Козодой (Caprimulgus)

Сентябрь 2003

      Как и думала Гермиона, никто не был рад тому, что Малфоя переселили наверх. Ли, Фред и Джордж каждое утро хмуро проходили мимо этажа, на котором расположились спальни Драко и Гермионы, недовольно топая и обсуждая пленника. Грейнджер, слышавшая каждое их слово, была рада тому, что накладывает заглушающее заклинание на комнату пленника. Она боялась, что он может разъяриться и выйти из себя, причинив вред ребятам.       «Но всё же...» — думала она. — «Малфой скорее из тех людей, которые предпочитают холодную месть бурной ярости» — и эти мысли заставляли её быть ещё более настороженной.       Перед тем, как влезть в мозг Малфоя, Гермиона сперва решила потренироваться со Снейпом, в те редкие моменты, когда он посещал Гриммо. Северус поддержал её план во многом благодаря тому, что в голову Грейнджер не мог пролезть никто из-за действия артефакта, который она с Гарри и Роном нашла в одном из тайников Пожирателей Смерти несколько лет назад. Она была идеальным кандидатом на роль легилимента, и Грюм с неохотой, но всё же признал это.       Никто в Ордене, кроме обитателей Площади Гриммо, не знал, что Малфоя переселили на третий этаж. Аластор решил, что будет лучше не бередить умы остальных членов, и направить все их мозговые мощности на разработку планов и стратегий.       Грейнджер повернулась на бок и уставилась на стену. Там, за деревянными перекрытиями находился её враг, который наверняка сейчас лежал на кровати, стоящей вплотную к этой стене. Она тихо сглотнула и постаралась заснуть. Драко жил в комнате уже восьмой день и пока не доставлял никаких хлопот. Насколько возможно говорить об этом, учитывая, что это Малфой. Поначалу Гермионе было страшно засыпать, зная, что он находится за тонкой стеной, но из его спальни не раздавалось ни звука, поэтому она могла представить себе, что он всё ещё в подвале.       Ночь была дождливой и тихие капли стучали по деревянному подоконнику, убаюкивая Гермиону. Её тревожность немного поутихла после того, как она поняла, что действительно может влиять на что-то. Она больше не чувствовала себя бесполезной. Теперь у неё появился шанс стать кем-то большим, чем просто передатчиком между Гарри и Грюмом, и это придавало ей сил.       Ребята благополучно прибыли в Болгарию, поселившись у Сопротивления. После того, как она связалась с ними, ей пришлось долго убеждать их, что всё действительно в порядке. Она не стала говорить о том, что семью Рона похитили, лишь упомянула о том, что Флер погибла. Им ни к чему было волноваться. Если бы Джинни убили, Гарри бы точно впал в отчаяние, и один Господь знает, чем бы это обернулось.       Гермиона закрыла глаза и стала убирать мысли на полки своей библиотеки. Она завела себе это в привычку. Когда её сознание становилось упорядоченным, а все тревоги и сумные мысли надежно запирались на замок, ей удавалось хотя бы заснуть, пусть и ненадолго. Её сон стал значительно лучше, она могла проспать четыре часа кряду, бессонница постепенно отступала. Гермиона не знала с чем это могло быть связано и скидывала на то, что это благодаря окклюменции. Положив последнее воспоминание на полку, она погрузилась в сон, убаюканная тихим постукиванием капель по стеклу и шелесту листьев за окном.

Left Alone - Allan Rayman/на репит до конца сцены

      Её разбудил жуткий крик ночной птицы, раздавшийся слишком близко к дому. Грейнджер резко распахнула глаза, сердце бухнуло в груди и застучало у горла, она повернула голову и бросила взгляд на окно, за которым была непроглядная тьма. Луну закрывали плотные тучи и даже свет звезд не пробивался сквозь них. Гермиона вздохнула, перевернулась на другой бок и застыла. Вся кровь разом резко отхлынула от её лица. Напротив её кровати, развалившись в кресле, сидел Малфой. Бедное сердце вновь начало бешеную скачку в её груди, и Гермиона резко подорвалась, прижимаясь к стене. В темноте сверкнули его глаза, а затем она увидела, как его губы расплылись в усмешке.       — Как ты… — выдавила она, прижимая дрожащими руками одеяло к своей груди, прикрытой одной тонкой футболкой для сна. — Как ты выбрался?       Он ухмыльнулся и медленно поднялся с кресла. Гермиона затряслась, осознав, что её палочка лежала на столике у кровати, и она не успеет до неё дотянуться.       — Грейнджер, — тихо прошелестел он, делая шаг в её направлении. — Неужели ты думала, что твои детские заклинания смогут остановить ученика самого Темного Лорда?       Она с трудом подавила всхлип ужаса и сглотнула.       — Н-не подходи к-ко мне, — её зубы мелко стучали друг о друга. Она никогда, ни разу в жизни так не боялась, как сейчас.       — Я же говорил, что скоро между нами не будет решётки, — тихо произнес он, наклоняясь вперед. Его ладони уперлись по бокам от её вздрагивающего тела, и он обвёл её полным вожделения взглядом. — Ты дрожишь, грязнокровка, — с упоением произнес он, вдыхая запах её страха.       — Малфой, пожалуйста… От… Отойди, — с трудом смогла сказать она. Глаза застилал туман ужаса, разум окутала пелена.       Драко оторвал одну ладонь от стены и упёрся коленями в матрас для равновесия. Его рука проскользнула к её сжавшимся на одеяле пальцам и дёрнула ткань. Гермиона всхлипнула сквозь сжатые губы, чувствуя оцепенение. Малфой навис над ней широко расставив ноги, его грудь была так близко от её лица, что она могла бы рассмотреть каждый волосок на ней, но Грейнджер ничего не видела, её глаза остекленели от страха. Рука Драко скользнула по её телу вниз и остановилась на талии. Грейнджер вздрогнула от его прикосновения, её руки взметнулись и упёрлись в его плечи, удерживая его на расстоянии. Малфой склонился сильнее и завёл пальцы под её футболку, прикасаясь к тёплой после сна коже. Это ощущалось, как удар тока. Грейнджер дёрнулась и надавила руками на него.       — Нет! — воскликнула она, а после из её рта вырвался жалобный всхлип.       — Нет? — прошептал он возле её уха, распуская по коже табун мурашек своим горячим дыханием. — Давай проверим, грязнокровка, согласно ли с тобой твоё тело.       — Нет, Малфой, пожалуйста, не надо! — взмолилась она и затрясла головой.       — Я долго терпел. Больше не хочу, — резко произнес он, схватил одной рукой оба её запястья, поднимая их над её головой, другой рукой притянул девушку к себе за талию и рухнул на Гермиону сверху, подминая под себя хрупкое тело девушки.       — Нет! — крикнула она, но тут же холодная ладонь зажала её рот. Грейнджер почувствовала горячее дыхание у своего уха.       — Крикнешь ещё раз, грязнокровка, и я выпущу тебе кишки, — с больным удовольствием произнес он. Гермиона замерла, её глаза наполнились крупными каплями слёз, незамедлительно скатившимися по вискам. — Вот так, — протянул Малфой. — Хорошая девочка. Такая послушная, — похвалил он её и впился губами в женскую шею, вбирая в себя тонкую кожу, оставляя на ней яркий след.       Грейнджер дёрнулась и почувствовала, как её грудь затряслась от еле сдерживаемых рыданий. Воздуха не хватало, лёгкие отказывались качать кислород, парализованные ужасом и осознанием неизбежности того, что сейчас произойдет. Но, к своему стыду, несмотря на весь кошмар, Гермиона чувствовала, как меж её бёдер начала скапливаться влага. Она чувствовала его вес на себе, а дыхание Драко щекотало чувствительную кожу, посылая в её мозг информацию о возбуждении. Рука Малфоя двинулась вниз по её телу, очерчивая полушарие груди, ноготь царапнул напрягшийся сосок, затем пальцы сжались на нём, вызывая стон из её рта.       — Вот видишь, не надо сопротивляться, Грейнджер, — зашептал он, услышав её реакцию на его болезненную ласку.       Он скользнул рукой ниже и проник рукой под резинку её белья, не церемонясь добрался до её естества и провёл холодными пальцами по намокшим половым губам.       — Уже мокрая, — он поднял голову и с насмешкой заглянул в её глаза. — А говорила, что не хочешь.       Она зажмурилась, чтобы не видеть этот ледяной взгляд, и всхлипнула. Малфой пошевелил пальцами, а затем провёл ими по набухшему клитору и надавил на него, вызывая в груди Грейнджер новый непроизвольный тихий стон. Его лицо нависло над её, обдавая Гермиону тяжёлым дыханием.       — Признайся, что хочешь меня, Грейнджер, — шептал он, не прекращая орудовать рукой меж её бёдер. — Признайся себе.       — Нет, нет, нет, — замотала она головой.       Пальцы скользнули ниже и остановились возле входа, слегка поглаживая его. Гермиона пыталась отодвинуться, но была крепко прижата его телом к матрасу.       — Давай, грязнокровка, признай, что ты хочешь почувствовать меня внутри. Здесь, — Драко высунул язык и провёл им по её сжатым губам. Его пальцы ворвались в её лоно, растягивая и даря наслаждение. — И здесь, — шепнул он в её губы.       — Нет, — простонала она, мотая головой.       Он начал входить и выходить, постепенно наращивая темп, большой палец лег на клитор и непрерывно массировал его, то надавливая, то поддевая ногтем, посылая всё новые разряды тока по её телу.       — Скажи это, Грейнджер, — снова зашептал он и впился в её шею, оставляя на коже новый красный след. — Скажи, что хочешь меня.       — Нет, — новый стон вырвался из её губ.       Драко сильнее толкнулся пальцами в неё и добавил третий, наполняя её собой, растягивая и подготавливая. Она громко простонала от полноты ощущений и подалась навстречу его руке.       — Давай, Грейнджер, признай это, — он оставил новый поцелуй-укус на её шее и вновь переместился к её губам, которые распахнулись в экстазе.       Гермиона окончательно потеряла контроль над своим телом и неосознанно начала двигаться навстречу его руке, глаза девушки закатились, руки ослабли, перестав вырываться из его хватки. Она чувствовала, что ещё немного и её тело сорвётся в пропасть. Драко едва коснулся её уст своими и высунул язык, проведя дорожку по контуру её нижней губы. Грейнджер громко дышала, отдаваясь во власть его рук. Открыв глаза она заглянула в его потемневшие от возбуждения радужки и сделала движение губами ему навстречу, но Малфой слегка отстранился.       — Признай, — потребовал он.       — Нет, — новый стон вырвался из её рта, когда он с силой заработал рукой.       Комнату наполнили греховно-чарующие влажные звуки, отражаясь от темных стен. Драко сильнее надавил на клитор и провёл по нему подушечкой пальца вверх-вниз.       — Признай! — властно сказал он и снова сделал это движение. — Скажи, что хочешь меня!       Гермиона дёрнулась навстречу его движению и выдохнула со стоном.       — Хочу.       Он вновь надавил на клитор и начал быстрыми движениями водить по нему, заставляя тугую пружину внутри неё сжиматься всё сильнее.       — Маленькая, похотливая предательница, — с наслаждением произнес он в её губы и впился горьким, болезненным поцелуем, одновременно совершая очередное резкое движение по клитору.       Грейнджер содрогнулась и забилась в экстазе, рассыпаясь на миллион осколков, которые уже точно не сможет собрать. На её тело накатывали волны удовольствия, пока рука Малфоя постепенно замедляла ход внутри неё. Когда Гермиона замерла, а её дыхание успокоилось, она открыла глаза и обнаружила пустую комнату.       Осознав, что это был очередной сон, она почувствовала одновременно облегчение и разочарование. Отвернувшись, Грейнджер уставилась в стену, за которой спал Малфой и тихо заплакала, глотая горькие слёзы и ощущая в груди ноющее чувство предательства. Её предали собственные тело и разум. Как долго она простоит, прежде чем сама не станет изменницей?

