главное при драке - не терять хладнокровие

            Финн ненавидел в Робине его тупые хиппи-банданы, его спутанные тёмные волосы, что постоянно лезли ему в лицо. Бесила его ухмылка и обжигающее дыхание, он ненавидел его локти, которыми он «невзначай» задевал его на уроках математики, его выворачивало от одного его взгляда, но … какое «но» его не будет. «Но» им подавай.             Однако, вот он, Финн Шоу собственно не спит именно из-за этого самого «но». — Глазёнки маленькие, волосы не причёсанные, губы пухлые так ещё и личное пространство не уважает, — бурчит себе под нос Финн, смотря в потолок. — Дома бардак, на стенках голые бабы, пахнет потом, повсюду носки валяются мерзость какая. Так ещё и болтает только о том, что драться в следующий раз нужно лучше. — У Финна лоб начинает болеть — так долго он пялился в потолок и шёпотом рассуждал о Робине Ареллано.             Странно ли это?             Конечно.             Будет ли Финн продолжать?             Разумеется.

***

            С утра Финн выглядит как выжатая мочалка, но Гвен этого как будто не замечает, уходит она раньше него, ведь уроки у него начинаются в девять пятнадцать, а у неё, соответственно, в восемь тридцать. — Мерзкий, урод с этой тупой подвеской. — С утра Финн пьёт лишь чай с мелиссой.

***

            В школе Шоу видит, что к нему направляется шайка Ареллано. Без своего вожака.             Страшно?             Нет.             Подготовившись бежать и дать отпор если его догонят, Финн вдруг видит боковым зрением высокую знакомую коренастую фигуру.             Робин. — Если тронете его, я побью вас, — Финн не ожидает, что Робин облокотится ему на плечо, пахнув на него запахом дешёвых сигарет, и на мгновение Финн теряет себя. Всмысле, он теряется в принципе — теряет способность говорить, даже мямлить не получается: выходит лишь пялится на игривую ухмылку Роба.             Робин тяжёлый и его волосы лезут в глаза Финну. — Итак, у нас с тобой урок математики? — Риторический вопрос. Знали бы вы, как Финн ненавидит этот урок, хотя сам предмет он любит.

***

            Робин занимает часть его парты, покусывает карандаш и с каким-то странным для него самого упоением слушает учителя. — Что ты творишь, — Финн резко выходит из класса, желая отделаться от Ареллано, но когда тот его догоняет, поправляя большую сумку через плечо с кучей наколок и бирюлек, Шоу взрывается. — А что? — Ареллано хорошо играет удивление и Финну приходится пояснить: — Спас меня от своей же банды, урок по математике слушаешь, пристаёшь ко мне. Чего ты добиваешься? Моего нервного срыва? — Они всё ещё идут по школьному коридору, изредка сталкиваясь с младшеклассниками, шныряющими под ногами. — Что за глупости сладкий, это всего лишь настоящий я. — Робин складывает губы бантиком и наивно смотрит на Финна. Тот готов ему врезать. — Так. Ты меня достал. Лучше возьми и избей меня в туалете и покончим с этим или это новый способ меня травить? Что ж, должен признать, хорошо получается. Только вот придётся учесть, что если ты захочешь доставать меня, я испоганю всю твою репутацию. — На лице Финна вдруг вырисовывается резкий звериный оскал.             Но Ареллано.             Ареллано плевать. — И как же ты хочешь испоганить мне репутацию? — Победно, сложив руки на груди, спрашивает Робин.             В коридоре достаточно людей. Пойдёт.             Шоу резко дёргает Робина за волосы, так, что слышит, как тот резко вскрикивает. Ещё лучше. Больше внимания.             Вставая на цыпочки и не обращая внимания на то, что его сумка падает с его плеча, Финн касается губами рта Робина. Набрав как можно больше воздуха, делая всё, как было показано в фильмах, он проникает языком в рот Ареллано.             Робин застывает.             Его зрачки, от рождения чёрные, становятся темнее, чем это вообще возможно, незаметно для самого себя он прикрывает глаза, наплевав на весь остальной мир.             Его шершавые пальцы опускаются на талию Шоу и ему уже всё равно на то, что Финн всё ещё держит его за волосы, признаться, его это даже возбуждает, плевать на то, что людей в коридоре так много, что можно запихнуть в гигантский автобус, да ещё человек десять не поместиться. Плевать даже на то, что Финн как бы парень.             Ведь целуется он на удивление афигенно. Дышит обрывисто, проникая языком глубже, чем это вообще возможно.             Когда Финн отстраняется, Робин видит его белое, без единого красного пятна, лицо. — Ну как? Отстанешь теперь?