Dragons and Crows

      Рейнира не раз слышала от своего отца сколь тяжело бремя короны на плечах своего правителя. Теперь ее черёд проверить это воочию.       С момента как Алисента вышла за ее отца она потеряла всякий смысл быть Королевой, когда единственный человек которым она дорожила больше ей не принадлежал. Рейнира стояла там и слушала как любовь всей ее жизни приносит брачные обеты у алтаря не будучи ее невестой. Каждое слово поздравлений в тот день отравляло ее сердце ненавистью и обидой.       Той же ночью она позволила себе хоть какую-то жалость и сбежала до церемонии постели. Боги, она бы предпочла выколоть себе глаза, чем видеть своего отца и Алисенту вместе. Придя к единственной кто никогда бы не разочаровал ее, она вскочила на Сиракс и взмыла так высоко в небо, чтобы весь мир скрылся за облаками и ничто не связывало ее с теми кто остался на земле. Ветер и холод очистили ее разум и позволили охладить ту жгучую ярость, что сжигала все ее благоразумие каждый раз когда она видела свою любовь или отца. Она не могла придумать где бы ей были рады, сбеги она с последующих дней пиров и празднований королевской свадьбы, если только не ее двоюродная бабушка.       Повернув на Запад, она приказала Сиракс взмыть еще выше. Вранодрев находился довольно далеко, но сейчас это было скорее во благо для ее мечущихся планов мести. Она могла представить как приказывает Сиракс сжечь всю столицу к чертовой матери, чтобы все свидетели клятв Алисенты сгинули в пламени и они могли сделать вид что ничего не было.       Ветер безжалостно хлестал ее тело, а тонкая ткань нарядного платья никоим образом не могла защитить ее от холода черного неба. Прошли часы прежде, чем она смогла посадить Сиракс во дворе замка Блэквудов. Быстро спешившись она не стала дожидаться сопровождения кого бы то ни было и направилась прямиком в покои принадлежавшие Виззере.       Той ночью Рейнира Таргариен поняла, что значит жертвовать во имя короны. Она могла бы пожертвовать Алисентой для своего отца и продолжить жить дальше. Или она могла перешагнуть через установленный порядок и установить свой собственный. Она мечтала взять Алисенту верхом на Сираксе, улететь с ней в Эсосс и сьесть по лимонному пироженному. Алисента не отказалась от своей судьбы девы в беде и пошла на поводу у своего отца. Тогда Рейнира будет ее рыцарем и спасёт ее. В Семи Королевствах ее могут считать избалованной дочерью Короля, которая всегда получает все, что пожелает.       Им предстоит узнать, что она получит всё, что пожелает и без помощи своего отца. Алисента может быть Королевой Семи Королевств, но Рейнира завоюет свое собственное королевство и сделает их Королевами всего гребанного мира.

***

      — Ну, теперь это просто смешно. — Принцесса лениво водила глазами по строкам письма, в такт постукивая ногтем по столу. Рассвет едва успел назреть за горизонтом, и поэтому свечи до сих горели освещая содержимое листа.       — Скажи слово, и к вечеру Мейстеры могут начать перерисовывать карты без Железных островов. — Давос стоял позади своей бабушки, облокотившись о спинку стула обнимая навершье. Он уже прочел это письмо дважды, но так же как и Принцесса перечитывал его вновь.       — Свет мой, я не собираюсь устраивать бойню так близко к Вранодреву. Если они хотят войны, пусть придут за ней сами, желательно подальше от нашего дома. — Виззера не глядя щелкнула его по подбородку и откинула письмо, подперев щеку рукой. — Рейнира должна сама принять решение. Кровопролитие будет грязным началом для ее правления. Уступки же расценятся как слабость.       — Чтобы ты сделала на ее месте? — Юноша переметнулся и оперся поясницей о стол, наблюдая за реакцией бабушки. Он понимал, что она позвала его лишь ради извещения, которое сама получила лишь час назад. Однако ее позиция в первую очередь дала бы направление дальнейшим действиям Давоса, если тому придётся взять дело в свои руки, что часто случалось в Эсоссе и Узком море. Он бы вряд ли смог сосчитать как часто ему приходилось обрушивать драконье пламя на головы врагов от имени Рейниры, надеясь, что это не навредит ее делу, если он погорячился.       — Это не Эсосс, тут не получится вершить порядок огнем и кровью. Рейнира наследует 80 лет мира, Давос. Это ее оружие и защита. Можно выставить для Грейджоев непримиримые условия капитуляции. Они откажут и у Королевы будет повод начать войну под аргументом, что она пыталась сохранить мир. — Принцесса поправила перстни на руках и поднялась с кресла одернув подол, — Нам не нужно жечь острова. Достаточно сжечь флот, отправить детей Лорда на воспитание к лояльным Рейнире вассалам. Всех свободных дочерей выдать за других лояльных лордов. Наследника Грейджоя — отправить в Дрифтмарк. Корлис будет рад воспитать конкурента.       — Значит я лечу сжигать посудины кракена? — Поспешил уточнить Давос.       — Нет. Я не даю советов Рейнире, пока она не попросит. Рейнис же сама знает как поступить лучше и без меня. Ты спросил, чтобы сделала я. Но я не Королева. — Виззера поправила воротник плаща Давоса, и пригладила его чёлку, — Я пришлю за тобой, если будет нужно. Возвращайся в Драконий Камень, ты достаточно метался последние месяцы. В следующий раз я жду, что ты привезёшь с собой своего жениха. — Это в свою очередь вызвало теплую улыбку на лице юноши, хотя он прекрасно знал, что делает его бабушка. Мягкое отвлечение внимание от проблемы, в которую она не собирается втягивать его, но должна была о ней известить.       — Конечно. — Давос поцеловал руку бабушки, и позволил ей еще раз поправить его волосы. Она долгое время уговаривала его отрастить их, но пока он метается по миру на спине Каина, длинные волосы слишком муторное бремя. Возможно он мог бы рассмотреть перспективу чуть более длинных хвостов, учитывая как часто Эйрону нравилось возиться с ними.       Виззера проводила своего внука до ворот Красного замка и ушла лишь когда он скрылся верхом на лошади. Солнце едва встало за горизонтом. Изначально Давос планировал лишь притащить Джейса к порогу кузины и вернуться на остров, но по пути его перехватила Виззера отдав письмо с Железных островов. Лорд Грейджой отказался преклонить колено перед Рейнирой Таргариен, поскольку воцарение женщины идёт против законов Вестероса. Письмо пришло ночью, и бабушка Давоса была единственной кто до сих пор видел его. Она предупредила его, что те могут запастись скорпионами, и теперь следует быть осторожнее в этих водах. Она также знала что ее внук куда охотнее бы избавился от угрозы, прежде чем та успеет стать реальной опасностью. Тем не менее они не могли действовать так же вольно, как при Визерисе. Напади они без приказа Рейниры, ее репутация бы пострадала как несостоятельной правительницы.       Запах серы простирающиеся везде в воздухе острова на удивление нравился Эйрону так же сильно, как соль моря. Он не спеша прогуливался по едва освещенному солнцем побережью увязая босыми ногами в песке. Лес был прекрасен, он знал как в нем выжить и ориентироваться, но море, конечно, тоже по своему завораживало. Песок был теплым, как объяснил ему Давос это наполовину Валирийская магия, наполовину горячие источники и вулканическая магма в горах острова.       Вдыхая полной грудью морской воздух он наконец ощутил равновесие внутри себя. Его отец мертв и больше не сможет никому навредить. Никто не подозревает его мать в убийстве и она сможет счастливо жить в Приюте Странника рядом с родственниками. Он свободен. Он действительно был настолько свободен, что находился на другой части Вестероса едва его отца закопали в землю. Боги должно быть благословили его. Он наслаждался местным пейзажем едва ли больше получаса, с тех пор как проводил Давоса.       Громкий рев в небе заставил его инстинктивно пятится от моря, хотя угроза была выше. Огромный бронзовый зверь пролетел низко над островом и устремился куда-то за горы, где Эйрон уже не мог его рассмотреть. Пару секунд он еще ожидал, что тот вновь появится, но когда единственным звуком был только шум волн он снова расслабился, и продолжил идти вперёд. Должно быть шуткой то, как огромный крылатый зверь сумел быть настолько быстрым и проворным, чтобы приземлиться в десятках метров позади Эйрона так, что бы он скорее ощутил это по тряске земли, чем по звуку.       Юноша резко обернулся, выронив сапоги и шагая назад от дракона. Бронзовый дракон выглядел едва ли меньше Каина, хотя будто бы старше. Его морду украшали острые рога, в отличие от Каина, у которого все напоминало прямые шипы которые страшно было даже тронуть. Дракон не делал попыток приблизиться, и Эйрон решил замереть в ответ. Он знал что даже элементарные команды, которым Давос научил его тут не помогут. Дракон подчиняется лишь своему наезднику. Вслед за ужасом перед огромной тварью у него пошли мурашки, когда справа от дракона спустился Эймонд и как ни в чем не бывало направился ему навстречу. Если он решит прикончить его тут и сейчас, от него бы не осталось даже праха.       