встречи в другом мире и джазовые дни, руководство по нахождению девушки из зеркала

и прорвались твои рыданья,

и я увидел в первый раз

незащищённое страданье

твоих невыдержавших глаз.

евгений евтушенко, февраль 1957

аластор – потрясающий радиоведущий. таких, как он, будут вспоминать и через десять лет, и через пятьдесят. он закрывает дверь в студию и оставляет ключ в кармане. очередной рабочий день (!как всегда блестяще) завершен. аластор неизменно себе улыбается во все тридцать два зуба и идёт по улице, наполненной запахами, танцами и людьми. аластор счастлив. точнее, так кажется со стороны. каждый мимопроходящий возле него человек думает, что радиоведущий определённо доволен своей жизнью, и, конечно же, абсолютно нормален – и он ошибётся. у аластора длинное чёрное пальто с внутренними карманами, как у раскольникова. у него блестящие и, как всегда, идеально чистые очки без единой царапинки. идеально выглаженная рубашка и вытертые до блеска ботинки. аластор пахнет дорогим парфюмом, а ветер на улице укладывает его волосы ещё лучше. кажется, аластор нормальный, он точно такой же человек, как и любой другой из этого города. но четыре человеческие головы и мясо в кастрюле в его холодильнике так не считают. громкое гавканье отвлекло человека от мыслей. аластор обернулся – адское создание – вернее, собака. кажется, бешенная. бежит со скоростью света и направляется прямо на него. первым делом у него сработал не страх, а брезгливость. парень грубо отпихнул от себя собаку ногой, но та подпрыгнула и почти что вцепилась в его живот.. почти. произошло что-то странное. нет, конечно, жизнь аластора странная сама по себе, но сейчас было что-то совсем не то. то ли звёзды сложились иначе, то ли ветер поменял своё направление, но собака с раздирающим воем отлетела от него на несколько метров, а затем сразу же убежала. странно. слишком странно для обычного дня. в повседневной жизни аластора собаки кусаются, а не летают. но молодой человек лишь придержал улыбку, взял дипломат покрепче и пошёл далее по улице, а ветер легонько обдувал его шею. аластор наступил на лужу, но он даже туда не посмотрел. а зря. оттуда грустным взглядом на него смотрела светловолосая девушка с большими глазами. *** наконец-то дом! запах крови стал чуть-чуть сильнее. пора обновлять освежитель. аластор тщательно выбирает пластинку для этого дня. если он выберет не ту, то вся его жизнь до этого момента была зря. и, как специально, лучшая песня находится почти сразу – you'll never be fully dressed without a smile. исполнителя он подзабыл, но в процессе обязательно вспомнит. аластор подходит к проигрывателю и вталкивает пластинку в него. божественные звуки джаза наполняют его комнату, и он растворяется в музыке. пока аластор раскладывает уличные вещи по полкам, в зеркале виднеется неестественное свечение. сначала парень не обращает на него внимания, но затем оно повторяется. и ещё раз, и ещё. аластор стоит у зеркала. и зачем подходил? что он хотел в нём увидеть? но вот опять разгорается искра, и она похожа на девичий силуэт. ну и бред. ему нужно расширить курс своих таблеток. девушка в зеркале! или это одна из его жертв, которая собирается отомстить за свою смерть? но она вроде как настроена вполне дружелюбно. даже более, чем. силуэт приобретает более внятные черты (аластору до сих пор кажется, что у него жар и он лишь насмешливо улыбается), и девушка довольно причудливой внешности смотрит на него из той стороны. – забавно. я на столько съехал с катушек, что вместо себя в зеркале я вижу бледную девчонку с рогами. – он хмыкает и закатывает глаза, собираясь уйти на кухню. но его останавливают. – мне так приятно, что ты их заметил! – девушка кокетливо улыбается и поправляет пряди волос, закрывающие рога. – обычно все говорят, что они слишком маленькие. милый, скажи, ты меня помнишь..? – в её голосе звучит надежда и немного отчаяние. странная смесь. но имеет место быть. – как я могу помнить того, кого в жизни не видел, дорогая? – аластор смеётся и надевает чёрные перчатки. вероятно, для готовки..? – значит не помнишь... но я-то всё о тебе помню, ал. девушка в зеркале исчезает. аластор на секунду подумал, что галлюцинация прошла, но тут же ощущает странное прикосновение к своему лицу. будто чьи-то нежные ладони гладят его скулы. противно. аластор пытается отойти, отдёрнуть их, и в то же время понять, что происходит. в его доме поселился человек-невидимка? руки перебираются с щёк на плечи, с плечей – на спину. и будто слова из самого ветра доносятся до его уха: «теперь-то ты меня вспомнил?» аластор отдёргивается и шарахается на диван, тяжело дыша, а его улыбка теперь истерическая. он пытается опять надеть маску я-такой-загадочный-блин-клас, но не получается, и парень нервно смеётся. – что за чертовщина.. нет, у меня точно жар. – он быстро подбегает к шкафу и бросает