𓅪𓅪𓅪

      Листья на деревьях покрывались золотом, разбавляя свою зелень яркими осенними красками. Гермиона сидела в тени изгороди на своем островке спокойствия, наслаждаясь умиротворенным звуком шумящей листвы. Взгляд её был направлен в пустоту. Она думала о том, что хочет, как маленькая девочка спрятаться под кроватью и не вылезать оттуда, пока всё не прекратится. Пока не закончится эта война. Но ей нужно быть храброй, чтобы это было возможным, а ей до чёртиков надоело быть такой. Она чувствовала себя дьявольски уставшей от плохих новостей, смертей и игр. Особенно от игр, в которые они играли с Малфоем. Ей было безумно страшно, ведь, как ни крути, победитель всегда один, и она сомневалась, что Драко будет согласен на ничью.       С тяжелым вздохом она встала и поплелась обратно в мрачный особняк, который давил на неё своими стенами. Попрощавшись с теплым воздухом, Грейнджер нырнула в распахнутые двери кухни, подхватила поднос, приготовленный Кикимером, и поднялась на третий этаж. Чтобы снять все заклинания с двери комнаты Малфоя у неё ушло около пяти минут. После недавнего сна её охватила паранойя, Гермиона постоянно казалось, что она слышит скрип открывающейся двери в его спальне.       Малфой стоял у окна и глядел на улицу, когда она вошла в комнату с подносом в руках. Его кровоточащие ладони лежали на подоконнике, заставляя дерево впитывать стекающие алые капли. Он развернулся и прошёл к изумрудному креслу, опустившись в него. Грейнджер поставила поднос на небольшой стол у стены, взяла бинты и приставила деревянный стул с зелёной бархатной обивкой поближе к креслу, чтобы ей удобнее было перевязывать его раны. Она заметила капли крови также на дощатом полу, но не стала их пока убирать, не решаясь доставать палочку в такой непосредственной близости от Малфоя. Гермиона взяла его протянутую руку и начала разматывать окровавленный бинт. Пора было сказать ему о том, что она собиралась ковыряться в его голове. Грейнджер трусливо откладывала этот разговор на потом, находя тысячу отговорок, но больше медлить было нельзя. Снейп уже обучил её основам и теперь ей нужно было оттачивать навык. Набрав в грудь побольше воздуха, она спрятала свои страхи за дверьми мысленной запретной секции и подняла на Драко взгляд, встречаясь с его серыми глазами.       — Мне нужна твоя помощь, — сказала она и внутренне замерла, ожидая его реакции.       Она не заставила себя долго ждать, Малфой слегка приподнял брови, затем усмехнулся и приподнял подбородок, изучая её.       — Ты знаешь, что я потребую взамен, — произнес он.       — Знаю, — кивнула Гермиона и тихо сглотнула, он заметил это, на мгновение метнув взгляд к её горлу. Она не стала заострять на этом внимание и продолжила. — Я готова дать тебе всё, что ты попросишь.       Он облизнул губы и чуть склонил голову набок, его большой палец прикоснулся к её руке и начал выводить на запястье Грейнджер неспешные круги.       — Ты уже пообещала мне всё, — насмешливо сказал Драко.       — Но теперь я готова к этому, — она сжала челюсти и твёрдо посмотрела в его глаза.       Он одобрительно хмыкнул, уголок его губ дёрнулся вверх.       — Что за помощь тебе потребуется от меня?       — Мне нужно научиться легилименции, — произнесла она.       — И я должен стать твоим подопытным кроликом? — слегка изогнул бровь Малфой.       — Можешь называть это как угодно, — пожала плечами Гермиона, напряжённо посмотрев на Драко, продолжающего изучающе разглядывать ее.       — Тогда ты будешь моим кроликом, Грейнджер, — произнес он и дотронулся до внутренней стороны её ладони подушечками пальцев, Гермиона не отвела руку.       — Ты не сможешь пролезть в мою голову, Малфой, — решительно сказала она.       — О, Грейнджер, может, я и не смогу прочесть твои мысли, но... — он глянул на неё испытующе и слегка приоткрыл губы, растянув их в улыбке. — Я уже в твоей голове.       — Да, ты прав, — не стала юлить она, смело глядя в его потемневшие глаза и провела в ответ кончиками пальцев по его запястью.       Он тихо выдохнул через нос и слегка подался вперёд.       — И ты не спросишь какие эксперименты я буду на тебе ставить, мой подопытный кролик? — полюбопытствовал он.       Гермиона опустила свою ладонь на его запястье и повела её выше, осторожно касаясь его ледяной кожи.       — Мне кажется, я знаю какого рода это будут опыты, — шепнула она, ощущая себя мышью безропотно идущей в пасть к змее.       — И ты готова к ним? — прошептал он и положил вторую свою руку на её колено.       Она почувствовала трепет внутри, это было возбуждение на грани осознанности и безрассудства. Грейнджер облизала пересохшие губы и выдохнула, глядя прямо в его глаза.       — Готова.       Малфой поглаживал её колено, обтянутое мягкой тканью серых спортивных штанов, затем повёл руку вверх по её бедру.       — Любишь играть с огнём, грязнокровка? — спросил он с едва сдерживаемой в голосе страстью и сжал её бедро так сильно, что Гермиона охнула и вцепилась в его руку, к которой прикасалась. Она сдержала порыв вырваться из его хватки и наклонилась ближе, почти соприкасаясь с ним носом.       — Люблю побеждать, — тихо сказала она.       Драко усмехнулся и сделал глубокий вдох, вбирая в себя её аромат, затем склонился к её уху и прошептал.       — Опасно связываться со мной, Грейнджер, — он прикусил её мочку. — Не боишься проиграть?       Гермиона почувствовала дрожь во всём теле и сжала бёдра, почувствовав, как там начинал скапливаться жар. Она слегка повернула к нему голову и прошептала в его ухо.       — Я ведь храбрая львица, забыл?       