Он знал, что выглядит испуганным и не пытался это скрыть. Кто бы на его месте не пришёл в ужас перед огромным огнедышащим монстром, всадник которого, явно испытывал к нему неприязнь. Конечно, можно было попытаться сбежать, но как семеро его подери, вообще сбежать от огромного дракона прямо перед ним.       — Тебе нельзя покидать замок без стражи, Эйрон. — Эймонд остановился в метре от него, сложив руки за спину, — В стороне куда ты идёшь есть рыбацкая деревня, а ты безоружен и чужак среди них. — Если бы он мог сейчас с кем то поспорить, то хотел бы поставить на то что Эймонд выглядит… переживающим за него. Он хмурился, но выглядел сердитым скорее в целом, чем конкретно на него как причину.       — Я не уверен почему мне следует беспокоиться, мой Принц. Они простые люди, зачем им нападать? У меня нет ничего ценного, да и вряд ли они вообще могут знать мое происхождение.       — Среди них могут быть слуги замка — они знают. Как думаешь, какой выкуп согласится выплатить за тебя твой дядя? Прекрати спорить, я сказал это небезопасно. Идем, я провожу тебя в замок. — Не дожидаясь от него ответа, Эймонд легко подхватил брошенные ранее сапоги с песка и пошёл в направлении замка.       Обернувшись на дракона он снова вздрогнул от пристального взгляда умного зверя. Ему действительно пришлось бежать, чтобы нагнать стремительно удаляющегося Принца.       — Мой Принц, я действительно не… — Эйрон был перебит тем как ему грудь врезались его же сапоги, которые Принц подхватил ранее.       — У меня есть имя, свой титул я слышу каждый день.       — Простите? — Он растерянно обнимал свои сапоги. Их же он едва не выронил, когда сзади послышались тяжелые шаги преследующего их дракона.       — Ты можешь звать меня по имени. — Как бы Принц не пытался звучать размеренно, это вышло скорее нетерпеливо и раздраженно.       — Я был уверен вы питаете ко мне сильную неприязнь, а теперь просите звать по имени?       — Не прошу, а предлагаю. Будь уверен, испытывай я к тебе неприязнь, ты бы сейчас не шёл рядом, а убегал. — Принц остановился и обернулся к растерянному юноше, — Ты дорог Давосу. Я бы не стал вредить тебе, зная, что это повлияет в первую очередь на моего самого близкого друга и члена семьи. Если у тебя чистые по отношению к нему намерения, между нами нет никаких проблем. Причини ему боль, — На этих словах Эймонд обернулся к Вермитору, — я отвечу тебе тем же в стократном размере.       — Я бы никогда не навредил Давосу. — Эйрон сам не знал об уверенности которая в нем укрепилась как только он произнёс свои мысли в слух, — Он не сделал ничего кроме блага по отношению ко мне, и пусть я не знаю его так хорошо как это делаешь ты, во мне нет ничего кроме любви к нему.       — Лучше бы так и оставалось. — Эймонд ничего более ему не ответил, и они продолжали путь до замка в молчании. Всю дорогу назад их преследовал Вермитор, и не ясно было это угрозой или мерой безопасности.       Прибыв к воротам моста в замок, Эйрон еще раз поразился тому, как одновременно гармонично и странно он смотрелся. Чёрный камень был тем же, что и порода на острове поэтому в темноте его можно было бы легко принять за еще одну гору. Ворота были тяжёлыми, с вырезанными в металле драконами по обе дверцы. Следуя за Эймондом по длинной высокой дороге в замок он старался на оглядываться по сторонам опасаясь головокружения. Оба предыдущих раза они проникали внутрь через драконьи пещеры, и об этом пути он узнал лишь сегодня.       Неожиданно справа в небе раздался громкий рокот и Эйрон не сумев сдержать инстинктивной реакции пригнулся вниз между стенами моста. Через секунду над их головами пролетел серебристый дракон и тут же скрылся обратно в небе. Юноша растерянно повернулся к Эймонду, тот же в свою очередь наблюдал за согнутым парнем с веселой усмешкой.       — Это Сереброкрылая. Драконица Королевы Алисанны. Не стоит о ней переживать, у нее один из самых спокойных нравов среди ныне живущих драконов. Иногда мы зовём ее такой же доброй королевой какой была ее всадница. — Сразу после этих слов вдалеке над морем Эйрон увидел Вермитора с Сереброкрылой улетающих дальше за горизонт, — Она любит составлять нам с Вермитором компанию, хотя последнее время чаще остается в пещере. Мы полагаем, что скоро она сделает кладку.       Пока Принц говорил Эйрон медленно выпрямлялся, вцепившись рукой в боковую стенку моста. Джейс куда больше сосредоточился в своем рассказе на мёртвых драконах, поэтому полагать что-либо про ныне живущих Эйрон не мог. Не помогало и то, как сильно задувал ветер на такой высоте моста, когда снизу раскинулись острые ущелья не оставляя места сомнениям, что его ждёт если он упадёт.       — Мои извинения, Эймонд. — Он на пробу решил обратиться к принцу по имени, как тот и… предлагал. В этот же момент Принц уделил ему свое пугающее внимание, — Но даже если вы поклянетесь мне, что она самое вежливое и доброе создание, она все еще дракон. Большой, летающий и очень огнедышащий.       — Ты сейчас на острове который эти самые большие, летающие и огнедышащие создания считают домом. — Заметил Эймонд с ироничной усмешкой.       — В свою защиту, Давос не оставил мне иного выбора.       — Так ты жалеешь, что теперь живёшь тут?       — Я тут гость. — Спешно поправил его Эйрон, — И ценю здешнее гостеприимство, когда оно не включает драконов преследующих меня по пятам. — С этим уколом он обратился уже непосредственно в адрес Принца.       — Я тебя не преследовал. Ты удивишься насколько драконы могут быть чувствительны к гостям в их доме. Вермитор сам привёл меня к тебе.       — О, ну теперь это выглядит еще более пугающим. — Он не представлял что думать о драконе, которому не приглянулся чужак в его доме.       — Ты не понял, Эйрон. — Принц вздохнул и наконец полностью развернулся к все еще опирающемуся на стену моста юноше, — Вермитор обратил на тебя внимание не потому, что он собирается тебя убить. Как раз наоборот. Будь уверен, если ты когда-нибудь столкнешься с враждебным драконом, это будет последнее, что ты увидишь перед своей смертью.       — Тогда почему он это сделал? — Эйрон не понимал к чему идёт все это объяснение.       — Он знает, что я переживаю за тебя. — Эймонд произнёс это абсолютно спокойно, хотя даже так было ощущение скрытой неловкости, — Если хочешь самого понятного объяснения, у нас в семье едва ли часто появляются новые люди. Все, с кем мы растём и дальше строим жизни, разделяют нашу кровь. Я едва ли представляю, что с тобой делать.       Задумываясь об этом сейчас, действительно, насколько вообще странно расти с братом или сестрой, зная, что это твоя будущая жена или муж. Таргариены всегда предпочитали сохранять чистоту своей крови внутри семьи, и единственные кто туда допускался Веларионы. Конечно был прецедент с Арренами, хотя опять же Королева Эмма вернулась в лоно Таргариенов. Баратеоны имели свою долю в роду Таргариенов, но это лишь потому что Орис Баратеон был наполовину братом Эйгона Завоевателя и его сестёр. Леди Джослин же была дочерью Алиссы Веларион, которая была женой Короля Эйниса и матерью его детей. Единственными кого он не смог бы никак связать с Таргариенами кровью были Блэквуды, в дом которых заступила Принцесса Виззера.       Наверное, так же как он не мог понять близкородственные связи внутри их семьи, они бы не поняли его отношения с собственной семьёй.       — Я все еще не понимаю, как это связано с тем, что твой дракон решил прийти за мной.       — Дракон и всадник делят одну душу. Он знает как бы поступил я, и следует по наитью. Послушай, сейчас мы не знаем где наши враги, а где друзья. У нас нет иллюзий, что Рейниру примут как королеву с ликованием и радостью. Она первая женщина на Железном троне, чья добродетель поставлена под сомнения. Ее планы относительно нового мироустройства встретят много протестов. Если ты планируешь остаться с Давосом, ты остаёшься и со всей нашей семьёй. У тебя нет дракона, Эйрон. Без нашей защиты тебе не выстоять перед тем, что могут преподнести или нет нам боги. Чем меньше людей сейчас обратят на тебя внимание из-за твоей связи с Давосом, тем в большей безопасности ты будешь.       Эйрон не понимал чувствует он радость от того как серьёзно относится к его появлению семья Давоса, или страх. Слова Эймонда о том, что тот желает лишь защитить его, а не угрожать, еще больше повергли его в потрясение. Медленно кивнув, он отвел взгляд от серьёзного вида Принца.       — Я могу понять опасность которую представляю будучи в таких неправильных отношениях… — Не дав ему закончить, Эймонд невесело рассмеялся.       — Нас не волнуют слухи об отношениях Давоса с тобой. Нас волнуют, что эти слухи могут сделать с тобой. — Их разговор оборвался уже знакомым Эйрону ревом Каина высоко в небе, — Отлично, Лорд Стронг наконец избавил нас от своего приятного общества. Идём, скоро подадут завтрак. — Эйрон принял это как окончание разговора как оно есть, хотя его мысли продолжали блуждать. Тот говорил все так прямо и честно как мог, но было ясно сколь неохотно ему делиться собственными чувствами на этот счёт.