Я снова маленький

А ведь Арсений тогда не соврал. Первый год они и в правду общались, даже иногда встречались, но потом Арсений ему написал "Мой отец связался с плохими людьми, поэтому мы переезжаем, могу тебе не писать пару недель". Но уже прошло 2 года. За эти 2 года Антон изменился достаточно. Ему уже 19, у него почти нет вредных привычек кроме курения, СССР уже расспался, он поступил в МГИМО, на платку, но поступил. Он еще больше сдружился с Димой, который, кстати, тоже поступил в МГИМО только на бюджет. И если в лагере Антон не понимал, как можно приносить себе, то сейчас он и сам иногда балуется с лезвием. И вот, сегодня 31 августа, воскресенье, он переехал в общагу вместе с Димой, изначально в этой комнате должны были жить 3 человека но получилось так, что 3 не прошел на бюджет, а денег не было. Димка дал ему пару купоно-карбованец и сказал, чтоб тот купил базовые проодукты, "Кефир, молоко, пару яблок, сосиски яйца, и макарон каких нибудь возьми", а сам Антон купил себе вермишели быстрого приготовления, пару пачек сигарет, чтоб потом не бегать, пару яблок, кофе и йогурты. Когда тот вернулся в общагу Димы не было, скорее всего как обычно был в библиотеке или еще где-то. Решив, что целый день есть на то, что бы насладиться им, ведь 31 августа это буквально смертный приговор для любого школьника и студента, но его тюлений отдых прервал телефонный звонок. — Але, здравствуйте. — Сказал Антон. Звонил его начальник. Ему предложили выйти на работу сегодня за дополнительную плату. А тот согластлся. — Буду через 10 минут, — Как только он это сказал, из телефон были слышны гудки. Антон работал в АТб с самого его открытия, он всегда был готов поработать за дополнительную плату.Не много не мало ему за месяц платили 8 тысяч, он не шиковал, но для обычной общажной жизни хватало. С того момента как он потерял общение с Арсом, он потерял смысл жизни, если так можно выразится, он его искал, но не было толку. Тогда он из хулигана мальчишки превратился на самого обычного парня, который начал заниматся музыкой. Первая неделя далась ему не легко из-за совмещения работы и учебы. Пары затягивали с головой и казалось времени не хватит ни на что. Антон устало свалился на кровать после утренних процедур. Глаза не вольно закрывались, а звуки вокруг притуплялись. Он пропустил речь Димы о том что пойдет в душ и конечно остался лежать на безумно мягкой кровати. Это он сейчас так думает, но вот ночью будет проклинать всё и вся за такие жесткие кровати. В потрепанную дверь пару раз постучали, но не услышав ничего, Шастун продолжил нежиться в постели. Только раза с третьего до него дошло что стучат именно в дверь, а не его головные боли по черепу. Он, в пижаме и с полотенцем на шее, поплёлся до проёма и лениво повернул ключ. С мерзким скрипом дверь отворилась и из-за неё показался маленький паренёк, по росту можно было сказать что ему лет пятнадцать, но вот растительность на лице давала знать об обратно. — Здравствуй? — Он глядел на Антона сверху вниз, не удивительно, ведь он был на полторы головы ниже. — Ты... ам... Точно! Ты Антон! — Сначала он задумался, а потом что-то резко вспомнил. — Э... Да, я Антон. Вы, собственно к кому? — Первокурсник зевнул и потёр глаза. — К Диме, кому же ещё. — Он в душе. — Пустишь? — Нет. — После этого дверь захлопнулась и за ней послышался вздох, Матвиенко уже было собрался уходить, но, всё-таки, Антон пустил его. Пары минут не прошло, а Дима уже стоял в полотенце. — Серёж? Чего так рано, Вам сегодня вообще ко второй. — Ну посижу с тобой, учителям как-то плевать, есть посторонние в классе или нет. — А Матвиенко потягивал чай, любезно налитый Антоном. — Тем более Арса нет, я скоро на стены от скуки полезу. — Арса? Это который Попов? — Не вникая особо в разговор, Шастуна зацепило только имя. — Да, тебе он зачем? — Допив напиток, Серёжа уже собирался уходить. — Да так, ничего важного, хочу встретиться с ним просто, во сколько у вас пары начинаются? *** Четвёртая пара была достойно отсижена, ну даже можно сказать, проспана, но зато, время для встречи с Арсением. Антон, в надежде встретить его, шёл по коридору и жевал булочку с повидлом из столовой. Сердце почему-то вырывалось из груди, а при виде человека, схожего с Арсом хотя бы на 30 процентов, он сразу же терял связь с реальностью, думая что: «Вот он, Арс, идёт передо мной!» Но пройдя чуть дальше и оглядываясь на человека, он разочарованно выдыхал. Уже накидывая лёгкую ветровку, он заметил суетившегося парня, что скидывал с себя кофту и спешно отдавал её вахтёрше. Взгляд зацепился за голубые глаза, что стали чуть бледнее. Он сразу понял что Арс стоит в паре метров от него. — Арс? — Брюнет повернулся в его сторону и застыл. Сумка упала на пол