Акаши Сенджу и ее тайная жизнь

– Все, я закончил читать, – молвил Манджиро. – Кто теперь будет? – спросил мужчина. – Как насчет Санзу? – предложил Ран. Упомянутый хмуро на него посмотрел. – Не смотри на меня так, каждый будет читать. – А если я не хочу? – спросил Харучие. – Нас это должно волновать? – вопросом на вопрос ответила Антропос. Когда розововолосый хотел что-то ответить, его перебил Сано. – Помолчи, – тихим голосом отдал приказ Майки. Мужчина резко закрыл свой рот, выполняя указания босса. – Бери книгу и читай, – Санзу забрал книгу из рук Манджиро и начал читать. – Мне паковать было особенно нечего. Я решила оставить рог Минотавра в домике, так что в рюкзак, который раздобыл мне Гроувер, оставалось положить смену белья и зубную щетку. – Нужно было еще и еду положить, и воду, – недовольно сказал Такеоми. Санзу раздраженно вздохнул. – Лагерный магазинчик выдал мне ссуду в тысячу долларов обычными деньгами и двадцать золотых драхм. Монеты размером походили на домашнее печенье, которое пекут герл-скауты, и с одной стороны на них были выбиты изображения греческих богов, а с другой — Эмпайр-стейт-билдинг. Хирон сказал, что в древности люди чеканили драхмы из серебра, но олимпийцы всегда использовали только чистое золото. Затем присовокупил, что драхмами можно пользоваться для сделок с небожителями, каких именно — значения не имеет. Он дал мне с Аннабет по фляге нектара и мешочек на молнии с квадратными ломтиками амброзии, но только для экстренных случаев, если мы будем серьезно ранены. Это еда богов, напомнил нам Хирон. Она губительна для смертных, но нас излечит практически от любой раны. Если съесть или выпить слишком много, полукровка сделается лихорадочно возбужденным. Передозировка может сжечь нас в буквальном смысле слова. – Это ужасно, – шокировано произнес Риндо. – Зачем нужно лекарство, которое может сжечь? – поинтересовался Мочизуки. – От любого лекарства может стать плохо, если с ним переборщить, – произнес лорд Гермес. Аннабет взяла волшебную бейсболку «Янкиз», которую, как она сказала, подарила ей на день рождения мама. Еще у нее была книга по знаменитой классической архитектуре, написанная на древнегреческом, чтобы читать, когда ей станет скучно, и длинный бронзовый нож, спрятанный в рукаве. – Книга?! Серъезно?! – скептично молвил Коконой. – Это ее первый квест, – просто сказал Вакаса. Я не сомневалась, что нож выдаст нас с головой на первом же металлоискателе. – Обычных смертных да, но полубогов — нет, – отозвался лорд Тритон. – Тоесть? – спросил Риндо. – Туман, – ответила за наследника Атлантиды Клото. Гроувер надел свои бутафорские ноги и брюки, чтобы походить на человека. Еще на нем была большая зеленая кепка, потому что, когда шел дождь и его вьющиеся волосы распрямлялись, проглядывали кончики рожек. Свой ярко-оранжевый рюкзак сатир битком набил мелким металлоломом и яблоками, чтобы можно было перекусить по дороге. В кармане он таскал целый набор тростниковых дудочек, которые вырезал для него его папа-козел, хотя исполнить он мог лишь две вещи: Двенадцатый фортепианный концерт Моцарта и «So yesterday» Хилари Дафф. Обе звучали на дудочках просто ужасно. – И зачем ему эти дудочки нужны? – оторвавшись от чтения, поинтересовался Санзу. – Насколько я помню из мифов, дудочки как-то относяться к магии сатиров, – ответил брату Такеоми. – И каким же образом? – недоверчиво задал вопрос мужчина. – Узнаешь из книг, – вместо старшего брата, Харучие ответила Антропос. – А теперь продолжай читать. – Ладно, ладно, уже и спросить нельзя, – тихо возмущался средний Акаши. – Не бурчи, – шикнул на него Какучо. Помахав на прощание обитателям лагеря, мы бросили последний взгляд на клубничные поля, океан, Большой дом, затем стали взбираться по Холму полукровок к высокой сосне — Талии, дочери Зевса. – Она постоянно будет так говорить? – снова отозвался Санзу. – Да, что б ты запомнил, – раздраженно сказал Ран. – Хватит, – вмешался Манджиро. Хирон ждал нас в инвалидном кресле. Рядом стоял похожий на серфера оболтус, которого я видела, когда лежала больной. Как объяснил мне Гроувер, это шеф службы безопасности лагеря. Судя по всему, глаза у него располагались по всему телу, так что его невозможно было застать врасплох. Однако сегодня он надел шоферскую форму, так что я могла видеть подглядывающие глазки только на его руках, лице и шее. – Это еще что? – спросил Мочизуки. – Не что, а кто, – поправил его Риндо. – О нем нам раньше уже говорили. – Не помню такого. – Значит будь внимательнее, – произнес Коконой. — Это Аргус, — представил его Хирон. — Он довезет нас до города и, хм… присмотрит за вами. Я услышала сзади шаги и обернулась. Вверх по холму бежал Люк, неся пару баскетбольных кроссовок. — Привет! — задыхаясь, вымолвил он. — Рад, что