Козодой (Caprimulgus)

      — Я люблю тебя.       Когда слова были, наконец, произнесены, Гермиона почувствовала, что с её плеч свалилась огромная тяжесть, которая давила на неё последние месяцы. Дышать стало легче, словно лёгкие, наконец, раскрылись на полную, впуская в себя такой необходимый кислород.       Драко напряжённо смотрел в её глаза долгие минуты, затем на его лице начала расплываться улыбка. Из груди вырвался смешок, ещё один, пока, наконец, его плечи не начали сотрясаться от смеха. Малфой вскинул голову наверх и разразился ледяным хохотом. Грейнджер непонимающе нахмурилась и обняла себя руками, испытывая необходимость защититься.       — Не понимаю, что в этом смешного, — с явными нотками обиды в голосе произнесла она.       Отдышавшись и вытерев выступившие на глазах слёзы от смеха, Драко посмотрел на неё и усмехнулся.       — Ты думаешь, что какие-то слова докажут твою преданность, Грейнджер? — новый смешок вырвался из его рта.       Гермиона отвела взгляд и проглотила горький комок обиды, мгновенно застрявший в горле.       — Не этого ли ты хотел? — невнятно пробормотала она, чувствуя, как глаза начинают предательски жечь слёзы.       — Ты сама себе надумала того, чего нет, — хмыкнул он.       — Ты сам мне говорил, что тебе нужно моё сердце, — воскликнула Грейнджер с болью в голосе.       — Я сказал: «а, может, я хочу твоё сердце». Почему-то ты приняла мои слова за факт, хотя это было всего лишь предположение, — изогнул бровь Драко.       Грейнджер подняла на него взгляд и уставилась в его насмешливое лицо. Малфой явно наслаждался тем, какой эффект произвели на неё его слова. В ледяных серых глазах плескалось удовольствие от созерцания её оскорблённого вида. В груди Гермионы начинала разгоняться буря, ломая своим напором рёбра. Брови сошлись у переносицы и слегка поднялись, её лицо приняло жалостливое выражение, Грейнджер понимала, что выглядит уязвимо и жалко, но ничего не могла с собой поделать.       — Почему ты так ведёшь себя со мной? — прошептала она дрожащими губами.       — А чего ты ожидала, Грейнджер? Что твоя любовь изменит меня? М? Изменит мою суть? То, кем я являюсь? — скривил губы в презрении Малфой, затем, резко выдохнув, оттолкнул её от себя. — Ты, видно, ещё более глупая, чем я думал. Мне плевать на тебя и твои чувства, грязнокровка.       — Это неправда, — процедила она, смаргивая жгучие слёзы. — Ты боишься, Малфой, признай это. Боишься того, что если позволишь себе то, что подавлял все эти годы — необратимо изменишься.       — А ты спросила меня, нужно ли это мне, Грейнджер? — прорычал он, наклоняясь к ней. — Хочу ли я меняться?       — Я вижу, что ты отчаянно пытаешься оттолкнуть меня, но не понимаю зачем, — она закачала головой, с недоверием глядя на Драко. — Что тебе это даст в конечном итоге?       — Я выполню свою цель, — выпрямился он. — Это единственное, ради чего я живу.       — Ты знаешь, что я могу помочь, но отвергаешь меня, — она сделала шаг вперёд, заглядывая в его глаза. — Почему, Драко?       — А, может, мне просто нравится смотреть на то, как ты унижаешься перед своим врагом, грязнокровка, — растянул губы в недоброй улыбке Малфой.       — Ты не мой враг, — она мотнула головой. — Больше нет. Признай это.       — Грейнджер, — он с насмешкой бросил на неё взгляд сверху-вниз. — Мы оба знаем, что я им был, есть и останусь. Само твоё существование оскорбляет меня и внушает глубочайшее отвращение.       — И тем не менее, ты не побрезговал, когда занимался со мной… — она запнулась, не желая произносить сухое слово «секс», но и любовью это назвать было нельзя.       — Я трахал тебя, потому что ты молила меня об этом, — он обжёг её взглядом. — Как я тебе уже говорил, я люблю деликатесы, — он обнажил зубы, словно в оскале. — Ты как сыр с плесенью. Противно, но попробовать хочется.       — Какая же ты мразь, — сквозь зубы прошипела она, сотрясаясь от ярости. — Ненавижу тебя всем сердцем.       — А, по-моему, грязнокровка, — он усмехнулся и поддразнивающие поддел кончик её носа. — Ты получаешь от всего этого такой кайф, что уже не знаешь, как избавиться от зависимости, — он вновь склонил к ней своё лицо и, облизнув губы, слегка вскинул брови, заглядывая в её полные ярости и злобы глаза. — Ты стала наркоманкой, Грейнджер, — он поднял руку, проводя по её щеке пальцами. — И знаешь, что меня больше всего радует в этом? — она не отвечала ему, стояла, замерев, только грудь вздымалась от частого дыхания. — То, что это я сделал тебя такой, — с упоением произнёс Малфой.       Ярость охватила всё её существо, тело билось мелкой дрожью, посылая сигналы в мозг, взгляд пылал праведным гневом, ещё чуть-чуть и Гермиона сгорит.       — Наигрался? — выплюнула она, смело глядя ему в глаза.       — Ещё нет, — улыбнулся он.       — Тогда ты такой же наркоман, как и я, Малфой, — она толкнула его в грудь, заставив отступить на шаг. — Такой же на всю голову больной. И знаешь, что мне нравится в этом? — она наступала на него, заставляя Драко медленно отступать к окну. Он не сводил с неё пристального взгляда. — Что это я делаю тебя таким, — настала её очередь улыбаться. Но это была нездоровая улыбка. — Со мной был твой первый раз. Со мной ты узнал каково это, когда ты горишь изнутри от желания, от невозможности контролировать своё тело и разум. Именно я смогла прорвать твои ментальные стены, Драко, а знаешь почему? — она прижалась к его груди и схватила его за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза. — Потому что ты слаб передо мной. И ты это знаешь, — торжествующе произнесла она, затем отбросила от себя его лицо и отступила. — А раз так, то все твои слова не более, чем пыль в глаза.       Он усмехнулся, затем тихо засмеялся, склонив голову.       — Грейнджер, ты такая забавная, когда злишься, — он поднял на неё взгляд из-под бровей. — Спорим, тебя это заводит настолько, что ты уже потекла?       — Ты мне противен, — выплюнула она, делая ещё один шаг назад.       — О, не ври хотя бы себе, маленькая лгунья, — он наступал мягко, с грацией кошки, его движения были плавными и грациозными. — Тебе нужна ещё одна доза. Я прав?       — Единственное, что мне нужно — хороший психиатр. Потому что я, видно, сошла с ума, — злобно прошипела она, отступая под его натиском.       Её лопатки упёрлись в дверь, и Драко поставил обе руки по бокам от её головы, склоняясь к лицу Грейнджер.       — М-м-м, ты так жаждешь быть униженной вновь, что готова стерпеть любые мои слова. Ты моя послушная маленькая шлюшка, Грейнджер, — вкрадчиво произнёс он, делая глубокий вдох, словно вбирал в себя её аромат. — Готов поспорить, ты не выдержишь и дня и уже этой ночью вновь будешь умолять меня трахнуть тебя.       — Не дождёшься, — она нашарила рукой ручку двери позади себя, и открыла её.       Руки Малфоя соскользнули с дерева, и он выпрямился. Гермиона бросила на него презрительный взгляд.       — Это был последний раз, когда я позволила тебе прикоснуться ко мне, — бросила она презрительно и захлопнула перед его носом дверь.       Из его комнаты донёсся ледяной смех.

