Ты — это вечный взрыв

21 июня, коттедж «Ракушка», Корнуолл Гостиная коттеджа «Ракушка» гудела — слишком много народу набилось в небольшое помещение. Хорошо, что поздно вечером прибыла Минерва МагГонагалл, которая, окинув строгим взглядом сидящих друг у друга на головах членов Ордена Феникса, тяжело вздохнула и принялась расширять комнату магией. Гермиона закончила свой рассказ — тот, который она за последние несколько дней успела повторить уже несметное количество раз. Да, им удалось найти арифманта в России. Да, последователи Волдеморта есть и там. Да, она по собственной воле заперла себя в собственной же голове, чтобы доработать заклинание против радиации. Да, ей это удалось, во всяком случае, она на это надеется, поскольку возможности провести эксперимент у нее не было. Нет, она не сошла с ума в процессе, во всяком случае, она очень на это надеется. И нет, Рон, тот факт, что в данный момент она сидит на коленях у Малфоя, не является подтверждением этой сомнительной версии. — Гермиона, Патронус, — подсказал Гарри. — Да, точно, — она потерла лоб. — Так как времени у меня было предостаточно, я провела еще одно исследование. — У себя в голове? — вставила Миллисент. — Да, — рыкнула Гермиона, которая уже устала объяснять очевидные вещи. — В общем, я подумала: а что, если существует способ усилить Патронус? Сделать его более смертоносным для дементоров… — О, я тоже о таком думала! — перебила Ромильда. — Например, объединить с каким-нибудь темным заклинанием… — Но это невозможно, — возразил Билл. — Да-да, я в курсе, но мне пришла в голову идея эмульгатора, ну знаешь, как в майонезе, чтобы не расслаивался… — Огонь, — прервала друзей Гермиона. — Дементоры не выносят жар. Она обвела взглядом присмиревшее сообщество. Все внимательно слушали, только Гарри периодически посматривал в окно, то ли опасаясь очередного нападения, то ли просто нервничая. — В общем, не буду утомлять вас подробностями, но я разработала новое заклинание Патронуса. Оно гораздо сильнее, чем обычное, но… — Погоди, ты вот просто так взяла и изобрела новое заклинание? — не поверил Рон. — Ну, мне очень пригодились заметки Амелии Солсбери, которые Драко нашел в библиотеке Мэнора. Я столько раз их перечитывала, что запомнила почти наизусть. Так что в плане вербальной и физической формулы мне было от чего отталкиваться. Сложнее всего была интеграция с огненным заклинанием и поиск намерения. Но, повторюсь, у меня было много времени, — объяснила Гермиона. — Гарри, покажешь? Поттер кивнул и, сосредоточившись, взмахнул палочкой: — Экспекто Игнеус Патронум! Золотой олень был великолепен. Языки пламени пробегали по его ветвистым рогам не меньше двух метров в размахе. Он гарцевал в центре гостиной, отбрасывая теплые блики света на стены. — Невероятно, — прошептала профессор МакГонагалл. — Это просто невероятно. Все завороженно любовались величественным зверем, который, не найдя противника, медленно истаял в воздухе. — В отличие от обычного заклинания Патронуса, чтобы создать огненного, не нужно подбирать счастливое воспоминание. Достаточно искреннего желания защитить не себя, а кого-то другого, — сказал Гарри. Он убрал палочку в кобуру и повернулся к Гермионе. — Знаешь, кому как, а мне показалось, так даже легче. — Да, сила этой магии — в самопожертвовании, — кивнула Гермиона. — В четком, ясном и абсолютно искреннем намерении отдать все, включая жизнь и магию, ради других. — В конечном счете все светлое в этом мире сводится к отказу от эгоцентризма, — тихо сказала МакГонагал. — Ты говорила о каком-то «но», — напомнил Билл. — Да, — Гермиона вздохнула. — Одного дементора такой Патронус уничтожит. Но двух или больше — нет, только отгонит. Конечно, можно попытаться сделать облаву из нескольких волшебников, владеющих этими чарами, но у нас по-прежнему нет инструмента, который мог бы уничтожить много тварей разом. Билл нахмурился. — А если объединить Патронусов с драконами? — Уже лучше, — ответила Сьюзен. — Но все еще недостаточно. Напомню, сила дементоров в окружении сородичей растет экспоненциально. А это значит, что даже так мы за раз сможем развоплотить только крошечную колонию из трех-пяти особей. А Малфой Мэнор охраняет больше. Гораздо больше. — Ну, лиха беда начало, — с несколько нервным оптимизмом заявил Рон. — Так мы хотя бы можем потихоньку убирать тварей, расплодившихся в лесах. Никто не стал спорить, но возражение «Волдеморт наплодит новых» все равно повисло в воздухе. — Нам нужно еще кое-что обсудить, — сказал Гарри. Он опустился на стул рядом с Джинни и продолжил: — У Волдеморта тоже есть новое заклинание. Если источник нашего неожиданного союзника, — он кивнул на Малфоя, который сидел позади Гермионы, обнимая ее за талию, — не врет, две недели назад атомная энергостанция, где двадцать лет назад произошла катастрофа, больше не радиоактивна. А это значит, что Волдеморт готов к финальной части своего плана. — Но как он заставит маглов стрелять? — голос Флер звучал недоверчиво. — Дементоры, — ответил Малфой. — Маглы их не видят, но прекрасно чувствуют. В