Под маской тьмы

— Я не просила тебя спасать меня, — сказала я жёстко, чувствуя, как горло сдавливает какая-то странная боль. — Это моё решение. Моя жизнь. Он тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам и усмехнулся, но в этой усмешке не было ни радости, ни лёгкости. — Вот в этом вся ты. Никогда не думаешь, что кто-то может о тебе беспокоиться, правда? — Его глаза впились в мои, заставляя меня почувствовать себя словно на допросе. — А что, если это важно для меня? Эти слова повисли в воздухе. Я не знала, как на них ответить. Да и нужно ли было? Его взгляд был пронзительным, но я не могла выдержать его слишком долго. В горле пересохло, и я отвернулась, чтобы он не видел растерянности на моём лице. — Это неважно, — тихо пробормотала я, глядя куда-то в сторону. — Мы всё равно здесь умрём. — Возможно, — согласился он неожиданно спокойно. — Но до этого момента я не дам тебе погибнуть.

***

Воспоминания — единственное, что мне осталось. Почему-то в голове проносились события, связанные с психбольницей. Казалось, я помню о том времени всё, будто это было вчера. Те моменты, что согревали сердце, и те, что заставляли его разрываться на части. Именно там я встретила его, Серёжу, и его вторую пугающую личность, которую называли Птицей. Сейчас я снова погружаюсь в эти воспоминания. Ведь они были единственным утешением в этом месте. Сидя на холодном полу, оперившись спиной на сырой каменный угол, я подняла голову и устремила взгляд в узкое окно под потолком. Сквозь мутное стекло пробивался тонкий луч дневного света, словно чуждый этому месту. Он касался противоположной стены, создавая слабую иллюзию тепла, но здесь, в этой камере, царил мрак. Моё дыхание срывалось от холода, а металлические кандалы, сковывающие мои запястья, едва слышно позвякивали при каждом движении, отражая отблески слабого света. Дышать было тяжело, да и сам запах в этом месте был не самым лучшим. Удивительно, что те мужчины до сих пор держали меня в этом месте, а не выстрелили в голову. Ведь они понимали, что я ничего не скажу, да и информации у меня не было. Они прекрасно это знали, но… видимо, им доставляло удовольствие проводить надо мной эксперименты с использованием своих инструментов. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как меня сюда бросили. Часы, дни, недели — всё слилось в одно бесконечное ожидание. Моё тело измождено, силы покидают меня. Ещё один удар их проклятого устройства — и я, возможно, не выдержу. Как я всё ещё жива после всего, что они сделали? После пыток, что оставили шрамы не только на теле, но и на душе? Возможно, мой организм уже адаптировался к таким опытам благодаря Рубинштейну. Только я чувствовала, что конец близок. Чувствовала, что ещё один удар, распространяющийся молниеносно по моему телу, окончательно добьёт. Но почему, несмотря на боль и страх, мои мысли неизменно возвращаются к одному человеку? Не к брату, не к семье. А к Серёже. Почему именно он занимает каждый уголок моего сознания? Почему я ощущаю его присутствие так остро, словно он здесь, рядом? Я безумна? Возможно. Но если быть честной, мои стены, которые я так долго выстраивала, чтобы защититься от него, да и от других людей, начали рушиться. Его тень, его голос — всё это глубоко въелось в меня. Он был словно болезнь, которая поражала органы, заставляя думать только о себе и о боли, которую приносил. И я не могла отказаться от неё. Не могла сказать своим мыслям «нет», продолжая вспоминать его образ. Ту улыбку, благодаря которой я окончательно не потеряла саму себя в клетке Рубинштейна. Его руки, чьи пальцы зарывались в мои волосы, пытаясь успокоить меня от кошмаров. И даже глаза, которые меняли цвет, оставались для меня важными. Я не ненавидела Птицу за то, что он забрал у меня Серёжу, ведь они были одним человеком. И сейчас, думая о том, что могло быть между нами, я готова смеяться. Если бы я только могла понять действия Птицы, если бы он только сказал мне правду… Всё было бы по-другому. Возможно, сейчас я не находилась бы в этом месте, обнимая себя дрожащими руками от холода и боли. Чем больше я находилась в одиночестве, тем больше мне хотелось услышать маму. Её голос, её тёплые слова и руки, которые могли уберечь меня от зла всего мира. Но в глубине души я знала, что этого уже никогда не случится. Она умерла. Очень давно. Только её кольцо, хрупкое украшение на моём пальце, остаётся связью с прошлым. Я сжимала его в ладони, когда страх поглощал меня целиком. Оно напоминало мне, что я должна бороться. Хоть за что-то. Хоть за себя. Вдох. Выдох. Шёпот воспоминаний. Стук сердца, скрывавший имя, которое я боялась произносить вслух.