Март 2004

No Rest for the Wicked - Klergy

      Солнечные весенние лучи озаряли угрюмую кухню на площади Гриммо. За окном раздавались звуки радостной капели. Подтаявшие лужицы снега обнажали травянистые прогалины то тут, то там. Веселые ручейки устремляли свой неутомимый бег под палящим солнцем, нагревающим морозный лондонский воздух, наполненный смогом. Вернулись туманы, окутывая по ночам своим плотным одеялом старинное поместье. Сад Гермионы стоял в окружении всё ещё голых деревьев, на которых уже набухали первые зелёные почки. В воздухе всё кричало о том, что весна выиграла очередную битву с зимой и скоро передаст бразды правления жарким летним дням. По ночам к окну Грейнджер вновь прилетали птицы и напевали свой горестный, жалостливый плач. Их крики казались ей предостережением, вселяя в её душу тревогу и чувство незримой опасности, которое заставляло зябко ёжиться и укутываться в тёплый плед.       Она вновь не решалась говорить с Драко, чувствуя себя опустошённой и оскорблённой его словами, но больнее всего было осознавать то, что он вновь, в который раз, оказался прав насчёт неё. Ей действительно нравилось всё, что он с ней делал. Она получала ни с чем не сравнимое удовольствие от редких мгновений его нежности, они были настолько ценны, что Грейнджер едва находила в себе силы не ластиться к его ногам, словно жаждущая ласки бездомная кошка, которую приютил добрый самаритянин. Вот только её хозяин любил использовать и плеть, хлёстко останавливая любые попытки своего питомца доказать свою любовь и преданность. Временами Гермионе было противно от самой себя, от того, как она возбуждалась от его грубых слов и действий. Это было неправильно, порочно, греховно и настолько нездорово, что она готова была просить помощи у кого угодно, лишь бы сладостная пытка прекратилась. Малфой действительно прочно засел в её голове и не собирался оттуда уходить. Он переворачивал все свои и её слова, выставляя их в выгодной для себя позиции, что сбивало Грейнджер с толку. Ей было невыносимо больно оттого, что он отталкивал её, хотя она видела по его глазам, что он жаждет быть с ней. Она видела это по долгим взглядам, обращённым на неё в воспоминаниях Драко, по его лёгким касаниям и жаркому дыханию на шее. Понять отчего он всё ещё не может смириться с тем, что хочет этого, было выше её сил, которые и так уже были на исходе. Она словно вернулась к началу, в май прошлого года, когда Малфоя только привели на Гриммо. Сейчас она была также опустошена и не уверена в себе, только если в том году эти чувства обуревали её от беспомощности перед адской машиной прожорливой войны, то сейчас виной всему был серый взгляд из-под ресниц и насмешливое выражение лица.       Вздохнув от усталости, Гермиона потёрла глаза, разглядывая в окно первые подснежники, проклюнувшиеся сквозь талый снег на заднем дворе. Кошмары вновь вернулись, каждую ночь она видела одно: пронзительный крик козодоя в ночи, а затем, как языки пламени охватывают её тело, закованное в цепи, которые держит своей бледной рукой Драко. Каждую ночь Грейнджер просыпалась с колотящимся сердцем и испариной на теле, а утром на неё из зеркала смотрело её усталое отражение с синяками под глазами и покрасневшими очами. Отвернувшись от окна, Гермиона пересеклась взглядом с Ли Джорданом.       — Погода неплохая, — выдавила она.       — Гимн? — кивнул Ли.       Гермиона опустила в ответ подбородок, и он, ничего больше не сказав, вышел из кухни, оставляя Грейнджер в одиночестве. Она устало опустилась на стул и тяжело вздохнула. Огонь в камине затрещал, озаряя изумрудным светом помещение, и из него вышел Снейп. Чёрные, бесстрастные глаза пересеклись с полными надежды карими.       — Новости? — бросил Северус, остановившись возле стола, за которым сидела Грейнджер.       Она кивнула, и Снейп быстрым шагом направился в гостиную, где они обычно вели свои разговоры. Гермиона последовала за ним. В помещении, скрытом полумраком, находился Кикимер, протирающий, или делающий вид, что протирает камин от пыли. Заметив, что его покой нарушили, домовик, как обычно, бурча себе под нос направился к выходу из комнаты.       — Поганый предатель крови, оскверняет дом моей почтенной хозяйки, — скрипел он, пока медленным хромым шагом подходил к двери. — Молодой господин верно говорил, что его нужно наказать за предательство. Они все должны сгореть в огне. Все предатели и грязнокровки. И особенно эта, самая мерзкая из всех, которая посмела осквернить тело юного наследника своими нечистотами. Кикимер будет ждать. Кикимер будет рад увидеть, как она горит.       Снейп, нахмурившись, проследил за домовым эльфом, взмахом палочки захлопнул за ним дверь, наложил заглушающее и уставился на застывшую возле кресла Гермиону.       — Как это понимать? — медленно спросил он.       Грейнджер сглотнула и стиснула зубы. Волна стыда окатила её. Северус предупреждал её, что нельзя воспылать к врагу жалостью, а она мало того, что нарушила своё обещание, так ещё и влюбилась в Драко.       — Он не в себе, вы же знаете, — отмахнулась она, попытавшись придать лицу и голосу беззаботный вид, и опустилась в кресло. Снейп сузил глаза.       — Мисс Грейнджер, — он пристально вглядывался в её лицо. — Только не говорите мне, что воспылали чувствами к Драко.       — Нет, — она мотнула головой в подтверждение своих слов. Но, видимо, в её глазах всё было видно и так. Северус тяжело вздохнул и опустился в кресло напротив.       — Мне стоило почаще наведываться на Гриммо, чтобы уберечь вас, — пробормотал он, в его взгляде промелькнуло сожаление.       — Можете не переживать за меня, — она смело встретила его взгляд. — Потому что Драко никогда не признает своих чувств ко мне, — тихо произнесла Гермиона. — А значит, и мои не стоят того, чтобы обращать на них внимание, — добавила она, опустив глаза на колени.       Снейп долго молчал, разглядывая Грейнджер, сидящую перед ним. Её вид выражал непомерную печаль и смирение. Наконец, он вздохнул и упёрся лопатками в спинку кресла, складывая руки в замок перед собой.       — Какие новости? — в итоге спросил он.       — У меня заканчиваются ингредиенты для зелий, — подняла взгляд Гермиона. — Осталось совсем немного, хватит до конца месяца.       Северус молча кивнул.       — Гарри и Рон находятся на пути в Англию, — продолжила она. — В той пещере была ловушка, как я и предсказывала. Им чудом удалось уйти оттуда живыми. Если бы не портключ, который мне удалось зачаровать, они бы погибли там, — она сокрушённо покачала головой. — Те ребята, которые были с ними… Им не удалось выйти из той пещеры. Виктор погиб, — её горло перехватило, но Грейнджер быстро сделала глубокий вдох.       — У вас есть предположения, где может быть спрятан крестраж? — Северус не выразил никакого сожаления по поводу погибших участников болгарского сопротивления. Гермиона подумала, что так бы сделал и Драко.       — У меня есть на примете два места здесь, в Великобритании, — кивнула она. — Ребята проверят их сразу, как только придут в себя, после приезда.       — Нам нужно делать что-то с мистером Малфоем, — Снейп задумчиво повёл подбородком. Гермиона встревоженно замерла. — Нельзя допускать того, чтобы они пересекались.       Гермиона молчала, застыв в напряжённом ожидании. Но Северус, поразмышляв несколько минут, поднялся с кресла.       — Мисс Грейнджер, — Снейп поджал губы, когда она подняла на него глаза. — Я говорил это не раз и повторю вновь: Драко Малфой опасен. Вашей задачей было вытащить из него информацию, — в его голосе Гермионе послышалось разочарование. — А вместо этого вы прониклись к нему, — он покачал головой. — Избавьтесь от этих чувств пока не поздно.       Грейнджер сглотнула и опустила голову, разглядывая сжатые в кулаки руки. Уже поздно, — подумала она. — Не приведёт к добру любовь моя, в заклятого врага влюбилась я.       — Я постараюсь принести ингредиенты для зелий, но с ними сейчас напряжённо на рынке, — сказал напоследок Северус и вышел из гостиной, оставляя Гермиону в ещё более поникшем состоянии, чем прежде.