мире зреет напряжение, всюду страх и недоверие. Уже разразилось несколько локальных конфликтов в Африке, Южной Америке и Ближнем Востоке. Вся Европа гудит и обменивается взаимными обвинениями. Все на нервах, включая тех, кто владеет ядерными технологиями. — То есть мы опять приходим к тому, что нам необходимо супероружие против темных тварей, — заключил Билл. — Ромильда, в чем у вас загвоздка? — В нестабильности. Антикрестраж не держится дольше двух-трех секунд. Мы перепробовали все известные способы, а также придумали с десяток неизвестных до этого. Он не сохраняется в реальном мире, просто гаснет, будто бы и не было. — Хорошо, — внезапно сказала Молли. Она сидела в темном углу и что-то вязала. В голосе ее слышалась обреченная уверенность. — Значит, мы не будем штурмовать Мэнор в лоб. Раздобудьте мне Оборотное. Я иду за сыном. — Не суетитесь, мама, — рявкнула Миллисент. — Не надо вам Оборотного, вы от него дуреете. Сейчас белобрысый перебежчик подробненько расскажет нам про свой дом-переросток, мы набросаем план и спасем вашего непутевого сыночка. Да, Поттер? Поттер? Гарри не отрываясь смотрел в окно. — Там кто-то есть. Гермиона даже не заметила, как Малфой снял ее с колен и переместился к Гарри. Они всматривались в холм за границей Фиделиуса. Гермиона заглянула Драко через плечо. Там, вдалеке, в поздних летних сумерках виднелись маленькие фигурки. — Это эльфы? — Джинни тоже прилипла к стеклу. — Судя по всему, да. — Я пойду проверю, — сказал Гарри. — Я с тобой, — засобиралась Миллисент. Драко просто молча вышел на улицу и зашагал в сторону холма. Через пару минут его догнали Гермиона, Гарри и Миллисент. — Это и правда домовики, — протянула Гермиона. — В зеленом платье — Винки. — Та самая чокнутая эльфийка? Предводительница чего-то там? — поинтересовалась Миллисент. — ДБП. «Добби был прав», так она назвала свою организацию по освобождению эльфов. — Звучит лучше, чем Г.А.В.Н.Э, — заметил Гарри. Гермиона стукнула его по плечу. Через сто ярдов они вышли из-под защитного барьера Фиделиуса. Она скорее почувствовала, чем увидела, как подобрался Малфой. Его движения стали еще более точными и экономными, казалось, он натянут, как тугая пружина. Неужели он опасается эльфов? Или подозревает ловушку? На холме стояли три домовика. Винки в травянисто-зеленом платье и два незнакомых эльфа в одинаковых наволочках с гербом на плече. За ними виднелся могильный камень с глубоко выцарапанными словами: «Здесь лежит Добби, свободный домовик». А еще дальше — обрыв и синее море, облизывающее меловые скалы. А рядом с эльфами на земле лежало замотанное в простыню тело. — Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, — кивнула им Винки, полностью игнорируя Драко и Миллисент. — Домовые эльфы возвращают вам вашего офицера. Гарри медленно подошел к свертку, сел на корточки и размотал ткань, укрывающую лицо. В темнеющее летнее небо смотрели голубые глаза Джорджа Уизли. Гермиона прижала кулак к губам, подавляя всхлип. — Джорджа Уизли убил Темный Лорд, — сказала Винки. — Он отказался убегать из Малфой Мэнора, когда к ним пришел Лакки, и велел забрать сначала других. Но слуги Темного Лорда забрали его раньше. — Вы спасали пленников? — голос Драко был холоднее, чем мертвые глаза Джорджа. — Сегодня офицеры-прыгуны ДБП спасли пятьдесят шесть пленников из Малфой Мэнора и Гринграсс-Холла. — Офицеры-прыгуны? — переспросил Гарри. — Да, эльфы, которые умеют перемещаться на большие расстояния, — нетерпеливо объяснила Винки. «Она создала организацию со сложной структурой», — подумала Гермиона. Снова включился этот защитный механизм — размышлять о чем угодно, только не о теле Джорджа, которое лежит в паре футов от нее. — «Сеть осведомителей, узкие специализации, опознавательные знаки, идеология. Что это: отдельная гениальная эльфийка или она просто использует свой умственный потенциал не только на то, чтобы хорошо выполнять работу?» — Некоторых волшебников все еще нужно спасать даже после того, как их спасли. У эльфов нет возможности им больше помогать, они и так сделали достаточно, — продолжила Винки. — Гарри Поттер, то есть ты найдешь их на западе леса Дин. — Хорошо, спасибо, Винки, — тихо сказал Гарри. — Ты очень изменилась, ты знаешь об этом? — Знаю, — круглые глаза эльфийки повернулись в сторону могильного камня. — Не все домовики умрут свободными. Но они могут попытаться. — Мы поможем вам, — ответила Гермиона. — Я обещаю. — Эльфы не ждут помощи от волшебников, — замотала головой Винки. — Сегодня я убедилась, что они могут взять свою свободу сами. — И как же? — поинтересовался Драко. Гермиона заметила, что он держал в руках волшебную палочку. — Кровью, — впервые подал голос один из сопровождавших Винки домовиков. На его руках и лице виднелись белесые полоски заживших шрамов. — Господин не сможет отдать приказ Сникки, если господин мертв. И с громким хлопком эльфы исчезли. — Вот не зря мне никогда не нравились эти мелкие засранцы, — задумчиво протянула Миллисент. — Если кто-то говорит о себе в третьем лице — добра от него не жди.