Он усмехнулся в её шею и разжал свою хватку на её бедре, начав медленно поглаживать его. Немного задержавшись у её лица, Малфой резко отстранился, оставив Гермиону замереть в смятении. Он откинулся на спинку кресла и свысока посмотрел на девушку. Грейнджер ждала его решения. Спустя долгие несколько минут, показавшихся ей вечностью, Драко пошевелился и встал с кресла, подходя к окну. Окинув взглядом пустынную улицу, он произнёс, не оборачиваясь к Гермионе:       — Ты никому не расскажешь о том, что увидишь в моей голове, — приказным тоном произнес он.       Грейнджер нахмурилась. Там могла быть нужная Ордену информация.       — Если там будет что-то полезное, я не смогу скрывать это, — ответила она.       Плечи Малфоя напряглись, он сжал кулаки и тяжело выдохнул.       — Будешь спрашивать моего разрешения перед тем, как нести информацию вашим шавкам, — жёстко сказал он.       Грейнджер поджала губы и задумалась. Что такого он мог скрывать, о чем Ордену не нужно было знать? Если бы любопытство было осязаемым, то вокруг Гермионы уже возник бы плотный кокон из охватившего её чувства.       — По рукам, — сказала она, после недолгого молчания.       Малфой хмыкнул, развернулся к ней и протянул свою руку, насмешливо глядя на неё. Чертыхнувшись про себя, что выбрала такую формулировку, Грейнджер встала со стула и подошла к Драко. Она взяла его ладонь в свою, и он тут же сжал её, захлопывая капкан. Она почувствовала себя животным, попавшим в ловушку. Малфой несколько секунд смотрел в её глаза, а затем резко притянул её, вжимая в своё тело. Воздух вышел из её лёгких, когда она уткнулась носом в его ключицы, выглядывающие из-под ворота чёрной рубашки. Гермиона подняла на него глаза и увидела, его взгляд на неё сверху-вниз. В нём ощущалась сила и власть. Грейнджер тяжело сглотнула, осознав, что прижимается к его груди своей. Почувствовав, как соски мгновенно затвердели, она слегка отстранилась. Малфой наклонился к её лицу и коснулся носом щеки. Губы Гермионы закололо, она почувствовала головокружение и выдохнула, на мгновение прикрыв глаза. Драко провёл носом по девичьей щеке и коснулся своими губами уголка её рта. В его взгляде промелькнула боль и тоска, от которой Гермионе стало не по себе.       — Начинай, — выдохнул он, затем выпрямился, сжал челюсти и обошел её, опускаясь обратно в кресло.       Гермиона сделала глубокий вдох и, достав палочку, вернулась на стул. Заглянув в его глаза, которые сейчас ничего не выражали, она направила на него кончик древка и произнесла:       — Легилименс.       Её утянуло в водоворот его серых радужек. Гермиона оказалась в его сознании, обнаружив себя в длинном тёмном коридоре, наполненном дверьми. Стены были покрыты шёлковыми чёрными обоями с геральдическими узорами, на стенах расположились газовые лампы, скорее создающие тени, чем дающие свет, пол был выстлан деревом, покрытым тёмным лаком. Грейнджер подумала, что это, наверное, коридор из Малфой-мэнора. Сделав ещё один глубокий вдох, Гермиона сделала шаг вперед и ощутила чью-то хватку на своём локте. Удивлённо обернувшись, она увидела перед собой Малфоя в одеянии Пожирателя Смерти. Чёрная мантия из плотной шерсти обхватывала его плечи, на груди красовались серебряные знаки отличия, стянутые тонкими серебряными цепочками между собой, воротник кителя впивался в шею острыми вырезами, торчащими, словно змеиные клыки. От Малфоя исходила сила и власть. Дрожь пробрала Гермиону, и она испуганно отступила, попытавшись вырвать свою руку, но он только сильнее сжал пальцы и сделал шаг, отталкивая её к стене. Когда её лопатки коснулись холодных обоев позади неё, Драко остановился.       — Ты думала, что я позволю тебе самой блуждать в моём сознании, Грейнджер? — насмешливо спросил он. Не дожидаясь от неё ответа, он разжал свою руку, повернулся к первой двери и бросил через плечо. — Я буду сопровождать тебя.       Гермиона мысленно чертыхнулась, понимая, что не избавится от него. Она обратила внимание, что его ладони были целы, на них не было кровоточащих ран и бинтов. Проследовав за ним, Грейнджер остановилась возле двери и бросила на Малфоя взгляд. Тот насмешливо изогнул бровь и открыл створку. Любопытство и предвкушение отразилось на её лице, и она вошла внутрь.       Оглядевшись, она поняла, что находится на квиддичном поле в Хогвартсе. Под ложечкой засосало, когда она поняла, что это за воспоминание. И точно, спустя пару мгновений, двенадцатилетний Малфой вышел на поле в окружении своей команды в зелёной квиддичной форме с новыми метлами в руках. Взрослый Драко подошёл к ней сзади и, положив руки на её плечи, с наслаждением произнёс рядом с ухом.       — Ты помнишь, Грейнджер, как я впервые назвал тебя Грязнокровкой?       — Мог бы и не напоминать, — хмыкнула она, сбрасывая с себя его ладони. — Я прекрасно помню это.       Взгляд Драко устремился на её молодую версию, и его губы растянулись в усмешке, глядя на то, как слёзы выступили на глазах девчушки. Но Грейнджер смотрела не на себя, она следила за реакцией молодого Малфоя. Когда они повели Рона к Хагриду, юная версия Драко задержала на ней взгляд на несколько секунд дольше положенного и со смехом повернулась к своим друзьям. Гермиона задумчиво нахмурилась, запоминая эту реакцию и отвернулась обратно к двери.       — Хватит юлить, Малфой, покажи что-нибудь действительно стоящее, — бросила она через плечо и открыла дверь, возвращаясь в коридор.       Драко вышел вслед за ней и задумчиво уставился на Гермиону. Та облокотилась на стену, скрестив руки на груди и посмотрела на него в ответ. Наконец, Малфой как-то недобро ухмыльнулся и тихо произнёс:       — Стоящее, говоришь?       