***

Мы скрывались в тишине мрачного заброшенного здания напротив, пристально наблюдая за комплексом, где удерживали мою сестру. Ночь была безлунной, холодной и пронизывающей, будто сама природа сговорилась быть нашим союзником. Ветер шипел сквозь трещины в стенах, откуда-то из глубины раздавался скрип старых балок, но это место идеально подходило для нас — безлюдное, забытое, укутанное тьмой. Никто бы и не подумал заглянуть сюда, никто бы не заметил нас до того момента, как начнётся наше движение. Мы были призраками в этой ночи. Олег, прислонившись к разбитому окну, последний раз проверял периметр через бинокль, его взгляд был напряжённым, словно он пытался заглянуть в самую душу того здания. Я видел, как его пальцы непроизвольно сжимались на корпусе бинокля, выказывая внутреннюю тревогу, хотя лицо оставалось сосредоточенным. Сергей стоял позади, небрежно перебирая лямку рюкзака, в котором лежало наше снаряжение. Он делал вид, что спокоен, но его взгляд постоянно метался по комнате, будто он ожидал, что стены сами начнут шептать ему о грядущих опасностях. В кармане раздался вибрирующий звонок, и я резко поднял трубку. Дима, наш единственный «глаз» на расстоянии, заговорил быстрым и уверенным тоном: — Камеры расположены вдоль южного и западного периметра. Пробелы — у северной стены, но там патруль каждые десять минут. Оружейная — на втором этаже, ближе к восточной стороне. Если её не зачистить, выбраться с Лилианой будет невозможно. Её камера — на первом уровне, четвёртый блок. Не забудьте... — Осторожность, — перебил я его, уже зная, что он собирался сказать. Но мои мысли были где-то далеко от его инструкций. Лилиана. Только её безопасность имела значение. Я сжал телефон так сильно, что пальцы побелели. Если кто-то посмел причинить ей вред, если она хоть на мгновение почувствовала боль или страх, это будет их последней ошибкой. Пусть мы и не были так близки, как хотелось бы, но Лилиана оставалось для меня семьёй. И я не мог допустить, чтобы кто-то причинил ей боль. Меня переполняла ярость, бурлящая где-то глубоко внутри, как тёмная сущность, готовая вырваться наружу. Моя вторая, скрытая часть рвалась на свободу, напоминая о том, на что я способен, если ситуация выйдет из-под контроля. Всё же работа в полиции оставила во мне след безбашенного майора, для которого нет правил, если дело касалось справедливости. — Всё чисто, — глухо бросил Олег, убирая бинокль и кидая на меня многозначительный взгляд. Он, похоже, чувствовал мою напряжённость, но ничего не сказал. Только проверил нож в кобуре, привычным движением затянул ремень на куртке и кивнул Сергею. — Мы готовы. Сергей, молча кивая, поднял рюкзак и открыл его, показывая мне содержимое: глушители, дымовые гранаты, несколько ножей и пистолет. Он знал, что я буду первым входить внутрь, но даже он не мог скрыть лёгкую дрожь в руках, когда передавал мне оружие. Я повернулся к зданию напротив. Каждый сантиметр казался холодным и чужим, но я знал, что Лилиана там. Моя сестра. Моя ответственность. И если ради её свободы придётся стереть это место с лица земли, я сделаю это, не раздумывая. Уверен, что два психа рядом со мной сами подкинут бомбы в нужные места, если потребуется. И это придавало мне решимость идти вперёд, не оборачиваясь. Всё готово. Олег отдал финальный знак, и тишина стала оглушающей. Мы двинулись вперёд, растворяясь в ночной тьме, как тени, которые вот-вот превратятся в бурю. Темнота обволакивала нас, словно щит, но каждый шаг вперед обжигал нервы. Мы двигались быстро, бесшумно, словно были частью этой ночи. Сергей возглавлял движение, его уверенные жесты привносили порядок в хаос происходящего. Я держался чуть позади, напряжённый, чувствуя, как гнев борется с тревогой, разрывая меня изнутри. Олег прикрывал нас сзади, его шаги были едва слышны. Неудивительно, что он числился как «Призрак», которого невозможно уловить. Мы приблизились к северной стене, где Дима указал на пробел в камерах. Сергей остановился и поднял руку, жестом приказав замереть. Он обернулся ко мне, его лицо скрывалось в тени, но даже так я