нагнал вас. – А ему что нужно? – с подозрением в голосе проговорил Ран. – Не нравиться мне его интерес, – тихим тоном отозвался Такеоми. Он заметил, как напряглись боги и его это встревожило. Аннабет зарделась, как всегда, когда Люк был поблизости. — Просто хотел пожелать удачи, — сказал мне Люк. — И еще подумал, что, хм, они могут тебе пригодиться. Он передал мне кроссовки, выглядевшие вполне обыкновенно. Даже запах от них вроде бы шел нормальный. Божества еще больше нахмурились. Они прекрасно помнили, чем закончился этот квест и какую роль сыграл в нем Кастеллан. — Майа! — произнес Люк. Белые крылышки выпростались из подошв — я от изумления даже выронила обувку. Туфли запрыгали по земле, пока крылышки не сложились и не исчезли. — Потрясающе! – Офигеть! – воскликнул Мочизуки. – Вы еще и не о таком услышите, – ухмыльнулся Вакаса. – Это совсем не угрожающе звучит, – саркастично молвил Санзу. – Читай давай, – поторопил мужчину Имауши. Люк улыбнулся. — Они сослужили мне хорошую службу, когда я отправился на поиск. Подарок от папы. Конечно, в последнее время я ими не часто пользовался… Он погрустнел. Я не знала, что сказать. Здорово, что Люк пришел попрощаться. Я боялась, что он обижен тем, что в последние дни я уделяю ему слишком мало внимания. Но вот он стоял передо мной, протягивая свой волшебный подарок… Я зарделась почти так же, как Аннабет. – Первая любовь, как мило, – продолжал сыпать сарказмом Харучие, не замечая, как от прочитаного и его последнего комментария возникла гнетущая атмосфера. — Спасибо, дружище. — Послушай, Сенджу… — Было видно, что Люку неловко это говорить. — Тут на тебя возлагают такие надежды. Так что… убей за меня парочку монстров, о'кей? Мы пожали друг другу руки. Люк потрепал Гроувера по голове между рожками и на прощание обнял Аннабет, которая едва не лишилась чувств. – Этот парень подозрительно добрый, – высказал свое мнение Какучо. – Ты прав, – спокойно и тихо отозвался лорд Тритон, но его не услышали, ведь Санзу решил вцепиться своими словами в своего колегу. – Знаешь по себе? – ехидно спросил средний Акаши. – Представь себе да, – тем же тоном ответил мужчина со шрамом на лице. – Успокоились! – приказал своим подчиненным Манджиро и они быстро притихнули. После того как Люк ушел, я сказала ей: — Больно ты у нас нежная барышня. — А вот и нет! — Ты же отдала ему захваченный флаг? — Ох… и зачем это я с тобой потащилась, Сенджу? – Как будто ее кто-то об этом просил, – раздраженно сказал лорд Тритон. Она стала спускаться по другой стороне холма, где на обочине уже ждал белый лимузин. Аргус последовал за ней, побрякивая ключами от машины. Я подобрала крылатые кроссовки, и внезапно меня охватило нехорошее чувство. – Что там еще? – устало выдохнул Такеоми. — Ведь я все равно не смогу воспользоваться ими? — спросила я, поглядев на Хирона. Кентавр покачал головой. — Люк сделал это от души, Сенджу. Но подниматься в воздух… я бы тебе не советовал. – Не поэтому у нее плохое предчувствие, – огорченно произнес Вакаса. – Тогда она еще не знала этого, – нарушил свое молчание лорд Гермес. – Вы о чем? – обеспокоенно задал вопрос Коконой. – Узнаете, – прервала мх разговор Лахезис. Я разочарованно кивнула, но затем меня осенило. — Эй, Гроувер, хочешь волшебную вещь? — Я? — Глаза у сатира загорелись. Мы быстренько зашнуровали кроссовки на его бутафорских конечностях, и первый в мире летающий мальчик-козел был готов к запуску. — Майа! — выкрикнул он. Взлет у Гроувера получился на славу, но потом его стало болтать из стороны в сторону, так что он проехался рюкзаком по траве. Крылатые туфли брыкались, как маленькие необъезженные жеребцы. В зале послышался смех всех присуствующих. – Обажаю чувство юмора малышки Сенни, – радостно заявил старший Хайтани. — Потренируйся! — посоветовал ему Хирон. — Тебе просто не хватает практики! — А-а-а-а! — Гроувер, которого мотало в полете из стороны в сторону, промчался к подножию холма, как безумный газонокосильщик. Прежде чем я успела последовать за ним, Хирон взял меня за руку. — Мне надо было больше заниматься тобой, Сенджу, — сказал он. — Если бы только у меня было время. Геракл, Ясон — их мне удалось обучить лучше. — Да ничего, и так сойдет. Я просто хотела… Я замолчала: не стоит говорить какие-то банальности. Просто мне хотелось, чтобы папа тоже подарил мне какую-нибудь замечательную волшебную штуку, которая помогла бы мне в поиске, что-нибудь вроде крылатых туфель Люка или кепки-невидимки Аннабет. Смертные посмотрели на лорда Посейдона. – Просто продолжайте читать, – произнес царь Атлантиды. — О чем я думаю? — спохватился Хирон. — Я не могу отпустить тебя без этого. Он вынул из кармана ручку и отдал ее мне. Это была обычная шариковая ручка, с черным стержнем и снимающимся колпачком. Центов