Его глаза нездорово блеснули, и он повёл её вглубь коридора. Остановившись у тяжелой двери из чёрного металла, он стиснул кулаки и сжал челюсти так, что на скулах заходили желваки.       — Уйми же своё любопытство, грязнокровка, — злобно прошипел он, распахнул дверь, схватил Гермиону под локоть и втащил внутрь.       Грейнджер охнула, едва не споткнувшись о порог, и замерла, с удивлением оглядывая туалет Плаксы Миртл. Справа раздалось тихое шуршание, и она повернула голову. Возле раковины стоял шестнадцатилетний Малфой, дрожащими руками разрывающий обертку на небольшой посылке. Он не справлялся с тремором, охватившим его, и мелкие ошмётки упаковочной бумаги опадали с тихим шелестом на каменный пол. Его лицо покрылось испариной, побелевшие губы были плотно сжаты, взгляд выражал беспредельный страх.       Покончив наконец с обёрткой, он достал из небольшой коробки что-то маленькое и зажал рукой рот, из которого вырвался вскрик. Его начала бить крупная дрожь, в глазах появилось выражение бесконечной боли и ужаса. Малфой выронил предмет и бросился к раковине, где его вывернуло наизнанку, бледные пальцы вцепились в фарфор, тело сотрясла судорога.       Гермиона почувствовала укол жалости и медленно подошла к коробке. Опустив взгляд вниз, она разглядела предмет, который поверг Драко в ужас. Воздух вышел из её груди, и она отшатнулась, почувствовав спиной грудь взрослого Малфоя. Грейнджер зажмурилась, осознав что ему прислали. Отрубленный изящный палец с аккуратным маникюром и красивым серебряным кольцом с изумрудом. Палец его матери. Её затрясло, воздух застрял в лёгких, кровь внутри мгновенно заледенела, покрывая внутренности корочкой льда.       — О, Боже, — дрожащим голосом произнесла она.       — Ох, Грейнджер, если бы ваш Бог был хоть чуточку благосклоннее, он бы не допустил такого, — тихо произнес он, впиваясь своими пальцами в её подрагивающие плечи. Гермиона почувствовала, как её затошнило, она сделала несколько глубоких вдохов и устремила взгляд на юного Драко, который содрогался в рыданиях на полу, запустив пальцы в белоснежные пряди.       Она отвела взгляд, но Малфой сжал её подбородок и повернул его, заставляя смотреть на свою молодую версию, корчившуюся на холодном полу в агонии. Глаза Гермионы наполнились слезами, изо рта вырвался жалобный всхлип.       — Смотри, Грейнджер. Смотри. Они присылали мне её кусочки, требуя, чтобы я выполнил задание Темного Лорда, — рычал он сквозь зубы над её ухом, в его голосе слышалась безмерная горечь и злоба.       Молодого Малфоя снова стошнило, и он рухнул на пол, прижимая колени к груди. Из его горла раздавались жалобные всхлипы, глаза застилали слёзы. Он выглядел потерянным, напуганным и слишком юным для того, чтобы испытывать такой ужас.       — Хватит, — она вырвалась из его хватки и отвернулась от этого зрелища.       Драко смотрел на свою молодую версию, сжав челюсти, глаза его были полны безграничной печали. Гермиона вытерла слёзы с щёк и шмыгнула носом. Малфой перевёл на неё взгляд, который мгновенно стал жестким.       — Довольна, грязнокровка? — прорычал он.       Она увела глаза в сторону и обняла себя за плечи, почувствовав неловкость. Словно вторглась на территорию глубоко личную и запретную. Будто подглядывала сквозь замочную скважину. Позади неё раздавался жалобный скулёж Малфоя.       — Думаю, на сегодня хватит, — выдохнула она и обошла Драко, направившись к двери.       Вынырнув из его сознания, Грейнджер обнаружила, что её щёки влажные от слёз. Она глубоко вдохнула, стёрла солёные дорожки и посмотрела Малфою в глаза. Ей было больно от увиденного. Никто не заслуживал такого, и юный Драко, в том числе, даже несмотря на всё его поганое поведение в школе.       — Насладилась зрелищем? — тихо произнес он.       Она почувствовала жгучий стыд от того, что обнажила его потайные воспоминания, которые он сам, возможно, хотел похоронить в глубинах своего разума. Глаза Малфоя оставались холодными и жёсткими, обдавая её ледяным огнём. Гермиона глубоко вздохнула и сжала кулаки, впиваясь в тонкую кожу ногтями. Она опустила очи долу, не в силах выдержать тяжелый взгляд Драко.       — Прости, — прошептала она дрожащим голосом. — Я не знала.       — Не знала? — хмыкнул он. — А чего ты ожидала, Грейнджер? Приятной прогулки?       Он насмешливо изогнул бровь и откинулся на спинку кресла, делая глубокий вдох.       — Не такого, — шепнула она, не в силах снова посмотреть на него.       — Не такого, — протянул он еле слышно, а затем резко рванул вперёд и схватил её за щёки, сдавливая свои пальцы и заставил её посмотреть ему в глаза. — А чего тогда? М? — на его лице появился злобный оскал, глаза сверкали из-под ресниц. — Ты думала люди просто так становятся хладнокровными убийцами, Грейнджер? — прошипел он.       Она вцепилась в его запястье в попытке оторвать от себя его пальцы, но он лишь сильнее сжал их, от чего на её глазах против воли, выступили слезы. Было больно, Гермиона подумала, что на коже останутся синяки.       — Отпусти меня, — прорычала она и вонзила ногти в его бледную кожу.       Малфой зашипел и отбросил от себя её лицо. Грейнджер пошатнулась на стуле, но удержала равновесие. Её руки взметнулись и прижались к местам, которые сжимал Драко, она уставилась на него ошеломленным взглядом.       — Добро пожаловать в мой мир, грязнокровка, — ухмыльнулся он, глядя на неё исподлобья.       Грейнджер с трудом сглотнула и потёрла щёки, затем встала со стула и направилась к двери.       — Вечером отдашь долг за это воспоминание, — прошелестел он за её спиной. Она запнулась и на секунду замерла. — Никому ни слова о том, что видела.       Гермиона, не оборачиваясь, кивнула и вышла за дверь.

