Козодой (Caprimulgus)

Ноябрь 2003

      Ноябрь принёс с собой заморозки, природа увядала под непостижимыми силами природы. Деревья сбросили свою листву, укрывая мёрзлую землю плотным одеялом. Маленький сад, разбитый Гермионой на заднем дворе, всё ещё цвёл, оставаясь под действием согревающих чар, которые она накладывала каждое утро. Маленький островок спокойствия и лета радовал глаз обитателей Гриммо. Близнецы вернулись в дом, их смех и шумные возгласы снова то и дело разрывали сонную тишину старинного поместья. Грейнджер явственно ощутила, как переменилась атмосфера в доме с их возвращением, до этого она даже не думала о том, как им удавалось разряжать мрачный дух особняка. С которым, к слову, тоже произошли небольшие перемены. Лестница, по которой Малфоя водили в ванную на первом этаже, перестала скрипеть и обновилась, вздувшиеся обои на стенах приобрели первозданный вид, словно в доме, в небольшой его части, произвели ремонт, плесень волшебным образом покинула углы и потолок, являя взору витиеватый узор чёрных обоев. Гермиона удивлялась такой магии, размышляя о том, не выпьет ли все силы из Драко этот дом? Малфой, казалось, научился справляться с его влиянием на себя. Грейнджер каждый день вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить момент, когда его магическое ядро вновь начнёт истощаться, но тот выглядел на удивление здоровым, если не считать мёртвенно бледной кожи, которая, впрочем, скорее была его отличительной чертой, чем признаком болезни.       Драко вновь не пускал её дальше школьных воспоминаний, но и там она находила интересные вещи. К примеру, она замечала его долгие взгляды на неё, когда она сидела за завтраком с Гарри и Роном, или когда она зарывалась в библиотеке, уткнув нос в очередное длинное эссе. Малфой всегда стоял за стеллажами, пристально разглядывая её сквозь плотные ряды старинных фолиантов. Особенно часто она замечала, что он наблюдал за ней, когда она смеялась в компании друзей, Драко словно впитывал её эмоции, на которые сам был неспособен. Ей это казалось удивительным и даже странным, ведь она не помнила, чтобы он сказал ей хоть одно доброе слово за все годы учёбы. Малфой, неизменно стоящий рядом с ней, никак не комментировал её наблюдения, лишь смотрел на неё ничего не выражающим взглядом, скрывая под маской бездушия свои… Истинные чувства? Когда Гермиона думала об этом, её сердце трепыхалось в груди, но неизменно, после того, как она записывала всё увиденное в дневник перед сном, она старательно запечатлевала эти воспоминания в большие, тёмные книги и складывала их на полки в своей запретной секции, выделенные специально для Драко. Огромный стеллаж уже был практически забит такими фолиантами. Она не могла отвлекаться на подобные вещи, ей казалось это неуместным и каждый раз её терзали подозрения, что Малфой уводит её от чего-то действительно важного. Грейнджер проводила ещё больше времени в попытках избавить свой разум от всего лишнего. Она перечитала все книги про сознание волшебника, окклюменцию и легиллименцию, которые находились на Гриммо и которые принёс ей Северус. Её пухлый блокнот уже трещал по швам от количества пометок и записей, скоро нужно будет начинать новый.       Грюм постоянно пропадал в других убежищах и на опасных миссиях. От Люпина не было вестей уже несколько месяцев, с тех пор, как он влился в стаю оборотней, обитающую в мрачных лесах близ Престона на севере Англии. Пару раз на Гриммо наведывалась Тонкс, чьи волосы были окрашены в угрюмый чёрный цвет, соответствовавший её смурному настроению. Все переживали за Римуса, но связаться с ним не могли из соображений безопасности.       В свободное от изучения книг время Грейнджер варила зелья, в основном это было крововосполняющее для Драко. Без него он бы не продержался и недели. Проклятье, нанесённое Тёмным Лордом было поистине жутким. Сводящая с ума постоянная боль, сильная кровопотеря и напоминание о проступке — это было слишком жестоко, даже по отношению к Пожирателям Смерти, по мнению Гермионы. Хотя с его отношением даже к своим самым верным соратникам нечему было удивляться. Раз даже Беллатриса подверглась жестокой казни, чего уж было говорить о других. Гермиона часто задавалась вопросом с чем было связано это наказание и как Волдеморт к нему пришёл? Сыграло ли свою роль то, что он вырос в христианской среде Лондона двадцатых годов, ведь в те времена влияние религии на мир маглов было очень сильно. Изучив по вырезкам газет, которые смог для неё раздобыть Снейп, место, где воспитывался юный Том Реддл, она пришла к выводу, что он мог впитать в себя данные учения и нашёл им применение для своих извращённых наказаний.       Главным вопросом оставалось, применил ли он эти знания для того, чтобы найти священное место и спрятать там крестраж? Хогвартс они проверили ещё в первый год войны, когда тот не был оплотом Пожирателей, таким, как сейчас. Им удалось пробраться в Выручай-Комнату, но диадемы на месте не оказалось, хотя Гарри был абсолютно уверен, что она должна была быть на бюсте волшебника, ведь он сам её на него надел. Видимо, Волдеморт решил перестраховаться, и теперь они рыщут по разным странам в поисках малейшего намёка на то, где она могла бы быть.       Гермиона закончила записывать в дневник сегодняшний день и спрятала его в тайник. Убирая книги в сумку, она наткнулась взглядом на фолиант, который читала, когда её навестила Джинни. За всеми событиями, Грейнджер совсем забыла о заклинании, которое думала использовать. Уголок её губ пополз наверх, а сердце забилось в груди, посылая кровь по венам. Щёки моментально вспыхнули, когда она подумала о своей идее. Её охватило невероятное волнение, в глазах появился блеск. Она почувствовала укол совести, но сразу же отмахнулась от неё. Записав заклинание на листок, она убрала все книги, вышла из комнаты с гобеленом, задержавшись на секунду у портрета Драко, и поднялась в свою комнату.       Включив прикроватную лампу, Гермиона облизнула в волнении губы и слегка дрожащей рукой начертила нужную руну, мысленно произнося заклинание. Из палочки вырвались искры серебристого цвета и растеклись по стене, образуя круглое небольшое окошко. Её сердце забилось, когда она увидела Драко, стоящего у подоконника. Она могла его видеть, он её — нет. Глубоко вздохнув, она отогнала мысль о том, что бессовестно подглядывает и стала наблюдать. Малфой стоял неподвижно, положив руки на подоконник. Его бинты, которые она сменила около трёх часов назад, уже пропитались кровью, стекающей теперь на тёмное дерево. Драко смотрел на улицу неподвижным взглядом, создавалось впечатление, что он о чём-то глубоко задумался, губы были напряжены, лоб нахмурился. Постояв так ещё несколько долгих минут, он тяжело выдохнул и, расслабив лицо, оттолкнулся ладонями от подоконника. Вид у него был измождённый, словно он весь день занимался тяжёлым физическим трудом. Гермионе всегда было интересно, как он проводит время в комнате, и сейчас она ловила каждое его движение. Малфой постоял немного у окна, разглядывая яркие капли крови на тёмном дереве, затем отвернулся и подошёл к кровати.       Грейнджер сглотнула, осознав, что сейчас он будет готовиться ко сну, а также то, что он будет находиться слишком близко, хоть их и будет разделять стена. Она лишь надеялась на то, что заклинание не подведёт, и он не застукает её за неподобающим занятием. Нервно усмехнувшись, она села на кровать, приняла удобную позу и продолжила наблюдение. Очевидно, заклинание сработало, как надо, потому что Драко ничем не выдал того, что видит её, и Гермиона слегка расслабилась.       Медленно подняв руки, словно они были тяжёлые, а мышцы непослушными, Малфой расстегнул рубашку и снял её с плеч, обнажая торс. Грейнджер изучала его стройное тело, скользя глазами по острым ключицам, рельефу мышц и шрамам на его груди и руках. Он был прекрасен, что уж тут отрицать очевидное. Давид, вытесанный из мрамора, не меньше. Драко сложил рубашку на спинке кровати и потянулся руками к поясу брюк. Гермиона набрала воздух в грудь и прижала похолодевшие, влажные ладони к пылающим щекам в попытке остудить их жар. Она слишком долго была лишена мужских ласк, её тело изголодалось по ним, и такие реакции были естественны, но всё же, она старалась не заострять на них внимание. Но в случае с Малфоем это было невозможно. Вытащив язычок ремня из петли, Драко усмехнулся, о чём-то подумав, затем расстегнул брюки и снял их, складывая рядом с рубашкой. Представ перед Грейнджер в одном белье, он помедлил, прежде чем откинуть одеяло и лечь на кровать. Укрыв своё тело по пояс, он лёг на спину, положив перебинтованные руки по бокам и уставился в потолок. Гермиона тихо выдохнула воздух, который задерживала всё это время и стала изучать его профиль. От его красоты хотелось плакать, как когда разглядываешь произведение искусства. В груди появляется щемящее чувство чего-то непостижимо прекрасного, такого, что становится больно дышать. Ей стало безумно жаль, что он принял не ту сторону, ведь вся его внешность кричала о том, что место его среди света, в окружении ангелов, с белоснежными, как его волосы, крыльями.       Грейнджер оторвала взгляд от его лица, переоделась в одежду для сна и залезла под тёплое одеяло, сворачиваясь клубком. Она повернулась к своему тайному окошку лицом и продолжила изучать профиль Драко. Сейчас создавалось ощущение, будто они лежат в одной постели, и от этого её охватил жар возбуждения. Она глубоко задышала, но не пыталась побороть его. Ей было интересно, как далеко она зайдет. Гермиона протянула руку к стене и провела по ней пальцем, очерчивая его скулы и подбородок, спускаясь к спокойно вздымающейся груди и ниже. Замерев возле края одеяла, она сглотнула и отдёрнула руку. Сердце быстро-быстро забилось от волнения. Ей бы хотелось прикоснуться к нему. Так же, как он прикасается к ней: мягко, осторожно, невесомо, слегка щекотно. Или схватить в яростном порыве, как это делает Драко, сжимать его своими руками, вбирая в себя, чувствовать везде, снаружи и… Внутри. Она прикрыла глаза и потянулась рукой под одеяло. Пальцы пробежались по напряжённым соскам, скрытым под тонкой тканью футболки. Гермиона часто задышала, представив, что это его прикосновения. Она проникла рукой под одежду, стараясь прикасаться к себе так же, как это делал Драко. Мурашки разбегались по телу, заставляя её выгибаться навстречу собственным прикосновениям. Добравшись до груди, Грейнджер провела кончиками пальцев по ареолам, очерчивая их, затем слегка царапнула ногтем, вспоминая движение Малфоя и сжала сосок, слегка покрутив его. Тихий выдох, похожий на легкий стон вырвался из её рта. Она нетерпеливо опустила руку ниже, забираясь под резинку шорт.       Распахнув глаза, Гермиона впилась зрачками в скулу Драко и смело опустила руку между бёдер, нащупывая место, которое очень долго ждало прикосновений. Начав неторопливые поглаживания, она вскоре забылась в ощущениях, действуя всё более и более интенсивно и резко, бедра двигались навстречу собственной руке, дыхание становилось сбивчивым и неровным, пульс зашкаливал, заставляя венку на шее биться всё сильнее и сильнее. Вспомнив свои сны, Гермиона нетерпеливо протянула руку ещё ниже и ввела два пальца внутрь. Едва не застонав от разочарования, потому что они ощущались не так, как в сновидениях. Ей было мало, они были слишком горячие, хотелось льда и ощущения растянутости, заполненности. Вернувшись к клитору, она сильнее заработала рукой, извиваясь, кусая губы в наслаждении, вторая рука, поглаживающая грудь, протянулась к стене с односторонним заклинанием и упёрлась ладонью в профиль Драко. Пальцы сжались, ногти прошлись по старым обоям, царапнув их. Малфой, видимо, услышавший этот звук, медленно повернул голову, встречаясь взглядом с Грейнджер. Её прострелило молнией, и она, тихо вскрикнув в своё плечо, получила такую желанную и долгожданную разрядку. Тяжело дыша, Гермиона смотрела в спокойные серые глаза, которые водили взглядом по стене. Драко тихо выдохнул и повернулся на бок, положив одну руку под голову. Вторая его рука потянулась к перегородке между ними, и он прижал свою ладонь к тёмным обоям. Грейнджер удивлённо вздохнула, слушая стук собственного сердца в ушах, а затем, точно также протянула свою ладонь и прижала её к руке Малфоя со своей стороны. Драко нежно поглаживал стену, разделяющую их, так, будто знал, что тёплая ладонь Гермионы, только что побывавшая у неё меж бедер, оказалась сейчас прижата к его. Грейнджер, затаив дыхание, следила за его действиями, а затем, точно также, мягко провела по шершавой стене, представляя, что прикасается к обжигающе-холодной коже Малфоя. Её тело расслабилось, разум постепенно успокаивался и погружался в сон, она заглянула в серебряные глаза Драко и с удовлетворённым выдохом крепко уснула.