𓅪𓅪𓅪

      Грюм отбыл на новую операцию. В голове Долохова Грейнджер увидела координаты не только лагерей с маглорождёнными, но и склады с припасами и лаборатории по изготовлению зелий и ядов. Орден разворошил эти осиные гнезда, лишив врага значительной части припасов, и тем самым укрепил свои позиции. Расположившись в комнате с гобеленом, она достала из своей сумочки книгу, добытую Северусом в Малфой-мэноре и погрузилась в «Создание, изменение и дополнение тёмных проклятий» в надежде, что эта информация сможет помочь ей найти ключ к тому, как излечить раны Драко. Вскоре на её лице появилось отрешённое выражение, как бывало всегда, когда она была сильно увлечена чтением, и Гермиона не услышала тихих шагов от входной двери так же, как и того, что заклинания, которые не должны были сюда никого пускать растворились. Только когда на неё упала тень, закрыв солнечный свет, льющийся из окна, она вздрогнула и оторвала глаза от фолианта. Малфой стоял над ней, изучая пожелтевшие страницы пристальным взглядом ледяных глаз. Грейнджер даже не удивилась тому, что он снял её заклинания. Её пальцы сжались на корешке и быстро захлопнули книгу. Драко протянул руку и взял древний фолиант. Увидев название, он усмехнулся и бросил на Грейнджер пронзительный взгляд.       — Ты не найдёшь здесь того, что ищешь, — тихо произнёс он, возвращая ей книгу.       Гермиона моргнула и убрала ту в свою сумочку, не заметив напряжённого взгляда Малфоя, который проследил за её действиями.       — А ты знаешь, что я ищу? — спросила она.       Он опустился в кресло напротив и склонил голову набок, затем поднял руки и показал ей свои перебинтованные ладони.       — От этого нет лекарства, Грейнджер, — его голос выражал абсолютную уверенность в своих словах.       Слегка нахмурившись, Гермиона пару секунд разглядывала его ладони.       — Я подумала, может, смогу как-то облегчить твою боль, — тихо сказала она.       — Не утруждайся, — он откинулся на спинку кресла и посмотрел на неё из-под ресниц. — Хотя мне льстят твои попытки, — уголок губ пополз вверх. — Заботишься обо мне, Грейнджер?       — Просто люблю сложные загадки, — пожала плечами Гермиона, не желая признавать его правоту. Она действительно заботилась о нём, хотела окружить его теплом и показать, что мир не такой жестокий, каким он видел на протяжении почти всей своей жизни. Что в нём есть место и для другого.       — Решение этой ты не найдёшь в книгах, — он слегка прищурился. — Этот вид магии практически утерян в веках, только некоторые волшебники знают, как применять знания из этой области. И для поддержания такого рода магии требуется немало сил.       — Ты хочешь сказать, что Он контролирует твои раны и поддерживает их в этом состоянии, не давая им закрыться? Даже сейчас, когда ты так далеко от Него? — поражённо спросила Гермиона.       Драко лишь ухмыльнулся. Грейнджер было непривычно видеть его где-то, кроме его комнаты, но с тех пор, как Малфой показал всем, что его не удержат запирающие заклятия, видимо, больше не видел смысла постоянно торчать там. Он часто стоял напротив портрета своей матери вышитом на гобелене, Гермиона не раз находила его здесь, застывшего, как статуя. Он стоял так, пока кровь из его ран не начинала сочиться на паркет, а сам он не становился бледнее мела, тогда она вела его обратно в его комнату и перевязывала раны.       Грюм приказал близнецам поселиться на время у родителей, чтобы ограничить их общение с врагом, бесшумно скользящим по дому, словно змеиная тень. В их состоянии они могли натворить бед. Из орденовцев на Гриммо остался только Ли, так как кто-то должен был сообщать волшебному миру о последних новостях сопротивления, Аластор и сама Гермиона. Пока Гарри и Рон были в другой стране они могли держать Драко здесь, но когда ребята соберутся обратно, Грюму необходимо будет что-то придумать, чтобы оградить Малфоя от Поттера и Уизли. Слишком опасно было сталкивать их лбами. Гермиона слышала, как Люпин, Снейп и Грюм переговариваются вполголоса за дверью кухни, но стоило ей войти туда, как разговоры переходили на что-то обыденное и отвлечённое. Грейнджер чувствовала, что от неё что-то скрывают, и это не давало ей покоя. Тревога за Драко росла в её груди буйным цветом.       Взгляд Малфоя скользнул по разложенным на столе книгам, и Гермиона, быстро поднявшись с кресла, начала убирать их в свою сумочку. Она почувствовала, что Драко тоже встал, а в следующую минуту его бледная перебинтованная ладонь взяла одну из книг, лежащую в самом низу большой стопки. Сердце Грейнджер замерло, а затем сильно забилось, она проследила взглядом за фолиантом, который Малфой нахмурившись разглядывал. «Тайны наитемнейшего искусства». Книга с информацией о крестражах.       Медленно, словно во сне, он раскрыл фолиант и пробежался глазами по строчкам. Гермиона не заметила, как её руки сжались до побеления костяшек, настолько она была напряжена.       — Ты знаешь, — медленно выдохнул он, с растерянностью глядя на рисунки в книге, затем поднял на неё взгляд, в котором плескалось недоверие. — Ты знаешь о крестражах.       Грейнджер с трудом смогла опустить подбородок, чтобы кивнуть, казалось, она превратилась в каменное изваяние. Малфой моргнул и сжал челюсти. Они смотрели друг на друга так, словно каждый из них мог в следующую секунду достать палочку и кинуть убивающее.       — Ты знаешь, где он спрятан, — сказала Гермиона, когда вновь обрела власть над своим телом. Драко водил своим взглядом от одного её глаза к другому долгую минуту, когда, наконец, медленно кивнул.       Воздух вышел из её груди, когда она поняла, что всё это время задерживала дыхание. Она задышала тяжело и часто, руки задрожали.       — Скажи мне, — выдохнула она, облизав пересохшие губы. Малфой молчал и не шевелился, тогда она сделала шаг ему навстречу и заглянула в его глаза. — Драко, прошу, скажи, где он, и мы покончим с этой войной.       Он сделал глубокий вдох и отвёл взгляд, бесцельно водя глазами по семейному гобелену Блэков. Гермиона видела, что он был ошарашен тем, что им известен главный секрет Волдеморта, и что это был его козырь. Она положила руки на впалые, бледные щёки и повернула его лицо к себе.       — Драко, — проникновенно посмотрела на него Гермиона. — Прошу, доверься мне. Я знаю, тебе трудно это сделать, но… Но мы правда можем покончить с этим, — она погладила большими пальцами его холодные скулы. — Пожалуйста…       Он смотрел на неё несколько мгновений, а затем осторожно высвободился из её рук, отойдя обратно к столу. Положив книгу на место, он уставился в узкое окно.       — Драко, — Грейнджер нетерпеливо позвала его. Малфой вздрогнул, словно не ожидал услышать её голос.       — Этим занимается Поттер? — тихо прошелестел он. — Ищет крестраж Тёмного Лорда?       Гермиона молчала, давать ответ на этот вопрос не было смысла, всё было и так понятно без слов.       — Прошу, скажи, где он находится, — настаивала она. Малфой медленно повернулся к ней лицом.       — Что ты будешь делать с этой информацией? — спросил он нахмурившись.       — Я… — она запнулась. — Я передам её кому нужно.       Драко вглядывался в её лицо, затем опустил голову и сжал руки в кулаки.       — Мне нужно быть уверенным в том, что ты не пойдёшь туда, — изрёк он.       Гермиона удивлённо выдохнула и, распахнув глаза, уставилась на Малфоя.       — Почему? — хрипло спросила она и прочистила горло. — Почему мне нельзя быть там, Драко?       — Этому месту… — он поднял на неё взгляд исподлобья. — Нужна жертва.       Её будто пронзило током. Догадка обрушилась на неё в мгновение ока. Грейнджер отшатнулась от него и прижала руку к груди, где болело сердце.       — Вот в чём была моя задача… — прошептала она, поражённо глядя на Малфоя. — Вот, какая помощь требовалась…       Он молчал, разглядывая её сквозь ледяную маску на своём лице. Гермиона почувствовала, как глаза наполнились горячими слезами.       — Что же ты тянул? — с вызовом спросила она, подняв подбородок. — Почему сразу не схватил меня и не принёс в жертву?       Малфой склонил голову набок и прищурился, всё также не раскрывая рта. Гермиона сократила разделяющее их расстояние в два больших шага и гневно уставилась на него.       — Вот какое место я занимала в твоём плане? — она ударила его в грудь кулаком, едва сдерживая подступающие к горлу рыдания.       — Уймись, — рыкнул он.       — Что же изменилось? Почему ты сразу меня не повёл на заклание? Тебе нужно было дождаться, пока я не сломаюсь окончательно? — крикнула она, вновь опуская кулак на его грудь.       Драко схватил её за руки завёл их ей за спину, затем резко развернул и уткнул лицом в гобелен. Его портрет насмешливо глядел на Гермиону и её тщетные попытки вырваться из стальной хватки. Малфой приблизился к её уху и зарычал.       — Грейнджер, ты не пойдёшь туда, и я не собирался брать тебя с собой. Убери свои эмоции и успокойся, наконец.       Он отпустил её руки и сделал шаг назад. Гермиона сглотнула и вытерла влагу со щёк, затем повернулась к нему и уставилась на его безэмоциональное лицо взглядом раненого животного.       — Зачем тогда я была нужна тебе? — глухо спросила она.       — Ты узнаешь. Позже, — коротко ответил Малфой.       Грейнджер судорожно вздохнула, успокаивая нервы.       — Где он спрятан?       — Я скажу. При условии, что я пойду туда вместе с теми, кто уничтожит крестраж, — промолвил Драко после долгого напряжённого молчания.       Гермиона уставилась на него, распахнув глаза. В который раз за день сердце сбилось с ритма и глухо, болезненно застучало под грудью.       — Нет, — прошептала она, закачав головой. — Нет! Ты не посмеешь! — Малфой поджал губы и она подлетела к нему, хватая за лицо. — Я не позволю тебе!       Он усмехнулся и глянул на неё свысока.       — Грейнджер, — протянул он и выплюнул, глядя ей в глаза. — Ты полюбила труп.       — Не говори так, — всхлип прорезал её грудь.       — Я мертв — хоть жив, и говорю об этом, — изогнул бровь Драко. — Я же говорил тебе, что нужно смириться.       — Нет, — она уткнулась лицом в его грудь, чувствуя ровный ритм его сердца. — Нет, мы что-нибудь придумаем! Я найду…       Её прервал его бархатный смех.       — Грейнджер, — вновь протянул он её имя. — Ни к чему устраивать эти сцены, избавь меня от созерцания твоей истерии.       — Не говори так, — она сильнее прижалась к нему и обняла, вбирая в себя его аромат, растворяясь в нём. Малфой стоял, словно статуя из мрамора, опустив по бокам руки. — Мы найдём способ…       — Прекращай, — сухо произнёс он. — Ты давно знала, что я не жилец. Так к чему сейчас эти выступления?       Гермиона подняла на него взгляд, полный боли и потянулась к его лицу. Оставив поцелуй на его хладных губах, она не остановилась, покрывая новыми поцелуями его щёки, скулы и шею.       — Пожалуйста, не говори так, — прошептала она, роняя слёзы на его чёрную рубашку. Руки Грейнджер судорожно сжимали его, проходя через всю спину и смыкаясь на плечах. — Не говори так, Драко.       Он тяжело вздохнул.       — Мне нужно знать, кто пойдет туда. Я должен быть там.       — Нет, — она вновь покачала головой, сильнее цепляясь за него, словно могла удержать его силой.       — Грейнджер, — новый вздох. — Только я смогу открыть это место.       Она слегка отстранилась от него и заглянула в серые глаза. В них не было никаких эмоций, ничего, абсолютная пустота. Гермиона поняла, что этого не избежать, ей придётся решить чего она хочет больше: победы или Драко. И, конечно же, тут не было места сомнениям. Ответ пришел сразу же, ей даже не понадобилось время на раздумья. Гермиона судорожно вдохнула, её руки расслабились, тело словно было не её, настолько опустошённой она себя почувствовала.       — Гарри и Рон… Гарри должен уничтожить крестраж, — промолвила она, словно во сне.       — Только я смогу открыть вход туда, — Драко твёрдо, проницательно посмотрел ей в глаза. — Ты понимаешь меня?       Гермиона кивнула, как сомнамбула, с её ресниц сорвались две крупные капли, прочертив дорожки на бледном, измождённом лице. Малфой проследил за ними взглядом и вновь обратил взор на её глаза.       — Мне нужна будет моя палочка.       Грейнджер вздрогнула и кивнула.       — Я поговорю с остальными, — глухо произнесла она. — И постараюсь достать её для тебя.       — Умница, — тихо шепнул Драко.