видел, как в его глазах зажигалась знакомая смесь раздражения и уверенности. — Игорь, ты точно знаешь, что делаешь? — его голос прозвучал хрипло, но достаточно тихо, чтобы не привлекать внимание. — Если начнётся бойня, ты не потянешь. — Я здесь не для того, чтобы обсуждать твои прогнозы, — огрызнулся я, наклоняясь ближе к стене. — Лилиана моя сестра, и я вытяну её, несмотря на твои сомнения. Даже если я плохо выгляжу в твоих глазах, это не значит, что я сопляк, который оружие не может держать. — Если ты убьёшь её своими поспешными решениями, винить будешь только себя, — Сергей откинул назад капюшон, на мгновение обнажив своё лицо, и посмотрел прямо в мои глаза. — У нас нет права на ошибку, — прикусив нижнюю губу, проговорил он. Верно, он волновался. И я могу принять эти чувства, когда перед тобой твой бывший враг, с которым приходится идти вместе на вражескую территорию. Я сжал кулаки, с трудом сдерживая желание что-то резко ответить. Сейчас не время для споров. Мы оба понимали, что поставлено на кон. Поэтому я лишь кивнул, признавая его правоту, хоть и неохотно. Для меня будет лучше соглашаться со всеми словами Разумовского, чем бессмысленно спорить с ним. Да и взгляд Волкова подсказывал сдаться в словесной перепалке. Вскоре Олег прервал наше молчание: — Камеры. Осталось три минуты до следующего патруля. Если хотите пробраться внутрь незамеченными, то сейчас самое время. Сергей лишь кивнул, не отвлекаясь больше на меня. Он двинулся вперёд, показывая жестом за мной и Олегом. Мы поднялись к одной из старых вентиляционных шахт, ведущей прямо в здание. Металлическая решётка была прикручена, но с помощью небольшого ломика, который Сергей выудил из рюкзака, она легко поддалась. — Олег, засекай время, — тихо приказал Сергей, засовывая лом обратно в рюкзак. — У нас две минуты. — Не больше, — пробурчал Олег, начиная отсчитывать. Мы по очереди влезли в шахту. Металл под ногами был скользким, и каждый наш шаг гулко отдавался в узком пространстве. Я слышал, как впереди Сергей шипел сквозь зубы, когда один из гвоздей зацепил его рюкзак. Это место казалось ловушкой даже для тех, кто знал его изнутри. Будучи осторожными на все сто процентов, мы не могли полностью быть уверенными в своих действиях. Звук шагов за стеной заставил нас замереть. Сергей жестом приказал молчать. Мы затаили дыхание, чувствуя, как в воздухе повисла напряжённость. Через мгновение шаги стихли, и мы двинулись дальше. Оружейная находилась на втором этаже. Мы выбрались из шахты в небольшую техническую комнату, и Олег аккуратно закрыл за нами решётку, оставляя её так, чтобы в случае необходимости можно было быстро покинуть здание. — Камеры, — напомнил Сергей, глядя на Олега. Олег тут же подключился к небольшому планшету, который достал из кармана. Экран показал нам картинку с камер. Он тихо пробормотал: — Двое охранников у оружейной. Один, похоже, дремлет. — Значит, работаем быстро. — Сергей повернулся ко мне, подавая пистолет с глушителем. — Ты берёшь правого, я — левого. Чисто и без шума, понял? — Без твоих указаний разберусь, — процедил я, принимая оружие. Мы выскользнули из комнаты. Олег остался позади, прикрывая наш тыл. Коридоры были тёмными, но камеры, установленные под потолком, вращались с механической точностью. Мы двигались в их слепых зонах, полностью полагаясь на информацию от Олега. Через несколько минут мы добрались до двери оружейной. Сергей поднял руку, показывая мне на правого охранника. Я кивнул и поднял пистолет, целясь. Сергей действовал первым. Его выстрел едва слышно пронзил воздух, и охранник упал, даже не успев понять, что произошло. Я последовал за ним, мой выстрел оказался таким же точным. Всё же талант не пропьёшь. — Чисто, — сказал я, убирая оружие. Сергей не ответил, только начал быстро собирать всё, что могло нам пригодиться: автоматы, гранаты, патроны. Я взял столько, сколько мог унести, и мы покинули помещение, направляясь вниз, к камере Лилианы. Когда мы добрались до её блока, я услышал звук — слабый, едва различимый. Её голос. Моё сердце сжалось, я едва не бросился вперёд, но Сергей