𓅪𓅪𓅪

      Грюм сидел на кухне, привычно почухивая Живоглота за ухом. Гермиона слегка улыбнулась от вида сурового бывшего аврора, который что-то нежно наговаривал её полуниззлу вполголоса, отчего Глотик громко тарахтел. Близнецы и Ли уже убежали в радиорубку, передавать волшебному миру последние новости. Гарри с Роном вышли на связь, сообщив, что собираются покидать Францию. В Бордо они наткнулись на Пожирателей Смерти, которые чуть их не схватили, чудом им удалось спастись, и две недели ребята сидели в подвале дома одного из участников сопротивления, ожидая, когда переполох уляжется. Они говорили, что Франция наводнена приспешниками Волдеморта и это, конечно, наводило на определенные мысли, но все места, которые могли быть хоть как-то связаны с четырьмя основателями Хогвартса были проверены, а других вариантов у них не появилось. Грейнджер чувствовала, что они топчутся на месте. Все их поиски ни к чему не привели.       Тяжело вздохнув, она отставила кружку с чаем и уже собиралась забирать поднос с едой для Драко, как огонь в камине вспыхнул. Римус, бледный, как смерть вывалился из изумрудного пламени и рухнул на пол. Охнув, Гермиона рванула к нему, опускаясь на колени. Грюм позади неё опустил Живоглота на пол и подошёл к ним, накладывая диаграмму: сильное истощение, рваные раны от укусов на теле, обильная кровопотеря.       — Грейнджер, тащи зелья, — рыкнул он и поднял товарища в воздух, перенося его на большой стол.       Гермиона призвала коробку с запасами, попутно убирая со стола мешавшие предметы. Подхватив прилетевший короб, она достала оттуда крововосполняющее и влила его в рот Люпину, тот слегка закашлялся, но все проглотил. Следом она поднесла к его губам укрепляющее зелье, которое он тут же выпил и с громким стоном откинул голову на столешницу.       — У них сменился вожак, — выдавил он сквозь зубы, наблюдая за тем, как Грюм разрезает окровавленную одежду на его теле. — Началась потасовка, я не успел уйти вовремя.       — Сейчас-сейчас, — Гермиона накладывала заживляющие чары на его бок, где была рваная рана.       Грюм обрабатывал укусы на руке. Около двадцати минут им понадобилось, чтобы привести его в более-менее нормальное состояние. Когда Люпин перестал кривиться от боли, Аластор перенёс его на диван в гостиной. Грейнджер принесла еду и горячий чай, и он начал рассказывать, что ему удалось узнать.       — Они пользуются услугами одного торговца запрещёнными зельями из Лютного, — сказал он, отрывая зубами кусок мяса от куриной ножки. — Я смог с ним связаться. Он требует золото за свои услуги, — Римус тяжело вздохнул. — Которое у нас на исходе.       Грюм направил на Гермиону синий волшебный глаз и сказал:       — Спроси крысёныша, о его хранилищах, может, он поделится.       — Как вы это себе представляете? — хмыкнула Грейнджер и сложила руки на груди. — Что он заявится в Гринготтс и предъявит свою палочку? Кстати, где она?        — В надёжном месте, — ухмыльнулся Аластор. — Ладно, это я пошутить пытался, не бери в голову.       — Такие себе у вас шутки, — пробормотала она себе под нос.       Люпин, однако, усмехнулся. Новый кусок куриной ножки исчез в его рту.       — Я договорился о небольшой скидке в обмен на защиту Ордена, — сказал Римус. — Мы дадим ему портключ, который он сможет активировать в любой момент, и тот перенесет его из страны, — он поднял глаза на Гермиону. — Ты же сможешь его настроить?       — Да, — кивнула она и задумалась. — Это сложно, но выполнимо.       — Прекрасно, тогда скоро у нас будут нормальные ингредиенты для Напитка Живой Смерти и других сложных зелий, — он вытер рот рукавом и откинулся на спинку дивана. — На это уйдёт много золота, но мы сможем почистить наши тюрьмы и, возможно, даже изготовить сыворотку правды.       — Я изучила легилименцию, — сказала Грейнджер. — Могу участвовать в допросах.       — И что, — хмыкнул Грюм, с сарказмом глядя на неё. — Много ты вытащила из головы ублюдка?       Она сжала зубы и гневно уставилась на него.       — Пока нет, но…       — Вот, когда достанешь что-то по-настоящему ценное, тогда и поговорим, Грейнджер, — прорычал он, перебив её. — Пока все твои попытки не увенчались успехом. Ты не готова.       Гермиона гневно выдохнула через нос и уставилась в пустой камин. В груди медленно разгоралось яростное пламя. Мало того, что Малфой водит её за нос, так ещё и Грюм не упустил случая ткнуть её в это. Пора было кончать с играми Драко. Сейчас она чувствовала в себе достаточно силы воли, чтобы прорваться сквозь его защиту. Грейнджер больше не содрогалась при мыслях о том, что он может причинить ей вред, теперь она знала, что он не посмеет этого сделать. Если её догадки были верны, а она была уверена, что правильно расшифровала его школьные воспоминания, то он не тронет её. А раз так, то у неё в руках появился большой рычаг давления на него. И она им воспользуется. Малфой говорил, что она львица? Что ж, пришла пора это доказать. Тихо усмехнувшись, она поднялась с кресла.       — Пойду кормить змею, — сказала она и направилась к выходу из гостиной под взгляды Люпина и Грюма.