за тридцать. — Здорово, — сказала я. — Спасибо. – И чем же поможет ручка? – ехидно спросил Санзу. – Дочитай и поймешь, – спокойно ответил Бог Морей. — Сенджу, это дар твоего отца. Я хранил его долгие годы, не зная, что он предназначался тебе. Но теперь пророчество стало окончательно мне ясно. Ты — та самая. Я вспомнила экскурсию в Метрополитен, когда я уничтожила миссис Доддз. Хирон бросил мне ручку, которая превратилась в меч. Может быть, это… Сняв колпачок, я моментально почувствовала, как ручка стала длиннее и тяжелее. Через полсекунды я уже держала блестящий бронзовый меч — обоюдоострый, с рукоятью, обернутой кожей и украшенной золотыми заклепками. Впервые меч пришелся мне как раз по руке. – Ого, – выдохнул от удивления Какучо. – А любое оружие может так? – поинтересовался Такеоми. – Не совсем, этот меч особенный, – молвил лорд Тритон. — У этого меча долгая и трагическая история, в которую нет нужды вдаваться, — сказал Хирон. — Его называют Анаклузмос. — Сильное течение, стремнина, — перевела я, удивленная тем, как легко мне удалось понять древнегреческое слово. — Пользуйся им только при крайней необходимости, — предупредил Хирон, — и только против монстров. Конечно же, никакой герой не станет причинять людям вред, только в исключительных обстоятельствах, но этот меч в любом случае не нанесет им ущерба. Я посмотрела на грозное, острое лезвие. – Как это вообще возможно? – скептично обратился к бессмертным Риндо. Что-то ему подсказывало, что заявление Хирона полный бред. – Мне тоже интересен этот новый факт, – гневно сказал Гермес. – Хирон будет заменен в скором времени, – отозвалась Клото, которая держала в руках нить кофейного цвета. – Что вы имеете ввиду? – опасливо спросил Тритон. Он знал, если судьбы что-то задумали, то нужно ждать резких и огромных перем, и редко когда эти перемены происходят без жертв. – Узнаете новости от нашего будущего гостя, – сделала неодиданное заявление Антропос. – А теперь, продолжайте читать, – Санзу ничего не осталось делать, кроме как выполнить то, что сказали. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он не может причинить вред людям? Как это может быть? — Этот меч выкован из небесной бронзы. Сначала над ним работали в кузне циклопы, его закалили в кратере Этны и охладили в струях Леты. Он смертоносен для монстров и всех существ царства мертвых, если, конечно, они не убьют тебя прежде. Но сквозь тело смертного этот клинок пройдет как сквозь туман. Слишком уж они мелки, чтобы убивать их этим мечом. И предупреждаю: будучи полубогом, ты можешь погибнуть и от небесного, и от обычного оружия. Ты вдвойне уязвима. – Я впервые подобное слышу, – заявил Тритон. – Это не так? – задал вопрос Мочизуки. – Небесная бронза режет смертных не хуже монстров, – ответил Вакаса. — Приятная новость. — Теперь снова надень колпачок. Не успела я коснуться колпачком острия, как Анаклузмос снова превратился в обычную ручку. Я засунула ее в карман, немного нервничая, так как в школе славилась тем, что постоянно теряла ручки. — Ты не сможешь. — Что? — Потерять ручку, — пояснил кентавр. — Она заколдована и всегда будет снова оказываться в твоем кармане. Попробуй. Забросив ручку как можно дальше вниз по холму и увидев, как она исчезла в траве, я стала внимательно следить за тем, что произойдет дальше. — На это может уйти несколько мгновений, — предупредил Хирон. — Ну-ка, теперь проверь. Естественно, ручка была на месте. – Удобная функция, – с завистью произнес Такеоми. – Можно было бы столько времени и денег сэкономить. – Это точно, – устало выдохнул Имауши. – И дело ведь не только в ручках. – Она могла потерять любую вещь, – добавил Санзу. – Из-за этого было столько проблем, – с ностальгией молвил мужчина, не замечая тоски в своем голосе. — О'кей, чертовски здорово, — согласилась я. — Ну а если кто-нибудь из смертных увидит, что я достаю меч? — Туман — могучая вещь, Сенджу, — улыбнулся Хирон. — Туман? — Да. Прочитай «Илиаду». Там есть множество упоминаний об этом. Всякий раз, когда божественные или инфернальные силы вступают в связь со смертным миром, они порождают туман, затмевающий зрение людей. Как полукровка, ты будешь видеть все, как оно есть, но люди станут истолковывать увиденное неправильно. Примечательно, однако, что люди готовы пойти на невероятные ухищрения, чтобы доказать, будто их версия правильна. – С этим трудно поспорить, – согласился со словами книжной версии Хирона Какучо, – Люди действительно готовы на все, чтобы доказать свою версию событий. – Туман действительно мощная штука, – пробормотал Коконой. Остальные ничего не сказали. Они просто молча согласились со словами своих колег, а боги лишь снисходительно улыбнулись им. Смертным еще предстояло познать всю степень могущества высших существ. Я