прямо рядом с Шастуном, а руки обхватили его с такой силой, что его, казалось, сейчас переломит от силы. — Антошка, я так долго искал тебя! — Он тихо всхлипнул, но сразу потёр глаза рукой. В руки сразу упала бумажка с цифрами, не сложно было догадаться что это номер телефона. — Напиши мне, милый. — Последнее его слово ошеломило Антона. Он его «милый». Это, ну, наверное, пока что рано применять в их общении. Обойдёмся «Антошка» и «Арсюша». Так в принципе, Шастун и записал Арсения. *** Шастун посмотрел на друга с тёплой, искренней улыбкой, полной участия, как будто чувствовал, что происходит что-то важное, но не хотел давить на него вопросами. — Ты не представляешь как я скучал по тебе, — сказал Антон, и в этих простых словах была вся та теплота, которую Арсений так жаждал. — Я так боялся что с тобой что-то случилось, и ты мне не отвечал, и я... — Тише, Тош, обо всём поговорим позже. — Арсений прижался к его плечу и томно выдохнул. Он хотел ответить тем же, Попов лишь потирал чужую спину, не смея поднять глаза. Ему было стыдно. Стыдно за то, что даже сейчас, в момент, когда он должен был радоваться встрече с другом, он не мог оставить прошлое позади. Внутри всё скреблось и пыталось вырваться наружу, огромный жизненный опыт, который приподнялся ему госпожа судьба переполнял его. Казалось, что если Антон втиснется сюда, то Арсения разорвёт, он больше не хочет да и не может. Хочется рассказать обо всё его белому лучику. Пока они не общались изменился не только Антон, но и Арсений. Ему пришлось искать ответы на вопросы, которые раньше он избегал. Одним из таких вопросов была его сексуальность. Он долго пытался справиться с этим сам, пока, наконец, не решился обратиться к психотерапевту. Сначала ему казалось что и вправду помогает, но после каждого нового сеанса он понимал что лечение было ничем иным, как шарлатанством, где вместо поддержки ему промывали мозги, навязывали идею, что его природа — это болезнь, которую нужно лечить. Эти пустые разговоры, лишенные понимания и сочувствия, только усугубили его внутреннюю борьбу. Он всё пытался убедить себя, что он может быть как все, завести девушку и жить нормальной жизнью. Он познакомился с очаровательное девушкой Викой, и сначала всё шло неплохо, но скоро он понял, что ничего не чувствует к ней. Они были друзьями не более. Вместо того чтобы думать о ней, он всё чаще вспоминал Антона, как они дружили, как он мечтал о чём-то большем. И в этом было невыносимо стыдно признаваться даже самому себе. Но самым тяжелым оказалось то, что его боль не ограничивалась только внутренними конфликтами. Славный парень Даниил появился в его дома внезапно, друг отца как-то привел своего сынишку и они постепенно сдружились. На столько что Даня знал о его тайне и использовал это против него, подчиняя, унижая и наказывая друга. То, что он сделал с ним накануне, всё ещё жгло его изнутри, как открытая рана. Под предлогом поужинать в квартире Дани, они приятно проводили вечер, но ни с того ни с сего, Даня, после двух бокалов вина стал расчехлятся. Пряжка ремня угрожающее вздрогнула как и лязг посуды, что устремилась в раковину. Арсения быстро нагнули, оголяя белоснежную спину, усыпанную родинками и парой не больших пятнышек. С каждым ударом его ломало всё больше и больше, стыд и страх уже были на пике своих возможностей, превращая в тень самого себя. Слезы впитывал бездушный матрас, вместо приятного плеча друга. И вот теперь, когда он встретился с Антоном, он был наполнен этим всепоглощающим чувством стыда. Антон обнял его крепко, с той искренностью и теплотой, которую Арсений так давно жаждал. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение, он ощутил, как болезненно натянулась кожа на спине, где ещё оставались следы от ударов. Воспоминания о недавнем вечере всплыли в его сознании, каждый удар, каждое унизительное слово Даниила резали его изнутри. В этот момент, вместо того чтобы быть здесь и сейчас, он вновь переживал те мучительные мгновения. Стыд и унижение нахлынули на него, перекрывая все другие чувства. Как же так? Антон, который держит его сейчас, был для него символом света и понимания, а он, Арсений, думал о том, как вчера его унижал другой человек. Стыд захлестнул его, и он почувствовал, что должен извиниться, сказать что-то, но слова застряли в горле. Ему было стыдно за себя, за то, что он позволил Игорю так с собой поступить, за то, что не может принять себя таким, каков он есть. Арсений, прижавшись к Антону, боролся с вихрем чувств. Мучительные воспоминания перемешивались с теплотой момента, и ему было невыносимо стыдно за свою уязвимость. Он хотел поделиться всем, но не мог — слова застревали в горле, как острые осколки, оставляя только боль. Антон, чувствуя