𓅪𓅪𓅪

      Поставив поднос с едой на стол, Гермиона принялась за перевязку. Вспомнив ночной эпизод, она подавила улыбку и начала разматывать бинты, с наслаждением ощущая подушечками пальцев его прохладную кожу. Совершая привычные действия, она старалась параллельно очистить сознание, чтобы сегодня прорвать его защиту. Драко изучал её лицо, скользя глазами по слегка округлившимся щекам, розовой коже и веснушкам, раскиданным на носу. Когда Грейнджер завязала узелок, он схватил её за запястье, обращая на себя внимание. Она смело посмотрела прямо в его глаза, стараясь ничем не выдать свою ночную шалость.       — Что-то изменилось в тебе, Грейнджер, — протянул он, слегка сощурив глаза.       — С чего ты это взял? — спокойно спросила она.       — Как в книге, на твоём лице легко прочесть диковинные вещи, — ответил Драко склоняясь к ней.       Его рука поползла вверх по её, невесомо, легко, едва касаясь. Гермиона слегка улыбнулась, почувствовав, как мурашки разбегаются в местах их соприкосновения. Она наклонилась к нему, заглядывая в мерцающее серебро его глаз.       — В таком случае, хорошо, что ты не можешь прочитать мои мысли, Малфой, — прошептала она и опустила взгляд на его губы.       — Их надо утаить, чтоб обмануть. Пытаешься меня обмануть, Грейнджер? — шепнул он в ответ, легко поглаживая тонкую кожу на сгибе её локтя.       — А разве это возможно? — вполголоса спросила она и придвинулась к нему, обхватывая своими разведёнными коленями его ноги.       — Хочешь проверить? — в его глазах зажёгся огонёк, он переместил руки ей на талию и слегка сжал.       — Хочу, — прошептала она и облизнула губы.       Они замерли, на мгновение, соприкасаясь носами, затем Гермиона слегка толкнула Малфоя, заставив его упереться лопатками в мягкую спинку, упёрла колено в подушку кресла между его бедром и подлокотником, наклонилась к Драко и села сверху, соприкасаясь с ним всем телом. Его кадык сделал плавное движение вверх-вниз, язык выскользнул из бледных губ и смочил их, Драко не отрывал от неё горящий взгляд. Грейнджер положила руки ему на плечи, повела кончиками пальцев по его шее и запустила их в платиновые пряди. Решительно, не медля ни секунды, она наклонилась к нему и опустила свои губы на его, соприкасаясь в контрастном поцелуе. Малфой застыл на мгновение, глядя в её глаза, затем выдохнул и сделал движение губами, его руки проникли под её футболку, обхватили тонкую девичью талию и прижали к себе. Гермиона, не отрываясь от его глаз, ответила на его поцелуй и невербально крикнула: Легилименс.       Резко очутившись в его сознании, словно провалившись в кроличью нору, она почувствовала, как адреналин моментально хлынул в кровь, в ушах шумело, руки слегка подрагивали. Грейнджер оглянулась, но не увидела Малфоя. Тихо выдохнув, она рванула к дверям, которые до этого момента были ей недоступны. Она решила сейчас отложить мысли о своём безрассудном поступке и попытаться найти что-то действительно важное. Что-то, что поможет Ордену и покажет Грюму, что она способна добывать нужную информацию.       Добежав до большой двери, мимо которой они с Драко часто проходили не останавливаясь, Гермиона резко рванула её на себя. Войдя внутрь, она оказалась в огромном помещении, похожем на склад. Оно было сплошь заставлено стеллажами, на которых находились самые разные предметы, от кухонной утвари до драгоценностей и зелий. Удивившись такому разнообразию, она медленно пошла вдоль стеллажей, оглядываясь в поисках Малфоя из воспоминания. Он обнаружился стоящим возле стола у дальней стены. Сердце бухнуло о грудь Гермионы, и она рванула туда. Остановившись возле Драко и молодого, заикающегося на каждом слове Егеря, она вслушалась в их разговор, попутно разглядывая документы на столе.       — М-мы в-вынесли в-все, ч-что б-б-б-было, — смог произнести Егерь.       Малфой поджал губы, пронзая его ледяным взглядом, и вырвал из его рук свиток с перечнем предметов. Грейнджер заглянула в него: здесь были указаны предметы мебели, съестные припасы, некоторое количество денег и шкатулка с драгоценностями. Драко вздохнул, провел языком по зубам и недовольно отбросил пергамент на стол.       — Там должен был быть артефакт, — процедил он.       — Н-но, эт-то в-всё, ч-ч-ч-что…       Не выдержав, Малфой вытащил палочку и упёр её кончик прямо в горло молодого Егеря.       — Если я ещё раз услышу, как ты заикаешься, разнесу голову Бомбардой, — холодно сказал он, глядя на того из-под ресниц. — Там должен был быть артефакт. Кто его забрал?       По лбу Егеря прокатилась крупная капля пота, он задрожал, затем скосил глаза на древко у его горла, громко сглотнул и, набрав побольше воздуха в грудь, выпалил:       — Обыск проводил Питерсон, — когда он понял, что не заикнулся, облегчение разлилось по его лицу.       — Вызови его немедленно, — бросил Драко и опустился на жёсткий стул, изучая документы на столе.       Гермиона выдохнула, что ей не пришлось наблюдать мозги Егеря, разлетающиеся по стенам, и вместе с Малфоем стала изучать документы. В правом верхнем углу на всех пергаментах стояла печать со змеёй, разинувшей пасть. Она склонилась ниже и вчиталась в надписи. Они все были одинаковыми. Это был адрес склада, как она поняла. Почувствовав глухие удары сердца о рёбра, она запомнила, где находится это помещение. Из разговора Драко с Егерем ей стало понятно, что в этот склад свозят весь конфискат, изъятый у маглорождённых и предателей крови в дома, к которым удалось вломиться Егерям или Пожирателям Смерти. Грейнджер довольно улыбнулась. Это было полезное воспоминание. Орден сможет обчистить это место и пополнить свои запасы.       Позади раздался звук тяжёлых ботинок, отражающийся эхом от стен. Малфой медленно развернулся на стуле и откинулся на спинку, отбрасывая документ, который изучал. К нему подошёл коренастый Егерь и поклонился. В его глазах Гермиона заметила испуг.       — Вызывали, мистер Малфой? — слегка подрагивающим голосом спросил он.       Драко протянул руку с палочкой и поднял кончиком подбородок Егеря, заставляя смотреть себе в глаза. Тот сглотнул и поднял взгляд на Малфоя.       — В доме этого предателя крови должен был быть артефакт, который нужен Тёмному Лорду, — тихо начал говорить Драко, не отрывая своих холодных, серых глаз от перепуганного Егеря, в глазах которого зажёгся огонёк понимания. — Ты скажешь мне, куда ты его спрятал.       — Я… Я прошу прощения, — затрясся Егерь, не осмеливаясь выпрямиться и оторвать подбородок от палочки у его подбородка. — Я не знал, что…       — Круцио, — равнодушно бросил Драко.       Пронзительный крик разорвал тишину помещения. Егерь свалился на пол, корчась в муках. Грейнджер сжалась, с ужасом глядя на пытку. В глазах Питерсона начали лопаться капилляры, изо рта капала слюна вперемешку с кровью от прикушенного языка, он продолжал вопить, сдирая глотку вхлам. Малфой не отводил от него свою палочку, равнодушно, даже скучающе глядя на корчащегося на полу волшебника. Когда изо рта Егеря начали вырываться только хрипы из-за сорванного горла, Драко наконец отвёл от него древко. Он встал, глядя на потерявшего сознание от боли Питерсона, и бросил в того Жалящее заклинание, он вздрогнул всем телом и с жалобным стоном еле разлепил веки, под которыми Грейнджер разглядела покрасневшие белки глаз. Малфой склонил голову набок, носком ботинка повернул голову Питерсона и впился взглядом в его зрачки, проникая в сознание, отчего тот вновь попытался завопить, но ничего не получилось, он только и мог, что хрипеть и содрогаться, но теперь уже от тысячи игл, которые вонзились в его мозг. Драко не был нежен в Легилименции, он таранил сознание несчастного без пощады. Спустя несколько минут, выудив все необходимые ему воспоминания из разума Егеря, Малфой моргнул, вновь наставил на него палочку и бросил ещё одно Круцио. Человек на полу задёргался всем телом в неконтролируемых конвульсиях, из его глаз и ушей потекла густая кровь, оставляя лужицы. Когда Егерь замер и затих, испустив последний вздох, только тогда Драко отвёл от него свою палочку и, бросив на него безразличный взгляд, переступил через тело и направился к выходу. Молодой Егерь, который привёл своего товарища на верную гибель, низко поклонился, когда Малфой проходил мимо и застыл в согнутом положении. Драко, впрочем, не обратил на него никакого внимания и вышел из помещения, оставляя за собой лишь громкий звук захлопнувшейся двери.       Гермиона только сейчас поняла, что всё это время задерживала дыхание. Выпустив воздух из лёгких, она ошарашенно моргнула. Почувствовав на своей руке цепкую хватку, Грейнджер резко обернулась и тут же наткнулась на ледяной взгляд серых глаз.       Резко вырвав её из собственного сознания, Малфой вернул её в реальность. Гермиона обнаружила, что всё ещё сидит на нём, обхватив коленями его бёдра. Она застыла от испуга, ожидая его реакции. Драко смотрел на неё исподлобья, сомкнув челюсти, на его скулах заходили желваки. Ледяные пальцы впивались в обнаженную кожу талии под футболкой. До неё медленно доходило осознание своего поступка, нервное напряжение отзывалось в её теле странным желанием расхохотаться. Из её губ вырвался смешок, а затем губы растянулись в широкой улыбке. Её теория подтвердилась, Малфой был уязвим, и она смогла пробить брешь в его защите. Её охватило ликование и возбуждение. Обнаружив, что её пальцы всё ещё сжимают волосы Драко, она выпустила пряди и опустила руки на его грудь. Его сердце билось мерно и ровно под её горячими ладонями. Гермиона заглянула в его пылающие глаза и торжествующе улыбнулась.       — Да, Грейнджер, ты не котёнок, каким тебя считают, — тихо произнёс Малфой, прищурив глаза.       — Не этого ли ты хотел? — хмыкнула она. — Чтобы львица показала зубки?       Она оттолкнулась от его груди, намереваясь встать, но Драко сжал на её талии пальцы и прижал к себе. Его рука метнулась к волосам Гермионы, и он оттянул их, заставив её обнажить шею. Она тихо охнула от неожиданности. Малфой медленно приблизил губы к её коже и впился в неё поцелуем-укусом. Втянув в себя её плоть, он сжал её зубами, болезненно, намеренно оставляя свой след на её теле. Другая его рука до боли сжалась на её талии, помечая Гермиону своим прикосновением. Она громко простонала, ощущая одновременно боль и удовольствие, затем её пальцы сжались на его рубашке, и она резко оттолкнулась. С громким звуком Малфой оторвался от места, которое только что терзал своим ртом и тяжело выдохнул. Грейнджер глубоко дышала, вглядываясь в глубину его потемневших глаз. Драко облизал губы и снова потянув её за волосы приблизил к своему лицу.       — Вечером отплатишь, грязнокровка, — выдохнул он, затем прикусил нижнюю губу Гермионы и втянул в себя, вызывая у неё новый стон. Выпустив её губу из тисков, он широко лизнул покрасневшее место, не отводя горящего взгляда от её потемневших глаз, и резким движением отбросил от себя.       Грейнджер схватилась за подлокотники кресла, чтобы не упасть. Медленно встав на дрожащие ноги, она поднесла пальцы к губам и провела по ним, словно во сне, глядя на Малфоя, который откинулся на спинку и глядел на неё из-под ресниц, вновь натянув на лицо маску безразличия. Гермиона старалась унять беспокойное дыхание, бешеный стук сердца в груди и туман, заполнивший её разум. Наконец, отняв руку от лица, она облизнула место, которое ещё минуту назад было под властью его губ и кивнула Драко.       Медленно развернувшись, она механически направилась к выходу из комнаты, не разбирая дороги. Закрыв за собой дверь, Грейнджер прислонилась к ней спиной и шумно выдохнула. Дрожащие ноги не выдержали, и она проскользила спиной, опускаясь на пол. Её взгляд был направлен в пустоту, осознание произошедшего медленно настигало её.       Ей удалось обмануть его! Прорвать выстроенную им защиту. Истерический смешок вырвался из её губ, и она запустила пальцы в волосы, опуская взгляд на колени. То, что произошло потом…       — Боги… — выдохнула она.       Гермиона ещё никогда такого не ощущала. Это было настолько ярко, обжигающе, наполнено безумством и едва сдерживаемой страстью, что она почувствовала головокружение. Она, видимо, сошла с ума, раз решилась на такой поступок. Но, ведь главное, что ей удалось, верно? Грейнджер усмехнулась и на нетвёрдых ногах поднялась, заперла его спальню заклинаниями и направилась в ванную комнату, чтобы скрыть следы, оставленные Драко, и отчитаться перед Грюмом.

