Козодой (Caprimulgus)

Теперь иди: семи лет не пройдёт,

Как лестное о нашем доме мненье

Ты укрепишь, вернувшись в прежний свет,

Людской молвы невелико значенье,

И ничего сильнее правды нет

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Чистилище. Песнь восьмая

Спустя двадцать пять лет

после Страшного Суда

What A Wonderful World — Soap&Skin

      Скорпиус Гиперион Малфой был прекрасным представителем чистокровной аристократии. Высокий, стройный, красивый, богатый. Его можно было описать ещё множеством эпитетов, но самое главное, что можно было о нём сказать: закрытый. Скорпиус был немногословен даже со своими родителями, оставляя в себе свои душевные переживания, мысли и чувства. Он был восьмым по счёту ребенком Драко и Астории Малфой и единственным выжившим. Все его братья и сестры умирали, не прожив и недели. В роду Гринграсс часто рождались близнецы из-за чего беременность Астория переносила очень тяжело и каждый раз всё было напрасно. Когда Скорпиус перешагнул этот диаволов порог в семь дней и выжил, Астория была вне себя от радости и оберегала сына от всех возможных бед. Он рос замкнутым парнем, практически не выходил из Малфой-мэнора и не имел никого с кем мог бы поговорить по душам. Миссис Малфой не хотела отдавать сына в Хогвартс, но её муж настоял на этом, убедив жену, что сыну необходимо научиться вести себя с такими же, как он — чистокровными волшебниками и завести полезные контакты.       Школа раскрыла в Скорпиусе новые грани, мальчику удалось завести друзей, с которыми он был неразлучен все годы учебы. Его мать тряслась над каждым письмом, ожидая вестей о том, что её единственный, такой долгожданный и выстраданный сын окажется в опасности. Но с парнем всё было в порядке. Он рос на удивление сильным и здоровым. Его острому уму мог позавидовать любой.       Его отец — Драко Малфой — был главным попечителем Школы, а также правой рукой Повелителя Магического Содружества стран, которые объединились под одним правителем — Лордом Волдемортом. С авторитетом Малфоя-старшего было сложно спорить и поначалу к Скорпиусу в Хогвартсе относились настороженно, не зная чего от него ожидать, но вскоре мальчик стал любимчиком учителей, не только благодаря щедрым пожертвованиям своего отца, которого боялись и боготворили, но в большей степени за свой спокойный нрав и неутолимую тягу к знаниям.        Когда Скорпиус окончил Хогвартс, отец пристроил его на работу в Министерство Магии Содружества на должность помощника министра иностранных дел. Скорпиус быстро учился и был трудолюбив во всём, что касалось работы. Он старательно выполнял все задания, будь то определенный сорт чая, который должен стоять на столе министра утром к началу рабочего дня или подготовка к проведению пресс-конференции. Ему пророчили большое будущее, предрекая место отца, когда тот отойдет от дел.       В новой магической Великобритании вот уже двадцать пять лет сохранялся мир и порядок. Все нечистокровные маги тщательно вылавливались и содержались в специальных местах, откуда потом их распределяли на тяжёлые работы или в услужение чистокровным. Младенцев с магией в крови, которые рождались от маглов, отбирали у родителей и выращивали в особых домах, готовя их к определенной участи. В новом мире не было места для грязи, он был чист, как свежий горный воздух. Все находились на положенным им местах.       Почти все страны Европы присоединились к Содружеству, несгибаемой оставались Италия, Швейцария и Болгария, в которых сопротивление становилось сильнее с каждым годом, укрепляя свои позиции. МАКУСА тянула с вмешательством очень долго, а когда решила влезть было уже слишком поздно. Власть Волдеморта укрепилась, и его армия стала настолько сильна, что победить её не было никакой возможности. В итоге, США держало нейтралитет в отношении Нового Мира и стран Содружества.       В этом году в Америке проходил большой конгресс, в котором также принял участие девятнадцатилетний Скорпиус Малфой, заменяя внезапно слёгшего с драконьей оспой министра. Отец и мать гордились сыном и тем, как он выступил на Конгрессе, защищая новый мировой порядок. Он был собран, сдержан, отвечал по существу поставленных вопросов и не давал ни малейшего повода сомневаться в его словах. К концу его спокойной, убедительной речи зал замер, обдумывая слова подающего надежды чистокровного представителя Нового Мира.       