Панцирь для Санады

      Говорят, что от любви до ненависти один шаг...       А если наоборот?       Датэ Масамуне, Одноглазый Дракон из Осю, многое делал наоборот. Иногда – по зову сердца, иногда – просто из упрямства, которое у него было воистину драконьим. Вот и этот шаг Датэ решил сделать в обратном направлении – от ненависти к любви.       Честно говоря, от ненависти там было одно название. На первый взгляд это упрощало задачу. Но Датэ Масамуне достался такой соперник, с которым никогда ничего не бывало просто. Ну что значит – «достался»?.. Никого другого Одноглазый Дракон соперником и не назвал бы. Только этого огненного парня, такого же упрямого, как он сам. И поединки с ним действительно были лучшими. А вот свидания...       – Масамуне-доно! Что вы делаете?! Остановитесь сейчас же!       Останавливаться не хотелось. Но к словам добавилась рука, весьма настойчиво пихающая его в макушку. Датэ Масамуне оторвался от ключицы Тигрёнка и поднял на любовника взгляд.       – Ну что опять не так?..       По виду Санады Юкимуры действительно сложно было сказать, что он чем-то недоволен. Тигрёнок раскраснелся и тяжело дышал, и даже после того, как отпихнул Дракона, продолжал обнимать его за плечи.       Впрочем, всё это не мешало ему возмущаться.       – Масамуне-доно, – укоризненно сказал Юкимура, – не притворяйтесь, что вы забыли. Я же говорил вам...       Датэ со вздохом уткнулся лбом в грудь Санады. Рука Юкимуры тут же легла ему на шею, невесомо перебирая пальцами концы волос. Тигрёнок мог быть очень нежным, когда хотел. И очень вредным.       – Так повтори ещё раз. А то твои действия меня что-то ничуть не убеждают.       По правде говоря, он вообще не понимал, откуда у Юкимуры столько выдержки. И надеялся, что рано или поздно любовник сдастся – если не ему, то своим собственным желаниям. Но Санада раз за разом повторял одно и то же.       – Вы оставите слишком много следов! Я никак не могу допустить, чтобы их все увидели!       – Да почему?! – рыкнул Дракон, доведённый до белого каления. – Shit! Что такого в засосах? Или ты меня стыдишься?!       – Ни в коем случае, – с неожиданной серьёзностью ответил Санада. – Я безмерно счастлив и горд, что вы открыли мне своё сердце, Масамуне-доно. Просто... выставлять такого рода отметины на всеобщее обозрение... это неприлично!       – Так не выставлял бы, – проворчал Масамуне, укладываясь к Юкимуре на колени. – Я, что ли, обрядил тебя в эту куртку?       Красная курточка Санады Юкимуры оказалась настоящей ловушкой, в которую попался Дракон. Она прикрывала... почти ничего не прикрывала, и впору было удивиться, как Санада ещё жив, бегая по полю боя с голым брюхом. Впрочем, удивляться этому мог бы лишь тот, кто ни разу не видел молодого Тигра в бою. А Датэ Масамуне не только видел, но и сам не раз скрещивал с ним клинки, и знал, что поразить обманчиво-беззащитную плоть не так уж просто. Для стали тело Санады было почти недосягаемо. Зато для взглядов... К стыду своему, однажды Одноглазый Дракон чуть не пропустил удар, отвлёкшись на эту курточку и всё, что под ней находилось. Он искренне надеялся, что никто никогда об этом не узнает. А ещё именно после этого он решил, что хочет видеть Санаду Юкимуру не только на поле боя, но и в своей постели. Ну, или себя в его, тут уж как получится.       