𓅪𓅪𓅪

      Аластор смотрел на неё нахмурив густые брови, Люпин же в свою очередь поднял их почти до линии роста волос. Грейнджер сидела с довольным видом, скрестив руки на груди, и переводила взгляд с одного на другого.       — Это действительно полезная информация, — наконец обрёл голос Римус и откинулся на спинку покоцанного стула, задумчиво разглядывая Гермиону. — Как тебе удалось достать её? Он сам пустил тебя? — в его голосе сквозило подозрение.       — Нет, — хмыкнула Грейнджер. — Я… Скажем так, смогла обмануть его.       Люпин сощурил глаза и задумчиво пожевал губу, затем повернулся к Грюму.       — Что скажешь?       — Звучит, как то, что нам сейчас действительно нужно, — задумчиво протянул он. — Но насколько свежи эти воспоминания…       Он забарабанил кончиками пальцев по столу.       — Они недавние, — сказала Гермиона. — Малфой там выглядел почти так же, как до того, как попасть к нам. В любом случае, не думаю, что тот склад они стали бы переносить. Слишком удобное местоположение.       Грюм и Люпин переглянулись. Римус почесал подбородок указательным пальцем и бросил взгляд на Грейнджер.       — Рискнём? — спросил он Аластора.       — Других вариантов в любом случае нет, а там может оказаться много чего полезного, — тяжело вздохнул Грюм. — Собирай Совет, — рыкнул он Люпину и поднялся со стула. — Неплохо, Грейнджер, — бросил он, проходя мимо девушки.       В её груди разлилось удовлетворение. Наконец-то она смогла сделать что-то важное для Ордена. Оставалось лишь надеяться, что Егеря не перенесли склад с конфискатом и миссия пройдет без потерь. Римус смотрел на девушку пронзительным, долгим взглядом.       — Ты действительно молодец, Гермиона, — нарушил он тишину. — Но будь осторожна. Малфой остаётся нашим врагом. Опасным врагом. Помни об этом.       В сознании всплыло, что вечером она должна отдать Драко долг за вторжение в его разум. Что он потребует взамен? Сердце отпустило неровные удары по ребрам. Сжав кулаки, Грейнджер кивнула Люпину.