𓅪𓅪𓅪

      Гермиона слушала свист ветра за окном и не могла уснуть. Её мысли крутились вокруг Драко и того, что вскоре ей придётся пожертвовать им. Она связалась с Гарри и пересказала свой разговор с Малфоем. Мальчики, конечно, не поверили тому, что Гермиона рассказала. Рон кричал больше всех, что Драко нельзя доверять, однако Грейнджер удалось найти убедительные слова и заставить их перестать подозревать Малфоя во всех смертных грехах. К концу месяца они доберутся до Англии и прибудут на Гриммо. С Грюмом она решила отложить разговор на завтра, слишком много сил ушло на то, чтобы принять суровую реальность.       Из комнаты Драко донеслись слабые стоны, и Гермиона резко села на кровати. Похоже, ему вновь снятся кошмары. Наспех накинув на себя длинную теплую кофту, она понеслась в его комнату.       Малфой лежал на спине, его лоб блестел от бисеринок пота, глаза были крепко зажмурены, а губы искривлены. Грейнджер подбежала к нему и провела рукой по его щеке. Она была ледяная.       — Драко, — тихо позвала его она.       Он вздрогнул и распахнул глаза, увидев, что это Гермиона, он тяжело выдохнул, расслабился и вновь закрыл глаза.       — Снова кошмары?       — Грейнджер, — глухо пробормотал он. — Я не звал тебя.       — Я знаю, — она сглотнула и закусила губу. — Ты позволишь остаться?       Малфой вновь посмотрел на неё, долгим, изучающим взглядом, затем стиснул зубы и перевёл взгляд на потолок.       — Позволь мне побыть немного с тобой, — от умоляющих интонаций в своем голосе, ей захотелось спрятаться, но также ей до безумия хотелось провести с ним время, которое ему было отмерено.       Драко поджал губы и слегка подвинулся, освобождая для неё место. Гермиона легла рядом с ним и положила руку на его плечо, прижимаясь к Малфою всем телом, стараясь согреть его своим огнём. Она чувствовала себя на своём месте: рядом с ним, в его постели, слушая его мерное дыхание, чувствуя под своей рукой его ровный сердечный ритм, вдыхая его терпкий мужской аромат. Драко лежал, глядя в потолок, совершенно не обращая на неё внимания, будто по-прежнему был один.       — Что тебе снилось? — спросила Грейнджер, изучая жёсткие линии на его лице, словно скульптуру Бернини, высеченную из самого белоснежного и драгоценного мрамора.       — Не имеет значения, — шепнул Малфой.       — Для меня имеет.       Он хмыкнул.       — Не жди от меня того, что я откроюсь тебе так же, как ты мне, — сказал он, а затем. — Я не люблю тебя, Грейнджер, — и холодно посмотрел на неё.       — Тогда… Притворись, — прошептала она, сдерживая горячие слёзы. — Прошу. Хотя бы на мгновение.       В его глазах мелькнула какая-то эмоция, но тут же сменилась обычной ледяной пустыней.       — Зачем? Ты хочешь быть обманутой? — он отвернулся от неё и уставился в потолок. — Я никогда тебе не врал, Грейнджер, и не собираюсь впредь.       Она проглотила всхлип и прижалась к нему, обхватывая рукой грудь. Его сердце билось размеренно и спокойно, словно подтверждая его слова, отчего в груди Гермионы разрастался колючий терновник, изранивший всё нутро своими острыми шипами.       — Я останусь, — шепнула она. — Я буду с тобой до конца.       — Как хочешь, — безразлично произнёс Малфой.       — Драко… — над её головой послышался его тяжёлый вздох. — Ты можешь… Назвать меня по имени? — прошептала Гермиона и задержала дыхание.       Он медленно повернул к ней голову и обвёл глазами её черты, затем разомкнул губы.       — Что в имени? Как розу ни зови — в ней аромат останется всё тот же.       — Ты жесток, — зажмурилась она, отчего слеза выкатилась из уголка глаза, затем тихонько шмыгнула носом и вновь посмотрела в его серебряные очи. Гермиона протянула руку и провела кончиками пальцев по его скуле и губам. — Но ежели для истинной любви страдание всегда необходимо, то, видно, уж таков закон судьбы…       — Научимся сносить его с терпеньем; Страдания нельзя нам избежать, — продолжил Драко. — Тебе бы не мешало перечитать свои книжки, Грейнджер. Там можно найти много полезного.       — Расскажи, как ты пришёл к чтению магловской литературы? — попросила Гермиона.       Он долго на неё смотрел, изучая блеск её глаз, потрескавшиеся губы и румянец на щеках, затем моргнул и ответил:       — Я изучал… Всё, что было связано… С тобой.       У неё перехватило дыхание от этого признания. Ей захотелось спросить его обо всём, узнать о нём всё: не о том, как он рос, окруженный фанатиками, а о том, что ему на самом деле нравится, какие книги его цепляют, кем он мечтал стать в детстве, какой его любимый цвет. Но вместо этого, она теснее прижалась к нему и потянулась губами к его. Накрыв его уста поцелуем, она постаралась вложить в него всю свою любовь, которая так внезапно и сильно обрушилась на неё. Драко всегда целовался с открытыми глазами, раньше это напрягало её, но теперь она поняла, что он просто не мог упустить ни одного момента, когда она была рядом, ведь он знал, что ждёт его в конце, который наступит совсем скоро. Её дыхание становилось тяжелее, а жар внутри начал разгораться. Гермиона провела рукой по его оголённой груди, испещрённой шрамами, и остановила пальцы у кромки нижнего белья. Оторвавшись от его губ, она заглянула в глаза Малфоя и прошептала:       — Я хочу тебя, — а затем. — Пожалуйста, Драко, — она опустила свои уста к его шее и оставив легкий поцелуй, попросила. — Полюби меня.       Он застыл, словно каменное изваяние, но мгновение спустя слегка повернул свою голову, чтобы встретиться взглядом с Гермионой. Поднял свою руку и завёл её в распущенные волосы Грейнджер, спадающие каскадом волн по плечам.       — Когда любовь с тобою так сурова, то надо с нею так же быть суровым, — произнёс он и сжал её локоны у корней. — Коли её, когда она колюча, и с ног собьёшь, и победишь любовь.       — Прошу, — она закачала головой. — Только одну ночь, Драко… — жалобно простонала она.       И он ломается. Гермиона видит это по его глазам. Она видит, что он тоже жаждет слиться с ней, погрузиться в её тепло, вобрать в себя частичку её огня. Ей так необходимы его прикосновения, лёгкие и трепетные, которые заставляют её забывать обо всем, что происходит за стенами этого мрачного дома, о войне и смертях, ей нужны его губы, шепчущие в забытьи слова, от которых ей должно быть стыдно, но для неё это знак его любви. Знак его чувств и едва сдерживаемой страсти, которая заставляла Гермиону гореть. Его плечи поднимаются и опускаются от тяжелого выдоха, Драко сжимает челюсти и хмурится.       — Я уже согрешил с тобой, грязнокровка, — выдыхает он. — И не хочу марать своё тело об тебя ещё раз.       — Ты сопротивляешься, но это напускное, Драко, — прошептала она. Её рука сдвинулась с живота Малфоя и скользнула ниже, забираясь под резинку трусов. Он выдохнул через нос и крепко сомкнул веки. Гермиона провела ладонью по начинающему твердеть члену, а затем обхватила его кольцом и провела вверх-вниз плавным движением. — Покажи мне себя настоящего. Пожалуйста.       — Тебе не понравится то, что ты увидишь, Грейнджер, — прошипел он сквозь зубы.       — Я хочу проверить, — она посмотрела на него с вызовом.       Малфой сильнее сжал её волосы и тихо рыкнул. Его верхняя губа дёрнулась, он резко втянул в себя воздух и распахнул глаза. В них горел огонь.       — Ты знаешь, что делать, грязнокровка, — прорычал Драко и повернул её голову вниз, туда, где находилась ладонь Гермионы. Грейнджер облизнула губы и скосила на него глаза. — Доставь удовольствие своему возлюбленному, — усмехнулся он.       Гермиона тихо выдохнула и кивнула. Мысль о том, что её рот вновь будет ласкать его тело, обожгла её изнутри. Губы покалывало от прилившей к ним крови. Грейнджер развернулась и склонилась над Малфоем.       — Разве шлюхи работают в одежде? — насмешливо прошелестел он, устремив на неё горящий взор.       Грейнджер закусила губу и стянула с себя кофту, отбросив её на пол. Туда же полетела и футболка с нижним бельём. Оставшись обнажённой, Гермиона отодвинула одеяло и стянула с Драко бельё. Член уже налился и сочился влагой, в ожидании её ласк. Малфой собрал её волосы в руке и нагнул ниже, прижимая губы к возбуждённому члену. Её язычок выскочил изо рта и медленно прошёлся по стволу, затем покружил у головки и погладил уздечку. Мягкие девичьи губы обхватили набухшую, сочащуюся влагой головку и Гермиона вобрала в себя всю длину, стараясь действовать осторожно. Драко издал приглушённый стон и начал двигать рукой в её волосах, направляя её голову так, как ему было нужно. Вязкая слюна стекала по подбородку Грейнджер, она кружила языком и втягивала в себя его член. Порочно, пошло, низменно, но от этого голова шла кругом, и всё, о чём она могла думать, это то, как в ней самой разрастается необузданное желание ощутить его в себе. Она потёрла бёдрами друг о друга, в попытке слегка убавить желание, но почувствовала, как её влага потекла по разгорячённой коже. Малфой начал подмахивать бёдрами, его движения стали резче, шумное дыхание вырывалось из его рта. Он прижал её голову сильнее, так, что она упёрлась носом в его бедро, член достал до горла, перекрывая кислород. Гермиона задержала дыхание, борясь с рефлексами, пока Драко двигал бёдрами всё сильнее и жёстче. Когда она почувствовала, что ещё секунда и задохнётся, Малфой отнял её голову от себя. Грейнджер, вытерла проступившие на глазах слезы и заворожённо посмотрела на влажный, блестящий член Драко. Перекинув через его ноги колено, она взяла член в руку и направила к своему входу. Глаза Малфоя неотрывно следили за её движениями, сверкая во мраке ночи, как две яркие звезды на небосводе. Со стоном Гермиона опустилась и задвигала бёдрами, ощущая такую сладостную наполненность. Ладонями она упёрлась в его грудь, очерчивая подушечками пальцев выпуклые шрамы.       