Твой вкус

Рацио часто замечал, что Авантюрин трапезничает только мелкими порциями, если ест за день вообще. Иногда он ест и большие блюда, но крайне небольшими частями, медленно разжевывая каждый кусок мяса, чаще всего оставляя половину несъеденной. Как Авантюрин все ещё не упал в голодный обморок, Доктор не знал, а когда ночью он пытался прижать блондина к себе за талию, то ужасался от того, как легко было нащупать его ребра. Он частенько интересовался здоровьем своего парня, тем более беспокоился его питанием. Если тот пропускал завтрак, то Веритас сразу готовил как и обед, так и ужин, а после в очередной раз проводил лекцию про то, как вредно пропускать приёмы пищи, и объяснял как функционирует организм, надеясь, что картежник поймет все серьезность его безразличного отношения к питанию. И несмотря на старания Доктора, это не особо помогало. Конечно Авантюрин извинялся и пытался наладить отношения с едой, но из-за его занятости это получалось с трудом. Чаще всего его не было дома днями, а когда тот приходил, то сил на готовку или употребление пищи попросту не было. В один из таких дней Рацио все-таки оказался дома примерно в то время, когда картежник должен был вернутся с конференции. Оказавшись внутри, Доктор не встретил Авантюрина ни в гостиной, ни в их комнате, и тем более не на кухне. Последним местом была ванная, и будучи уверенным, что блондина все ещё нет дома, Веритас зашёл внутрь, только чтобы увидеть своего парня, обнимающего свой живот, держа два пальца возле рта. Не успев вымолвить и слова, блондин уже успел завести разговор. - И тебе привет, Док. - Наигранная улыбка, которую так часто любил надевать Авантюрин, не спадала и сейчас, и единственное, что оставалось Веритасу, так это попытаться понять, что происходит. Рацио не произнес ни слова, да и что он мог сказать? Его парень сидел на полу, выплевывая последние остатки еды и зарабатывал себе истощение всего организма. Это поведение не отвечало на вопрос "почему", однако объясняло его нездоровую худобу. Веритас попытался аккуратно помочь блондину подняться, но все было безуспешно. Когда в организме не оставалось ничего, что могло бы позволить Авантюрину стоять на ногах, было не удивительно, что колени подкашивались и картежник падал вниз. Доктору пришлось лично поднять парня и отнести того в комнату, чтобы тот не валялся на грязном и мокром полу. Когда Рацио присел рядом с Какавачей, то понял, что того трясет - то ли от истощения, то ли от страха, хотя, вероятнее всего, обе причины были верны. Заставить Авантюрина есть сейчас было бы идеей плохой, поэтому Доктору пришлось получать крупицы информации самому. "Почему?" было его единственным вопросом, и блондин застрясся ещё больше. Все, что мог сделать Веритас на данный момент, так это быть рядом, и он пытался. Он положил свою руку на руку Авантюрина, аккуратно приобнял того за плечо и, нежно поглаживая, ждал, пока блондин придёт в себя. Такое состояние картежника не было для него в новинку, у того часто случались панические атаки или тот просто был не в себе от всего груза стресса и ответственности, что нес на себе каждый сотрудник КММ. И Авантюрин справлялся, до последних событий. В какой-то момент, тот, казалось, сломался. И кажется, это тоже было не впервые, но это был первый раз, когда рядом с ним был кто-то, кто мог его утешить, быть рядом, выслушать, и это помогало. - Кажется, я снова устроил беспорядок, не так ли? - Блондин все ещё улыбался, наиграно, фальшиво. В его глазах не было и проблеска жизни. Он поджал плечи и приобнял свое колено. Трясти его не перестало, но возможность мыслить к нему вернулась. -Авантюрин, избавляясь от еды таким путем, ты вдвойне вредишь своему организму. Ты хоть знаешь, что с тобой может случится? В какой раз ты это делаешь? - Теперь затрясло и Доктора, конечно, не так заметно как и его парня, который находился в паре сантиметров от него, но Веритас пытался соблюдать самообладание и не выдавать свое беспокойство. -Не знаю, наверное, всю жизнь? Рацио, ты хоть знаешь, что они со мной делали? - Голос Авантюрина охрип, нотки истерики в его речи были очевидны, и последнюю фразу тот произнес шепотом. Он только сильнее сжал пальцы, пытаясь то ли отгородится от Доктора, то ли приобнять себя. Теперь его окутал самый настоящий тремор. - Я постоянно голодал, а если они и давали мне пищу, то это считалось праздником. Когда я вижу еду, я срываюсь. - Картежник замолчал, а дальше перешёл на шёпот. - Мой последний хозяин кормил меня только в тех случаях, когда хотел в очередной раз воспользоваться моим телом. Пища для мне противна, она напоминает мне его вкус. Авантюрин сделал паузу. Крайне большую паузу. Он смотрел на Веритаса стеклянными глазами, пока Доктор держал пальцы у виска и смотрел на руку картежника, которую успел сжать в своей. Он думал, долго. Блондин был уверен, что перегрузил учёного своей глупой болтовней о своём никому не интересном прошлом, хотел начать извинятся, но Рацио ответил. - Мне жаль. Мне жаль, что я не в силах тебе помочь, что не могу избавить тебя от мыслей и воспоминаний о нем. Я никогда не чувствовал себя так беспомощно, как сейчас, потому что я не знаю ответа на то, как могу помочь. То, что с тобой произошло, то, что позволяли себе эти нелюди - непростительно, и это неоспоримый факт. Но даже если я не знаю как, то я хочу предложить свою помощь, я хочу предложить себя как опору, или как ресурс, если ты сможешь почувствовать себя легче. - Рацио стиснул руку блондина, и продолжил. - Авантюрин, я хочу научить тебя питаться заново. Мы можем делать это постепенно, небольшими шагами. Но мы сделаем это вместе. Блондин не проронил ни слова. Вместо этого он взял лицо учёного за подбородок, и резко потянул к себе. Его поцелуй был грубым, полным отчаяния, и Рацио подстроился под его темп и настроение. Он позволил картежнику прикусывать его язык, крепко сжимать его запястье и позволял забирать весь свой кислород. Когда Авантюрин закончил поцелуй, он, тяжело дыша, положил свою голову на плечо партнёра. - Надеюсь, теперь я могу почувствовать и твой вкус.