𓅪𓅪𓅪

      Лёжа в горячей ванне, Гермиона думала о долге, который потребует от неё Малфой. До этого все его запросы были достаточно невинны, но и она не смела так сильно дерзить. После сегодняшней выходки он может потребовать чего-то большего: выпустить его из комнаты, отдать палочку, присутствовать на собраниях Ордена. И они будут обязаны выполнить его желание, чтобы избежать наказания от более страшного противника — самой магии. Она откинула голову на край ванны и глубоко вздохнула, стараясь очистить свой разум, но мысли всё равно крутились на краю сознания, словно назойливые мухи. То, что она узнала из его воспоминания было важно, и Грюм и Люпин это признали, и бесспорно это радовало изголодавшуюся по похвале, душу Грейнджер. Она вспомнила то чувство, когда учителя хвалили её за правильный ответ, все, кроме Северуса, конечно. Она слегка улыбнулась. Кто бы мог подумать, что единственным человеком, которому она сможет доверить почти что самое сокровенное будет Снейп? Она пыталась разгадать загадку его холодности и беспристрастности, но никакие идеи в голову не приходили, он все также оставался для неё фигурой в тени. Лишь изредка в его взгляде мелькало подобие чувств и эмоций. Прямо, как у Драко. Но он в силу молодости всё же был более эмоционален, и Гермиона часто ловила в его глазах и на его лице отражения бушующих внутри него порывов, которые он изо всех сил сдерживал.       Осознав, что её мысли вновь вернулись к Малфою, она тяжело вздохнула и с неохотой поднялась из тёплой воды. Обернув тело полотенцем, она вытерла с небольшого зеркала на шкафчике конденсат и глянула на своё усталое отражение в зеркале. Она провела подушечками пальцев по отметке, которую оставил на её шее Драко. Гермиона нашла в этих переливах красного и фиолетового свою красоту, словно художник смешал краски в порыве безумного вдохновения. Следы на её талии повторяли форму пальцев Малфоя, напоминая о том, что он способен снимать свою маску холодности и сгорать в огне вместе с ней. Взволнованно вздохнув, она решительно отбросила полотенце и натянула на себя одежду. Пора было возвращать долги.       Отперев комнату Малфоя, Гермиона осторожно шагнула внутрь. Настороженно глянув на него, она поставила поднос с едой на стол и опустилась на свой стул. Драко стоял возле окна, глядя на неё из-под ресниц, на лице, как обычно, была холодная маска. На фоне тёмного окна он казался бледным призраком. За окном раздались крики козодоев, облюбовавших это место. Гермиона слегка поёжилась, затем выжидающе глянула на него, и он сделал пару мягких, неслышных шагов в её направлении, приближаясь словно зверь на охоте. Осторожно, грациозно, словно знал, что добыча уже попалась в расставленные сети, осталось только сделать последний рывок и перекусить горло ничего не подозревающей жертве. Подняв на него взгляд, Гермиона затаила дыхание. Малфой остановился прямо возле неё, слегка касаясь брюками её сведённых вместе колен. Он поднял руку и невесомо провёл кончиками пальцев по её щеке, очертил сомкнутые уста, затем слегка поднял уголок губ в едва заметной усмешке и склонил голову набок. Гермиона слышала громкие удары своего сердца, заходящегося в предвкушении и тревоге. Она слегка раскрыла губы и выдохнула воздух, задержавшийся в лёгких. Драко переместил свои пальцы на её подбородок и поднял его, заставляя её смотреть прямо в его глаза. В них она разглядела огонь, которого до этого там не было. Он горел ярко, воспламеняясь всё больше с каждым глухим ударом её сердца, словно он слышал его и наслаждался её трепетом перед ним. Она с трудом сглотнула.       — Чего ты хочешь? — на выдохе едва слышно спросила она.       Он облизал бледные губы, затем завел руку в её волосы, слегка сжал и опустил её голову так, что её глаза упёрлись прямо в его пах. Грейнджер судорожно выдохнула и тяжело задышала, ощущая жар в теле. Пылающая кровь коснулась её щёк, красиво окрасив их в красный. Малфой вернул свою ладонь на её лицо и медленно поглаживал её скулу большим пальцем. Она поняла его без слов. Испытывая усиливающееся с каждым громким вдохом волнение, она заставила свои руки коснуться плотной ткани его брюк и повела ладони вверх по его бёдрам. Чувствуя лёгкое головокружение, она набрала воздуха в грудь и коснулась ремня. Гермиона раньше никогда этого не делала, но Джинни рассказывала ей о том, как нужно действовать. Облизнув пересохшие губы, она подняла глаза на Драко и встретилась с его пылающим взглядом. Раздался громкий щелчок пряжки, от которого она вздрогнула. Малфой, заметив это усмехнулся и склонил голову в другую сторону, медленно обведя взглядом её лицо, остановился на её испуганных глазах и слегка приподнял брови, словно безмолвно спрашивал куда же подевался её боевой настрой, и Грейнджер, тяжело сглотнув накопившуюся слюну, вернула взгляд на его ширинку. Закусив губу, она полностью расстегнула ремень и ухватила тонкими пальчиками маленький язычок молнии. Медленно расстегнув ширинку, она просунула пальцы под пояс его брюк и осторожно потянула их вниз, спуская шерстяную ткань с его бёдер. Её глаза испуганно глядели на очертания его члена, всё ещё скрытым под тёмным хлопком, но и то, что она видела было достаточно, чтобы иметь представление о размерах Драко. Заметив её смущение, он вновь легко погладил её по щеке и слегка качнулся вперед, словно в нетерпении. Гермиона судорожно вздохнула и подняла на него глаза.       — Прости, я раньше никогда… — она замолчала, смутившись.       Он ухмыльнулся шире, кончик языка выскользнул из его рта на секунду, затем Малфой слегка закусил губу.       — В таком случае, моя маленькая львица, — тихо произнёс он. — Тебе стоит спрятать свои зубки.       Гермиона слегка нахмурилась, затем сделала глубокий вдох, набираясь сил и резко рванула край его боксеров.       Громкий стук в дверь вырвал её из сна, и Грейнджер резко распахнула глаза, чувствуя, как в груди колотится сердце. Вода в ванной уже остыла, неприятно обволакивая тело холодом.       — Гермиона, ты там жива? — крикнул Фред. Или Джордж. Она не различила.       — Да, всё в порядке, — хрипло крикнула она.       — Хорошо, а то мы уже переживать стали, ну, знаешь, после того случая.       За дверью раздались удаляющиеся шаги, и она, выдохнув, откинула голову на бортик ванной, глядя в одну точку на потолке. Всё ещё ощущая то волнение, которое она испытывала во сне, Гермиона медленно, глубоко дышала, пытаясь убрать из головы все мысли о Малфое. Закусив губу, она почувствовала, как в ней загорелось любопытство, и Грейнджер подумала о том, что она бы увидела за хлопковой тканью, если бы не стук в дверь… И будет ли реальность этому соответствовать. Зажмурившись, она брызнула водой на лицо, охлаждая вспыхнувшие щёки. Нет, она не была девственницей, но её первым и единственным парнем был Рон, который не то, чтобы был искусным любовником. Удивительно, как другие девушки были довольны его жалкими потугами в постели. Видимо, война сильно занижает планку, заставляя довольствоваться малым. Грейнджер усмехнулась этим мыслям и наконец покинула холодные объятия остывшей воды.

𓅪𓅪𓅪

      Малфой стоял у окна, так же, как в её сне, за исключением того, что его руки покоились на подоконнике, окропляя его алыми каплями, сочившимися из-под бинтов. На улице крикнул козодой, пустив мурашки жути по спине Грейнджер. Медленно повернувшись к ней лицом, Драко мягким шагом прошёл к своему креслу и опустился в него, направив пристальный взгляд на Гермиону. Она поставила поднос на стол, с облегчением отмечая, что её сон не воплощается в реальность. Всё-таки, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что именно к такому контакту она ещё не была готова. Поёжившись, Грейнджер опустилась на стул и протянула руки к его бинтам. Малфой спокойно сидел, пока она совершала ежедневную процедуру, и когда она закончила, выпрямился в кресле. Гермиона посмотрела в его глаза. В них не было того огня, который был в сновидении.       — Итак? — тихо спросила она. — Как мне вернуть долг за моё безрассудство?       — Ты показала свой характер, Грейнджер, — промолвил он, слегка усмехнувшись.       — Доказала, что я гриффиндорка? — хмыкнула она.       Он медленно кивнул, не отрывая серебряных глаз от её.       — И теперь ты покажешь мне свою храбрость, — вкрадчиво сказал Драко.       — Каким же образом? — слегка напряглась Гермиона, нахмурив брови.       — Ты проведёшь меня в комнату с гобеленом.       Она уставилась на него, распахнув глаза. Шестерёнки заработали моментально, просчитывая путь. Грюм уже ушёл в спальню, он рано ложился спать, но вот близнецы и Ли могли до ночи торчать на кухне или в радиорубке, или в гостиной, которая находилась на одном этаже с комнатой, в которой находился гобелен.       — Зачем тебе туда нужно? — полюбопытствовала она. — Хочешь увидеть семейное древо? — Гермиона хмыкнула и скептически выгнула бровь.       Малфой снова медленно кивнул, его лицо было очень серьёзно, в глазах застыло напряжение. Грейнджер закусила щеку изнутри, перебегая с одного его глаза на другой, пытаясь найти истинный смысл его желания. В той комнате было пусто, за исключением небольшого письменного стола и продавленного кресла. И её тайника. Но знает ли он о нём? Нет. О нём никто не знает, даже Кикимер, который не может войти в ту комнату, из-за запрета Гарри. Там, в тайнике, лежит её дневник, но даже если Драко его найдет, там нет ничего, что бы ему было неизвестно. Информацию о крестражах она носит всегда с собой в бисерной сумочке, уменьшенной заклинанием до размера почтовой марки и скрытой чарами невидимости. Вернувшись мыслями к комнате, она пыталась понять для чего ему туда пробираться и вдруг, перед глазами всплыли портреты трёх сестёр, точнее одной из них. Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк. Его мать. Гермиона тихо выдохнула. Он хочет посмотреть на портрет матери. Сердце защемило болью. Грейнджер кивнула ему и неосознанно протянула свои руки, сжимая его ледяные пальцы.       — Я проведу тебя к ней, — тихо произнесла она.       Малфой на миг опустил глаза, затем поднял подбородок с твёрдостью глядя на неё.       — Когда все заснут, я вернусь, и мы сможем беспрепятственно пройти туда.       Она пыталась согреть его хладные пальцы в своих тёплых ладонях, ощущая в груди невыносимую тяжесть. Он потерял вмиг обоих родителей. Мать, за которую так переживал на шестом курсе. Которую безжалостно терзали, запугивая её плотью единственного её ребенка. Перед взглядом Гермионы вновь всплыла картина юного Драко безутешно рыдающего в заброшенном туалете, одинокого, всеми покинутого и запуганного.