Малфой поднял свои руки и провёл ими по её телу, сжимая бёдра, талию, грудь. Его взгляд остановился на её шраме, и он рыкнул, до боли сжав свои пальцы на её рёбрах.       — Я жалел… Так жалел… — бормотал он сквозь сбивчивое дыхание.       Гермиона двигалась быстрее, исступленнее, чувствуя, как внизу собирается тяжесть и жар. Малфой резко перевернул их и подмял её под себя, вколчиваясь с неистовством в её горячее лоно. Его горячее дыхание опалило её шею, сладкие поцелуи-укусы вновь терзали нежную кожу.       — Жалел, что ты не умерла тогда, грязнокровка, — со злостью в голосе прошептал он и с силой толкнулся вновь, вырывая вскрик из её рта. — Тебе лучше быть тихой, — он вновь впился зубами в её кожу. — Ты же не хочешь, чтобы твои друзья услышали перед кем ты раздвигаешь ноги, маленькая шлюшка?       Гермиона тихо простонала и сжала пальцы на его плечах, прижимаясь к нему сильнее.       — Пожалуйста, Драко… — вырвалось из неё. Грейнджер прижалась губами к его шее и провела языком, слизывая выступивший пот. — Я люблю тебя… — словно в забытьи шептала она. — Будь со мной… Прошу…       Малфой резко отстранился, собираясь вновь перевернуть её, как сделал в прошлый раз, но Гермиона поднялась и положила свои руки ему на плечи, отчего он непонимающе уставился на неё. Она слегка толкнула его, заставив Малфоя сесть на пятки и оседлала его бёдра, прижимаясь возбуждёнными сосками к его груди. Опустившись на его член, Грейнджер обхватила Драко ногами и задвигалась медленно и страстно, покрывая поцелуями его шею и плечи. Её руки скользили по его телу, задевая мелкие шрамы на коже. Малфой протяжно выдохнул и положил свои ладони на её талию, затем провёл ими вниз и сжал её ягодицы, натягивая Гермиону на себя. Она слегка вскрикнула, заглушив звук его телом.       — Я не люблю тебя, — выдохнул он ей в шею. — Не люблю, грязнокровка.       — Я знаю, — она сильнее прижалась к нему, казалось ещё миг, и они сольются в единый организм. — Просто притворись… Драко… Пожалуйста, — исступлённо шептала Грейнджер.       Драко простонал и сильнее задвигал бёдрами, мощными толчками вбиваясь в её нутро. Гермиона чувствовала, что горит, её переполняла любовь к нему, а его жёсткие движения дарили ей такое сладкое греховное наслаждение, что она готова была утонуть в них, рассыпаться и разбиться. Её тело извивалось в его руках, подчиняясь его мощным движениям. Гермиона запустила свои пальцы в его шёлковые пряди и легонько потянула, поднимая его лицо. Они пересеклись взглядами, у обоих в глазах горел огонь, пронзающий всё их существо. Она потянулась к нему и впилась в его губы поцелуем, запуская свой язык в рот. Малфой ответил, начав терзать её уста зубами, прикусывая их, оставляя маленькие ранки и синяки на уже припухших губах. Гермиона чувствовала, что ещё немного, и она лопнет, как воздушный шарик от переизбытка чувств.       — Ты бы хорошо смотрелась в борделе, грязнокровка, — шептал Малфой в перерывах между болезненными укусами. — Тебя бы имели все Пожиратели Смерти.       — Прошу, не надо, — хныкнула она, сильнее вжимаясь в него.       Драко схватил её за волосы и оттянул её голову, заставляя выгнуться в спине.       — Посмотри на себя, — выдохнул он, рассматривая её торчащую грудь. — Скачешь на мне, как послушная, маленькая блядь.       — Драко, — каждое его слово давало новый импульс к её жаждущему прикосновений клитору, словно маленькие разряды тока пронзали её.       Грейнджер потёрлась клитором о его лобок, и это было спусковым крючком. Она вздрогнула всем телом, глаза крепко зажмурились, спина выгнулась, а рот открылся в немом крике. Волна экстаза, такая мощная, что могла бы снести всё на своём пути, прокатилась по ней и вылилась в сладострастном оргазме.       — Кончаешь на моём члене, как настоящая шлюха, грязнокровка, — процедил он.       Драко тихо простонал, когда она начала сжиматься вокруг него, затем одним движением стянул её с себя и бросил лицом на кровать. Навалившись сверху, он вошёл одним мощным движением и начал вдалбливаться в её всё ещё подрагивающее лоно. Рука Малфоя вновь схватила её волосы, и он вдавил её лицом в подушку, другой рукой он упёрся в матрас возле её головы и начал совершать хаотичные, рваные движения. Пот с его лица, капал на спину Гермионы, заставляя её вздрагивать, когда холодные капли попадали на разгорячённую кожу. Она слабо крикнула в подушку, когда он особо резким движением вошёл в неё, и Драко зарычал, вжимая её сильнее в постель. Гермиона чувствовала, что задыхается, она забилась под ним, стараясь вывернуть лицо но рука Драко, державшая её волосы, не давала ей это сделать.       — Терпи, шлюха, ты же этого хотела, — прорычал Малфой у неё над ухом. — Ты же хотела, чтобы тебя трахнул Пожиратель Смерти?       Грейнджер почувствовала, как голова начала кружиться от недостатка кислорода, и попыталась руками оттолкнуться от матраса, но силы были неравны. Она подумала, что каждое их сближение это противостояние, чья воля окажется сильнее — его или её. Он толкнулся последний раз и, глухо застонав в плечо Гермионы, излился в неё. Замерев на пару мгновений, Драко тяжело задышал, затем отнял свою руку от её волос, позволяя ей повернуть голову и вдохнуть воздух. Она с хрипом втянула в себя кислород и закашлялась.       — Понравилось, грязнокровка? — усмехнулся Малфой и прикусил место, которое налилось фиолетовым, отчего Гермиона слабо вздрогнула и слегка вскрикнула. — Вот тебе, моя любовь. Как тебе настоящий я? — иронично произнёс он. С тихим коротким стоном, он вышел из неё и посмотрел на свою сперму, вытекшую из неё. — Надеюсь, ты пьёшь противозачаточное зелье. Мне не нужны бастарды-полукровки, — прошипел он в её ухо.       Гермиона лежала на животе, и по её лицу стекали слёзы. Цикл давно прервался, так что забеременеть она не могла. Она размышляла, за что ей уготовано было судьбой полюбить такого человека, как Драко. Он был жестоким, и она знала об этом, знала с самого начала, но всё же его слова ранили её сильнее, чем укусы, оставленные на её теле.       Малфой вновь завел руку в её волосы и повернул Грейнджер лицом к себе, разглядывая с бесстрастным лицом солёную влагу на её коже. Гермиона зажмурилась, чтобы не видеть этого ледяного холода, повернулась на спину и стыдливо прикрыла грудь руками. Драко шумно вздохнул и опустился рядом с ней на бок, разглядывая её лицо. Гермиона моргнула, смахивая с глаз тяжёлые капли слёз и повернулась к нему, натыкаясь на пустой взгляд серых глаз. Они смотрели друг на друга пару долгих, длящихся, словно вечность, минут, затем Грейнджер разомкнула истерзанные уста и тихо, на выдохе, промолвила:       — Да, ты меня не любишь.       Его челюсти сжались, а в серебряных радужках мелькнуло что-то, отдаленно похожее на боль, но Драко не дал ей разглядеть повнимательнее что это было и усмехнулся.       — Несчастие, когда высокий родом влюбляется в простую деву, — молвил он. — Тебе нужны новые несчастья, Грейнджер?       — Мне нужен ты, — тихо шепнула она, подавив всхлип. Она зажмурилась и сжалась в комок, подтянув ноги к коленям.       — Тебе так кажется, — бросил он тихо. — На самом деле тебе это не нужно.       — Нужно, — глухо возразила она. — Я не хочу отпускать тебя, Драко, — её голос сорвался.       Он вновь вздохнул и перевернулся на спину, бесцельно глядя в потолок. Грейнджер потянулась к нему и обвила его тело рукой, прижимая его к себе. Лоб её упёрся в плечо Малфоя, она прикоснулась губами к его холодной коже и оставила там невесомый поцелуй.       — Джульетта и Ромео юный с ней, что может быть их участи грустней, — тихо усмехнулся Драко.       — Всё не так. Всё будет не так, — она оставила новый лёгкий поцелуй на его плече. — Я найду способ, Драко. Обязательно найду.       Его грудь завибрировала от низкого бархатного смеха.       — Грейнджер, ты такая глупая.       — Пусть так, — шепнула она, прижимаясь к нему, словно ласкающаяся кошка. — Но я люблю тебя. Я люблю тебя, слышишь? Я не дам Ему забрать тебя у меня.       Гермиона вдыхала его аромат, смешанный с запахом пота и секса, и он успокаивал её.       — Как тебе угодно, — безразлично произнёс Драко и сомкнул веки, погружаясь в царство Морфея.