***

Они несли Джорджа в дом, и Молли, которая все это время стояла на крыльце, все поняла сразу. С криком она выбежала им навстречу, не заботясь о том, как выглядит: растрепанные рыжие волосы, бороздки от ногтей на полном лице, перекрученный передник. Гарри побежал вперед и обнял ее, не давая броситься к телу сына. Все остальное слилось для Гермионы в одно скорбное мгновение. Побелевший Перси. Кусающая губы Джинни. Билл, хватающийся за руку Флер, как за спасательный круг. Артур, соляным столбом застывший у окна. Рон, глядящий в одну точку. Минерва МакГонагалл, за секунду постаревшая на вечность. Тонкий вскрик «Дядя Джорджи!» и топот убегающей в свою комнату Мари-Виктуар. Глухой всхлип Сьюзен. — Мой мальчик, мой славный, добрый мальчик, — Молли раскачивалась из стороны в сторону, стоя возле стола, куда положили тело Джорджа. Гарри подошел ближе и закрыл ему глаза. Казалось, будто Джордж спит — таким спокойным и умиротворенным было его лицо. — Он светится! — Ромильда, обнимавшая плачущую Сьюзен, подлетела к столу. Нисколько не смущаясь, она сунула руку в карман брюк Джорджа и достала светящийся шарик. Гермиона подошла ближе. Маленькая сфера на ладони Ромильды бросала мягкие блики на собравшихся возле тела людей. Казалось, все присутствующие стали героями картины эпохи Возрождения — легкая дымка сфумато сглаживала заострившиеся от горя черты этих лиц. В комнате стало… теплее? Нет, неправильно. В маленькой гостиной коттеджа «Ракушка» родилась надежда. Гермиона обернулась к Малфою. Он с расширенными от удивления глазами разглядывал свои пальцы. — Что такое? — прошептала она, обнимая Драко за талию. — Я чувствую магию. Но не чувствую боли. Совсем, — так же тихо он ответил ей на ухо. — Эта штука полна волшебства. Нет, не так. В этом шарике больше магии, чем во всех нас вместе взятых. Но я чувствую только… — Радость? Спокойствие? — Любовь, Грейнджер. Бесконечную и безусловную любовь. Она понимала, о чем говорит Драко. От мягкого света белого шарика в груди разливалось умиротворение. В каждом блике ощущалось что-то живое, полное простой и безыскусной радости. Крики стрижей на закате летом. Морской бриз, остужающий нагретую солнцем кожу. Первый глоток ледяного просекко. Мимолетная улыбка чьего-то ребенка. Хруст обложки новой книги. Объятия мамы после долгой разлуки. Призрачная радуга в брызгах водопада. Неуклюжий котенок, который пытается поймать свой хвост. Груда рождественских подарков. Заливной луг в утренней росе. В этом шарике заключалась сама жизнь. И даже мертвое тело Джорджа рядом с ним не казалось противоестественным. Ведь жизнь неотделима от смерти, одно без другого просто не имеет смысла. — Что это такое? — прошептала Флер, завороженно глядя на бликующую сферу. — Думаю, я не ошибусь, если предположу, что это Антикрестраж, — после небольшой паузы ответил Билл. — И откуда же он взялся в кармане Джорджа? — мысли Миллисент, ожидаемо, перенеслись в практическую плоскость. Свет шарика осветил ее лицо, и Гермиона с необыкновенной нежностью подумала: «Какая же она красивая». — Воскрешающий камень, — тихо сказала Сьюзен. — Что?! — вскинулся Гарри. — О чем ты? — Джордж уже несколько недель запирался в Лаборатории с камнем. Он думал, что я не догадываюсь, но это было очевидно. Похоже, в момент, когда его похитили, артефакт был у него. А в подземелье произошло что-то такое, отчего Камень стал Антикрестражем. — Винки говорила, Джордж пожертвовал собой, чтобы остальные пленники смогли сбежать, — задумчиво произнесла Гермиона. — Конечно же, он так сделал, — сдавленно пробормотал Артур. — Может быть, это та же часть магии, что защищала Гарри? — предположила Гермиона. — Древняя и могущественная. Наверное, профессор Дамблдор мог бы что-то объяснить. — Или нет, — буркнул под нос Рон. На его лице виднелись дорожки высохших слез. — Скорее всего, он добавил бы нам еще парочку шарад. — Хорошо. Допустим, эта штука действительно Антикрестраж, — сказала Ромильда. — Но как заставить его работать? — Я думаю, достаточно просто попросить, — тихо ответила Сьюзен. Она протянула руку и взяла шарик. — Мне кажется, он будет рад нам помочь. В комнате повисла тишина. Это было странно, почти сюрреалистично — полтора десятка измученных волшебников, мертвец на столе и непостижимая сфера, бросающая на лица теплое сияние. Гермиона украдкой посмотрела на Драко. Выражение его глаз было привычно непроницаемым, но где-то в глубине она видела… надежду? — Итак, надо полагать, оружие массового поражения дементоров у нас есть, — сказал Малфой. Он вышел на середину комнаты и испытующе уставился на Гарри. — Теперь осталось собрать всех в одном месте и сжечь. А потом — уничтожить Волдеморта. Есть идеи, как это сделать? — Есть, — вместо Гарри ответил Билл. — Драконы. Эпидемия в питомнике была вызвана темной магией. Не паразиты, не магический вирус, а сложное и въедливое проклятие. Он поднялся с кресла и зашагал по комнате. — Нам с Чарли и его коллегами удалось остановить распространение болезни и вылечить выживших драконов. И да, в структуре этих чар угадывался почерк Волдеморта. — А раз он не поленился наслать на ближайший к Британии питомник такое мощное проклятие, я склонен предположить, что наш противник опасается драконов, — закончил Гарри. Он выглядел задумчивым. — Именно. — Нужна одновременная атака, — отчеканил Малфой. — На Мэнор и все ключевые фигуры Совета Крови. Хватит ли нам людей? — Людей — нет, — покачала головой Миллисент. — Но я знаю, кто еще, мелкий и озлобленный, захочет к нам присоединиться. «Господин не сможет отдать приказ Сникки, если господин мертв», — как наяву, услышала Гермиона голос одного из эльфов. — А у меня припрятаны планы полутора десятка особняков, принадлежащих Пожирателям, — добавил Гарри. — И вот как мы поступим…