сунула Анаклузмос обратно в карман. Впервые я по-настоящему почувствовала, что пускаюсь в поиск. Я действительно покидала Холм полукровок. Я отправлялась на запад самостоятельно, без взрослых, без определенного плана, даже без мобильника. (Хирон сказал, что монстры отслеживают сотовые телефоны; если мы возьмем с собой хоть один, это будет для них как сигнальная ракета.) Выходило, что самым мощным моим оружием, чтобы сразиться с монстрами и достигнуть царства мертвых, становился меч. После прочитаного настроение многих снова упало. Понимание того, что детей отправляют в лапы смертельной опасности, не облегчает ситуацию, а делает ее намного хуже. — Хирон… — нерешительно позвала я. — Если вы говорите, что боги бессмертны… то, значит, время было и до них? — Точнее говоря, до них прошло четыре века. Время титанов пришлось на четвертый век, который иногда называют золотым, а это вопиющая несправедливость. Пятый век — век западной цивилизации и владычества Зевса. — Так что же было… до богов? Хирон поморщился. — Даже я недостаточно стар, чтобы знать это, дитя, но я знаю, что то было время тьмы, когда смертные пребывали в диком состоянии. Кронос, владыка титанов, назвал свое царствование Золотым веком, поскольку люди жили в неведении и не были обременены знанием. Но это была всего лишь пропаганда. Царь титанов считал, что ваш род способен лишь потреблять выпивку, закуску и дешевые развлечения. В раннюю пору царствования Зевса добрый титан Прометей добыл для человечества огонь, чтобы ваш вид мог развиваться, но Прометея заклеймили как бунтаря и мятежника. Как ты, вероятно, помнишь, Зевс сурово покарал его. Однако в конце концов боги смягчились по отношению к людям, и появилась западная цивилизация. Бонтен не знал как реагировать на это откровение. Одно дело знать мифы, и совсем другое — знать, что это реальность. Медленно люди начали приходить к пониманию, что среди них находяться боги, которым впринципе все равно на их существование, которые могут с легкостью убить или пытать лишь потому, что имеют власть, которые находяться на вершине пищевой цепочки. Люди об этом забывают, но книга постоянно возвращает чувство реальности и спускает с фантазий на землю. — Но теперь боги не могут умереть. То есть, пока жива западная цивилизация, они тоже будут живы. Выходит… что, даже если у меня ничего не получится, не произойдет ничего настолько плохого, чтобы все пошло кувырком? — Никто не знает, сколько продлится век Запада, Сенджу, — меланхолично улыбнулся Хирон. — Да, боги бессмертны. Но такими же были и титаны. Они существуют до сих пор, запертые в темницах, лишенные власти и вынужденные в наказание терпеть бесконечные муки, но все еще живые. Очень даже живые. Быть может, богини Судьбы воспротивятся тому, чтобы боги когда-либо пережили подобное, а мы вернулись к мраку и хаосу прошлого. Единственное, что мы можем, дитя, — следовать своему предназначению. – Эта эпоха действительно может исчезнуть? – осторожно спросил Риндо. – Со времен все исчезает, – молвила Клото. – А на их месте появляеться новая жизнь, – продолжила Лахесис. – И также новой жизни придет свой конец, – закончила Антропос перерезая фиолетовую нить пряжи. Звук режкщих ножниц напугал как смертных, так и бессмертных. — Своему предназначению… знать бы — в чем оно. — Расслабься, — посоветовал мне Хирон. — Сохраняй ясность мыслей. И помни: может быть, именно тебе суждено предотвратить величайшую войну за всю историю человечества. — Расслабиться… — огрызнулась я. — Да я вообще не напрягаюсь. Добравшись до подножия холма, я оглянулась. Хирон стоял под сосной — Талией, дочерью Зевса, — выпрямившись во весь свой немалый рост и высоко подняв лук в знак приветствия. Обычное прощальное напутствие после летних каникул от самого обычного кентавра. – И как по его мнению она расслабиться? – нервно спросил Мочизуки. – Вот именно! – воскликнул Такеоми. – Она же не на пикник идет! – Слишком сильно нервничать тоже не поможет, – заметил Риндо. – Прекратите перебивать меня! – крикнул недовольный Харучие.

***

Аргус вывез нас из сельской местности и доставил на западную оконечность Лонг-Айленда. Странно было снова оказаться на шоссе; Аннабет и Гроувер сидели рядом со мной, как обыкновенные попутчики. После двух недель на Холме полукровок реальный мир казался чем-то фантастическим. Я поймала себя на том, что, как дикарка, глазею на «макдоналдсы», на ребят на заднем сиденье родительской машины, на придорожные щиты и торговые центры. — Пока все хорошо, — сказала я Аннабет. — Вот уже десять миль проехали — и ни одного монстра. – Ой, зря она это сказал, – скривился Коконой. – Хм, – промычал старший Акаши. – В чем дело? – спросил Манджиро, заинтересовавшись странным выражением лица своего советника. – Я теперь понял