Дренни

Дазай проснулся в холодном поту. Он не понимал, что вчера произошло. Потрогав свои губы, он не мог поверить, что Фёдор — загадочный манипулятор, на такое способен. Поднявшись опять же с кровати, он пошёл к выходу комнаты, за каждый шаг ему отдавало в голову, но приоткрыв дверь, он увидел как Фёдор поднимается по изношенной лестнице. Резко забыв про боли, он хлопнул дверью и забежал в шкаф тёмной окраски. Видя, что сверху шкафа небольшие отверстия, он присел, чтоб его точно не было видно. Услышав скрип двери, у Дазая прошлись мурашки по коже. Достоевский, зайдя в комнату, осмотрел её и никого не увидя, начал бродить по второму этажу. Дазай услышал, что Фёдор зашёл в соседнюю дверь и чуть подождав, Осаму вышел из комнаты и осмотрел второй этаж. Там было несколько одинаковых дверей, но одна из них отличалась. Она была немного у́же и темнее на тон, а также она находилась в самом дальнем углу этажа. Кареглазому стало интересно, что же находится за той отличительной дверью. И он направился к ней. Приоткрыв её, она заскрипела намного сильнее, чем дверь его пленной комнаты. Пленник зашёл внутрь, но это оказалась не комната, а вход на третий этаж. Лестница была такая же узкая как дверь и такая же скрипучая. Поднявшись, он прямо перед собой увидел кровавый маникен. Справа два прохода, где один был заколочен тремя досками, а в другом не было даже двери и виднелась тюремная клетка. Впереди был тоже проход, более малый и темный, возле этого прохода стоял большой деревянный ящик. А слева находилась вентиляция. Парень решил зайти в первый проём и как только он ступил, пол под ним треснул и он упал вниз. Очнувшись, он увидел над собой двух парней — Фёдора и Николая. У Осаму были связаны руки, ноги и жутко болело всё тело, особенно спина. — Можешь идти. — сказал Фёдор своему партнёру. — А с тобой мы сейчас поиграем. — Опустив голову вниз, тем самым посмотрев в глаза Дазаю, с легкой улыбкой на лице, произнёс Достоевский. Из-за жуткой боли по всему телу пленник ничего не понимал, а просто наблюдал за происходящим. Достоевский, опустившись к своему пленнику , разорвал его рубашку и начал острым лезвием, по всей его груди, медленно рисовать сердце. Пленник извивался от пульсирующей боли и из-за этого сердце получилось неровным. Но это не остановило Фёдора, он начал слизывать кровь, идя кончиком языка по самой «сердечной» ране. От этого Дазаю становилось ещё больнее, такое чувство, будто сыпают соль, он не выдержал и начал отчаянно кричать. Достоевский как будто ничего не слышал, он вёл себя как сумасшедший, которому дали власть над телом. Фёдор начал обводить рану своими пальцами, а затем он начал спускаться ниже. Дазай уже перечувствовал все эмоции и чувста, ему было в одно время приятно, а в другое до жути больно. Но в этот же момент сзади подошёл Николай и ударил по голове Осаму огнетушителем. — Ну что же ты, друг мой, ещё рано. — сказал Достоевский слащавым голосом. — Ты тоже поспешил. — ответил ему партнёр. — Ну я не мог не удержаться, его тело так манит меня. — с ухмылкой произнёс Фёдор. И затем Гоголь без слов понёс тело Осаму на его постель.