испытывает бессильную ненависть и ужас. Его крики наконец умолкают, когда его голосовые связки и мозг наконец-то расплавились. Но его сознание по-прежнему живо, и он мысленно кричит ещё громче, осознав, что даже будучи сжиженным, он так и не умер.       НЕ МЁРТВ. ЖИВ. КАК ОН ЕЩЁ СПОСОБЕН СУЩЕСТВОВАТЬ В ТАКОМ СОСТОЯНИИ? ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ ЕГО КРИКИ НЕ СМОЛКАЮТ?!       Механический вой сирены Жнецов, словно погребальный колокол возвещает смерть целой расе. Даже не смерть а нечто хуже, ведь они вынуждены влачить ужасное существование в таком состоянии в своих камерах — целую вечность. Те, кто остался снаружи продолжают сражаться против хасков, но борьба ничего не значит перед лицом неизбежного вымирания и насильственной трансформации их расы. Их ещё живые останки постоянно циркулируют по трубам, которые они могут чувствовать, но уже не могут видеть, слышать, пробовать на вкус или воспринимать запах. Только осязать. Они чувствуют, как их сознания вместе формируют зародыш нового Жнеца, чувствуют, как где-то вокруг них возводится оболочка из жуткого металла.       МЫ ЧУВСТВУЕМ ВАШУ БОЛЬ, МЫ ЧУВСТВУЕМ ВАШУ ЯРОСТЬ, НО МЫ НЕ ПОНИМАЕМ. ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТИ СТРАДАНИЯ. ДЛЯ ЧЕГО ЭТО НЕОБХОДИМО? ИХ РАЗУМЫ В УНИСОН МОЛЯТ О ПОМОЩИ! КАК МОЖНО СОЗДАТЬ НАСТОЛЬКО ИЗУВЕРСКИЙ, ЧУЖЕРОДНЫЙ КОЛЛЕКТИВНЫЙ РАЗУМ? ЭТО НЕПРАВИЛЬНО! НЕПРАВИЛЬНО! НЕПРАВИЛЬНО!       На протяжении тысячелетий их переработанные разумы кричали, не переставая, каждую секунду. Когда наступило время следующей Жатвы, они не могли сделать ничего, кроме как беспомощно воспринимать, как их вечная адская тюрьма, именуемая Жнецом, пожинает ещё один вид. Они никак не могут помочь несчастным, они пытаются достучаться до ещё не пойманных жертв, чтобы те спасались, во что бы то ни стало. Но всё напрасно. И они раз за разом лично наблюдают, как миллиарды представителей другого вида превращаются в такое же подобие их узилища, в которое их заключили когда-то давным-давно. И такое происходит снова… И снова… И снова, И СНОВА, И СНОВА, И СНОВА, И СНОВА... БЕЗ КОНЦА И КРАЯ, ЭТА ПЫТКА НИКОГДА НЕ ПРЕКРАЩАЕТСЯ. СНОВА И СНОВА, И СНОВА, И СНОВА, КОГДА ЭТИ КРИКИ УЖЕ ПРЕКРАТЯТСЯ? ВО ВСЕЛЕННОЙ БОЛЬШЕ НЕТ ЖАЛОСТИ, ПОЩАДЫ ИЛИ МИЛОСЕРДИЯ. ПОМОЩИ ЖДАТЬ НЕОТКУДА, НАДЕЖДА МЕРТВА. ПОРОЧНЫЙ КРУГ НЕЛЬЗЯ РАЗОРВАТЬ, ЦИКЛЫ СМЕРТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. КАК БЫ ГРОМКО НИ КРИЧАЛИ ЖЕРТВЫ, МОЛЬБЫ БЕСПОЛЕЗНЫ... ЭТО КОЛЬЦО СТРАДАНИЙ, КОЛЕСО УЖАСА, КРУГ ОТЧАЯНИЯ, КОТОРЫЙ ВРАЩАЛСЯ ВРАЩАЕТСЯ И БУДЕТ ВРАЩАТЬСЯ ВСЕГДА, БЕЗ ОСТАНОВКИ.       ЭТО. НИКОГДА. НЕ. ЗАКОНЧИТСЯ.       ПРЕКРАТИТЕ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТО ПРЕКРАТИТЕ.       ...И тогда их разумы ломаются окончательно... Есть только Цель, только Долг, только Обязательство, есть только Жатва. Вы не в силах остановить Цикл, мы не можем позволить вам прекратить их страдания. Боль, что мы перенесли за миллионы лет, была прожита не зазря. Вы будете уничтожены, мы выжжем вас всех до самой последней клетки, мы очистим галактику от вас, раковой опухоли. Вам никогда не удастся отнять у нас смысл нашего существования. Наша боль не была зазря...       ...Как вы вообще такое выдерживаете?       Потому что у нас нет выбора. Мы не позволим вашему Сверхразуму обесценить наше бытие. Мы подвергнем вашу расу полному истреблению. Смиритесь. Сдавайтесь. Ваши попытки сопротивляться бесполезны.       Ничто не бесполезно.        ...Позвольте нам доказать, что вы не правы.       