откуда взялась привычка Сенджу быть начеку, – молвил мужчина. – Не только поэтому, – на грани шепота произнес Имауши, но глава Бонтен все равно услышал его и крепко стиснул зубы. Он понял, что имел ввиду Белый Леопард и желание растерзать Гейба стало намного сильнее. Она ответила мне раздраженным взглядом. — У тебя рыбьи мозги. Такие слова не доведут до добра. — Напомни, а то я забыла: отчего ты меня терпеть не можешь? — Неправда. — Ты меня за дуру держишь? — Слушай… не обязательно же нам ладить? — Она принялась мять свою кепку-невидимку. — Наши родители — соперники. — Почему? — Вот же настырная, — вздохнула Аннабет. — Как-то раз мама застала Посейдона с подружкой в храме Афины — ничего неуважительнее и быть не может. В другой раз Афина и Посейдон состязались — кому быть покровителем Афин. В качестве дара твой папа открыл какой-то там источник соленой воды, а моя мама вырастила оливковое дерево. Люди увидели, что ее дар лучше, вот и назвали город в ее честь. — Наверное, просто потому, что они любили оливки. — Отвяжись. — Вот если бы она изобрела пиццу — это я понимаю! — Сказала — отвяжись! – Эта девчонка меня бесит, – откровенно сказал Ран Хайтани. – Не только тебя, – поддержал его в этом отношении Какучо. – Оливки?! Серъезно?! – недоверчиво переспросил Риндо. Он никак не мог понять логику людей, что выбрали оливковое дерево. – Это был их выбор, – просто произнес Посейдон. – Будто ты потом не гневался столетиями, дядя, – усмехнулся Гермес. Аргус на переднем сиденье улыбался. Он ничего не сказал, но голубой глаз на затылке подмигнул мне. Движение транспорта в Квинсе стало медленнее. К тому времени, когда мы добрались до Манхэттена, солнце уже садилось, стал накрапывать дождь. Аргус высадил нас на остановке «грейхаундов» в Верхнем Ист-Сайде, недалеко от квартиры, где мама когда-то жила с Гейбом. К почтовому ящику был приклеен промокший флайер с моей фотографией и надписью: «Ты видел эту девочку?». Я сорвала флайер, прежде чем Гроувер и Аннабет успели заметить его. Аргус выгрузил наши вещи, удостоверился, что мы купили билеты на автобус, и уехал; когда он выезжал с парковочной площадки, один глаз на его руке открылся, чтобы проследить за нами. Я подумала о том, как близко отсюда моя старая квартира. В это время мама обычно возвращалась домой из кондитерской. Вонючка Гейб сейчас, наверное, сидит у себя, играет в покер, и ему глубоко плевать на то, где она и что с ней. – Надеюсь, эта тварь будет страдать, – злобно молвил Ран. – Не волнуйтесь, пытки ему обеспечены на целую вечность, – мрачным тоном заявил отец Сенджу. Старший Хайтани довольно улыбнулся. Ему не нужны знания мифов чтобы понимать один простой факт — боги крайне жестокие существа, особенно к своим врагам, или тем, кто причинил боль их близким. Гроувер надел рюкзак. Он перехватил мой взгляд и посмотрел в ту же сторону. — Хочешь знать, почему она вышла за него, Сенджу? – Мы все хотим, – пробормотал Какучо. — Ты что, мои мысли читаешь? — уставилась я на него. — Только твои чувства, — пожал плечами Гроувер. — Я вроде забыл тебе сказать, что сатиры это умеют. Ты ведь вспоминала про маму и отчима? Я кивнула, призадумавшись, что еще Гроувер мог позабыть сказать мне. — Твоя мама вышла за Гейба из-за тебя, — сказал Гроувер. — Вот ты зовешь его Вонючкой, а сам ничего не понимаешь. У парня такая аура!.. Ее даже отсюда можно учуять. Я чую его следы на тебе, а ведь вы не виделись почти неделю. — Ах, значит, спасибо Вонючке Гейбу, — огрызнулась я. — Где тут ближайший магазин? Я сбегаю за пивом. — Тебе следовало быть благодарной, Сенджу. Твой отчим так отвратительно пахнет человеком, что он мог годами скрывать твою полубожественную природу. Как только я почуял запах его «камаро», понял: своей вонью Гейб годами прикрывал тебя. Если бы ты не жил с ним каждое лето, монстры, наверное, давно убили бы тебя. Твоя мама оставалась с ним, чтобы защитить тебя. Она была умная. И, должно быть, очень любила тебя, поскольку связалась с таким парнем… если тебе это, конечно, интересно. – Она должна быть благодарной за что? За побои? – шокировано спросил Коконой. – Гейб не лучше тех монстров, – поправляя очки сказал Риндо. – Этот придурок мог убить Сенджу! – гневно заявил Какучо. – Было много разных вариантов как скрыть запах, а она выбрала самый дерьмовый! – мужчину злость пробирала аж до костей. Он никак не мог успокоиться, но это было необходимо сделать. Лорд Посейдон сидел и не знал, что ему чувствовать первым: злость на Салли, за то, что она подвергла их дочь опасности, или же злость на Гейба, за причинения вреда его драгоценной досери, или гнев и вину на себя, что не смог защитить, не доглядел, не уберег. Единственное, что мужчина знал точно, так это его действия после прочтения главы. Кому-то в залах