𓅪𓅪𓅪

      Спрятавшись в комнате с гобеленом, Грейнджер остаток дня посвятила тому, чтобы разложить увиденное на составляющие. Она заполняла свой дневник строчка за строчкой, записывая всё: движения Малфоя, интонации его голоса, слова и жесты. То, что на него давили было понятно ещё на шестом курсе, когда Драко выглядел бледнее призрака, и это не было для неё открытием, но вот методы, которым пользовался Волдеморт вгоняли её в состояние ужаса. Она представляла, что мог чувствовать подросток, которому присылают части тела его матери, да она и ощущала всё это, стоя с Малфоем в туалете Плаксы Миртл. Он был одинок, потерян, несчастен и ему не с кем было даже поделиться своими страхами и опасениями. Почувствовав новую волну жалости к нему, Гермиона вздохнула и покачала головой. Нужно разделять прошлого Драко и нынешнего. Этот был недостоин ни жалости, ни сочувствия, и ей стоило держать это в уме.       Воспоминание со второго курса она также расписала, особенно заострив своё внимание на том моменте, когда юный Драко задержал на ней взгляд. Она нахмурилась и перечитывала эту строчку раз за разом, вызывая в голове картину. Почему он не отвёл глаза, как только Гермиона отвернулась? Это было интересно, но спросить его прямо Грейнджер не решалась, понимая, что услышит очередной туманный ответ.       Глубоко вздохнув, она зачаровала дневник и спрятала его в тайник. После она вновь засела за книги, в попытках найти связь между ранами на руках Драко, священными местами Англии и великими волшебниками прошлого, к которым так был привязан Волдеморт. Спустя несколько часов непрерывных пометок и записей, Гермиона отметила несколько мест, наиболее подходящих для этого: холм Святого Михаила, в котором по легенде хранился Святой Грааль, также упоминания о нём были в летописях о жизни Салазара Слизерина; и Роллрайт Стоунс — место загадочное и в мире маглов, и в волшебном, по магловским поверьям там проходили ведьмовские шабаши, маги же отмечают его, как место слияния могущественных лей-линий, способных восстанавливать магическое ядро и даже возвращать человека с того света. Помня о том, как Волдеморту важно победить смерть, Грейнджер посчитала, что это место нужно будет проверить в первую очередь после возвращения Гарри и Рона в Англию.       Сеанс связи с ними прошел успешно. Они благополучно добрались до Болгарии и сейчас изучали подвалы Дурмстранга, куда их смог провести Виктор Крам. Гермиона попросила их взять книги по тёмным искусствам из богатой библиотеки заграничной школы, надеясь, что они помогут им, если не информацией о крестражах, то хотя бы новыми формулами, пригодными для усовершенствования различных заклинаний и предметов.       Время близилось к вечеру, и Грейнджер с неохотой убрала все книги, размышляя что на этот раз потребует Малфой. Она словила себя на мысли, что больше не содрогается от его холодных прикосновений, как будто её сны способствовали тому, чтобы в ней открылась жажда его касаний. Гермиона с болью принимала этот факт, но врать себе больше не смела. Ей действительно нравились его аккуратные прикосновения подушечками пальцев, осторожные, запретные, словно он боялся дотронуться до ветхой книги в музее, ожидая, что с минуты на минуту его остановит строгий окрик смотрителя. Никто к ней так не прикасался, никогда, и ей было любопытно, чего уж греха таить, как далеко он сможет зайти в следующий раз. Грейнджер всё ещё была неприятна мысль о том, что Малфой однажды потребует от неё лечь под него, но всё чаще эта идея охватывала её разум. Во снах он всегда использовал только руки, и она в какой-то степени привыкла к этим прикосновениям и ласкам. Ей было интересно, сойдётся ли реальность со сновидениями и будет ли он действовать так же. Ещё ей не давал покоя образ черного волка, давившего на её грудь своими большими лапами и облизывающий шею мокрым языком. Пока на ум приходил только Грим, предвестник смерти в волшебном мире, но если связывать волка с этим загадочным псом, и верить тому, что пишут в книгах, то она уже должна была быть мертва.       Закрыв за собой тяжелую дверь, Гермиона забрала еду с кухни и прошла в свою комнату, чтобы спрятать бисерную сумочку под матрас. Она не решалась брать её с собой на визиты к Малфою сейчас, когда он мог влёгкую обыскать её и найти книги и записи с информацией о поиске крестражей. Всё-таки они не знали наверняка, известно ли Драко, где хранится диадема, хоть и очень надеялись на это, иначе вся игра Гермионы была бы просто бесполезным сотрясанием воздуха и нервов.       Сняв все чары, наложенные на комнату Драко, Грейнджер собрала всю свою храбрость и силу и вошла внутрь. Малфой также стоял у окна, положив руки на подоконник. Новая лужица крови растеклась на тёмном дереве возле окна. Драко повернулся к Гермионе и направил на неё свой холодный взгляд. Черты его были жёсткими, острые скулы и строгая линия челюсти остро выделялись на его лице, четкий контур с плавной аркой купидона обрамлял слегка розоватые губы. Волосы Малфоя слегка отросли за время проведенное в заключении, но не портили внешний вид, даже добавляли ещё больше присущей ему элегантности. Только взгляд извращал ангельскую картину: мертвенный, холодный, грубый, словно кусок гранита, который оторвался от скалы и грозит придавить тебя своим весом.       Гермиона уверенным шагом прошла внутрь и поставила поднос с едой на стол. Драко не спеша прошел к креслу и мягко опустился в него, протягивая руки для их ежедневной процедуры. Привычно сев напротив него на стул, Грейнджер сняла окровавленные бинты и начала перевязку. Она словила себя на мысли, что не боится сидящего перед ней человека. Больше нет. Возможно, после того, как она увидела, что он тоже мог быть слабым и беспомощным в ней появилась уверенность в собственных силах. И может быть, на долю секунды, она подумала о том, что он тоже человек. А если он такой же, как она, то Гермиона справится с ним. Всё то время, что она занималась его руками, Драко молчал и Грейнджер не стала заводить разговор раньше времени. Когда его ладони вновь покрылись свежими бинтами, Малфой откинулся на спинку кресла и задрал подбородок, разглядывая её из-под ресниц. Его пальцы мягко поглаживали обитые зелёной тканью подлокотники. Гермиона выпрямилась, уничтожила старые бинты и твёрдо посмотрела в глаза сидящего напротив человека.       — Что ты хочешь на этот раз? — спросила она.       Драко молчал около минуты, пристально разглядывая её лицо.              — Удиви меня, — уголок его губ привычно пополз вверх.       Грейнджер моргнула, признаться, такого она не ожидала. Ей казалось, ему доставляет радость командовать ей, а сейчас он предоставил ей право самой решать насколько далеко она готова зайти, и это сбило её с толку. Она задумалась, изучая его лицо. Наконец, подумав о том, что нужно уводить игру в более тесные пространства, подбираясь ближе к нему, Гермиона облизнула губы и начала говорить:       — У тебя много шрамов, — он слегка склонил подбородок, подтверждая её слова. — У меня тоже есть, всего один. Когда нас поймали Егеря в лесу, где мы прятались с мальчиками, в меня метнули темное проклятье. К счастью, нам тогда удалось спастись, но я долго приходила в себя, борясь с действием магии в своей крови. Снейп тогда долго пытался вытащить меня с того света.       — Я помню гнев Темного Лорда, когда вас упустили из рук Егеря, — прошелестел он, и Гермиона слегка нахмурилась.       — Я покажу тебе его, — шепнула она, и её руки коснулись верхней пуговицы фланелевой клетчатой рубашки. В глазах Драко зажёгся огонёк предвкушения. Грейнджер удовлетворенно подумала, что это именно то, что ей было нужно.       Уверенным движением Гермиона расстегнула четыре пуговицы, обнажая грудь, скрытую простым чёрным бюстгальтером. Её дыхание стало немного глубже от волнения. Глаза Малфоя оторвались от её лица и скользнули вниз по её телу, спускаясь по шее, мимо острых ключиц к шраму на бледной коже. Он наклонился вперёд, разглядывая тугие переплетения фиолетовых нитей, похожих на ветвистый разряд молнии. Его рука оторвалась от подлокотника, и он поднёс её к груди Грейнджер, прикасаясь кончиками пальцев к горячей коже. Его взгляд скользил за движениями пальцев, повторяющими узор её шрама. Гермиона замерла, чувствуя разбегающиеся по телу мурашки от его прикосновений. Малфой не приближался к границе белья и не пытался проникнуть под него, лишь изучал каждый изгиб тугих перекрученных полосок на груди. Взгляд его жадно впитывал в себя каждый сантиметр.       — Кто ещё видел его? — тихо спросил он.       — Гарри и Рон, когда принесли меня на Гриммо и пытались помочь, — также вполголоса ответила Гермиона. — Снейп: он лечил меня. Больше никто.       — Это было давно, — задумчиво сказал Драко.       — Два года назад, — уточнила Грейнджер.       Малфой посмотрел в её глаза.       — Почему Уизли тебя бросил? — резко спросил он, и у неё перехватило дыхание.       Разрыв с Роном не то, что бы был болезненным, но было неприятно ощущать, что тебя променяли на мимолетные радости в чужих объятиях.       — Он сильно переживал из-за того, что убил человека, когда защищал меня, — ответила Гермиона не отводя своего взгляда от его серебряных глаз.       — Ты оправдываешь его, — его верхняя губа дёрнулась.       — Отнюдь, — покачала головой Грейнджер. — Скорее, понимаю. Ему было тяжело.       — Ты чуть не умерла тогда, — его пальцы скользнули в ложбинку между её грудей, и она тихо выдохнула, почувствовав резкий прилив жара. Малфой приблизил своё лицо к ней. — А он выбросил тебя, как сломанную вещь, чтобы трахаться и наслаждаться жизнью, — на его губах возникла злобная усмешка.       Гермиона сжала губы, её взгляд наполнился яростью.       — Не тебе судить о поступках других людей, Малфой.       — Не нравится правда? — хмыкнул он и продолжил движения подушечками пальцев по её шраму.       — Ты коверкаешь её.       — Но так и есть, — он опустил взгляд на фиолетовые линии. — Ты стала сломанной и тебя за ненадобностью выкинули, грязнокровка. Ты стала ему не нужна такая, — он прижал ладонь к её шраму.       — Это не так, — покачала она головой. — Не из-за этого.       Он поднял на неё глаза, светившиеся насмешкой.       — Грейнджер, мужчинам не нравится, когда кто-то портит их игрушки.       — Я не игрушка, — рыкнула она.       — Но я же тобой играю, — улыбнулся он уголком рта и добавил. — И тебе нравится.       Она сперва вспыхнула, но после решила, что не позволит ему выиграть этот раунд. Гермиона склонилась к его шее и провела по бледной коже кончиками губ, добираясь до его уха.       — А может, это я тобой играю, Малфой, — выдохнула она.       С удовлетворением она увидела, как по его коже пробежались мурашки и уголки её губ поползли наверх. Драко слегка повернул голову и потёрся своей щекой о её, едва прикасаясь к нежной коже.       — Не ты ли говорила, что не умеешь играть?       — Может, я лгала?       Его рука скользнула к краю белья, и Малфой подушечкой пальца очертил контур её соска, едва прикасаясь. Гермиона почувствовала, как тот мгновенно затвердел, призывая к ласке. Драко прижался губами к её уху, ощущая жар, исходящий от неё.       — О, Грейнджер, — томно выдохнул он. — Мы оба знаем, что ты не умеешь врать.       Его ноготь царапнул сосок, и Гермиона громко ахнула, подавшись вперед. Мгновенно её окатило волной возбуждения такой мощной, что её глаза на миг закрылись, а бедра прижались друг к другу, запирая рвущийся наружу жар. Разум её затуманился, всё тело напряглось моля о ещё одном движении, но Драко замер, впитывая в себя её реакцию. Краткий миг вожделения прошёл, и Грейнджер распахнула глаза, пытаясь выровнять дыхание. Язык пробежался по сухим, жаждущим поцелуя губам, и она с трудом сглотнув, слегка отстранилась от него. Взгляд Малфоя потемнел, зрачки спрятали за чёрными провалами серебро. Гермиона глубоко вздохнула и, подняв свою руку положила её на колено Драко, игриво проведя пальчиками по плотной шерстяной ткани его тёмных брюк.       — Ты, кажется, забыл, Малфой, — с неистово бьющимся сердцем тихо произнесла она, окидывая взглядом его лицо и приоткрывшиеся, слегка покрасневшие губы. — Я была лучшей ученицей на курсе, — она слегка сжала его колено. — И хорошо учусь.       Малфой тихо выдохнул и с нескрываемым вожделением в голосе прошептал:       — Умная девочка.       Она резко отстранилась, откидываясь на спинку стула, скрестила руки на груди и усмехнулась.       — Так что, мы ещё посмотрим, кто кем играет.       На лице Драко расплылось удовлетворение такое же, какое чувствовала в груди Гермиона. Она так просто не сдастся и не поведётся на его уловки, и сейчас она поняла, что имеет на него такое же влияние, какое он имел на неё.