***

1 июля 2006 Война начинается с выбора. Но это всегда совокупность решений тех людей, которые на первый взгляд абсолютно друг с другом не связаны. Решений вынужденных и как будто единственно возможных. Но, оглядываясь назад, она понимала, что даже в безвыходных ситуациях есть несколько вариантов. Жалеет ли она о чем-то? Конечно. Могла ли она поступить иначе? Нет. Отказаться от безумного плана Малфоя, когда он только-только появился на пороге ее дома? Легко. Но Гермиона понимала, что, стоило Драко произнести «Он вернулся», дороги назад уже не было. Отговорить Теодора ехать к Селвину? Она могла бы, ведь Тео так боялся встречи с отцом, а вероятность столкнуться с ним нос к носу в особняке Пожирателя куда выше, чем, например, в Оукфилде, где работали Сьюзен, Артур и Билл. Но много бы они там наисследовали бы вдвоем с Ромильдой? Кстати, о ней. Могла бы Гермиона быть с Ромильдой повнимательней? Понять по первым признакам, что с ней вытворяет Селвин? Да, наверное, и это было бы возможно. Если бы все ее мысли, свободные от работы, не занимал Малфой: как он посмотрел, что сказал и как им теперь вести себя друг с другом. А еще она могла отказаться пускать Дмитрия в свою голову, могла не ссориться с Драко и не запирать себя в собственном сознании на долгие триста двадцать семь дней. Как развивались бы события в таком случае? Погибла бы Полумна? А Джордж? У Гермионы не было ответа. И тем не менее все эти бесконечные развилки вероятностей привели ее сюда, на продуваемый всеми ветрами утес в Северном море. В двух милях от них виднелся равносторонний треугольник Азкабана. Над ним клубился туман — дементоры прибывали. И это происходило все быстрее. Если позавчера над тюрьмой кружили около сотни тварей, то сейчас их было больше пяти тысяч. Кажется, они собирались не только со всей Британии, но и с континента. Они с Малфоем разбили здесь палатку три дня назад и каждый час нервно выходили на скалу, проверяя, клюнули ли дементоры на приманку. Это была самая ненадежная часть плана, впрочем, вряд ли в нем вообще хоть что-то можно назвать надежным. Под живительной защитой Сферы Драко проник в Азкабан и спрятал по камерам кубы с заключенными в них Патронусами — те, что Лаборатория делала для продажи. Артур немного над ними поколдовал и сделал из них что-то вроде Радостных Обогревателей. Во всяком случае, Ромильда назвала это именно так. Крошечные аккумуляторы, потихоньку отдающие энергию счастливых воспоминаний в пространство. И да, они пришлись дементорам по вкусу. Азкабан и без того был их извечной кормушкой, даже сейчас, когда эти твари в целом могли питаться где угодно. А за эти три дня тюрьма, обычно полная усталых и отчаявшихся узников, стала гораздо вкуснее. Каждые четыре часа кубы увеличивали интенсивность, пропитывая древние стены тем, чего они давно не видели, — радостью. — Пора, — сказал Малфой. Он стоял на краю утеса, и мокрый ветер трепал его мантию. Казалось, за его спиной вырастают рваные черные крылья. О чем он думал? Возможно ли, что его терзали те же сомнения и сожаления, что и Гермиону? Или все его мысли были сосредоточены на цели? Боялся ли он, что Сфера не сработает? Или, как и Гермиона, чувствовал странную уверенность, что этот светящийся шарик способен даже на большее? Она не видела выражения лица Драко, но подходить ближе не хотела — она не выносила высоты. Поэтому Гермиона маячила за его спиной, неловко переминаясь с ноги на ногу и пытаясь обуздать запутанные вихрем волосы. Он оглянулся, и в его глазах, безо всякой легилименции, Гермиона увидела себя — в пижаме и тапочках, в коридоре своего маленького таунхауса. Брови изгибаются в изумлении, рот складывается удивленной буквой «О», руки скрещены на груди. «Чего тебе нужно?» «Если уж речь зашла о любезности, то верни мне мою палочку. У тебя ведь был учитель этикета?» А потом, без перехода — она обнаженная, с торчащими от холода сосками стоит в серой комнате с узкой койкой. Под ногами шелк и фланель, а в глазах — ужас пополам с вожделением. Гермиона видела все это и одновременно — как длинные пальцы Драко сжимают Сферу сильнее. А потом дементоры, мясными мухами кружащие над морем, загорелись. Малфой сделал два шага назад и взял ее за руку. Дементоры пылали. Это напоминало подожженный тополиный пух, если бы он был черным и отвратительным. Огонь распространялся быстрее лесного пожара, поглощая грязные полотнища их одеяний. Они умирали молча, не пытаясь скрыться. Звенящая тишина повисла над утесом, стих даже шквальный ветер. Через несколько минут все было кончено. Туман, который эти твари нагнали за трое суток, редел на глазах, и сквозь тучи выглянуло солнце. Его лучи окрасили бледного Малфоя в золото. — Получилось, — прошептала Гермиона, судорожно вдыхая. В груди как будто лопнули стальные обручи, сковывающие диафрагму. Она и не замечала, как тяжело дышалось. Даже под защитой Сферы. — Получилось, — повторил Драко. Он притянул Гермиону к себе и коснулся ее щеки. В его узорчатой радужке тлел закат. Она тонула в этом тепле, когда искала его губы. Этот поцелуй был иным. Она и не подозревала, что все, что было прежде, отравляла довлеющая над ними глухая безысходность. Этот поцелуй возвещал о торжестве жизни. Утверждал ее. Декларировал и транслировал на все билборды планеты. Здесь, на краю земли, они стали свидетелями рождества надежды. Любовь сильнее смерти. — Нужно отправить Гарри сообщение, — выдохнула Гермиона, с трудом отрываясь от его губ. Он не дал ей отстраниться и прижал сильнее, зарываясь носом в ее волосы. — Экспекто Патронум, — прошептал Драко ей на ухо. Краем глаза Гермиона заметила, как в воздухе возник серебристый зверь. — Передай Поттеру: их больше нет. Начинайте. И Патронус исчез, махнув сияющим хвостом.