Аида будет еще больнее. Такеоми же думал, что еще хуже мать поступить не может, но он ошибался. Боже, как он ошибался! И цену ошибки старшего брата заплатила младшая сестра. Санзу не понимал ничего. Разве Сенджу не любимый ребенок в семье? Разве с нее не сдували пылинки? Разве она не была защищена? Неужели... Неужели Харучие ошибался? Неужели, когда он убегал, ему нужно было забрать сестру с собой? Неужели так, она была бы жива? Судьбы радовались. Они счастливы, что их план работает. Это значит — гобелен истории прошлого можно будет переписать. Лучше мне от его слов не стало, но я не подала виду. «Я снова увижу ее, — подумала я. — Она не умерла». Интересно, продолжает ли Гроувер читать мои чувства, сейчас они в полном раздрае. Мне было приятно, что он и Аннабет со мной, но я чувствовала себя виноватой, поскольку была с ними не вполне честной. Я не открыла им истинной причины, почему согласилась на этот дурацкий поиск. Правда заключалась в том, что мне не было ровно никакого дела до жезла или спасения мира или даже того, чтобы помочь своему отцу в беде. Чем больше я думала об этом, тем больше упрекала Посейдона за то, что он ни разу не навестил меня, ни разу не помог маме, ни разу не прислал даже какие-нибудь вшивые алименты. Он призвал меня только потому, что ему нужен был исполнитель. Я беспокоилась лишь о маме. Аид несправедливо забрал ее, и Аид вернет ее обратно. «Тебя предаст один из тех, кто называет себя твоим другом, — прошелестел у меня в голове Оракул. — В конце концов ты не сможешь спасти самое главное». «Заткнись», — велела я. – Ужасное пророчество, – вполслуха проговорил Мочизуки. – И оно только больше вгоняет Сенджу в панику, – длбавил тем же тоном голоса Коконой. Дождь не переставал. Мы потеряли всякое терпение, дожидаясь автобуса, и решили поиграть одним из яблок Гроувера. Аннабет была бесподобна. Она могла подбросить яблоко коленом, локтем, плечом, чем угодно. Я старалась от нее не отставать. Игра закончилась, когда я зашвырнула яблоко практически в рот Гроуверу. В одну козло-секунду наш импровизированный мячик исчез — с кожурой, черенком, словом, весь. Гроувер густо покраснел. Он попытался извиниться, но мы с Аннабет были слишком заняты, нахваливая друг друга. Гости Мойр тепло улыбнулись на выходки детей. Они рады, что в ужасной ситуации эти трое могут найти хоть минутку, чтобы вести себя на свой возраст. Наконец пришел автобус. Пока мы стояли в очереди на посадку, Гроувер начал оглядываться и принюхиваться, будто учуял свое любимое школьное лакомство — энчиладу. — Что такое? — спросила я. — Не знаю, — напряженно ответил он. — Может, и ничего. Но ручаюсь, это было не просто так. И я тоже стала оглядываться. – Момент нормальности исчез, – выдохнул Такеоми. Он боялся, что это может значит для Таласы и ее друзей. Мне стало легче только тогда, когда посадка закончилась и мы нашли свои места в задней части автобуса. Сложили рюкзаки и уселись. Аннабет продолжала нервно похлопывать по бедру бейсболкой. Когда зашли последние пассажиры, она стиснула мое колено: — Сенджу! Все напряглись на своих местах. – Пусть все будет хорошо, – шепотом молвил Ран. В автобус только что вошла старая дама. На ней было помятое бархатное платье, кружевные перчатки и бесформенная оранжевая вязаная шляпа, затенявшая ее лицо, в руках она держала большую сумку из ткани с орнаментом. Когда дама подняла голову, ее черные глаза блеснули, и сердце мое бешено забилось. Это была миссис Доддз. Она постарела, на лице появилось больше морщин, но выражение осталось то же — злобное. Я поглубже вжалась в сиденье. За ней вошли еще две старые дамы, одна в зеленой, другая в фиолетовой шляпе. В остальном они выглядели точь-в-точь как миссис Доддз: те же узловатые руки, матерчатые сумки, помятые бархатные платья. Демоническая троица старушек. – Все трое? – слабым голосом спросил Вакаса. Лорд Посейдон сжал в крепкой хватке свой тризубец. В мыслях он уже предвкушает особый разговор со своим братом. – Да что у нее за удача такая? – испугано отозвался младший Хайтани. – У всех детей моря такое везение, – хило ответил Тритон. Он понимает, что все это в прошлом, но все равно нервничает, все равно боиться за жизнь сестры. Они сели в переднем ряду, сразу за шофером. Двое, сидевшие возле прохода, выставили ноги и скрестили их. Это могло показаться случайным, но смысл был совершенно очевиден: проход закрыт. Автобус отъехал от остановки и запетлял по мокрым улицам Манхэттена. — Недолго же она пробыла мертвой, — сказала я, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Кажется, ты говорила, что их можно уничтожить раз и навсегда. — Я сказала: если повезет, — ответила Аннабет. — Ты явно не из везунчиков. – И не говори, – нервно молвил книге Какучо. — Все трое сразу, — захныкал