𓅪𓅪𓅪

      Плотный туман вновь окутал дом на Площади Гриммо, скрывая уличные шорохи и скрипы. Последняя неделя сентября была наполнена проливными дождями и ветром, свистящим в дымовой трубе. Гермиона усердно записала последние события в дневник и убрала его в потайное место. Возвращаясь в свою комнату, она прислушалась к звукам из соседней спальни, но там, как всегда, стояла гробовая тишина, словно в той комнате никто не жил.       После того, как она выиграла раунд, Малфой пускал её только в свои далекие школьные воспоминания, усердно обходя любую дверь, к которой Гермиона приближалась, чем только сильнее распалял её любопытство. Смотреть за его школьной жизнью, конечно, тоже было интересно, особенно разглядеть обстановку в слизеринской гостиной, где она так и не побывала на втором курсе, но это было не то, что ей действительно нужно. Драко юлил и скрывал, и Грейнджер это прекрасно понимала. Он не подпустит её просто так в самые потайные уголки его разума, и она пыталась придумать способ ставить условия самой. Но для этого нужно, чтобы он в чем-то нуждался, а что ему нужно, кроме мести, Гермиона не знала. Предложить ему сделку тоже было опасно, хотя здравое зерно в этом несомненно было. Пойдет ли он на неё, вот в чём был вопрос, и пока Грейнджер не могла с уверенностью ответить на него положительно, она отодвигала эту идею подальше в своём сознании.       Гермиона зажгла керосиновую лампу у кровати и легла в постель, укутавшись в теплый плед, связанный Молли. Джинни пообещала посетить Гриммо через пару недель. Она была активным участником миссий, отчаянно и храбро сражаясь с врагом на поле боя. Когда-то и Грейнджер была бойцом, не жалевшим сил на схватки с Пожирателями. Один день изменил всё, заставив её залечь на дно и стать тенью в этом угрюмом доме. Но что-то пробуждалось в ней, и она это чувствовала. Ей больше не было невыносимо одиноко. Игра ,в которую она вступила, показала ей, что Гермиона ещё способна сражаться, пусть и не заклинаниями, но тем, чем она была одарена с детства. Игры разума всегда были её сильной стороной, и будь она проклята, если не победит.       Её спокойный глубокий сон был нарушен жутким криком за окном. Распахнув глаза, Грейнджер потёрла веки и откинула одеяло. Выглянув на улицу, окутанную предрассветным туманом, она увидела, что на ветвях дерева за её окном собралось полдюжины птиц. В них она распознала козодоев, вестников беды. Тревога охватила её душу. Один за одним они исторгали из себя крики, внушающие неведомый страх. Начинала кричать одна птица, ей вторила другая, и вскоре всю округу наполнил жалобный вой их стенаний. Гермиона открыла окно и направила в них волшебную палочку, накидывая Силенцио, но как только она это сделала, всё новые и новые пернатые начали слетаться, и вот уже всё дерево было покрыто маленькими птицами. Их чёрные большие глаза светились во тьме, отражая свет луны, огромные рты раскрывались, исторгая жуткую мелодию. Грейнджер резким движением закрыла окно и бросила на него заглушающее. Сердце колотилось где-то у горла, пробиваясь шумом крови в ушах. Она отступила на шаг и упёрлась во что-то твердое. Сильные руки обхватили её, прижимая конечности к телу. Она взметнула взгляд вверх и увидела серьёзное лицо Малфоя, он глядел на неё сверху-вниз, глаза блестели из-под тёмных ресниц. Тело моментально расслабилось, посылая волны спокойствия и умиротворения. Гермиона с тихим выдохом развернулась в его объятиях и прижалась к широкой, обнаженной холодной груди, сбивая жар с пылающего лица. Его сердце билось ровно под её щекой, успокаивая её своим мерным стуком. Она протянула руки и обвила их вокруг его талии, крепко прижимая к себе. Рука Драко скользнула по её спине и сжала волосы у корней. Резким движением он оттянул их, заставляя её запрокинуть голову вверх, черты его лица исказились злобой, и он по звериному прошипел, заглядывая в её испуганные глаза:       — Держись от меня подальше, грязнокровка.       Сердце ударилось о грудь, и Гермиона с тихим выдохом проснулась.       В предрассветном сумраке за окном раздался крик козодоя.