напряжение друга, молчал, просто крепче прижимая его к себе. Он не знал, что именно произошло с Арсением за время их разлуки, но видел, что тот нуждается в поддержке. Внутри Антона кипело множество вопросов, но он понимал, что сейчас не время давить на друга. Важно было дать ему пространство и время. Арсений выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Теплота Антоновых объятий помогала успокоиться, но вместе с тем усиливала его внутренний конфликт. Он знал, что нужно поговорить, рассказать о своих переживаниях, но страх, что друг отвергнет его, был слишком велик. В его голове звучал голос Даниила, насмешливый и злой, говорящий, что никто никогда не примет его таким. — Арсений, — тихо начал Антон, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в его глаза. — Я здесь. Ты можешь мне доверять, знаешь? — в его голосе звучала искренняя забота. Но Арсений не мог удержать взгляд друга, опуская глаза, как будто это могло защитить его от правды. Тишина затянулась, напряжение стало почти осязаемым, и Антон уже хотел было заговорить снова, но Арсений вдруг поднял руку и провёл пальцами по запястью Антона, жест, полный скрытого смысла. — Прости меня, Тош, — прошептал он, наконец. — Прости, что я не могу быть таким, каким ты меня знал. Всё изменилось. Я изменился. Антон не сразу понял, что скрывалось за этими словами. Он хотел утешить друга, сказать, что ничего не изменилось в их дружбе, что он по-прежнему рядом, но что-то в тоне Арсения, в его взгляде останавливало. Антон почувствовал, что не понимает чего-то важного, но не стал давить. — Я всё равно с тобой, Сеня, — мягко сказал он. — Ты можешь рассказать, когда будешь готов. Арсений только кивнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Он знал, что Антон говорит искренне, но справиться с тем, что творилось у него внутри, было слишком сложно. Он обнял друга снова, крепче, будто пытаясь удержаться на поверхности в бурном океане своих чувств. — Спасибо, — прошептал он, зарываясь лицом в плечо Антона, пряча от него свои слёзы. Антон, не задавая лишних вопросов, просто держал его, чувствуя, что сейчас для Арсения это самое важное. Антон молчал, давая Арсению возможность выплакаться. Он понимал, что слова сейчас не помогут, и, возможно, именно молчание — то, что необходимо его другу. Шум внешнего мира исчез, остались они вдвоём, вместе, наедине со своими мыслями. Время казалось замедлилось, но Антон не торопился. Он чувствовал, как плечи Арсения постепенно расслабляются, и дыхание становится более ровным. Внутри Антона все еще оставалось много вопросов, но он знал, что если Арсений решится, то сам расскажет всё, когда будет готов. Арсений наконец отстранился, и Антон заметил, что его глаза покраснели, а на лице проступила усталость. Но была в этом взгляде и новая решимость — он будто принял какое-то важное решение для себя. Антон видел это и ободряюще кивнул, давая понять, что готов выслушать, если Арсений захочет говорить. — Антон, — начал Арсений, его голос дрожал, но он заставил себя продолжить, — Я думал, что справлюсь сам. Что смогу все это пережить, просто игнорируя, но… Я не могу больше так. Ты… Ты был всегда рядом, даже когда мы не общались. Я это чувствовал. И я хочу, чтобы ты знал правду. Антон внимательно слушал, не перебивая. Он видел, как трудно даются Арсению эти слова, и понимал, насколько важным был этот момент для их дружбы. — После того, как мы перестали общаться… У меня было очень тяжёлое время, — продолжил Арсений, стараясь сдерживать слёзы. — Я встретил человека… Даниила. Сначала он казался таким понимающим, таким близким по духу, но всё изменилось. Он... — Арсений запнулся, тяжело вздохнув, — Он сломал меня. Психологически, морально... Он сделал так, что я начал сомневаться в себе, в каждом своём шаге, в своей ценности как человека. Антон сжал руки в кулаки, едва сдерживая гнев, но продолжал молчать, не желая перебивать Арсения в столь важный момент. — Я боялся вернуться к тебе, Тош, — голос Арсения дрожал, и он опустил глаза, будто снова прячась от его взгляда. — Боялся, что ты увидишь во мне только жалкое подобие того, кем я был раньше. Я думал, что ты отвергнешь меня, как сделал он. Антон почувствовал, как внутри него что-то переворачивается. Он осторожно взял руку Арсения в свою, стараясь придать ему уверенности. — Сеня, — тихо произнёс он, стараясь вложить в слова всю свою поддержку. — Ты — это ты. И мне не важно, через что ты прошёл. Ты мой друг, и я никогда тебя не отвергну. Мы справимся вместе. Ты больше не один. Друг? Пронеслось а головах обоих. И Антон и Арсений хотели чтоб они были не друзьями, а чем-то большим, но прошло не мало времени. Они оба изменились, стоит-ли им начинать то, что может плохо закончиться?