Викторианский декаданс.

Натаниэль впился рукой в дверную ручку с тихим, деревянным хрустом. Детектив не мог сомкнуть глаз после короткого диалога с графом. Комната оказалась не заперта и в дверь просочился гнёт темного, пустого особняка. Пламя от свечи в руке медленно колыхалось, освещая ночные помещения и Натаниэль зашагал в сторону окна. Мягкий, лунный свет пробивался сквозь мутные стёкла и детектив открыл окно с характерным скрипом, желая пробраться на улицу. План был всё тот же: поискать плешь в живой ограде и убраться от скоропостижней смерти в жутком поместье.  —  вам не следует тут быть, мистер Веснински. —  голос раздался буквально из пустоты, заставляя страху пробежаться по коже внезапной дрожью.  —  я хотел прогуляться по ночному саду при свете багровой луны, в чем же проблема? —  тон стал раздраженным, но Натаниэль старался придерживаться шепота, дабы не разбудить персонал глубокой ночью. —  вы сами вынуждаете меня начинать прогулку с оконной рамы, ибо парадная дверь оказалась закрыта.  —  мой лорд приказал следить за спокойствием вашего сна. —  Жан явно не был доволен своей участью. —  вернитесь в покои, иначе мне придется проводить вас туда.  Натаниэль поднес свечку к самому лицу француза, всматриваясь в серый, потемневший взгляд. —  я лучше пойду на съедение кучке жалких упырей, чем буду сидеть взаперти своих покоев сутками напролет. —  Натаниэль в пугающей манере приподнялся на цыпочки, дабы оставить меж лиц минимальное расстояние. —  пожалуй, этим сейчас и займусь. Ставлю двадцать шиллингов на то, что многоуважаемый граф ещё не спит.  Натаниэль спокойным шагом направился в покои на втором этаже, куда не совался даже будучи уверенным, что граф обычный человек, но теперь заходить в комнату к вампиру было поистине жутко. Глухо постучав, детектив подождал ответа пару долгих мгновений и со скрипом пихнул дверь, вошел в спальню. Открытое нараспашку окно пускало в помещение прохладный, ночной ветерок, развивавший ажурные шторы. В комнате никого не оказалось: обычная кровать с балдахином пропиталась слоями пыли, будто ей не пользовались уже много лет. Упал на матрас, не снимая одежды, Натаниэль устремил взор в потолок. Усталость тела как рукой сняло и немного повертевшись в чужой постели, Натаниэль вскочил на ноги. Догоравшая свеча позволила изучить немногочисленные вещи графа, когда детектив обнаружил деревянный сундук. Покопавшись в драгоценностях, мужчина обнаружил золотую булавку и полностью удовлетворенный находкой, принялся вскрывать замочную скважину.  —  детектив, представьте себе: ночью, неизвестный вломился в мои покои и взломав замок, похитил содержимое моего сундука. —  граф появился в оконной раме буквально из неоткуда. Детектив отшатнулся и оперевшись руками на ковер, устремил взор на лорда Миньярда. Лорд будто собирался посетить бал: черные убранства сменились на черный сюртук -длинный как пальто пиджак и рубашку, казавшуюся кипельно-белой в пронзающем, лунном свете. Галстук с крупными рюшами обрамляла серебристая брошь с благородным оленем, с которой гармонировали запонки из того же драгоценного металла. —  создаете повод для очередного расследования самостоятельно? Недурно. Так может, тех несчастных также убили вы, лишь бы удовлетворить нужду в работе детектива?  —  мой лорд, ирония так и сочится в вашем голове. В моих кругах поговаривают, что ирония — инструмент для издевательства над дураками, не осознающими, что объектом смеха стали именно они.  —  вы наконец-то сделали вывод, что я держу вас за дурака? И ста лет не прошло, какое чудо.  —  я оторвал вас от трапезы? Прошу прощения. —  детектив как ни в чем не бывало продолжил вскрывать замок. —  или вы всегда прибывали в таком скверном настроении, а я и не замечал.  Граф ничего не ответил, скрестив руки на груди и молча продолжил наблюдать за жертвой. В замке что-то щелкнуло и детектив озарил графа победной улыбкой, с трудом поднимая тяжеленную крышку дубового сундука. В ящике покоились ряды зеленых бутылок: большинство были пустыми, но в некоторых стояла жидкость. Еще пара бутылок были прозрачными и в них Натаниэль смог разглядеть мутную жижу, плавно перетекавшую по стенкам. Покрутив бутылку с белой жидкостью, Натаниэль поднял находку в руке, озаряя предмет лунным светом.  —  да вы собираетесь лишить крови всю деревню, с такой-то численностью этих бутылок. —  Натаниэль смерил графа спокойным взглядом и более серьезным тоном произнес. —  что это?  —  брат создал раствор, позволяющий крови не сворачиваться при переливании и храниться дольше положенного. —  также спокойно и скучающе ответил граф, не сходя с подоконника. —  почему вы не спите, детектив?  —  то же могу спросить у вас. Или нежить предпочитает дневной сон? —  Натаниэль улыбнулся и поставив раствор на место, направился к графу. —  вы ведь сами сказали, чтобы я позвал вас, когда надумаю дать согласие.  Граф смерил Натаниэля скучающим взглядом, усаживаясь на подоконник. Не получив ответа, детектив встал напротив, оставаясь на расстоянии вытянутой руки.  —  вы не пользуетесь этой кроватью. Где вы спите?  —  не думаю, что вам хотелось бы это узнать. —  граф чуть отпрянул, когда Натаниэль сократил расстояние между ними.  —  думайте поменьше. Так где?  Граф протянул ладонь в перчатке, приглашая. Натаниэль без раздумий вложил свою руку и лорд потянул вверх с нечеловеческой силой, поднимая мужчину на подоконник и подхватив детектива под коленями, спрыгнул в окно. В мгновение ока граф оказался на земле, пока Натаниэль сжимал графа за плечи железной хваткой. Второй этаж, человек бы смог это пережить с парой переломов шеи или позвоночника. Лорд Миньярд поставил дрожащего Натаниэль на дорожку из светлого камня и отпустив, побрел в сторону знакомой калитки. В груди что-то затрепетало, когда граф отворил ржавый замок на черных прутьях и ступил в колючие терни непроглядного леса, ведь детектив сможет узнать, есть ли восставшие утопленники на затопленном кладбище.  Идти было недалеко, но Натаниэль всё же завёл разговор с графом, поднимая философские размышления о глубине лесной чащи. Лорд, казалось, сперва отвечал нехотя, но на подходе к затонувшей пристани, Натаниэлю удалось разговорить молчаливого графа, втянув того в горячую дискуссию. Всегда закрытый и тихий Лорд Миньярд оказался приятным собеседником, с весьма резкими высказываниями и соблазнительным огоньком в глазах, который загорался каждый раз, стоило детективу бросить мимолетную колкость или поспорить с выводами графа. Дойдя до затопленного пирса, Натаниэль постоял с вампиром около болота, операясь на дерево, продолжая жаркий спор и украдкой поглядывая в сторону водянистой глади. Когда в воде что-то отчетливо зашевелилось, взгляд графа также устремился в сторону затопленного кладбища и вспомнив, на кой чёрт они пришли в эти терни, направился к лодке.  Детектив принял предложение, вступая по воде затопленного пирса в шаткую посудину. Граф взялся за весла и выплыл к середине болота, где стволы деревьев редели, оставляя пространство для лунного света меж своих крон. На горизонте уже показался белоснежный склеп, когда под ними что-то проплыло, расшатывая лодку. На почерневшей воде проступила тревожная рябь, заставлявшая тело скрутиться от вонзающегося страха. Граф, казалось, был спокоен, пока легкое раздражение не проступило на лице.  —  я просил сидеть тихо. —  процедил граф Миньярд сквозь зубы. Натаниэль не сразу понял, что обращаются не к нему и удивленно захлопал глазами, пока лодка резко покачнулась.  —  а он красивый, милорд. Может оставите его? —  мягкий, женский голос обвил тишину и человеческая фигура появилась на бортике, подпирая голову руками. Натаниэль резко отшатнулся, сверля взглядом нечто, появившееся из воды.  Лицо существа было сморщено тысячей мелких морщинок, большие глаза, блестевшие серым при лунном свете выглядывали под спутанной копной черных волос, скрутившихся в подобие небрежных кос, в которые были вплетены странные веточки и пушистые водоросли. Кожа казалась темно-темно желтой, словно труп, пролежавший в воде десятки лет, а руки с длинными пальцами и перепонками пугали огромными, длинными когтями. Девушка не отличалась особой красотой, скорее вызывала тихий ужас.  —  исчезни с моих глаз. —  граф ничуть не испугался, а тон его приобрел злые и раздраженные нотки. —  вы, итак, напугали его в прошлый раз.  —  напугали? Они чуть не утопили меня! —  Натаниэль забыл о страхе, сменившемся негодованием. —  ещё и облапали моё непорочное тело, где это видано? —   существо, повисшее на воздухе резко бросилось в воду, заливаясь смехом.  —  что… —  злость графа пугала в разы сильнее всякой нежити, скрывшейся в пучинах непроглядной воды. —  что вы сделали? —  это Жасмин, милорд! Я пыталась её отговорить, но сестрице захотелось попробовать этого юношу. —  голова показалась над водой. —  нам всем надоела гнилая плоть без капли жизни, хочется свежего, человеческого, а не отравленного, вампирского мяса.  Натаниэль не на шутку перепугался. Дыхание участилось при мысли, что граф может отдать его обескровленный труп этим мерзким существам. Лорд Миньярд лишь сильнее стиснул зубы, проговаривая себе под нос. —  чёртовы русалки…  —  вампирская плоть? О чем она говорила, милорд? —  русалка уже скрылась под водой, напоследок сверкнув темным, чешуйчатым хвостом.  Лорд Миньярд сомневался мгновение, а затем всё же ответил.  —  несколько лет назад я сбросил тело моей любимой матушки в это болото. —  глаза Натаниэль расширились, а в сознании промелькнул гроб, стоявший в склепе неподалеку. Со слов графа получается, что он пуст? —  я подумал, что просто отдать её тельце на суд к солнцу, будет слишком милосердно. Эти хвостатые твари давно съели всю мертвечину на этом кладбище, но Тильда вампир и её плоть раз за разом отрастает. Стоит мясу покрыть обглоданные кости, как русалки сжирают его, оставляя чистый скелет. Матушка не может умереть, ей остается только вечно страдать ощущая, как десяток голодных ртов срывает вампирскую плоть с её костей.  —  незавидная учесть. —  Натаниэль слушал короткий рассказ с раскрытым от удивления ртом. —  она не сможет сбежать, если тело полностью восстановиться?  —  я приковал матушку ко дну, так что сильно сомневаюсь. А стоит кому-то ненароком заплыть в это болото, хвостатые твари тут же набросятся на свежее мясо. Но на моей памяти только один безмозглый детектив решил поплавать в этой трясине.  —  они оттащили лодку от берега, что мне оставалась? Уж простите, перекидываться летучей мышью пока не умею, может научите? —  обиженным тоном произнес Натаниэль, скрещивая руки. —  а чем Тильда Миньярд заслужила… такое?  —  мой брат был не в безопасности рядом с ней. —  всё, что ответил граф, подплывая к склепу. Натаниэль по опыту знал, что дальше на лодке не проплыть и граф остановился у самого входа в усыпальницу.  Натаниэль вошел в склеп, следуя за графом тихими шагами и широко раскрыл глаза увидев, что две крышки из четырех гробов открыты. Гроб, повинный принадлежать Тильде Миньярд стоял на пьедестале и детектив осторожно заглянул внутрь. Глаза, привыкшие к темноте смогли уцепиться в подобие одеяла.  —  это мой. —  тихо произнес граф.  —  это ведь жутко неудобно. Вы не можете спать как-то иначе? —  Натаниэль провел рукой по мягкому одеялу.  —  в облике летучей мыши я мог бы спать вниз головой, но это довольно непривычно. Жан караулит ваш покой таким образом. —  хмыкнул граф, обходя гроб с другой стороны.  —  а одеяло зачем? Вы можете ощущать холод?  —  оно защищает от влаги. Да и мороз неприятно колит кожу, это раздражает. —  граф пожал плечами в темноте и внезапно обернулся на тихий скрип.  —  а можно по тише? —  раздраженный тон знакомого баритона пронзил звук, а затем крышка гроба, стоящего у стены заскрипела с новой силой. —  какого черта он тут делает?  —  о, братец, мы потревожили твой покой? Какое несчастье. —  протянул граф Миньярд с сарказмом, смотря на блеск золота глаз, скрытый во тьме. —  уже уходим.  —  проваливайте. —  тихо сказал второй лорд Миньярд, устраиваясь по удобнее в своем гробу и закрывая крышку.  Натаниэль, удовлетворив своё любопытство сполна, вернулся в лодку вместе с графом, без слов хватая прогнившие весла, как бы намекая, что граф может отдохнуть на обратном пути. Густая и черная пустота ночи медленно сменялась отголосками начала дня, небо приобретало убаюкивающую синеву, свидетельствующую о скором появлении первых лучей подступающего рассвета. Натаниэль смерил взглядом мутную гладь воды, на которой осели тысячи мелких, зеленых частичек ряски. Спокойные воды вздрагивали то тут, то там, отчего детектив вспомнил об ужасающих существах, мечтающих полакамиться его свежей плотью, от мысли, что его обескровленное тело после смерти встретиться с мутной водицей болота, становилось не по себе.  — милорд, можно вас попросить… — граф оторвался от задумчивых мыслей и перевёл опустошенный взгляд на детектива. — когда перед вами встанет вопрос, что делать с моим обескровленным телом, не отдавайте меня в когти этим существам. — Натаниэль еле заметно повел подбородком в сторону воды, что очередной раз всколыхнулась, свидетельствуя о том, что они не одни. — можете сжечь или скинуть в речушку, да хоть развлекитесь с моим телом, можете отдать вашему брату для очередного, жутковатого чучела, только не им. — вы никогда не узнаете, выполню ли я вашу просьбу, детектив. — спокойным тоном произнес граф. — и то верно. Но умереть с мыслью, что меня не разорвут на тысячи мелких кусочков, пожирая плоть — успокаивает. — раз уж такова ваша последняя воля… — пообещал граф, всматриваясь в синеву глаз напротив. — но я подумываю о том, чтобы подвергнуть вас мучению в тысячу раз превосходящему смертный упокой. — всё таки научите меня превращаться в летучую мышь? — с улыбкой на устах произнес Натаниэль. — ваши шутки довольно забавные, но прошу, не давайте мне надежду. И я не могу поверить, что бытье вампира может быть в тысячу раз хуже смерти, милорд. — скептицизм вам не к лицу. — только и сказал граф, переводя взгляд куда-то в даль. — что я, что мой шкодный братец когда-то были людьми. Страшно познать человеческую жизнь, чтобы потом навеки застрять в нескончаемой боли. — детектив чуть округлил глаза. Натаниэль и в правду не подозревал столь очевидную истину: нежить когда-то обладала жизнью. — и на что похожа эта боль? — с неподдельным интересом и без капли сожаления спросил детектив. — физическая боль не так страшна: спустя годы можно привыкнуть к жжению от жажды, что нарастает с каждым часом без желанной крови и уходит полностью лишь в моменты, когда кровь обволакивает горло. Куда страшнее боль психологическая: жажда лишает выбора и остается только убивать тех, кого в прошлой жизни мог бы любить. — почему бы вам тогда не избавить себя от боли прямо сейчас, милорд? — по какой причине вы так рветесь в суицидники, мистер Веснински? — каждый новый вздох внушает, что у меня ещё есть шанс. — хмыкнул Натаниэль, подплывая к затопленному пирсу. — я знаю, милорд, что вам доставляет удовольствие играть со мной, только вот этим вы заставляете меня жить в томном ожидании крадущейся смерти, это довольно мучительно. — лорд Миньярд опустил веки и слушал дальнейшие слова с полу-прикрытыми глазами. — лишать моё тело чести и достоинства вы отказались, игры с кровью вас не особо заботят, а продолжить мне заниматься расследованием в вашем поместье я не могу, ведь вы, милорд, заперли меня в собственных покоях. И позвольте спросить, милорд, на кой чёрт вы удовлетворяете моё любопытство приятными беседами зная, что я погибну здесь и останусь с вами навечно в виде бездыханного трупа? Лорд Миньярд как-будто застыл, даже не моргая. Восход неумолимо подступал, но граф не отводил взора коньячных глаз от лица Натаниэля. Мимика графа выражала, возможно, чистую пустоту и даже пепельная кожа начинала казаться полупрозрачной, маняще поблескивая под томно-голубым небом. Но глаза передавали какую-то не объяснимую печаль. Губы графа оставались всё также серыми, совершенно не выделяясь на фоне бледного лица. Детектив заключил ледяное лицо графа в теплые ладони, согревая и печаль в глазах сменилась тихим ужасом, а безжизненные глаза засверкали от подступающих слез, что так и не посмели скатиться по обескровленным щекам. — да или нет? — спросил детектив, наклоняясь ближе. Холодные щеки графа каким-то образом стали ледяными, обжигая пальцы. — да. Натаниэль медленно и спокойно вонзился губами в губы напротив, оставляя долгий и томный поцелуй. Размерянные движение становились плавными и лишь резкие прикосновения, накрывавшие губы вновь, когда меж устами появлялся намёк на расстояние, разрушали воцарение спокойствия. Мимолетные поцелуи, что оставляли после себя болезненное покалывание от недостатка прикосновений, сменились на сладостное и долгое слияние губ, от которых не хотелось отрываться. Натаниэль проникал в губы графа ещё и