резко схватил меня за плечо, потянув назад. — Спокойно, — тихо сказал он. — Если сделаешь глупость, мы все погибнем. Его слова были как пощёчина, но он был прав. Я кивнул, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Сергей повернул голову к Олегу: — Как там камеры? — Чисто. Действуем сейчас или придётся ждать ещё десять минут, — ответил он. Сергей быстро подошёл к двери камеры, достал отмычку и начал работать над замком. Через несколько секунд дверь с тихим щелчком открылась. Лилиана сидела на полу, опираясь спиной на стену. Её глаза открылись, когда мы вошли. Сначала в них был страх, но, увидев Сергея, она прошептала: — Серёжа... Сергей бросился к ней, опустившись на колени. Её руки были скованны, запястья стерты в кровь, что заставило моё сердце сжаться. Было видно, что Разумовский хотел что-то сказать, но его голос будто застрял в горле. — Жива? — спросил Олег, осматривая её. — Хватит обниматься, у нас мало времени, Серёж. — Замолчи, — огрызнулся Сергей, освобождая её руки от цепей. — Лилиана, всё будет хорошо. Мы вытащим тебя, — спокойно проговорил он, словно пытался успокоить её. Хотя казалось, что он желал унять свои эмоции. Олег лишь усмехнулся, повернулся к двери и сказал: — Тогда двигаемся быстрее. У нас есть ещё ровно две минуты до патруля. — Идти сможешь? — спросил я, вместе с Сергеем помогая сестре встать. Отрицательный кивок — и сумка Разумовского вмиг оказалась в моих руках. Операция выходила на финишную прямую. Сергей осторожно взял Лилиану на руки, её слабое тело казалось лёгким, почти невесомым. Она тихо застонала, когда он поднял её, но тут же уткнулась лицом в его плечо, пытаясь унять дрожь. — Олег, веди нас, — приказал Сергей, коротко оглянувшись на меня. — Не тупите. Его резкость задела, но я сдержался. Сейчас не время для разборок. Олег уже сверялся с планшетом, отслеживая движение камер. — Патруль у северной стены. Мы успеем, если ускоримся, — бросил он, жёстко указывая на коридор. Мы двинулись вперёд, стараясь двигаться быстрее, но тихо. Лилиана была без сознания, её лицо, бледное как мел, выглядело болезненно. Я едва мог сосредоточиться, глядя, в каком она состоянии. Сергей чувствовал мою напряжённость, но ничего не говорил, только держал её крепче. — Игорь, прикрывай, — коротко бросил он, когда мы приблизились к выходу из технической комнаты. — Если что-то пойдёт не так, твоя задача — сдерживать их, пока мы уходим. — Ты что, уже похоронил меня? — огрызнулся я, проверяя пистолет. — Нет, но если кто-то из нас и останется, чтобы прикрыть остальных, это будешь ты, — он посмотрел на меня с таким холодным расчетом, что я даже не нашёл, что ответить. Олег прервал напряжённое молчание: — Камеры временно отключены. Патруль близко, но если сейчас начнём спускаться через шахту, у нас есть тридцать секунд на отход. Сергей кивнул. — Лезь первым, — сказал он, глядя на меня. — Убедись, что выход чист. Я не стал спорить. Залез в шахту, осторожно передвигаясь вперёд. Металл скрипел подо мной, но я двинулся быстрее, чувствуя, как время утекает сквозь пальцы. Когда я выбрался наружу, то осмотрелся. Всё чисто. — Давай, — прошептал я в коммуникатор, нацеливая пистолет на ближайший коридор. Сергей и Олег выбрались из шахты достаточно быстро, их движения были точными и отточенными. Сергей аккуратно передал Лилиану мне, пока сам проверял оружие и ситуацию вокруг. — Всё чисто. Выходим через южный выход, — сказал Олег. Мы побежали к выходу, двигались молниеносно, не теряя ни секунды. Когда мы добрались до ограды, Лилиана зашевелилась в моих руках, издав тихий стон. — Мы дома, Лилиана, — прошептал я, чувствуя, как сжимаются лёгкие. Сергей кивнул Олегу, который уже был готов срезать проволоку на заборе. — Быстрее! — крикнул он, как только звук сирен прорезал ночную тишину. Мы пересекли периметр в последний момент. Лишь добравшись до машины, я понял, как сильно дрожат мои руки. — За руль, — приказал Сергей, усаживаясь с Лилианой на заднее сиденье. — Игорь, не гони, но сделай так, чтобы нас не засекли. Я хотел возразить, но только стиснул зубы, нажимая на газ.