на пол коробку с лекарствами, ища жаропонижающее или противовоспалительное или что-то в этом роде. и оно находится! только не аластором. таблетки взлетают в воздух и кружатся там, а аластору остаётся только сидеть на полу и с истеричной улыбкой и безумными глазами наблюдать за этим. но он медленно встаёт и потирает виски. затем вздыхает и идёт обратно в зал, так и не убрав коробку на место. он подходит к зеркалу, а девушка с рогами уже тут как тут. – кто ты, чёрт возьми, такая? – злится. и ведь непонятно: то ли на себя, то ли на неё, то ли на зеркало, на котором он заметил одно маленькое пятнышко. – оу, я обязательно возьму, не переживай. – ветер гладит его ладони,– моё имя – шарлотта. но тебе можно просто чарли! – она улыбается и хихикает, протягивая руку к зеркалу и останавливая его на стекле. – и я была с тобой всю твою жизнь, ал. – ага, – говорит он, – тогда я аристотель. аластор закатывает глаза, но тут его посещает мысль из четырёх букв. вуду. кто, зачем и почему они здесь и сейчас – неизвестно. у молодого человека было много контрактов с ними, и он постоянно ходил к мастерам. но что-то шарлотта не особо напоминает ему кого-то из друзей на той стороне. – ты.. связана с вуду? или ты из потустороннего мира? – аластор неуверенно подходит ближе к зеркалу, разглядывая девушку. – нет. но ты обязательно всё узнаешь.. позже. уж точно не скоро, важно то, – она влюблённо смотрит на аластора и кладёт свою руку на него, разделённую с ней стеклом.– что мне стало очень сложно держать свои чувства в себе.. раньше я навещала тебя не так часто, а сейчас я стала позволять себе думать о тебе, смертном, постоянно. вокруг аластора образовался непонятный поток из прикосновений. то ли руки, то ли что были рядом с его частями тела вплотную. кто-то взъерошил его волосы, от чего он раздражённо их пригладил, кто-то ущипнул его на щёку, кто-то прижался к груди. аластор лишь поднял бровь и чуть отшатнулся. – я надеюсь, та собака не успела тебе навредить? я так боялась, что она, не дай люцифер, тебя покусает.. – чарли грустно вздохнула. что? собака? как она могла узнать о собаке? неужели тот поток силы или непонятно чего был.. нет. это бред, это точно бред сумасшедшего, этого не может быть. он не главный герой фильма ужасов – за ним никак не может следить дьяволица из зеркала и кружить предметы вокруг. это всё... невозможно. или не совсем? *** он не помнит, какой это по счёту стакан виски. он вряд ли помнит о своём радио-эфире днём, а уж об надобности разговаривать ночью потише он и напрочь забыл. – это-о музыка вашей души, чёрт ва-ас дери! ик! в наше.. ик.. время молодёжь така-ая тупая! ха-ха-ха! один я г-герой.. знаю, что джаз переплюнет б-блевотную попсу-у! с кем он разговаривает и для чего, пока что остаётся загадкой. аластор сидит на деревянном стуле. перед ним на столе стоит бутылка виски, мясо и два стакана. зачем два? он сам не знает, только из одного он пьёт, а второй был наполнен только один раз, и до сих пор не опустошён. аластору плохо. он улыбается даже тогда, когда пьяный. он смеётся, но потом он плачет. затем он жалуется на жизнь, затем восхваляет себя до уровня бога, а затем принижает себя ниже плинтуса. говорит, что люди могут его и не любить, но мясо он готовит отменное. ему одиноко? да, наверное. иначе бы он точно не стал беседовать с воображаемым собеседником у себя дома. иначе бы его лицо не было бы красное от слёз, а губы бы не болели от смеха. – вот, с-скажи мне пожалуйста, ик.. меня.. ик.. можно любить? тишина. – мама? опять тишина. – мамочка... я.. ик.. с-скучаю, мам! с-скучаю.. я т-такой мерзкий, да, мам.. ты даже.. –аластор захлёбывается в собственных слезах,–не х-хочешь со мной говорить? ты д-даже ничего не выпила.. он смотрит на полный стакан виски и слёзы потекли в разы сильнее. аластор устаёт плакать и его голова опускается на стол. там он немного побредит, а затем уснёт. лампочка над ним изредка мигает. пахнет алкоголем, сыростью и слезами. у аластора запачканные очки. его щёки стали шершавыми. ресницы мокрые и опадающие, как листья. мясо отдаёт холодом и уже не таким вкусным запахом, каким должно было отдавать. но аластор спит. по крайней мере, сейчас ему не больно. его волосы чуть-чуть колышет не пойми откуда взявшийся в комнате ветер. знакомые ощущения. жаль, что сейчас он их не почувствует. шарлотта садится на стул рядом с ним и смотрит на него. долго смотрит, печально смотрит. она гладит его волосы, аккуратно перебирая пряди. подушка и одеяло материализуются из спальни сюда. она аккуратно подкладывает мягкую ткань под его голову, чтобы тот поспал спокойно. чарли гасит лампочку, моет чашки и относит тарелку на кухню. вновь садится рядом с аластором. – когда-нибудь.. я обещаю тебе, когда-нибудь ты перестанешь быть один. она целует его в лоб, смотрит на него в последний раз и растворяется в пространстве.