ещё, медленные движения постепенно сменялись на уверенные и в тело вонзилась волна возбуждения, рассекшаяся от губ. Шелк черных перчаток на волосах заставил поддаться вперед до невозможного ближе и казалось бы невинный поцелуй превратился в молящий и сладостный, пока в воздухе поселился интимный флёр. От долгого поцелуя губы графа потеплели. Натаниэль ощутил мягкое прикосновение и тут в нижнюю губы вонзились острые иглы боли. Детектив непроизвольно застонал, немного испугавшись, но боль от вонзившихся клыков сменялась томным наслаждение от мягких губ графа, осторожно хватающими капельки крови. Граф будто боялся сделать больно, медленно и осторожно впивался в нижнюю губу и лишь спустя время лорд Миньярд с легким напором сдавил губы Натаниэля, заставляя соленый отблеск метала политься со свежей кровью. От столь хрупких и смущающих действий под веснушками детектива загорелся пожар, поджигая щеки предательским румянцем. Граф внезапно отпрянул и расфокусированный слух уловил тихие перешептывания. Взгляд устремился к водяной толщи. Десятки огромных глаз пожирали алые щеки детектива, с любопытством рассматривая открывшуюся картину. Русалки опасно посмеивались, обнажая ряды заостренных, гнилых зубов. При дневном свете их кожа казалась зеленоватой, а на лицах виднелись следы не то грязи, не то гнилой плоти. Граф Миньярд опасно оскалился в сторону любопытствующих существ, что заливались хохотом с предательских алых щёк детектива. Видимо, подобное шоу на долю русалок выпадало не часто. Губы лорда покрылись краснотой, а коньцы острых клыков и вовсе утопали в алой жидкости. Граф перевёл взгляд в сторону детектива, на мгновение застыв. В глазах появилось что-то нечеловеческое и зрачки золотых глаз опасно сузились, заставляя Натаниэль отшатнуться инстинктивно, делая шаг из шаткой лодки. Граф едва заметно мотнул головой, а затем одним элегантным движением сдернул перчатку. Потемневшие ладони и полностью черные кончики пальцев перетекали в светло-пепельную кожу рук мягким градиентом пронзили взгляд, почти не отличаясь от шелковых перчаток по цвету. Угольные пальцы потянулись к губам детектива, отчего Натаниэль непроизвольно замер. Холодные, но мягкие подушечки прошлись по губам, завороженно стирая остатки крови. Лорд Миньярд прикрыл глаза и аккуратно дотронулся до стертой крови своими губами, пока Натаниэль устремил взор в яркое небо и заметил, как первые лучи солнца пробивались сквозь стволы деревьев. — обернитесь летучей мышью, милорд! — Натаниэль и сам не заметил, как перешёл на крик, пока лорд округлил глаза на поднимающееся солнце, судорожно и неуверенно отступая в тень большого бука. Граф перевёл испуганный взгляд на детектива и слегка кивая головой, в мгновение ока обернулся черным комком, отталкиваясь крыльями от утреннего воздуха. Натаниэль протянул руку и летучая мышь послушно приземлилась на неё. Детектив в панике оторвал одну из пуговиц на рубашке и осторожно поместив в открытую дыру летучую мышь, покрыл сверху фраком, прижимая графа к разгоряченной коже. Солнце обдало лицо яркими лучами без капли тепла, озаряя лесную округу светом. Натаниэль смог разглядеть редкие цветы и последние ягоды, зеленые листья деревьев приобретали желтоватый оттенок, редкие листья спадали к ногам, свидетельствуя о приближении дождливой осени. Натаниэль помчался к поместью, успевая зацепиться фраком за колючие ветви кустарников и порвав брюки о шипы роз, отцветающих в саду поместья. Парадная дверь оказалась заперта и даже после громкого стука ничего не последовало. Блага окно, что детектив отворил при неудачной попытке побега осталось открытым и детектив смог забраться туда. Пробравшись в свои покои, Натаниэль задушил первые лучи солнца плотными шторами и наконец проверил пушистый комок, вжавшийся в его грудь под слоями одежды. Освободив летучую мышь из своебразного плена детектив почувствовал, как на тело накатывает усталость. Граф не спешил оборачиваться человеком, лишь медленно моргая изучал детектива взглядом животных глазок и Натаниэль, встав на матрас, уцепил летучую мышь вверх ногами к балдахину. — спокойного сна, милорд. — пробубнил Натаниэль, заваливаясь спать в неподходящей одежде и мгновенно провалившись в глубокий сон.