𓅪𓅪𓅪

      Этот день казался ей невыносимо долгим. К тому моменту, когда Площадь Гриммо погрузилась в сонную ночную тишину, Гермиона уже успела напридумывать себе тысячи вариантов развития событий, от того, где Малфой безжалостно убивает всех обитателей дома, до того, где он просто-напросто сбегает. Когда медлить уже больше было нельзя, Грейнджер с тихим вздохом отбросила диванную подушку, которую все эти долгие часы ожидания сжимала у живота, и поднялась с кровати. Бросив взгляд на старинные часы, она поежилась, стрелки указывали на 03:33 — час Зверя. Подумав, что это не к добру, Гермиона зажмурилась, затем, сделав глубокий вдох, отогнала от себя плохие мысли. Почему-то она доверяла Драко, даже несмотря на то, что накручивала себя весь вечер. Может, потому что его желание оказалось таким… Человечным? Просто сын хочет увидеть портрет умершей матери, разве было в этом что-то гнусное, что могло скрывать за собой двойное дно? Грейнджер отрицательно покачала головой своим мыслям.       Драко ждал её посреди комнаты, застыв, словно статуя из мрамора. Длинные пряди волос спадали на его лицо, но за ними Гермиона всё равно смогла разглядеть холодный взгляд его глаз, словно сделанных из серебра высшей пробы. Тихо закрыв за собой дверь, она подошла к Малфою и встала напротив.       — Я наложу на тебя дезиллюминационное и заглушающее, чтобы избежать возможных столкновений, — произнесла она.       Он слегка поджал губы, но всё же кивнул. Она взволнованно сглотнула и наставила на него древко. Заклинание скрыло его от чужих и её глаз, и Гермиона подумала, что если он отклонится от маршрута, то она об этом даже не узнает.       — Дай мне руку, — шепнула она и протянула раскрытую ладонь.       Почувствовав, как его ледяные пальцы опустились на её руку, она аккуратно сжала их, стараясь не потревожить рану. Набросив на их ноги заглушающее, она повернулась, распахнула дверь, и осторожно повела их по лестнице, вслушиваясь в шорохи дома. Её сердце испуганно трепыхалось в груди, пока она напряжённо вглядывалась в темноту коридоров и лестниц. Свет она решила не зажигать. Если кто-то ещё не спит и заметит под дверной щелью свет, он может выйти и полюбопытствовать какого чёрта она шарахается по ночам.       Беспрепятственно добравшись до нужного помещения, Гермиона сняла с него защитные чары и тихонько открыла скрипучую дверь, пропуская Малфоя вперёд. Воздух возле неё колыхнулся, и она вошла в комнату вслед за Драко, вновь запирая её и накладывая заглушающее. Наколдовав шарик тёплого света, она подвесила его под потолком и повернулась к тому месту, где предположительно стоял Малфой, она вновь взмахнула палочкой, снимая с него заклинания скрытности и замерла. Драко внимательно оглядел комнату, затем его взгляд сконцентрировался на одном-единственном месте, вышитом на старинном волшебном гобелене, он повернулся к портрету всем телом, сделал шаг вперед и застыл, глядя на Нарциссу.       Гермиона неловко потопталась на месте, затем тихо прошла к креслу и опустилась в него, подогнув под себя ноги. Она не смела ему мешать, ощущая себя третьей лишней в его немом диалоге с умершим родственником. Тишина оглушала, неподвижность Малфоя казалась неестественной, словно он не был человеком вовсе, ни единого подёргивания пальцев, даже венка на шее, казалось, застыла, боясь побеспокоить своего хозяина в такой интимный момент. Грейнджер отвела взгляд от его фигуры и повела глазами по узору гобелена, разглядывая его почивших родственников.       Совсем скоро плотную тишину нарушил звук капель крови, падающих с рук Драко, он сам, впрочем, не обращал на это ровным счетом никакого внимания. Тяжёлые алые капли касались тёмного дерева пола и моментально впитывались в него, оставляя после себя лишь слабый отблеск, который был едва уловим в слабом свете небольшого источника под потолком.       Прошёл минимум час по внутренним подсчётам Грейнджер, как Драко, наконец глубоко вздохнул и слегка пошатнулся. Гермиона встрепенулась, но Малфоя быстро выпрямился и сделал несколько шагов назад. Она поднялась с кресла и тихим шагом подошла к нему, остановившись у его плеча. Опустив взгляд на пропитавшиеся свежей кровью бинты, она тронула Драко за плечо, отчего он едва заметно вздрогнул, и произнесла:       — Давай вернемся, и я наложу новые повязки.

