Decadence

Сигарета, еще одна. Душный офис насквозь пропитали едкие клубы дыма. Еще совсем недавно эта девушка была жива, сейчас от нее остался лишь этот дневник и записи в некрологе. Даже её личность пока что не установлена. Вообще не понятно, чем эти местные дармоеды занимались почти месяц? Такое ощущение, что в этом отделении только и могут, что пиццу жрать, да делать ставки на то, просрёт ли местная команда по футболу в ближайшем матче и насколько позорно. У этих идиотов под боком убийца в маске методично вырезал русскую мафию, а они заморозили дело, потому что видите ли главный подозреваемый не вышел из комы. Немудрено, что оболдуям понадобилась помощь профессионала аж из другого штата. Впрочем, чему удивляться, на прошлом месте работы он в одиночку обеспечивал львиную долю раскрываемости в отделе. Детектив снова трёт уставшие глаза и переворачивает страницу. Почерк стал чуть ровнее и спокойнее, буквы не трясутся и попадают в строчки, запись всё ещё карандашом. «Мыться. Всё отмыть. Я провела в душе полдня и всё еще не уверена, что смыла с себя всю эту грязь до конца. Вчера весь день лихорадило, я пыталась согреться в теплой ванной, сегодня немного лучше. Сколько времени я уже тут? Чертов абстинентный синдром. Когда я была маленькой, мать брала меня к себе на работу, потому что ей не с кем было оставить ребенка. Она подрабатывала медсестрой, иногда я находилась с ней в клинике несколько дней. Тогда я пропускала школу, а потом мама ругалась с учительницей. Так вот, когда я оставалась у мамы на работе, я часто видела, как ей привозили пациентов в состоянии ломки. Лошадиная доза транквилизаторов заставляла их забыться на какое-то время и постепенно мучения проходили. Когда это случилось со мной, я обшарила всю квартиру в поисках хоть каких-нибудь подходящих медикаментов. В шкафчике на кухне я нашла то, что мне было нужно. Упаковка была почти целой. Судя по сроку годности, который почти подошел к концу, пролежали они тут долго. Вероятно, владелец квартиры полагал, что в лечении он не нуждается. Зато вот мне лечение было как раз нужно. Всё что я делала последние пару дней: закидывалась таблетками и спала. Просыпалась, шла в душ, плакала, снова закидывалась таблетками. К концу третьего дня я начала приходить в себя. Я не очень внимательно следила за действиями моего спасителя в эти дни. Однажды проснувшись, я застала его рядом с телефоном. Он лихорадочно нажимал кнопку автоответчика, прикладывая трубку к уху, но, по всей видимости, в тот день сообщений не было. Выглядел он тогда раздраженным. Я решила притвориться, что не замечаю этого: страшно было попасться под горячую руку парню, который в одиночку расправился с целой толпой русских. В другой раз я проснулась и заметила его над своей кроватью. Он внимательно разглядывал меня и пачку таблеток на столе. Я думала, он рассердится из-за того, что я взяла что-то в его доме без спроса, однако он всего лишь улыбнулся и вышел из комнаты. На следующий день на журнальном столике в гостиной лежала новенькая пачка сильного успокоительного и кусок гавайской пиццы. Интересно, с чего он взял, что я люблю пиццу с ананасами? Второй раз обнаруживаю её тут. Я ем всё, что он мне приносит, потому что иного выбора у меня нет, но, на мой взгляд, есть куча вещей получше, чем долбаная пицца с ананасами. Когда я окончательно пришла в себя, то осознала, что до сих пор расхаживаю по квартире в том самом белье, которое было на мне в ту ночь. О, мерзость, я кажется даже мылась в нем, ужас! Я бы с удовольствием сожгла его, как часть своего прошлого, которое я не хочу больше вспоминать, если бы мне было на что его сменить. Завернувшись в одеяло, я направилась к комнате моего странного соседа. Кажется, сегодня он никуда не выходил. Я тихонько постучалась в дверь. После долгого молчания, дверь немного приоткрылась, в проеме показалась сначала его голова, затем дверь открылась полностью. Его уставший вид и мешки под глазами говорили о долгой бессоннице. Парень немного замялся, но всё же жестом пригласил меня войти. Так же, как и во всей квартире, в комнате царил бардак. По полу были раскиданы вещи, матрас усеян крошками от пиццы, стоявший на полу телевизор с приставкой был включен, игра поставлена на паузу. Я немного растерялась и поплотней закуталась в одеяло. — Знаешь, я тут до сих пор в одном белье. Не найдется ли у тебя какой-нибудь одежды? Парень засуетился, забегал по комнате в поисках чего-то подходящего. Пока он искал одежду, я с любопытством разглядывала экран приставки. Некоторое время спустя, он протянул мне одну из своих футболок. Я могла бы уйти, взяв одежду, но что-то заставило меня остаться. Мне вдруг стало так жаль его. Он казался сейчас таким одиноким и потерянным, что хотелось просто остаться с ним, сидеть всю ночь, пусть даже молча. Может быть, он всё-таки заговорит со мной когда-нибудь. Мой взгляд вновь упал на приставку, телевизор и игру на паузе: — «Battle City»? Обожаю! Может, сыграем вместе? Парень смущённо протянул джойстик и жестом указал на пол. Вторым джойстиком явно никогда не пользовались, он был новый и немного пыльный, с упругими кнопками, зато кнопки на первом были продавлены так, что нажимались только если приложить немного усилий. Мы просидели за приставкой всю ночь, молча проходя уровень за уровнем, а под утро он заснул прямо на полу. Я укрыла его одеялом, в котором пришла сюда, а сама отправилась к себе в комнату. Что ж, не такой он и страшный. Скорее, просто одинокий. Мы с ним поладим, я верю в это…»