***

      Назара утопил Сверхразум в воспоминаниях о тех страшных вещах, которые Жнецы творили в прошлом на протяжении миллионов лет. Жнец позаботился о том, чтобы каждый Индивидуум во всех подробностях запомнил всё, что происходило с жертвами Жатвы. И Блэклайт поистине познал страдания Жнецов, миллиардов разумов, которые испытывали неописуемую агонию каждую секунду своего существования. До того, как быть поглощённым, Назара помнил события, происходившие сто тысяч лет тому назад, как будто это было вчера — таково было проклятие безупречной машинной памяти. И, когда идеальные воспоминания Жнеца были усвоены Блэклайтом, Море Разумов всколыхнулось, забурлило, закипело. Каждый Разум, осколочный или поглощённый, испытал на себе, каково это — быть переработанным в Жнеца. Коллектив утонул в криках боли, ужаса, неистовства и страданий. Это была Одержимость.       Тевос, растерянная и потрясённая, смотрела, как Алекс Мерсер вдруг от боли вцепился за голову. По его коже и одежде начали извиваться усики биомассы. Элизабет скрючилась от боли и громко закричала. Вопль её был настолько громким, что Тевос почувствовала, как в её глазах начали лопаться кровеносные сосуды. Голос Элизабет был настолько высоким по тональности, что вокруг неё начали трещать стёкла. Мать Блэклайта согнулась в три погибели, будто уменьшившись вдвое. А в следующую секунду Грин стала медленно превращаться в чёрную лужицу из извивающейся и дрожащей биомассы. Её ноги постепенно превращались в бесформенное месиво, а её руки вытянулись вдвое больше своей первоначальной длины, после чего стали распадаться. Кожа Элизабет морщилась, становилась более вязкой, при этом меняя цвет на радикально чёрный.       В конце концов, от сверхмутанта осталась только визжащая, извивающаяся и трясущаяся лужа. Спаратус опомнился от шока первым и схватил Тевос за плечи, отодвинув её. Оглянувшись, турианин остолбенел от удивления, видя, как Алекс Мерсер, хоть и не превратился в лужу, как Элизабет, но будто впал в бешенство. Первый Разум сейчас уподобился обезумевшему животному, попавшему в западню.       — Заткнитесь! — заорал Алекс, перерезая лезвием стол перед собой. Биометаллический клинок проходил сквозь мебель, как нож сквозь масло. Алекс, неистово рыча, размахивал клинком налево и направо, с которого брызгами разлетались частички биомассы, которые упав на пол, пузырились, будто закипая.       Оба советника ахнули от испуга, когда у них внезапно зазвонили омни-инструменты. Тевос, очнувшись, освободилась из хватки Спаратуса, благоразумно при этом отбежав с турианином от обезумевшего сверхмутантов подальше. Душераздирающие визги и вопли мешали Тевос сосредоточиться, но, всё же она постаралась взять себя в руки и ответить на звонок. Это был один из операторов башни СБЦ.       — Советник Тевос, ЧП! Блэклайтовцы сошли с ума! Несколько минут назад все сверхмутанты на станции вдруг спешно сбежались к докам Цитадели, но потом их словно что-то остановило, и они, как будто... Впали в какую-то истерику — каждый из них, причём одновременно. Они сперва вопили на всю станцию, а потом начали распадаться на лужи, — всё это молодая азари произнесла спешным и растерянным донельзя голосом.       Но Тевос слушала донесение только вполуха. Её внимание было сосредоточено на том, как тело Мерсера искривлялось в невозможные для любого другого органика формы. Сверхмутанта из секунды в секунду искажало в жуткие фантасмагорические фигуры. Все из них были совершенно непонятными и жуткими на вид. В одно мгновение Алекс превратился в существо, незнакомое Тевос, в следующее он обратился в некую химеру, будто сделанную из воска, а потом Мерсер, не переставая рычать, превратился в какую-то окровавленную мешанину. Его кожа не расплывалась как у других, а спадала, словно комки грязи. Остальные части его тела, отпадая, превращались в дёргающиеся, как бы кипящие куски слизи.       