***

Гарри не знал, догадывался ли Волдеморт хотя бы в последние часы о том, что с дементорами что-то не так. Возможно, он, наоборот, был доволен притоком свежих сил от ловушки, которую они заложили в Азкабане. Впрочем, возле Малфой Мэнора все три дня было тихо. Когда появился Патронус Малфоя, Гарри уже знал, что все получилось. За несколько минут до этого он впервые за долгие дни смог вдохнуть полной грудью. Казалось, все эти месяцы воздух был будто отравлен и тело само отказывалось пускать эту дрянь глубже. А в окружающий пейзаж возвращались краски. Это было почти незаметно глазу, но уже через пару мгновений Гарри поймал себя на том, что завороженно разглядывает сочную, изумрудно-зеленую травинку. По ней полз жук с блестящей спинкой, и Поттер бережно пересадил его подальше, чтобы не затоптать сапогами, когда они ринутся к особняку. Наверное, так чувствует себя человек в депрессии, когда целитель подбирает ему подходящую терапию. Другое дело, что в депрессии, оказывается, была сама реальность. Больше медлить было нельзя, единственное, на что стоило рассчитывать, — это эффект неожиданности. Гарри дважды сжал галлеон в кармане мантии, оповещая всех участников о начале атаки, а затем схватился за тонкую руку домовика в шотландском килте. — Давай, Лакки, — сказал Гарри. — Мне нужен проход за галереей предков. Эльф кивнул, и они исчезли. В следующее мгновение Поттер оказался в узком коридоре. Впереди, как и говорил Малфой, виднелась приоткрытая дверь. Кивком поблагодарив домовика, Гарри набросил мантию-невидимку и, аккуратно прикрепляя бомбы к плинтусам, двинулся в сторону библиотеки. Лакки же аппарировал обратно — ему нужно было перенести еще нескольких членов Ордена в разные концы Мэнора. Гарри открыл дверь и вошел в книгохранилище. Здесь можно было выдохнуть. Малфой говорил, что это помещение максимально изолировано от остального дома, так что, если Волдеморту вдруг не захочется скоротать часок с книжкой, на ближайшие пятнадцать минут он в безопасности. Поттер уселся в кресло и уставился на портрет какого-то из Малфоев. Тот сурово хмурил брови и отводил взгляд. — Как вы смотрите на то, что ваши потомки будут носить двойную фамилию? — вежливо поинтересовался Гарри. — Грейнджер-Малфой звучит солидно, не находите? Рисованный старик надменно фыркнул и вовсе отвернулся. Гарри запоздало понадеялся на то, что у малфоевского предка нет других портретов в доме и он не сможет никого предупредить о вторжении. А то глупо было бы запороть ключевую операцию по спасению мира из-за такого идиотского прокола. — А что мешает нам пробраться в будуар лысого авторитета и пристукнуть его по-тихому? — спросила Миллисент, когда они обсуждали план. Шел четвертый час ночи, и обеденный стол в Ракушке ломился от пергаментов, исчерканных схемами, стрелками и кружками. — В покои Темного Лорда нельзя пробраться по-тихому, — ответил тогда Малфой. — Единственный шанс — выманить его на открытое место, обессилить и перерезать глотку, как бешеной собаке. — А ты любишь это дело, — заметил Гарри. — Резать глотки, я имею в виду. — Нет, не люблю. Просто это самый эффективный способ убить человека. Непростительные забирают много магии. Точное и быстрое Режущее куда проще, а результат тот же. — Так зачем платить больше, — пробормотал Рон себе под нос. Как бы то ни было, но после долгих споров они определились с планом. — А тебе не жалко дом? — спросил Гарри. — Моего дома больше нет, — отрезал Малфой. Гарри заметил, как Гермиона бросила на него беспокойный взгляд. Поттера немного пугало, как она растворялась в Малфое. Когда они находились в одном помещении, они всегда хоть немного, но касались друг друга. Рукой, ногой, плечом или даже пальцем. Казалось, Гермиона даже дыхание подстраивала под своего Драко. Это было странно. И даже немного тревожно. — А что случится с Мэнором, беспокоит меня меньше всего на свете. В библиотеке пахло пылью и куриным пометом. Гарри устроился в кресле поудобнее. Он ждал сигнала.