My Body Is A Cage - Peter Gabriel

      Малфой ничего не ответил, лишь сильнее сжал челюсти, отчего желваки показались на его точёных скулах. Гермиона подняла глаза к его лицу, сделала шаг, обходя его. Встав перед ним, она протянула свои руки, обхватывая тёплыми ладонями бледную кожу его щёк.       — Драко, — тихо выдохнула она. — Мы отомстим ему за неё. Мы уничтожим Реддла раз и навсегда. Клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы стереть его с лица земли.       Его губы поджались, глаза блеснули под тёмными ресницами.       — Умолкни, Грейнджер, — тихо рыкнул он.       — Драко, послушай меня…       Оторвав взгляд от лица матери, Малфой перевёл глаза на неё. Его губа оскалилась в отвращении, и он прошипел:       — Убери от меня свои руки, грязнокровка.       Гермиона отшатнулась, с шоком глядя на него. В груди застучало так, словно маленький сгусток крови пытался пробить дыру в её рёбрах.       — Что…       — Мне мерзко от твоих прикосновений, — прорычал он, перебив её. Он сделал медленный, хищный шаг в её направлении, заставляя её отступать.       — Ещё недавно тебе они были приятны, — с вызовом ответила Грейнджер, поборов первый шок, и теперь смотрела на Малфоя из-под нахмурившихся бровей.       — Разве я это когда-либо говорил? — он иронично выгнул бровь, глядя на неё так, словно она была мерзкой зловонной лужей. Лопатки Гермионы уткнулись в ткань гобелена за её спиной.       — Почему ты так себя ведёшь? — спросила она звенящим от обиды голосом.       — Как же? — зло ухмыльнулся он, опуская свои кровоточащие ладони по обе стороны от её головы, совсем не обращая внимания на то, что оставляет на гобелене свою чистую кровь. — Как я веду себя с тобой, грязнокровная мерзость?       Грейнджер облизнула губы, вглядываясь в его лицо, словно пытаясь прочитать о чём он сейчас думает и в чём причина такой резкой смены настроения. Возможно, здесь, в окружении осуждающих взглядов своих предков, он вспомнил то, что ему вкладывали в голову с младенчества и возненавидел себя за то, что чувствовал к ней? К маглорождённой. А вместе с ненавистью к себе пришла и озлобленность на неё. Или мысли о матери причинили ему такую огромную боль, что сейчас он пытается сделать больно ей? Руки Гермионы взметнулись и она упёрла ладони в его грудь, заглянув в его горящие яростью глаза.       — Драко, я понимаю, тебе больно, — тихо начала она.       — Понимаешь? — прошипел он, словно дикий зверь. Малфой приблизил своё искривлённое лицо к ней. — Ты ни хрена не понимаешь, поганая грязнокровка, — выплюнул он.       — Драко…       — Не смей, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Произносить моё имя своим мерзким, грязным ртом.       — Послушай меня, пожалуйста, — она пыталась сдержать слёзы от обидных слов, что он бросал в неё. Если бы он так говорил, когда он только появился на Гриммо, она бы даже не обратила на это внимания, но сейчас ей было ощутимо неприятно, разрывающе, словно каждая буква вспарывала итак кровоточащее сердце. — Я знаю, что тебе больно, — она положила руку туда, где билось его сердце. — Вот здесь. Я знаю, — горячие слёзы всё-таки сорвались с её ресниц. — Нарцисса не заслужила такой смерти. Мы заставим Реддла заплатить за это.       Услышав имя матери, Малфой словно сорвался с цепи, он схватил её за волосы и бросил на пол. Гермиона негромко вскрикнув, упала на тёмное дерево, проехавшись по шершавым доскам ладонями. Ударившись об пол, она почувствовала, как кожа на её губе треснула, и рот наполнился железным привкусом крови. Всхлипнув, она перевернулась на спину и отползла от Драко, который надвигался на неё медленным шагом, сверкая глазами из-под ресниц. Когда её затылок упёрся в стену, она сжалась на полу, тихонько всхлипнув. Ею овладел безумный страх, что он её сейчас растерзает, как мягкую игрушку. Разорвёт тонкую ткань и выпустит наружу белоснежный синтепон. В кармане толстовки какой-то предмет давил ей на ребра, больно впиваясь в тонкую кожу. Охнув, она запустила туда руку и её пальцы сжались на витиеватом узоре её волшебной палочки. Грейнджер достала её и направила на Малфоя, который и не думал останавливаться. Сквозь судорожный вдох, она послала в него оглушающее, но… Гермиона застыла, потому что заклинание просто отскочило от него, так, словно на нём был невидимый щит. Она бросила ещё одно и ещё, но все они просто соскальзывали с Драко.       — Что… Почему… — залепетала она, недоуменно глядя на Малфоя снизу-вверх.       Драко навис над ней, затем резко наклонился, вырвал палочку из её рук и отбросил куда-то в сторону, другая его рука метнулась к горлу Гермионы и резко сжалась, перекрывая кислород. Она вцепилась в его предплечье, царапая бледную кожу ногтями, пытаясь оторвать его от себя.       — Неужели ты думала, что эти заклинания смогут сразить самого лучшего ученика Тёмного Лорда, грязнокровка? — издевательски усмехнулся Малфой, склонив голову, разглядывая её тёмным взглядом. Гермиона пыталась хватать ртом воздух, но её дыхательные пути были крепко пережаты его длинными, бледными пальцами. — Ты забыла, где твоё место, падаль, — прорычал он.       Грейнджер отчаянно засучила ногами и замотала головой, чувствуя, что ещё секунда, и он её задушит. Перед глазами расплывались кровавые и белые круги, лёгкие нещадно горели, силы начали покидать её, заставляя мышцы слабеть.       Внезапно его рука разжалась, и Гермиона рухнула на пол, жадно хватая ртом воздух, вперемешку с кашлем. В горле саднило, кожа на шее горела, она сделала ещё один гигантский вдох, и изо рта вырвались рыдания. Она прижала руку к губам, в попытке заглушить звук, но всё её тело содрогалось, выпуская страх перед монстром, который только что чуть не убил её. Горячие девичьи слёзы упали на пол, тут же впитавшись в тёмный узор досок. Над её головой раздался тяжёлый выдох.       — Грейнджер, — тихо произнёс Малфой глухим голосом. Его рука легла на её сотрясающиеся плечи, но она тут же сбросила её и забилась в угол.       — Не трогай меня! — хрипло выкрикнула она, сквозь очередной всхлип и боль в горле. Драко резко сомкнул челюсти и хмуро уставился на неё. — Ты ублюдок! Не смей приближаться ко мне!       — Успокойся, — процедил он.       — Замолкни! — она подняла кулачки и стукнула его в грудь. Малфой не шевелился, лишь мрачно глядел на неё из-под нахмуренных бровей. — Закрой свой рот! Не смей говорить со мной! Чудовище! Ненавижу тебя!       Каждое своё слово она сопровождала истерическими ударами в его грудь и громкими рыданиями. Слёзы залили её лицо, забираясь в рот, каждый выкрик отражался в её горле ужасной болью, но больнее всего было в груди. Как она могла дать ему себя обмануть? Он всегда был монстром, и таким же и остался. Чистокровный ублюдок, который считает себя выше других, как она могла закрывать на это глаза? Сейчас ей было тошно от того, что она видела в нём что-то человечное. Тонкс была права, нужно было вздёрнуть его сразу, как только он переступил порог этого гнилого дома.       Драко схватил её руки и прижал к своей груди, отчего Гермиона ещё сильнее задёргалась, чувствуя подкатывающую истерику.       — Грейнджер, — спокойно произнёс Малфой. — Тебе нужно успокоиться.       — Успокоиться?! — она истерично хохотнула. — Ты только что чуть не задушил меня!       Он снова тяжело вздохнул.       — Прекращай, — его спокойный голос звучал, как насмешка над тем, что происходило сейчас у неё на душе.       — Отпусти меня немедленно, психопат! — дёрнулась она, чувствуя, что силы покидают её, голова начинала кружиться от пережитого стресса и нервного напряжения. Она шмыгнула носом и проскулила. — Отпусти меня.       — Ты же знаешь, что не отпущу, — тихо промолвил он. — Смирись.       — Нет, — замотала она головой в отчаянии. — Нет, нет, нет.       Малфой протянул руку и коснулся её влажной щеки кончиками пальцев, Гермиона дёрнулась, словно её пронзил разряд тока и отшатнулась, упираясь спиной в угол. Она была в ловушке, он не выпустит её из своих цепких лап ни за что на свете. Не отпустит её от себя. Как только он здесь появился, он наметил себе жертву и сейчас играл с Грейнджер, наслаждаясь её безуспешными попытками спасти свою жалкую жизнь. Она зажмурилась, из глаз скатились новые слёзы. В тишине комнаты раздавались лишь её тихие жалобные всхлипы. Драко склонился к ней, его ладонь опустилась на мокрую щёку Гермионы. Большой палец очертил круг на скуле, стирая солёную дорожку. Малфой нежно провел носом по её щеке и тихо выдохнул. Грейнджер распахнула глаза, уставившись в его серые радужки, находящиеся слишком близко. Она застыла в страхе, замерла словно лань. Добыча попала в цепкий капкан острых когтей хищника.       — Оставь свой плач, — шепнул Драко в её губы. — Печаль есть знак…       — Любви, — закончила она за него, вздрогнув всем телом.       Он набрал воздух в грудь, задержал дыхание, словно перед прыжком в воду и прижался к её губам своими. Гермиона протестующе пискнула, но Драко положил свою руку на её затылок и притянул сильнее к себе. Его губы плавно двинулись, он не скрывал расплавленное серебро за веками, не смыкал ресниц, отпечатывая на своей сетчатке испуганный взгляд карих глаз. Его холодный язык раздвинул её сомкнутые губы и проник в горячий рот. Грейнджер охнула, ощутив этот контраст. Малфой завладел её губами, двигаясь напористо, яростно, проникая в неё всё глубже, помечая не только снаружи, но и внутри. Гермиона сдалась, повинуясь его движениям, закрыла глаза и утонула в этом греховно-сладком ощущении, чувствуя одновременно слишком много: злость, отчаяние, надежду и разливающееся в груди невероятное тепло. Она сошла с ума и нужен ей священник, а не доктор. Потому что дьявол проник в неё и теперь ничто не поможет, ни мольбы, ни горький плач. Она окончательно пала под его натиском, повинуясь каждому движению тонких нитей кукловода.