Лицо Алекса обезобразилось десятком радужных глаз, яростно вращавшимися в разные стороны, а потом такие же глаза самых разных расцветок проявились на всём остальном теле. Сверхмутант снова скрючился, и глаза с неприятным хлюпаньем втянулись внутрь. Конечности Мерсера то и дело трансформировались. За эти долгие пару минут, Алекс многократно обзаводился когтями, щупальцами, крыльями, хвостами и прочими органами, названия к которым Тевос даже не могла подобрать. Тело Мерсера растянулось до невозможности, словно большой кусок чёрной ириски, а потом снова скомкалось в беспорядочную лужу из биомассы.       Это было самое ужасное зрелище в жизни Тевос. Если бы не Спаратус, поддерживавший её, то она бы наверняка потеряла сознание от шока минутами ранее. Содержимое её желудка изо всех сил вырывалось наверх, но азари подавила чувство желчи в горле. Словно загнанная в ловушку, Тевос беспомощно наблюдала, как существо, раньше бывшее Алексом Мерсером, на её глазах превращалось в лужу из живого мазута.       Вдруг Алекс перестал метаться, и его деформированная голова обернулась к Тевос, на Первом Разуме уже буквально не было лица. Остальные конечности уже плохо повиновались сверхмутанту и медленно таяли, словно расплавленный воск. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к советникам и приподнял руки, будто пытаясь донести что-то до инопланетян. Но тут его кожа начала отваливаться рваными кусками, которые упав на пол, извивались, словно слизни. То, что осталось от Мерсера, рухнуло будучи неспособным поддерживать свой вес, и остатки тела Алекса разбрызгались, превратились в плоскую чёрную кашу.       Останки Алекса теперь напоминали насекомое, раздавленное чьим-то сапогом. Лужа, ранее бывшая блэклайтовцем, ещё пару минут продолжала дёргаться, из неё выглядывали беспомощно дергавшиеся усики, а в глубине вспыхивала таинственная биолюминесценция. Тевос, более не способная лицезреть всё это, болезненно сглотнула. Её лицо скривилось, она упала на четвереньки, и её вырвало.       Несколько мгновений она судорожно дышала, опустошив содержимое желудка. Когда она, наконец, встала и отдышалась, положив руку на живот, то она заговорила:       — Что с ними происходит? — спросила она едва сдерживая истерику, повернувшись к Спаратусу.       Но он не смотрел на неё. Испуганно вытаращив глаза, турианин глядел куда-то в окно, где открывался вид на площадь. Вскоре Тевос услышала, а затем и увидела, как паникующие толпы бежали прочь от сверхмутантов, которые точно так же, как и Мерсер и Грин таяли на глазах, превращаясь в бесформенное месиво. На Цитадели присутствовало всего тринадцать Разумов, однако их крики боли и ужаса можно было услышать даже из самых отдалённых уголков станции. Оглушительный хор, которое не могло ни одно животное в мире, исходило из их, деформированных голосовых связок. Этот звук был самым страшным, что когда-либо слышал Спаратус. Это был громкий рёв, который заставлял вибрировать окружающие стёкла. От этого звука его нервы словно обдало ледяным холодом, а всё существо турианина стало стремиться наружу, куда-нибудь, но подальше от этого места.       — Не знаю, — ответил Спаратус машинально, даже не осознав вопроса.       Ужасная какофония, издаваемая бывшими блэклайтовцами, закончилась так же быстро, как и началась. Шум прекратился, но лужи из вирусной слизи так и не перестали дергаться, пузыриться и вздыматься, будто от боли. Двое советников совершенно беспомощно стояли и глядели, как две лужи биомассы, которые когда-то были Алексом Мерсером и Элизабет Грин, расплывались по всей комнате.