***

Грохот крыльев драконов разрывал тишину, и восемь могучих существ обрушились на особняк. На спине каждого сидел закованный в кожаную броню наездник, периодически выкрикивающий приказы на каком-то гортанном языке. На шее у них болтались серебряные пузырьки с кровью Драко Малфоя. Мэнор был отлично защищен от вторжения. Но кровь законного наследника сильнее. Чарли похлопал Норберту по шее, и она резко ухнула вниз, прицеливаясь к черным фигуркам, выбежавшим во двор. Одна из башен особняка уже горела, но огонь занимался тяжело — его явно гасила магия. Сможет ли он хладнокровно натравить Норберту на живых людей? Да, это злодеи, к тому же они виноваты в той проклятой эпидемии в питомнике, из-за которой погибли восемь драконов. Не всех удалось спасти. Но каждый из его противников — обычный человек, со своими страстями и желаниями. Готов ли он взять на себя эту ответственность? Звери не знают вины. А вот он, Чарли Уизли, будет жить с ней до конца своих дней. Они снижались, и фигурки быстро приобретали индивидуальные черты. Чарли медлил, не решаясь дать Норберте фатальную команду. А потом в лицо густо полетели заклинания. — Огонь! — заорал Чарли, со всей силы хлопая дракониху по костяному гребню. Норберта выгнула шею, вздохнула, и широкий поток пламени залил двор и прилегающие к дому постройки. Снизу послышались истошные крики, а они взмыли ввысь. — Давай, девочка, — бормотал Чарли, пригибаясь и пытаясь слиться с серой чешуей Норберты. Ей требовалось несколько минут, чтобы восстановить горение и сделать новый залп. Поэтому они кружили над готическими башнями особняка, уворачиваясь от неприятных синих вспышек — как он уже выяснил, они были очень болезненны даже для закованной в броню драконихи. Внизу нарастала суета. Из дома выбегали все новые люди. Кто-то принимался тушить магией тлеющий фасад, кто-то бросался заклинаниями в драконов. Сейчас на атаку заходил Гарниолайн, к изумрудной шее которого прижималась Лариса. Ее длинные черные волосы трепетали на ветру. Ее дракон опустился низко, куда ниже, чем они рискнули с Норбертой, и прицельным огнем плевался в Пожирателей. Те с криками разбегались от зеленого чудовища, безуспешно отстреливаясь разноцветными искрами из волшебных палочек. Истратив запас, Гарниолайн взмыл в небо, уступая место Асфодели, жемчужной крестоклювице. Ее белоснежная чешуя пошла волнами, и из изящной пасти вырвался поток белого пламени. Крики внизу прекратились. Но где же сам Волдеморт? Он был главной целью Чарли, поскольку Норберта из-за своих видовых особенностей лучше остальных драконов держала магический удар. Именно они должны отвлечь темного волшебника, оттянуть на него все силы, чтобы Орден мог получить шанс уничтожить его в прямом боестолкновении. Тем временем у Мэнора дела были плохи. Правая галерея держалась на честном слове, магия уже не могла подавлять огонь. А что, если там кто-то из Ордена? Они же должны находиться внутри, закладывать бомбы и стрелять в спину Волдеморту? Может, ему не стоит делать дому хуже? Чарли не умел воевать. Он был прекрасным драконоводом, мог найти подход к любой, даже самой озлобленной твари, но в такой ситуации он оказался впервые. И нет, ему не было страшно. Он просто не понимал, что ему делать. Правильно ли он поступает, действуя согласно плану? Или он должен подстраиваться под обстоятельства? Ответа не было. Зато к особняку начали прибывать все новые и новые Пожиратели. Армия Волдеморта спешила к нему на помощь. Следующие полчаса слились для Чарли в одну нескончаемую мясорубку. Они ныряли и уворачивались, прикрывая огнем орденовцев, которые все-таки выскочили из погибающего в пламени Мэнора. Периодически желудок наездника делал кульбит, и он блевал в подветренную сторону, что, в общем-то, не особенно помогало, поскольку Норберта активно маневрировала, и то, что было подветренной стороной секунду назад, становилось очень даже наветренной. Так что через некоторое время Чарли бросил глупые попытки оттереться от собственной рвоты. Внизу мелькнули рыжие волосы. Быстрый