Гроувер. — Di immortales! — О'кей. — Аннабет напряженно что-то обдумывала. — Фурии. Трое самых ужасных чудовищ царства мертвых. Не беда… Не беда. Мы вылезем через окна! — Они не открываются, — простонал Гроувер. — Задний выход? — предположила Аннабет. Заднего выхода не было. Да если бы и был, вряд ли бы это нам помогло. Мы уже успели выехать на Девятую авеню и направлялись к туннелю Линкольна. — Они ведь не нападут, когда кругом столько свидетелей? — спросила я. — У смертных плохое зрение, — напомнила Аннабет. — Их мозг воспринимает лишь то, что видно сквозь туман. — Но они увидят, как три старухи убивают нас, или нет? Аннабет задумалась. — Трудно сказать. Но мы не можем рассчитывать на поддержку смертных. Может быть, аварийный выход на крыше?.. Мы въехали в туннель Линкольна, и в автобусе стало темно, не считая цепочки огней, бежавших вдоль прохода. Царила зловещая тишина, даже дождя не было слышно. – О Боже! – простонал Такеоми. – Дай мне силы! – Нам бы кто дал! – немного истерично сказал Тритон. Миссис Доддз встала. Голосом, таким бесцветным, словно она репетировала его заранее, она объявила на весь автобус: — Мне нужно в туалет. — Мне тоже, — сказала вторая сестра. — И мне, — подхватила третья. Все три двинулись по проходу. – Абсурд, – выдохнул Манджиро. — Поняла, — прошептала Аннабет. — Сенджу, возьми мою кепку! — Что? — Им нужна только ты. Превратись в невидимку и ступай по проходу. Пусть они пройдут мимо. Может, тебе удастся добраться до передней двери… — А вы?.. — Есть шанс, что они не заметят нас, — пояснила Аннабет. — Ты — дочь одного из Большой троицы. Твой запах может заглушить остальные. — Я не могу просто так бросить вас. – Сенджу верная даже во вред себе, – грустно произнес Вакаса. — Да не волнуйся ты о нас, — подтолкнул меня Гроувер. — Иди! Руки у меня дрожали. Чувствуя себя трусихой, я взяла бейсболку с эмблемой «Янкиз» и надела ее. Посмотрев вниз на свои ноги, я увидела, что ничего не вижу. Я поползла по проходу. Мне удалось преодолеть десять рядов и шмыгнуть на свободное место как раз в тот момент, когда фурии проходили мимо. Миссис Доддз остановилась, принюхиваясь, и в упор посмотрела на меня. Сердце мое гулко билось в груди. Она ничего не заметила. И сестры пошли дальше. Я была свободна. Мне удалось подобраться к передней двери, как раз когда мы выезжали из туннеля. Я уже приготовилась нажать кнопку аварийной остановки и тут услышала омерзительные завывания, доносившиеся сзади. – Не плохая идея, – задумчиво сказал Такеоми. – Как для импровизации — да, возразил Какучо, – но в подальшем это может причинить вред. – Ну, в данной ситуации подобное решени пойдет на пользу, – закончил дискусию Риндо. Старухи уже не были старухами. Лица их остались теми же — страшнее не придумаешь, — но тела превратились в кожистые коричневые тела старых ведьм, с крыльями как у летучих мышей и когтистыми, как у горгулий, лапами. Вместо сумочек они размахивали огненными хлыстами. – Жесть, – пробормотал Мочизуки. Окружив Гроувера и Аннабет — хлысты так и свистели в воздухе, — они наперебой зашипели: — Где это? Где? Остальные пассажиры пронзительно кричали, съежившись на сиденьях. Значит, что-то они увидели, уже неплохо. — Ее здесь нет! — взвизгнула Аннабет. — Она ушла. Фурии занесли над ней свои хлысты. Аннабет выхватила бронзовый нож. Гроувер вытащил жестяную банку из рюкзака, где хранил свою провизию, и замахнулся. Мои дальнейшие действия были настолько импульсивными и опасными, что я вполне могла претендовать на звание первого психа года и расклейку моих фотографий на постерах по всей стране. Водитель отвлекся, пытаясь разглядеть, что происходит, в зеркале заднего вида. Оставаясь невидимкой, я выхватила у него руль и крутанул влево. Пассажиры взвыли, когда их швырнуло вправо, и я услышала — хотелось бы надеяться! — как трое фурий вываливаются в окна, разбивая стекло. — Эй! — завопил шофер. — Эй, какого черта?! Мы продолжали бороться за руль. Автобус тяжело швыряло из стороны в сторону, металлический скрежет не умолкал, искры летели в воздухе на милю позади нас. – Я уже не могу об этом слышать, – заявил бледный Такеоми. – А ведь это только начало, – предупредил лорд Тритон. Накренившись, автобус выскочил из туннеля Линкольна под дождь, людей и монстров бросало по всему автобусу, машины летели в разные стороны, как кегли в боулинге. Каким-то образом водитель нашел выход из ситуации. Мы пулей промчались по шоссе, минуя с полдюжины светофоров, и в конце концов оказались на одной из проселочных дорог Нью-Джерси, которых по ту сторону реки чертова прорва. Теперь слева был лес, справа — Гудзон, и, судя по всему, водитель выруливал к реке. Тут меня снова осенило, и я со всей силы ударила по педали аварийных тормозов. Завизжали покрышки, автобус