Не получалось никак. Санада Юкимура охотно ездил в Осю, лишь изредка отвечая на приглашения отказом, но на драконьем ложе так и не оказался. Тогда Датэ Масамуне начал ездить в Каи – вовсе без всяких приглашений. Время визитов он старался подгадать так, чтобы прибыть в крепость Такеды ближе к вечеру, и был так настойчив, что начал даже опасаться, не выведут ли эти визиты из себя самого Такеду. В конце концов, у старого Тигра, в отличие от молодого, не было ни единой причины желать, чтобы враг (а в эту эпоху все были врагами) постоянно мельтешил у него перед глазами. Кто другой мог бы, наверно, заподозрить владыку Осю в шпионаже или иной хитрости. Но Такеда Шинген то ли догадался, что из всех секретов Каи Одноглазого Дракона интересует только спальня Юкимуры, то ли просто был слишком великодушен, чтобы отказывать в гостеприимстве врагу, явившемуся без армии.       Однако безмолвное благословение старика Такеды тоже не помогло Датэ. И ладно бы ещё Санада наотрез ему отказал!.. Так нет же. Тигрёнок ответил на его чувства и ничуть не возражал против объятий и поцелуев в губы, более того – сам стремился прикоснуться к Масамуне, как только они оставались наедине. Но зайти дальше у них никак не получалось. А всё потому, что Юкимура изо всех своих тигриных сил избегал засосов.       – А ты представь, что это боевые шрамы, – посоветовал как-то раз ему Датэ. – Только сражение было... хм... не совсем обычное.       Юкимура обиделся. Сражения для него были почти святыней (святыней без «почти» был Наставник). И пришлось Датэ Масамуне доказывать, что он относится к их поединкам со всей должной серьёзностью...       Короче говоря, быть любовником Санады Юкимуры оказалось куда сложнее, чем противником. Но Одноглазый Дракон не привык сдаваться. Особенно если борьба была такой... приятной.       Прямо сейчас, глядя на них со стороны, никто не сказал бы, что у этой пары есть какие-то разногласия. Масамуне лежал у Юкимуры на коленях, лениво прикрыв глаз. Юкимура продолжал перебирать его волосы и легонько касался пальцами щеки, не задевая повязку. Он считал себя не вправе снимать её – или спрашивать, что она скрывает. Хотя Масамуне показал бы ему – если бы Санада попросил. Да и без всяких просьб показал бы, окажись они наконец в постели... Он знал, что Юкимуру не оттолкнёт его увечье.       – Масамуне-доно, – вздохнул Юкимура, останавливая пальцы возле его губ. – Вы же знаете, что я...       Тигрёнок запнулся и залился краской, сравнявшись по цвету с пресловутой курточкой. Масамуне приподнялся и с интересом взглянул на него. Ну надо же. Неужели что-то намечается?       – Я совсем не хочу вам отказывать, – договорил наконец Юкимура. – Но вы могли бы вести себя более сдержанно!       – Я? – хмыкнул Датэ. – Ещё чего не хватало. Если ты так не хочешь показывать мои метки, почему бы тебе просто не переодеться?       – Пере... одеться?       Судя по лицу Санады, эта мысль ни разу в жизни не приходила ему в голову. Возможно, он даже родился в своей красной куртке (и, конечно же, с копьями в руках).       – Ага. Надень что-нибудь под куртку. Take a look, – Масамуне оттянул ворот своей водолазки, – меня ты мог бы целовать сколько угодно. И никто ничего не заметит. Хотя я бы, в отличие от тебя, и показать не стеснялся...       Теперь Юкимура явно оценивал открывшиеся перспективы.       – Всё равно не могу, – с нескрываемым сожалением отказался он. – Если я переоденусь, все же догадаются, что я пытаюсь что-то скрыть!       И тут Датэ Масамуне осенило.       – Okay...       Он сел. В голове лихорадочно крутились шестерёнки. Юкимура озадаченно сдвинул брови – внезапный блеск в глазу Дракона не мог не вызвать у него подозрений.       – Масамуне-доно?..       – Что-нибудь придумаем, – пообещал Датэ, обнимая Тигрёнка. – А пока... В губы-то тебя целовать можно?       Лицо Юкимуры прояснилось.       – Об этом вы могли бы и не спрашивать, Масамуне-доно!