***

Когда мы оказались в квартире Сергея, напряжение между нами усилилось. Он сразу же уложил Лилиану на кровать в своей комнате и начал осматривать её раны. Видеть такого обеспокоенного Разумовского было действительно ново для меня. — Она истощена, — буркнул он, не поднимая глаз. — На грани обезвоживания. Её пытали, но... кости целы. — А что насчёт тебя? — я прислонился к стене, наблюдая за ним. — Я в порядке, — коротко бросил Сергей, но даже с расстояния было видно, что его руки подрагивали. — Ты собираешься взять всю вину на себя? — тихо спросил я, подходя ближе. — Ты понимаешь, что это не твоя... — Это моя ответственность, — перебил он, резко повернув голову. Его глаза блеснули, словно он готов был разорвать меня за попытку как-то возразить. — Ты думаешь, я позволю кому-то другому отвечать за неё? — Она моя сестра! — я не сдержался, голос сорвался. — А теперь она под моей защитой, — отрезал он. — Ты хочешь спасти её, но не видишь дальше собственного гнева. — Сказал мне тот, из-за кого она вернулась ночью промокшая и в слезах, — чётко сказал я, не повышая голоса. Всё же не хотелось сейчас будить Лилиану нашими ссорами. — Я все эти месяцы заботился о ней, пока она вновь не вспомнила о тебе, раз пришла в твою чёртову башню, — вздохнул я, присаживаясь на край кровати. Я осторожно протянул руку к лицу сестры, проведя по нему пальцами. Кожа холодная и бледная, словно первые недели ужаса в моей квартире, когда мы не могли с Юлей понять, что случилось. Сердце сжималось от несправедливости, ведь Лили точно не заслуживала всего этого. На мгновение между нами повисло молчание, гнетущее, словно гроза перед бурей. И лишь шум дождя за окном напоминал нам о том, что время шло дальше. — Но это не значит, что я не благодарен, — наконец сказал он, смягчая тон. — Ты сделал своё дело. Теперь моя очередь. — Мы не ладим, — сказал я. — Но ради неё я готов это терпеть, — поднял я взгляд на него. — И это взаимно, — ответил он, на секунду задержав взгляд на мне. — Ради неё, — Сергей опустил глаза на сестру, и я понял, что не зря обратился к нему. Пусть Разумовский и являлся психом, какая-то часть его души могла переживать за других, по крайней мере, переживать за Лилиану.