описал полный круг на мокром асфальте и врезался в деревья. Включилось аварийное освещение. Двери распахнулись. Шофер первым бросился наружу, за ним, пронзительно вопя, кинулись пассажиры. Я пропустила их и уселась на водительское сиденье. Фурии успели занять прежние позиции. Они бичевали своими хлыстами Аннабет, которая размахивала ножом и что-то кричала на древнегреческом — в том смысле, чтобы они убирались прочь. Гроувер швырялся банками. Я посмотрела на открытую дверь. Передо мной была свобода, но я не могла бросить своих друзей. Я сняла кепку-невидимку. — Привет! – Когда же они будут в безопасности? – проскулил Ран Хайтани. – Когда закончат квест, – нервно ответил Гермес. Фурии обернулись ко мне, оскалив желтые клыки, и мне в голову внезапно пришла блестящая мысль о том, какой теперь возможен выход из положения. Миссис Доддз подкрадывалась ко мне по проходу — точно так же, как в классе, чтобы сообщить, что я завалила очередной тест по математике. Всякий раз, когда она щелкала хлыстом, по морщинистой коже пробегали отблески красного пламени. Две ее уродливые сестрички перепрыгивали с сиденья на сиденье, подбираясь ко мне, как две огромные мерзкие ящерицы. — Сенджу Таласа Акаши, ты оскорбила богов, — возвестила миссис Доддз с акцентом, определенно приобретенным где-то южнее, чем штат Джорджия. — Поэтому тебе суждено умереть. — Вы больше нравились мне в роли математички, — ухмыльнулась я. Она зарычала. – Сенджу! – хором закричали смертные и бессмертные. – Почему?! – в тихом ужасе молвил Имауши. – Почему что? – спросил Харучие. – Почему Сенджу постоянно дразнит и злит своего врага? – Это моя вина, – ответил на вопрос мужчины царь Атлантиды. – Море не любит когда его сдерживают, – боги и Белый Леопард застонали. Они не раз слышали эту поговорку от морских жителей и их детей. Аннабет и Гроувер осторожно двигались вслед за фуриями, поглядывая на открытую дверь. Я вынула из кармана шариковую ручку и снял колпачок. Меч вытянулся у меня в руке, поблескивая обоюдоострым клинком. Фурии заколебались. Миссис Доддз уже довелось отведать Анаклузмоса. Его вид ей явно не понравился. — Сдавайся немедленно, — прошипела она, — иначе будешь обречена на вечные муки. — Красиво сказано. — Берегись, Сенджу! — крикнула Аннабет. Миссис Доддз захлестнула бичом мою руку, державшую меч, остальные фурии с обеих сторон бросились на меня. Мою руку словно облили раскаленным свинцом, но мне удалось не выронить Анаклузмос. Эфесом я ударила фурию слева, заставив ее плюхнуться на сиденье. Повернувшись, я нанесла разящий удар фурии справа. Едва только лезвие коснулось ее шеи, она с воплем взорвалась облаком пыли. Аннабет поймала миссис Доддз борцовским захватом и швырнула на спину, пока Гроувер старался вырвать из ее рук хлыст. – Давайте детишки, вы сможете, – подбадривал взволнованый Ран троицу. — О! — заскулил он. — Горячо! Жжется! Фурия, которую я оглушила эфесом, вытянув когтистые ламы, снова подкралась ко мне, но я взмахнула Анаклузмосом, и она рассыпалась в труху. Миссис Доддз старалась сбросить со спины Аннабет. Она брыкалась, махала когтистыми лапами, шипела и кусалась, но Аннабет держалась стойко, пока Гроувер не связал ноги миссис Доддз ее собственным хлыстом. В конце концов оба повалили ее в проход. Фурия попыталась приподняться, но ей не хватало места, чтобы выпростать крылья летучей мыши. — Зевс уничтожит вас! — пообещала она. — Аид заберет твою душу! — Braccas meus vescimini! — звонко крикнулА я. До сих пор не пойму, как у меня выскочила эта латинская фраза. Думаю, она означала: «Пошла в задницу!» Удар грома сотряс автобус. Волосы у меня на голове зашевелились. – Что на этот раз? – на грани обморока задал вопрос Такеоми. – Я очень надеюсь, что это не то, что я думаю, – нахмурился лорд Посейдон. — Сваливаем! — пронзительно крикнула Аннабет. — Немедленно! Дважды повторять не пришлось. Мы бросились наружу и увидели, что остальные пассажиры, как сомнамбулы, бродят кругом, спорят с шофером или бегают кругами, вопя: «Мы все погибнем!» Турист в гавайской рубашке успел сфотографировать меня, прежде чем я убрала меч. — Наши рюкзаки! — осенило Гроувера. — Мы оставили свои… БУУУУМ! Стекла автобуса вылетели, пассажиры ринулись в укрытие. Молния пробила в крыше настоящий кратер, но по злобным стонам изнутри я поняла, что миссис Доддз все еще жива. — Бежим! — скомандовала Аннабет. — Она вызывает подкрепление! Надо убираться! Мы углубились в лес, дождь превратился в настоящий ливень; позади полыхал автобус, впереди не было ничего, кроме тьмы. – Мой брат пытался убить мою дочь, – смертельно спокойным тоном произнес отец Сенжу. Все напряглись на своих местах. Каждый сог ощутить ауру опасности вокруг морского божества. И никто не хотел обращать его внимание на себя.