𓅪𓅪𓅪

      Вновь кухню разрывали жаркие споры. Гермионе казалось, что она стена, защищающая Драко от верной гибели. Единственный оплот разума в этом бушующем океане невежества. Они все видели в нём только монстра, не желая слушать её доводы.       — Грейнджер, это опасно, мы не будем держать его здесь, когда Поттер вернется на Гриммо, — прорычал Грюм. — Это было решено уже давно.       — Но сейчас появились новые обстоятельства, — она чуть не стукнула кулаком по столешнице от злости. — Драко поделился со мной информацией, которая поможет положить конец этой войне.       — Драко? — Тонкс вскинула брови. — С каких пор ты зовёшь его по имени?       — С тех самых, как увидела в нём человека, — Гермиона сердито посмотрела на неё.       — А человек ли он на самом деле? — Римус бросил на неё взгляд искоса. Длинные пряди, подёрнутые сединой, упали на его глаза.       — Я видела и ощущала всё, что видел и чувствовал он в своих воспоминаниях, — горячо возразила ему Грейнджер и повернулась к Кингсли. — Вы сами просили меня попытаться считать его эмоции. У меня получилось. И сейчас я пытаюсь донести до вас, что он на самом деле не такое чудовище, каким вы все его видите. Он готов помочь, готов пожертвовать собой ради нас!       Бруствер поглядел на Люпина, затем на Грюма и в конце концов обратил взор своих чёрных глаз на Снейпа, стоящего в дальнем углу, словно безмолвная тень. Вернув глаза на Грейнджер, он пробасил:       — Хорошо, Гермиона, дай нам время обдумать новую информацию, — изрёк он спокойным голосом.       Она выдохнула и кивнула, расслабляя напряжённые плечи. Грейнджер была уверена, что битва ещё не окончена, её лишь отложили на время, устав слушать её пылкие речи. Северус пошевелился и слегка кивнул ей, подавая знак, ожидать её в гостиной. Гермиона устало закрыла за собой дверь и направилась по тихому коридору в сторону комнаты, где они со Снейпом обычно вели свои беседы. В глубине коридора она услышала чей-то тихий, еле слышный шёпот и остановилась. Заглянув за угол, она увидела возле входной двери Драко, ведущего беседу с портретом своей бабки. Заметив её, он слегка ухмыльнулся и, прошептав что-то Вальбурге, закрыл занавеску и направился к Гермионе.       — О чём болтали? — шёпотом спросила она, разглядывая его лицо. Он был красив, тусклый свет канделябров отбрасывал на него жёсткие тени, создавая контраст светлого и тёмного, обостряя его черты.       — О семье, — он дотронулся кончиками пальцев до её руки.       — Ты скучаешь по ним? — в её глазах появилась грусть.       — Нет, — покачал головой Драко. Увидев, как она нахмурилась, он ухмыльнулся и коснулся её руки вновь, словно успокаивал. — Мы скоро увидимся.       — Не говори так, — у неё перехватило горло.       Драко хотел что-то ответить, но заметил за её спиной движение и сощурил глаза. Грейнджер обернулась и увидела Снейпа, который смотрел куда-то в сторону. Кивком головы, он указал ей на дверь в гостиную и скрылся за ней. Она вздохнула и обернулась к Малфою, задумчиво нахмурившему брови.       — Я приду вечером к тебе, — она слегка покраснела и добавила. — Перевязать раны.       Он не ответил, только стрельнул в неё глазами и обошел её по дуге, скрываясь на лестнице. Гермиона глубоко вдохнула, успокаивая расшалившиеся нервы, и пошла в гостиную, размышляя, что скажет ей Северус на этот раз.       Снейп стоял у окна, завернувшись в свою чёрную мантию. Когда Гермиона вошла, он взмахнул палочкой, накладывая заклинания, чтобы их не подслушали и повернулся к ней.       — Итак?       Грейнджер опустилась в кресло и подтянула под себя ноги.       — Драко рассказал мне, что для того, чтобы добыть крестраж нужна жертва, — сказала она и почувствовала, как грудь сдавило новой волной боли. Малфой так легко об этом говорил, словно его жизнь ничего не стоила. — Он также сказал, что без него в это место не попасть и… Похоже, что он решил принести в жертву себя, — её голос затих, глаза опустились, уголки губ поникли.       — И поэтому, он просит назад его палочку? — спросил Снейп.       — Да, — кивнула Гермиона, справившись с комком в горле, неприятно скребущем гортань изнутри. — Он согласен отправиться туда вместе с Гарри, чтобы тот смог уничтожить крестраж.       Снейп помолчал, затем тихо скользнул в кресло и изучающе посмотрел на Гермиону.       — Вы доверяете ему, мисс Грейнджер?       Она подняла взгляд на бывшего профессора зелий и закусила губу изнутри.       — Да, — Гермиона медленно кивнула. — Доверяю.       — Как вы получили эту информацию? — слегка сузил глаза Снейп.       — Драко, он… Он застал меня врасплох, когда я читала и увидел книгу про крестражи. Он был ошарашен тем, что нам известно про это. Я попросила его рассказать всё, что он знает, но Драко лишь сказал, что для этого места нужна жертва, и что он… — она замолчала.       Северус откинулся на спинку и задумчиво глядел на Гермиону. Затем слегка кивнул и потянулся во внутренний карман мантии.       — С ингредиентами сейчас немного тяжело, я смог достать небольшой запас крововосполняющего и укрепляющего зелий. Этого должно хватить на пару недель, — он протянул ей небольшую шкатулку, в которой хранились уменьшенные пузырьки с зельем.       Грейнджер кивнула и положила деревянную коробочку на колени. Северус задержал на ней взгляд и вновь посмотрел на Гермиону.       — Когда прибывает мистер Поттер?       — Через неделю он должен быть на Гриммо, — тихо сказала она.       — Хорошо, — Снейп поднялся с кресла и глянул на Грейнджер сверху-вниз. — Я вижу, что говорить вам держаться от Драко подальше уже бессмысленно, — внезапно грустным голосом произнёс он. — Но всё же повторюсь: уберите свои чувства под замок, они вам не помощники в этой войне.       Гермиона печально посмотрела на него и кивнула. Снейп ушёл, оставив её в одиночестве, сжавшуюся в комочек, в большом кресле с деревянной шкатулкой в руках. Внутренние часы отмеряли секунды до того момента, когда ей придется проститься с Драко. Он подгадал хорошее время, чтобы сообщить о своём решении, она не успела бы придумать план, даже если бы вытащила из него информацию о том, какие заклинания наложены на место, где хранится крестраж. Драко был намерен покончить с Волдемортом путем принесения себя в жертву и Грейнджер помнила, что он ей говорил: он достигнет цели любыми путями и средствами. И теперь Гермиона поняла, какую роль в его миссии играла она сама. Ей уготовано было уговорить всех довериться ему, чтобы его отпустили туда, и Драко смог стать агнцем божьим, приговорённым на заклание.