***

Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием Лилианы. Сергей сидел на краю кровати, опустив голову. Его руки всё ещё дрожали, но он старался не показывать слабости. Я стоял у окна, наблюдая за ночным городом. Огоньки машин, мерцание уличных фонарей и спокойный ритм жизни за стеклом казались параллельным миром, совершенно не похожим на наш. — Её нужно отвезти в больницу, — наконец я нарушил молчание. — Это исключено, — ответил Сергей, не отрывая взгляда от Лилианы. — Они будут искать её. И нас. — Тогда что ты предлагаешь? Лечить её дома? Мы не врачи, — парировал я, взывая к здравому смыслу. — Я знаю, что делаю, — его голос прозвучал твёрдо, но я уловил нотки усталости. Я хотел возразить, но молчал. Слишком хорошо знал, что спорить с ним сейчас бесполезно. Вместо этого подошёл к столу, где стояла аптечка, и начал проверять её содержимое. — У нас нет всего, что нужно, — сказал я, перебирая бинты и лекарства. — Без профессиональной помощи ей будет тяжело. Сергей взглянул на меня, и в его глазах читалась внутренняя борьба. Он знал, что я прав, но не мог позволить себе согласиться. Хотя, возможно, мужчина просто боялся довериться не тому человеку. За эти пару часов он каким-то образом доверился мне, а это уже стоило многого. — У меня есть контакты, — тихо сказал он. — Люди, которые могут помочь, не задавая лишних вопросов. Я кивнул, понимая, что это лучший вариант в нашей ситуации. — Тогда свяжись с ними. Чем раньше, тем лучше. Сергей молча поднялся, достал телефон и вышел из комнаты. Я остался один с Лилианой. Её лицо, хоть и оставалось бледным, выглядело чуть спокойнее. Я сел рядом, осторожно коснувшись её руки. — Ты сильная, Лили, — прошептал я, чувствуя, как горло сдавливает от эмоций. — Мы вытащили тебя. Теперь всё будет хорошо. Она слабо пошевелила пальцами, и я замер. Её веки чуть дрогнули, но она не открыла глаза. На моём лице появилась слабая улыбка, лелея надежду, что девушка поправится. Нужно лишь немного времени. Сергей вернулся через несколько минут. — Они будут здесь через час, — сообщил он, прислонившись к двери. Я кивнул, но не стал ничего говорить. — Ты можешь отдохнуть, — добавил он, но в его голосе не было заботы, только усталость. — Я останусь. Сергей не возражал, лишь прошёл к столу и налил себе стакан воды. Он выглядел так, будто собирался рухнуть от изнеможения, но упрямо продолжал стоять. — Ты ведь заботишься о ней, — сказал я вдруг, нарушив тишину. Он поднял на меня взгляд, полный усталости и скрытой злости. — Конечно, — ответил он коротко, удивляя меня своей прямотой. — Тогда перестань винить себя за то, что с ней произошло. Мы не могли предотвратить этого, — отчитывал я его, не повышая голоса. Он молчал, глядя на воду в стакане, словно пытаясь найти в ней ответы. Хотя что могла сказать вода в стакане, кроме отражения? Может, в этом и был весь ответ для Сергея. — Ты прав, — наконец сказал он, вздохнув. — Но это не значит, что я могу просто забыть. Я не стал настаивать. Слишком много было сказано за этот день, слишком многое произошло. — Смена дежурства через полчаса, — бросил он, направляясь к дивану в углу комнаты. — Не засни. Я усмехнулся, понимая, что это его своеобразный способ поблагодарить меня. Однако это было лучше, чем ничего. Разумовский просто был ворчливым, хотя с этим точно можно смириться в этих стенах. — Не засну, позволяя себе смотреть в сторону окна, ожидая чужой машины.

***

Лилиане прокапали витамины и электролитные составы, по словам врача. Составив для нас с Сергеем список медикаментов и дальнейших действий, тот уехал. И сейчас, смотря на Лилиану после терапии, я мог спокойно выдохнуть. Дышать ей было куда легче, раны обработаны, да и цвет лица стал возвращаться к ней вновь. То же касалось и Разумовского, который сидел рядом с ней. После прихода врача, Сергей будто смог расслабиться, позволяя себе отдохнуть от плохих мыслей. Я осторожно подошёл к нему, положив руку на плечо, слегка сжимая. — Всё будет в норме. Поспит спокойно пару часов и вернётся к нам, — проговорил я, на что получил кивок головой. — Я не дам спокойно жить ублюдкам, которые сделали это с ней, — проговорил тот, поднявшись с кровати, слегка отталкивая меня в сторону. — Олег уже ищет их? — спросил я, поглядывая на его спину. — Ты плохого мнения о нас, — хмыкнул Сергей. — Мы уже знаем, где они находятся. Что они хотели узнать. И кто за этим стоит… Я провёл рукой по лицу, представляя, что ждёт этих людей. Хотя особого сожаления по отношению к ним у меня не было, но сил сделать пакость, на которую способен этот псих, у меня нет. По одному взгляду на Сергея мне стало ясно, что он задумал что-то нехорошее, даже садистское. — Будет взрыв? — уточнил я на всякий случай, заставляя мужчину повернуться ко мне. На его лице торжествовала улыбка, словно мой вопрос являлся слишком глупым. — Как хорошо, что я уже не в полиции, — проговорил я. — Ты бы меня остановил? — спросил с интересом Сергей, запрыгивая на край стола. — Не стал бы, — я повернулся в сторону Лили. — Те ублюдки заслуживают того, чтобы их разорвало на части. — Не думал я, что бывший майор полиции перешел на сторону зла, — с весельем ответил тот. — Люди меняются, кому, как не тебе об этом знать, — добавил я, осторожно поглаживая голову сестры. Сергей промолчал, но и не стал отрицать мои слова. Видимо, они всё же задели его, заставляя задуматься о своей сущности. Хотелось бы мне, чтобы он делал это почаще. Задумывался о людях, которые рядом с ним. О людях, которым могут навредить лишь из-за мимолётной связи.