росчерк метлы, смелые обманные движения, рваная техника — это мама дорвалась до Молнии 2005. Она добавляла жару, метко швыряясь в прибывающих Пожирателей огненными шарами и Бомбардами. А где же остальные? Миллисент он нашел глазами сразу — та была в самой гуще событий, сражаясь одновременно с тремя или четырьмя противниками. Чарли не слышал, что она кричала, но был уверен, что у любого нормального человека от ее ругательств уши свернутся в трубочку. Удивительно, как они сошлись с Перси? Чем он ее привлек? А чем она привлекла его? Билл бился спиной к спине с незнакомым белобрысым парнем. Он прикрывал брата, молниеносно раскидываясь проклятиями, пока тот плел какие-то сложные чары, от которых земля где-то пошла трещинами, а где-то — вспучилась, как закипевшее зелье. Пожиратели вязли в ненадежной тверди и падали. Рядом Чарли разглядел белые волосы Флер. Она работала палочкой точно и методично, отстреливая всех, кто смел посмотреть на ее мужа. Внизу становилось жарче, а Норберта, кажется, начала уставать. Точнее, ей уже стала надоедать эта затянувшаяся игра. Чарли чувствовал, что дракониха теряет терпение — она медленнее реагировала на команды и порывалась улететь. Скоро придется подкреплять приказы магией, но это поможет ненадолго. У них от силы минут десять, не больше. И тут огромный особняк вздрогнул. Сработали таймеры магических бомб, заложенных в разных местах Мэнора. Целые и горящие стены складывались, как карточный домик. А потом появился он. Да, Чарли напрасно сомневался, что пропустит Волдеморта. Он появился в сиянии зеленого пламени, расшвыривая вокруг себя и союзников, и врагов. Казалось, он был эпицентром жуткого взрыва, который уничтожал все вокруг, кроме темной фигуры в середине. — Давай, родная, — прокричал Чарли, дергая Норберту за роговой псевдоус. — Огонь! Дракониха вдохнула и, хвала Мерлину и Моргане, ринулась вниз. Конечно, ее пламя не подпалило даже кусочка мантии Волдеморта. Но выше зазвучали гортанные крики остальных драконов, и совокупный пламенный залп обрушился на высокую фигуру в черной мантии. Первым упал Малмок. С жалобным криком он ринулся вниз, пытаясь удержаться на одном крыле — второе, пробитое в четырех местах, повисло плетью вдоль гибкого черного тела. Чарли видел, как Стефан, друг Малмока, который выкармливал брошенного драконенка, отогревал его за пазухой холодными ночами, пытался замедлить падение, но все было тщетно. Из последних сил зверь сложил покалеченные крылья и укрыл своего наездника. А потом он упал на землю, придавив огромным телом несколько черных фигур. — Остановитесь! — гулкий голос послышался одновременно отовсюду. — Прекратите атаку и останетесь в живых. — Ну уж нет, — процедил Чарли. — Ты уже доказал, что драконы стоят тебе поперек горла. Перед внутренним взором возникли ослабевшие, вялые Олеон, Мичелле, Элевис, Алорнен, Хвостик, Ион, Кохвин и Магда с глазами, затянутыми белесой смертной пленкой. Они погибли первыми — могущественные, сильные молодые драконы, которым бы жить еще сотню лет. Ржавая корь разъедала их чешую, превращала в жижу внутренние органы, отчего они глухо стонали, не понимая, что же случилось с их крепким, полным жизни телом. — Сита, огонь! — услышал Чарли тонкий возглас. Мария, которая парила поблизости, пригнулась к шее своей любимицы и ринулась вниз. В следующее мгновение воздух разрезал истошный вопль, и дракониха лишилась крыльев. Они просто исчезли, будто бы и не существовали. Маша и Сита камнем рухнули на землю. Даже с высоты Чарли разглядел, как из-под изуродованного тела рептилии виднеется белая рука. И тогда он понял. Все они — просто приманка. Гарри знал, на что способен Волдеморт. Гарри отправил их умирать. — Норберта, огонь, — шепнул Чарли и усилил приказ магическим импульсом. Дракониха взвизгнула и распахнула пасть, откуда на черную фигуру с белыми руками ринулось раскаленное пламя. Гарри знал. И ему придется жить с этим, не Чарли. — Огонь, Норберта, — умолял он, когда черная магия разрывала на куски его девочку. — Огонь. А потом мир исчез.