𓅪𓅪𓅪

Enter One - Sol Seppy / до конца

      Приближался день, когда Гарри и Рон должны были прибыть домой. Хоть для Поттера это место и не было домом, но он любил его за воспоминания о Сириусе. Гермиона вошла в комнату Драко с подносом в руках. Он всё также питался в комнате, не желая спускаться на кухню и находиться среди людей, которые выражали свою явную ненависть к нему. Она поставила на стол пузырек с крововосполняющим зельем, которое принес Снейп — сегодня утром её запасы закончились — и принялась менять повязки на руках Малфоя. Он смотрел на неё, не мигая и не шевелясь.       — Расскажи почему я не могу залезть в твои мысли, — попросил Драко.       Гермиона вскинула на него взгляд и кивнула.       — Когда я принимала участие в охоте за крестражами, до того, как меня ранили, — начала Грейнджер, перебинтовывая его ладонь. — Мы с мальчиками нашли место, где ошивался какой-то Пожиратель Смерти и решили проследить за ним. Рон заметил, что он что-то спрятал под стволом дерева, как оказалось, там был тайник. Мы вскрыли его, после того, как Пожиратель ушёл. Там оказался артефакт, я прочла руны, выгравированные на нём, и поняла, что он защищает разум волшебника от проникновения извне, — Гермиона приступила к обработке второй ладони. — Мы долго спорили, кому лучше использовать его. Я была за то, чтобы мы трое испытали действие артефакта на себе, тогда, в случае, если нас поймают, враги не смогли бы прочитать наши мысли. Рон был против, так как боялся, что Пожиратель мог зачаровать артефакт так, чтобы он нанёс вред, — она закончила перевязку и откинулась на спинку стула, глядя в лицо Драко, который внимательно слушал её. — Я считала, что его нужно использовать на Гарри, из-за некоторых особенностей его разума, — она отвела взгляд. — Но сам он так не считал. В итоге, я решила, что опробую его на себе, а после мы решим что делать дальше. Но оказалось, что артефакт работает один раз. Вот так я и стала тем, кто может хранить информацию без страха выдать её врагу.       Драко задумчиво кивнул и откинулся на кресло. Он был бледен, и Грейнджер протянула ему пузырёк с зельем.       — Выпей, ты потерял много крови, — её взгляд метнулся к подоконнику, на котором остались следы от сегодняшнего дневного бдения Малфоя.       Он усмехнулся бледными губами и залпом выпил зелье. Гермиона взяла пузырек из его рук и задержала свои пальцы на его. Отставив склянку на стол, она положила свои ладони на руки Драко в попытке их согреть, глядя на него со смесью печали и нежности. Её сердце разрывалось от боли за него. Глаза Малфоя казались усталыми, словно он прожил несколько жизней и теперь хотел одного: бесконечного покоя. Его веки словно потяжелели, прикрывая свинцовые зрачки. Он нахмурился и склонил голову, слегка тряхнув ей.       — Что было в зелье, Грейнджер? — напряжённо спросил он.       Гермиона испуганно замерла.       — О чём ты…       — Что было в зелье? — прорычал он, глядя на неё исподлобья. Его взгляд начинал затуманиваться, словно он был на грани сна.       — Я не… — она посмотрела на пузырёк и перевела взгляд обратно на Драко. — Его готовил…       — Снейп, — со злостью выдохнул он и попытался подняться, но рухнул обратно в кресло, его глаза закрылись, он пытался бороться, но не получалось. — Здесь… Напиток, — еле ворочая языком, пытался сказать он. — Живой… См…       — Драко!       Его дыхание стало глубоким, словно он давно погрузился в царство Морфея. Грейнджер растерянно смотрела на него, сжимая в руках его ладони. Она не могла поверить, что Северус решил таким образом устранить проблему с Драко. Тяжело дыша, Гермиона подорвалась со стула и рванула вниз.       На кухне сидел Грюм и чертил что-то на листе пергамента. Когда Гермиона ворвалась туда, он быстрым взмахом палочки зачаровал пергамент и уставился на неё.       — Чья это была идея? — гневно спросила она, кипя от ярости.       — А, так, оно сработало? — Грюм поднялся из-за стола. — Отлично. Пусть полежит в спячке до тех пор, пока мы не решим, что с ним делать дальше.       — Вы не понимаете, как он важен? — она смотрела на коллегу, недоверчиво распахнув глаза. — Он единственный, благодаря кому мы можем, наконец, победить!       — Ты переоцениваешь его значимость, Грейнджер, — прохрипел Аластор и обошёл стол, направляясь к камину.       — Это вы недооцениваете его! Вы ничего не знаете о миссии Гарри, а Драко знает! Он знает, как помочь, и он готов пожертвовать собой ради этого, — со слезами в голосе воскликнула Гермиона. — Он никому не сделал зла за то время, что находился здесь! Как вы можете так обращаться с ним? Он же человек!       Грюм замер на полпути и обернулся к ней.       — Прости, Грейнджер, но я всё ещё помню, как он убивал моих друзей с улыбкой на губах, — печально проговорил он. — И он всё ещё опасен для Поттера. Ты забываешь, что цель важнее всего.       — Я, как раз-таки, помню об этом очень отчётливо, — процедила она, смахивая слёзы, выступившие на глазах. — Я год трудилась над тем, чтобы он смог довериться мне. А когда это случилось, я, считай, предала его, подсунув не то зелье!       — И что с того? — хмыкнул Аластор. — Какое тебе дело до того, как ты выглядишь в его глазах, если цель для тебя важнее всего?       — Такое, что он не заслужил подобного отношения, — ответила Гермиона с болью в голосе.       — Ты забываешь, девочка, — Грюм повернулся к ней лицом и, прихрамывая, подошёл к Грейнджер, уставившись ей в глаза. — О том, что он творил во благо своего хозяина. Ты забываешь, сколько жизней он унёс, как он пытал и убивал маглорождённых. Ублюдок развязал эту войну и наслаждался каждым её мгновением. Мило, что он хочет её закончить после того, как его повелитель вырезал его семью, но меня этим не проймёшь, — рыкнул он. — Эта тварь хочет пожертвовать собой? Что ж, прекрасно. Я только за. И я прослежу за тем, чтобы сдох он, а не ты или Поттер или кто-либо ещё из Ордена.       Гермиона стояла, глотая жгучие слёзы и не знала, как она сможет пережить ещё хотя бы один день. Они ненавидели его. Ненавидели настолько сильно, что эту ненависть можно было потрогать рукой.       — Отдохни, — устало вздохнул Аластор. — Скоро прибудет Поттер. Чувствую у нас прибавится головной боли.       С этими словами он развернулся и шагнул в изумрудное пламя, исчезая с Площади Гриммо. Грейнджер всхлипнула и прижала руку к груди, туда, где болело больше всего на свете.

𓅪𓅪𓅪

      В комнате с гобеленом пахло сыростью. Словно дом почувствовал, что Драко покинул его. Не физически — ментально. Он продолжал спать глубоким сном, близким к коме. Гермиона переложила его на кровать и укрыла одеялом. Его ангельское лицо выглядело умиротворённым и спокойным, все морщинки разгладились, ровное дыхание мерно поднимало и опускало одеяло. Грейнджер проводила часы возле его постели, меняя бинты, следя за диаграммой, касаясь его холодной кожи кончиками пальцев. Его раны стали меньше кровоточить и даже словно начали затягиваться. Гермиона связывала это с тем, что пока разум Драко заперт в царстве снов, магия Волдеморта меньше влияет на его тело. Она шептала Малфою слова утешения и просьбы простить её за невнимательность. Если бы она знала, что Северус тоже окажется змеей, она бы ни за что не дала Драко тот пузырек.       Снейп не появлялся на Гриммо с тех пор, как передал ей шкатулку. То ли он не хотел попадаться разъярённой Гермионе на глаза, то ли действительно был занят. Грейнджер не хотела спрашивать Грюма о нём, всё ещё держа обиду на человека, с которым, как она считала, сблизилась и могла доверять.       Устало отложив фолиант обратно на стол, она посмотрела на второе кресло, на котором совсем недавно сидел Драко. Затем её взгляд прошёл дальше и наткнулся на следы крови Малфоя на полу, в том месте, где он обычно стоял, глядя на портрет матери.       Гермиона встала и подошла к гобелену, разглядывая лицо Драко на нём. Гобелен был зачарован и портреты менялись с возрастом их владельцев. Грейнджер помнила, как он выглядел на портрете, когда они впервые посетили Гриммо перед пятым курсом. Поменялись черты лица, они стали взрослее и более заострёнными, мужественными и суровыми, не изменился только презрительный взгляд, присутствующий на всех образах чистокровного семейства. Глаза Гермионы побежали по ветвям, его мать, Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк. Всё такая же величественная и прекрасная леди, какой Грейнджер её и запомнила. От неё веяло силой и сдержанностью. Ветви дерева уходили дальше. Андромеда Тонкс, выжжена с семейного портрета, как и Сириус. Взгляд наткнулся на брата крестного Гарри — Регулуса, чей портрет теперь заменял череп.       Дверь резко распахнулась, и Грейнджер повернула голову.       — Гермиона, — голос Гарри, его лицо, яркие зелёные глаза за блеском стёклышек очков, чёрные взъерошенные волосы.       Друг подлетел к ней и сжал её в своих объятиях. Грейнджер вдохнула его аромат, такой знакомый, тёплый, домашний, словно не было этих лет, словно они никогда и не расставались, всхлипнула и заплакала, крепко сжимая его в своих руках.