По возвращению домой Скорпиус планировал посетить родителей и познакомить их со своими новыми знакомыми, а также девушкой, с которой его не раз замечали в частных ресторанах на закрытых территориях.       Затянув потуже чёрный строгий галстук, Скорп отвернулся от своего отражения в зеркале. Он был похож на отца, такие же платиновые волосы, но острые черты лица были намного плавнее, чем у Драко, была в них какая-то мягкость, серые глаза отдавали голубым, переняв часть цвета радужек от матери. Молодой Малфой взял небольшой сверток, который уже давно ждал своего часа, и убрал его во внутренний карман мантии, где в волнении учащённо забилось сердце. Палочка, как всегда, находилась в наплечной кобуре, готовая отразить атаку на юного наследника. Таких попыток было множество со времен того, как он покинул безопасные стены Школы, но Малфой был искусен в защитных заклинаниях, не теряя времени даром в своей альма-матер.       Скорпиус задержался на пороге своего дома на Площади Гриммо двенадцать лишь для того, чтобы вдохнуть побольше воздуха в грудь, перед тем как представить родителям любимую. Его руки слегка подрагивали от волнения, но это было нормально, испытывать легкий мандраж, перед тем как объявить о помолвке. Молодой человек закрыл за собой дверь и трансгрессировал в Малфой-мэнор.       Пройдя сквозь кованую решетку входных ворот поместья, он быстрым шагом пересёк двор и вошёл в большие резные двери. Его встретила пара безмолвных грязнокровок, которые услужливо приняли у него верхнюю одежду и сопроводили его в большую гостиную, склонив головы в страхе и почёте перед молодым наследником древнего чистокровного рода.       — Дорогой, мы так скучали! — Астория распахнула объятия, и сын тут же подошёл к матери и крепко обнял её.       — Матушка, — улыбнулся он, скрывая лёгкую дрожь в голосе. — Рад видеть тебя в добром здравии.       — Сын, — коротко поприветствовал сына кивком головы Драко.       — Отец, — кивнул в ответ Скорпиус и сел напротив него.       Стол из дорогого красного дерева, покрытый белоснежной шёлковой скатертью, как всегда, ломился от яств, приготовленных заботливыми домовиками. Грязнокровкам запрещалось прикасаться к пище, за это следовало жестокое наказание. Семья приступила к трапезе, ведя обычную светскую беседу. Наконец, когда с основными блюдами было покончено, Скорпиус прочистил горло и посмотрел на отца. Взгляд Драко был острый, как кинжал, черты его лица со временем обострились ещё больше, на лице пролегли жёсткие складки, вокруг губ и на лбу появились глубокие морщины. Он оставался всё таким же прекрасным и величественным, держа спину прямо, как и подобает настоящему аристократу.       — Я говорил вам о том, что хочу познакомить вас со своими друзьями, — слегка улыбнулся Скорпи.       — Что же они не пришли на ужин? — поджал губы его отец, отчего морщины резко выделились на бледном лице.       — Как я писал в письме, они очень занятые люди, занимающие высокие посты, — юный наследник сжал под столом льняную салфетку. — У них есть всего пара часов. Для меня очень важно, чтобы вы познакомились с ними, отец, — своим спокойным голосом пояснил Скорпиус. — У них есть здравые идеи относительно будущего Содружества и стран не входящих в него.       Драко нахмурился, но всё же кивнул. Всё-таки это были друзья его единственного сына, можно сделать небольшое послабление в правилах приёма гостей.       — Я встречу их у ворот, они должны прибыть с минуты на минуту, — Скорпиус скользнул из-за стола, оставляя на щеке матери лёгкий поцелуй и вышел из гостиной.       — Ты слишком строг к нему, дорогой, — произнесла Астория, поглаживая руку мужа, затянутую в перчатку из драконьей кожи, которая не пропускала кровь, постоянно сочащуюся из его ран. Тот убрал свою ладонь от её и сжал пальцы в кулак.       — Ему нужна твёрдая рука, — отрезал Драко, отпивая из бокала огневиски. — Он слишком мягок.       — Он твой единственный сын, — мягко напомнила ему Астория. Она всегда была тем, кто стоял между ним и Скорпиусом, когда вопрос касался воспитания. — Будь к нему снисходительнее, он ещё так молод.       — В его возрасте я уже вскрывал глотки грязнокровкам, а он не может даже присутствовать на ежегодном празднике Страшного Суда, постоянно находя отговорки, — Малфой отбросил салфетку.       — Ты же знаешь, он так занят на работе, его ждёт большое будущее — с гордостью в голосе произнесла Астория.       Малфой с сомнением хмыкнул и сделал очередной глоток. Дверь гостиной распахнулась, и Драко сразу почувствовал, как его палочка вылетает из кобуры. Он подорвался, но тугие верёвки тут же обвили его тело, прижимая его к спинке изящного стула из красного дерева. Краем уха он услышал глухой стук и, повернув голову, увидел, что его жена лежала оглушённая на полу.       — Какого… — начал было он возмущаться, но тут же почувствовал ещё одно заклинание на своём теле. Его лишили голоса, наложив Силенцио.       В комнату вошёл побледневший Скорпиус, вокруг него стали появляться люди, снимая с себя дезиллюминационное заклинание. Юноша сглотнул и перевёл испуганный взгляд с матери на отца. Драко в шоке смотрел на сына и не понимал, что происходит.       — Прошу, осторожнее, — мягко произнёс Скорпи, обращаясь к людям, которые подошли к его матери и, накинув на неё путы, подняли в воздух.       — Всё будет пучком, дружище, — подмигнул ему один из парней и вынес бессознательную леди Малфой из гостиной.       Скорп вытер пот со лба дрожащей рукой и сделал шаг к отцу, направляя на него палочку. Лёгким движением он снял с него заклинание немоты и встал напротив.       — Что это значит? — прорычал Драко с яростью глядя на сына. — И кто эти люди? — метнул он взгляд серых глаз на пятерых молодых парней, наставивших на него свои палочки.       — Отец, это мои друзья. Новые Фениксы, — твёрдо произнёс Скорп.       Малфой пару раз моргнул и недоверчиво уставился на своего ребенка. Он слышал о том, что Сопротивление разных стран начало объединяться, он сам давил бунты и устраивал публичные массовые казни, но не думал, что оно доберётся до Англии. И тем более, что его собственный сын примкнёт к этим отбросам, именующим себя в честь почившего Ордена Феникса. — Что ты такое несёшь? — прошептал он, едва шевеля языком. — Отец, — с болью в голосе сказал Скорпи. — Прошу, послушай меня и не перебивай, иначе, клянусь, из моей палочки наконец вылетит зелёный луч, который ты так упорно хотел видеть.       Голос наследника слегка дрожал, но рука, державшая палочку была тверда. Дождавшись слабого кивка от шокированного отца, Скорпиус сделал глубокий вдох и начал рассказ.       — Ещё в школе я подружился с ребятами, чьи семьи были основоположниками Новых Фениксов в Англии, — тихо говорил Скорп. — Они подделывали родословную для маглорождённых, чтобы помочь им адаптироваться в вашем мире или уехать из страны. Также, они показали мне настоящие книги по истории, не те, что вы напечатали после вашей победы, а другие, которые были до. Я увидел, что раньше волшебники жили с маглорождёнными и маглами в мире и согласии. Я… Я понял… Ещё тогда я понял, что то, о чём ты мне с детства говорил и внушал — ужасно, — он покачал головой. — Все эти казни и пытки, которые ты устраивал… Каждый раз, когда я видел это, отец, я чувствовал, что умираю вместе с этими людьми. Они были такими же, как я и ты, как мама. Их кровь ничем не отличалась от нашей. В твоих глазах они были виновны в том, что родились не в тех семьях, — хмыкнул он со слезами на глазах. — Это бесчеловечно. Ваш новый мировой порядок это одно большое преступление против человечности, отец.       Скорпиус сделал новый вдох и продолжил, мысленно поблагодарив отца за то, что он не перебивает. Малфой же сидел, одеревенев всем телом, в его голове шумела кровь, а дыхание, казалось застряло в лёгких. Он слушал сына и не понимал, как он мог упустить такое.       — Когда ты передал мне дом на Площади Гриммо, мы с ребятами устроили там штаб-квартиру, — Драко пронзило током при этих словах. — Мы нашли заклинание, которое помогает найти магический отпечаток определенного человека. Как мы потом выяснили, это заклинание придумала Гермиона Грейнджер.       Весь воздух вышел из лёгких Драко, он в панике уставился на ребёнка. Нет, нет, нет, только не это!       — Мы настроили заклинание на её отпечаток и нашли в доме её спрятанный дневник, — он достал свёрток из-под мантии и развернул потрёпанную ткань. На стол упала небольшая пухлая тетрадь. Драко узнал аккуратные буквы, старательно выведенные женской рукой: «Этот дневник принадлежит Гермионе Джин Грейнджер». Горло Малфоя-старшего перехватило, а сердце бешено застучало в груди, отдаваясь шумом в ушах. Скорпи сокрушённо покачал головой, не глядя на отца. — Ты… Когда я прочел её записи… После я расспрашивал Тинки о том времени, когда Гермиона находилась в плену, и она рассказала мне, что заметила… — он глубоко вздохнул и продолжил. — Отец, ты знал, что Гермиона Грейнджер была беременна от тебя? — поднял свои глаза Скорпиус и заглянул в отцовские.       Малфой с трудом оторвал взгляд от дневника, лежащего перед ним и посмотрел на Скорпиуса. Серые радужки Драко перебегали с одного глаза сына на другой, пытаясь увидеть в них, что все, что он говорит — неправда, но взгляд юного наследника оставался прямым и чистым. Малфой с трудом качнул головой в отрицании. Нет, он не знал.       — Да, я так и думал, — кивнул головой Скорп. — Но всё равно не уверен в том, что знай ты об этом, ты бы её не убил, даже с твоим ребёнком во чреве, — с горечью промолвил сын. — Ты знаешь, почему твои дети не выживали? — Драко мотнул головой. — Потому что ты проклял себя, когда собственноручно убил своего первенца в животе у матери, — тихо произнёс Малфой-младший. — Ты сам проклял себя, отец. А заодно и меня. Я не смогу продолжить свой род, как бы я ни хотел иметь детей… Я бесплоден.       Малфой ошеломлённо смотрел на сына, пытаясь уложить в голове то, что он ему поведал. Скорпи посмотрел на дневник Гермионы и поднял взгляд, полный боли на побледневшего Драко.       — Она любила тебя, отец. Она смогла найти в себе силы и простить твои грехи, полюбить жестокого убийцу. Любила тебя так, как ты никогда никого не любил, — Скорпи сжал челюсть на секунду и глубоко вдохнул, сглатывая ком в горле. — А ты уничтожил её, а вместе с ней и свой чистокровный род, над которым ты так трясёшься, — он ненадолго замолчал. — Я хочу познакомить тебя кое с кем.       Скорп повернулся и крикнул в открытые двери.       — Любимая, можешь войти.       В дверях показалась хрупкая фигура девушки с копной каштановых кудрей на голове. Наткнувшись на взгляд серых глаз, она решительно сжала кулаки и быстрым шагом пересекла помещение, подойдя к Скорпиусу. Тот ласково улыбнулся ей, прижал свою ладонь к её лицу и оставил на розовых губах девушки легкий поцелуй, а затем она повернулась к его отцу, который выглядел белее мела.       — Нет, — выдохнул Драко содрогнувшись всем телом и отчаянно замотал головой. Он выглядел так, словно увидел призрака, когда взгляд карих глаз девушки наполнился презрением и яростью, глядя на него. — Нет, нет, нет! Я убил тебя! Ты мертва! Ты… Нет! Нет! НЕТ!       Малфой пытался вырваться из пут, его тело сотрясала крупная дрожь, тяжёлые капли пота скатывались по лбу, затекая в глаза и рот.       — Отец! — позвал Драко Скорпиус, и тот замер, уставившись расширившимися от ужаса глазами в голубовато-серые очи сына. — Это Элис, моя невеста, — мягко произнес Малфой-младший, обнимая девушку за плечи. — Боюсь, ты не одобришь наш брак, видишь ли, она маглорождённая.       Драко закачал головой, тяжело выдыхая через нос, его затопила тошнота, он сомкнул веки, чтобы не видеть, но на них отпечатался образ хрупкой кучерявой девушки с карими глазами, так похожей на Неё. Малфой почувствовал, что силы покидают его, голова кружилась, воспоминания лавиной хлынули в разум, прорвав все стены, за которыми он так старательно прятал их много лет. Образы Грейнджер один за одним вспыхивали в воспалённом мозгу, каждый раз заставляя всё тело содрогаться в спазмах: Гермиона испуганно смотрит на него за решёткой, перевязывает раны, стонет от его прикосновений, говорит слова любви и обещает, что спасёт его, затем Грейнджер, сидящая на холодном полу камеры, прикованная цепями к стене, а он насмехается нависая над её тщедушным тельцем, роняющим слёзы и, наконец, её фигура в огне, который приобретает очертания феникса; «Будь ты проклят» — её последний тихий возглас, и крик нестерпимой агонии. Всё это время он думал, что она виновата в том, что его наследники гибнут один за одним, винил Грейнджер, Асторию и род Гринграсс с их способностью рожать по несколько детей за раз, солнце, звёзды и луну, но оказалось, что он собственной рукой занёс меч над шеей многоглавого змея и перерезал глотку древнему и великому роду Малфоев. Столько лет он мучился от бессонных ночей, полных кошмаров с преследующими его карими глазами и криками проклятия на сожжённых устах, когда его дети умирали у него на руках один за одним, чтобы сейчас увидеть её образ вновь!       — Отец, — раздался будто из-под толщи воды голос сына, и Драко с трудом открыл глаза. — Скажи нам, где находится крестраж Тёмного Лорда. Мы найдём его с твоей помощью или без, но так ты хотя бы искупишь часть своих грехов.       Малфой поднял голову и посмотрел на своего ребёнка взглядом, полным невыносимой боли и отчаяния. Он не мог поверить в то, что это всё происходит на самом деле. Это наверняка больная игра его воображения, он спит и скоро проснётся, освободится от этого кошмара. Его взгляд метнулся к девушке, сжавшей своей маленькой ладонью руку его сына, и он тяжело сглотнул, чувствуя, как лёгкие отказываются раскрываться и впускать кислород. Девушка подняла подбородок и поджала губы, вызывая в голове Драко новые вспышки образов. Малфой разомкнул обескровленные губы и выдохнул. В его глазах появилась обреченность. Его родной сын предал его, отрёкся от великих идей, которые Малфой вкладывал в его голову с младенчества, переметнулся в стан врага так легко, не оглядываясь на сотни поколений, которые были до него, выбрав свой собственный путь. Древний чистокровный род прервётся на нём, и Драко поспособствовал этому собственной рукой, разгневав богов тем, что так жестоко и идеально отыграл свою роль, уничтожив женщину, которая носила его дитя. Женщину, которая была настолько великодушна и чиста, что смогла полюбить его гнилую, испорченную фанатизмом и ненавистью душу. Женщину, которую он невыносимо презирал и мечтал, чтобы такие, как она, сгинули во тьме истории навеки вечные. И вот его сын, влюблённый в грязнокровку стоит пред ним, бесплодный и пустой в окружении предателей крови и врагов и увещевает его искупить свои грехи. Все его мечты и надежды лежали сейчас перед ним кучкой пепла, которая осталась от Гермионы Грейнджер, после того как адское пламя двадцать пять лет назад сожрало её тело вместе с его первенцем во чреве.       — В Париже есть древний собор, — едва шевелил он одеревеневшими губами, его вид выражал покорность року и смирение. — Внизу, под ним находится крипта. Там спрятана диадема, — Драко замолчал и уставился невидящим взором на девушку, но видел перед собой лишь Её — Гермиону.       — Спасибо, — выдохнул Скорп и опустил палочку. — Не волнуйся о маме, я позабочусь о ней. Она достойна лучшего мужа, чем ты, отец. Она заслужила, чтобы её любили. — Малфой-младший выпрямился. — В память о Гермионе Грейнджер, мы не станем тебя казнить. Ты увидишь, как падёт царство твоего хозяина, которого ты так преданно любил, что позволил фанатизму затуманить голос разума и уничтожить в тебе человека. После нашей победы, тебя посадят в Азкабан, как преступника и убийцу, ты проведёшь остаток своих дней в камере, но ни меня, ни маму ты больше не увидишь, — Скорпиус твёрдо посмотрел на своего отца. — Я отрекаюсь от твоей фамилии и от наследия, что ты оставил мне. Отныне и до конца моих дней я более не Малфой.       Скорпиус сделал шаг назад, притягивая к себе свою невесту. Элис посмотрела на него также, как Грейнджер смотрела на Драко. Её взгляд был полон горячей и страстной любви, безграничной преданности и нежности, и Малфой только сейчас осознал, что только Она так смотрела на него. Только Гермиона. Не Астория, брак с которой был нужен только для размножения. А Она, его маленькая храбрая львица, которой он перерезал горло, дождавшись, когда она уснёт. Из-за спины Скорпиуса вышли другие люди, и в грудь Драко ударили оглушающие заклинания, заставившие его тело содрогнуться. Голова Малфоя откинулась назад и последнее, что он увидел это платинового блондина, сжимающего в своих крепких объятиях кареглазую кудрявую девушку с горящим взглядом.

Он вспыхнул, и сгорел, и в пепел свился,

И тело, рухнув, утерял свое.

Когда он так упал и развалился,

Прах вновь сомкнулся воедино сам

И в прежнее обличье возвратился.

Так ведомо великим мудрецам,

Что гибнет Феникс,

чтоб восстать,

как новый.

Данте Алигьери «Божественная Комедия»

Ад. Песнь 24