***

У него был только один шанс. Гарри подполз ближе, стараясь не смотреть, как норвежский горбатый с Чарли Уизли на спине пикирует в землю, разрываясь на части прямо в воздухе. Точное и быстрое Режущее куда проще, а эффект тот же. Быстрый росчерк кончиком палочки. И Темный Лорд пал, булькая багровой кровью из белого горла.

***

Свет казался нестерпимо ярким. Он вгрызался в глаза кислотой, не давая разглядеть ничего, кроме смутных силуэтов. — Чарли! — голос доносился издалека. — Чарли! Ты слышишь? Он слышал. Но ответить не мог. Да и не хотел. — Ддоообббавввьтттееее оообббеееезбооллливающеггоооо, — незнакомый говор растянулся в бесконечность, и Чарли Уизли погрузился в спасительное забытье. За эти мгновения понял только одно — он все еще жив.

***

Они победили. Гермиона держала в руках кубок с вином, машинально салютуя на каждый тост. Она не участвовала в битве у Мэнора и осталась в Ракушке вместе с Джинни, Сью, Ромильдой и крошкой Мари-Виктуар. Конечно, она собиралась сражаться, но сначала Драко умолял на коленях, а потом и вовсе заставил ее применить к нему легилименцию, чтобы она осознала, насколько он не хочет рисковать ее жизнью. И Гермиона поддалась. А теперь она пила за упокоение души Минервы МакГонагалл. За Джорджа. За Артура и Молли. За Джона, Ингвара, Машу. Имен было много. Больше, чем она могла осознать. — Спасибо, — теплые губы коснулись мочки уха, отправляя мириады мурашек по всему телу. Мурашек, каждую из которых она ненавидела и любила. — Спасибо, что осталась здесь. Спасибо, что осталась со мной. Я люблю тебя, моя девочка. Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить. Перед глазами Гермионы мелькали мертвые лица. Что, если бы Ордену не хватило всего одного бойца, чтобы спасти хоть кого-то из них? Что, если Артур или Молли остались бы живы, если бы она внесла свой вклад в битву? Ответа нет. Она сделала свой выбор. И ей теперь с этим жить. Как и Гарри. Как и Драко. Как и всем, кто выжил. Она прислонилась спиной к твердой груди Малфоя и закрыла глаза.

***

21 июня 2006, 23:11 Срочное включение BBC News Сегодня мир был потрясен сообщениями о том, что Пакистан и Индия обменялись ядерными ударами. Взрывы привели к масштабным разрушениям и многочисленным жертвам. Особенно пострадали столицы обеих стран — Исламабад и Нью-Дели. Организация Объединенных Наций срочно собирает заседание Совета Безопасности для обсуждения кризисной ситуации и поиска путей к деэскалации конфликта. Лидеры мировых держав выражают глубокую обеспокоенность и призывают к немедленному прекращению боевых действий. Международное сообщество готово оказать гуманитарную помощь пострадавшим регионам.