Кубок теней

      Каждый день в течение недели Малфой давал ей новый пазл. С каждой последующей коробкой сложность сборки возрастала. Это даже казалось оскорбительным. Словно он оценивал её, проверяя, хватит ли у неё умственных способностей сложить картинку.       Хватало.       Гермиона без единой реакции собирала пазлы, а остаток дня проводила в одиночестве у себя в комнате.       Но с каждым днём задачки становились всё более энергозатратными. Сто деталей. Пятьсот деталей. Тысяча деталей. Пять тысяч. Каждый новый пазл вынуждал её проводить в гостиной всё больше и больше времени.       Малфой как будто хотел, чтобы она находилась рядом.       Он просто сидел. Писал. Читал. Решал дурацкий кроссворд.       — Восемь по вертикали. Показательный пример для магического изучения, — протянул Малфой, постукивая пером по «Ежедневному Пророку».       Гермиона оторвала взгляд от наполовину собранной рамки изображения.       — Образчик, — нахмурилась она.       Малфой одобрительно хмыкнул, записывая ответ.       С этого момента он начал донимать её вопросами из кроссворда.       — Одиннадцать по вертикали. Смена места или переход в другое место.       — Перемещение.       Росчерк пера.       — Восемь по горизонтали. Панцирные ракообразные, обитающие на Фиджи.       — Огнекраб.       Росчерк пера.       — Семь по горизонтали. Мужчина препубертатного возраста.       — Малфой, ты наверняка знаешь ответ, — буркнула Гермиона.       — Если бы знал, то не спрашивал бы, очевидно? — он ухмыльнулся.       Гермиона фыркнула, вставляя кусочек пазла в прорезь, которая определённо не подходила для этой детали, но вся треклятая картина представляла собой одно сплошное голубое небо — каждый фрагмент выглядел абсолютно одинаково.       — Идиотизм, — пробормотала она.       Малфой отвёл взгляд от газеты.       — Это восемь, а не семь.       — Мальчик! — рявкнула Гермиона.       Росчерк пера.       Такими темпами Гермиона проведёт здесь весь день. Она тихо застонала от досады.       — У нас же не будет очередного срыва? — уколол Малфой.       Гермиона оскалилась, не выдержав:       — Зачем мы вообще это делаем?       — Умственная стимуляция. Предписания целителя.       — Почему мы не можем вместо этого потренироваться? — пробубнила она, ставя своё здравомыслие выше гордости. Гермионе было всё равно, чем они займутся, если так она сможет исчезнуть из этой чёртовой комнаты.       Малфой закрыл газету и взял в руки книгу.       — Тебе это не нужно, — ответил он, лениво перелистывая страницы.       Гермиона проигнорировала его замечание.       — Я хочу тренироваться с Роном.       — Я ведь уже сказал, — вздохнул Малфой, — тебе не нужны тренировки, к тому же я совершенно не хочу, чтобы мой дом провонял Вислым.       — Ты сказал, если я выживу, то смогу просить того, кого захочу.       — Я сказал, если выживешь в трёх этапах. А ты даже с одним не справилась.Технически сейчас ты дышишь благодаря мне. Если в следующий раз действительно справишься сама, тогда я подумаю.       Гермиона уничтожила ту малую часть пазла, которую успела собрать, и швырнула её обратно в коробку. Нуждаясь в передышке, она скрестила руки на груди и уставилась в стену.       К этому она уже привыкла. Стимуляция — просто другое название пытки.       Прошло несколько часов, но никто из них так и не проронил ни слова. Малфой продолжал попеременно читать и писать, а Гермиона в тысячный раз задалась вопросом, почему он не нашёл себе занятие поинтереснее. Ведь он же Наследник? Он должен отправляться на миссии или убивать мирных жителей.       Это то, что происходит с солдатами, когда они выигрывают войны? Они просто возвращаются домой и целыми днями сидят, ничего не делая?       — Как ты это сделала? — нарушил мирную тишину Малфой.       Гермиона взглянула на часы: было всего четыре. Оставался ещё час.       — Что? — она вздохнула.       Малфой закрыл книгу.       — Огонь. Ты не колдовала заклинание.       Значит, теперь он всё-таки спросил.       Если честно, Гермиона и сама не знала, что именно колдовала. Она вообще не помнила, чтобы чертила руну или что-то произносила.       — Это такая забавная штука, которая называется магией, Малфой, — ехидно заметила Гермиона, стараясь перевести тему.       Малфой на удочку не попался.       — Ты начала колдовать ещё до того, как твоя рука коснулась палочки. Другие могли и не заметить, но не я.       В конечном счёте Гермиона повернулась и посмотрела на Малфоя, растерявшись из-за проступившей серьёзности на его лице.       — Может, тебе просто померещилось, — осторожно ответила она.       — Может, — пожал плечами Малфой. — Или я просто знаю, что тебя нельзя недооценивать.       — Оу? И откуда ты это знаешь?       Он опустил локти на колени, перегнувшись через стол.       — Оттуда, что ты ещё дышишь, — прошипел он. — Несмотря ни на что, ты по-прежнему здесь. По-прежнему обходишь окружающих. Твоё неприятие неудач не поддаётся самой смерти.       Гермиона фыркнула.       — Из тебя вышел бы отличный мотивационный оратор.       Малфой пропустил её колкость мимо ушей.       — Ты слышала об истерической силе?       — Что, прости?       — Истерическая сила, — повторил он.       Гермиона свела брови к переносице.       — Я знаю, что такое истерическая сила, Малфой, но не понимаю, к чему ты клонишь.       Волшебник постучал пером по записной книжке.       — Я думаю, это то, чем был пожар. Мощный адский огонь, который ты вызвала без помощи палочки из-за сильного стресса.       — Звучит правдоподобно, — солгала Гермиона.       Малфой принялся что-то строчить в дневнике, и Гермиона уже почти вернулась к созерцанию стены, когда её осенил один вопрос.       — Как ты успел вовремя достать мне противоядие? — полюбопытствовала она.       Малфой не поднимал глаз от книжки.       — Я аппарировал.       — Волшебники не могут аппарировать на территории Хогвартса.       — Наследники могут, — ответил он, растягивая слова.       Гермиона поджала губы: так вот как он добрался до неё в лесу.       — У тебя что, был под рукой свежий яд акромантула?       — Нет, — безразлично, как само собой разумеющееся, произнёс Малфой. — Я аппарировал в лабораторию зелий и забрал последнюю дозу у Нотта.       Лишь простое сложение букв в его фамилию было сродни удару под дых.       — И он отдал её тебе? — с нажимом спросила она.       — Я не то чтобы спрашивал, Грейнджер, — осадил он, быстро перелистывая страницы назад. — На это ушло всего две секунды.       Две секунды. За две секунды могло произойти многое.

***

      Джинни думала, что за нападение на оборотня и, как следствие, его проломленный череп у неё будут неприятности, но вышло наоборот. В стае существовала иерархия, и она определила в ней своё место.       Финн только одобрительно кивнула, а остальные отступили. Даже тот, кого она приложила сковородкой, вроде как не имел к ней никаких претензий, будто получать по голове кухонной утварью — дело для них вполне привычное.       Похоже, волки не держали обид, что оказалось для неё чуть ли не счастьем. Джинни и думать не хотела, что бы сделала, реши он ответить. Даже в человеческой форме самый слабый член стаи мог запросто одолеть её.       Профессор Люпин всегда казался ей усталым и измождённым, но эти оборотни были полны энергии и здоровья. Даже у пострадавших в огне светилась кожа. Словно сам факт принадлежности к стае придавал им сил. Несмотря на постоянную облачность и недавние смерти, лагерь процветал.       На ужин Джинни позвали к остальным. В этот раз неловкого молчания не было. Стая продолжала болтать, как будто её здесь и вовсе не было.       В тени Джинни просидела недолго — крупный мужчина, который чинил её палатку, вскоре решил завязать с ней разговор.       — Я Малыш, — буднично оповестил он.       Джинни моргнула, уверенная, что ослышалась.       — Типа ты ребёнок?       Лысый мужчина покачал головой, усмехнувшись.       — Нет, Малыш, — поправил он.       Только когда он протянул ладонь для рукопожатия, Джинни поняла, что он говорил о своём имени.       Она фыркнула.       — Начерта родители назвали тебя малышом?       — А они и не называли, — он шире улыбнулся.       — На самом деле его зовут Ангус, — пояснил высокий азиат, высунувшись из-за массивной спины Малыша. — Изначально у него был тёзка. Малыш был младшим, поэтому мы стали называть его Малыш Ангус. Сокращённо — Малыш. В итоге настолько привыкли, что полное имя больше уже и не используем.       — А где второй Ангус? — спросила Джинни.       — Большой Ангус? О, он мёртв.       — Мёртв-мёртв, — добавил Малыш.       Джинни даже не хотела спрашивать, как это произошло.       — А меня кто-нибудь представит? — оживился брюнет с перевязанной головой, на которого ранее напала Джинни.       — Это Джек, — вздохнул высокий. — А я Газ.       Джек выжидающе посмотрел на Джинни.       — А ты? — вскинул он брови.       Джинни была почти уверена, что все здесь уже знали её имя.       — Джинни, — коротко ответила она, всё ещё с настороженностью поглядывая на этого оборотня: такая быстрая способность прощать и забывать казалась нереальной.       Возможно, она ударила его слишком сильно.       — Она Краснуля, — уточнил Малыш.       Лицо Джека просияло.       — О, Красная Шапочка!       — Обманутая большим злым волком, — пропел Газ.       Джинни понятия не имела, о чём они.       — Просто Джинни, — пробормотала она.       — М-м, Красная тебе идёт больше, — игриво ответил Джек.       — Ага, — кивнул Малыш. — У нас здесь есть место только для одного милого имени, и я его уже занял.       — Слышала? — Джек усмехнулся. — Он его застолбил. Теперь ты просто Красная.       Разговор свернул на темы, смысла которых Джинни не понимала. Пока она спокойно ела, в обсуждении начали мелькать такие слова, как «Сила» и «Световой меч».       В это время Финн медленно ходила вокруг костра, уделяя время разговору с каждым сидящим. Все склоняли головы в знак приветствия, обращаясь к женщине с таким почтением, какое Джинни видела только в адрес Дамблдора или Гарри.       В конце концов Финн подошла к Уизли и села рядом с ней. Она достала из кармана куртки сигарету — хвала Мерлину, что хотя бы с одним предметом Джинни была знакома. У Виктора было пристрастие к этим вещицам.       В её сцепленных руках появилось странное приспособление. Лёгким щелчком Финн зажгла маленькое пламя, которым прикурила сигарету, а затем быстро захлопнула его, погасив огонь.       Джинни уже видела нечто подобное, правда, то было больше и сделано из металла. Устройство Финн было куда компактнее и украшено странной розовой обёрткой.       — У тебя нет палочки? — спросила Джинни, указывая на магловский предмет.       Финн выдохнула облачко дыма.       — Нет, конечно, я не деревяшка.       Джинни уже догадалась, что «деревяшками» здесь называли ведьм и волшебников.       — А здесь вообще кто-нибудь является… деревяшкой?       Финн сделала глубокую затяжку.       — Альфа. Ты. Щенок. Кэл и Флинт.       — Кэл ещё жив? — с изумлением спросил Джек, очевидно, подслушивая их разговор.       — Ага, — отозвалась Финн. — Кстати, ты должен мне двадцать фунтов.       Джек удивлённо покачал головой.       — Ну и чёрт.       — Первачок выжил, — ухмыльнулся Малыш.       — Значит, если здесь только четыре волш… эм, деревяшки, — поправила себя Джинни, — тогда вы все маглы.       — Нет, мы волки, — внесла ясность Финн.       — Когда-то я был маглом, — добавил Газ.       Джек кивнул:       — И я. Не все из нас королевских кровей, — усмехнулся он, отвешивая преувеличенный поклон в сторону Финн.       Джинни посмотрела на бету, которую ничуть не смутил этот странный комментарий.       — Королевских кровей? — переспросила Джинни.       — Финн принадлежит к клану Иден, — гордо ответил Малыш. — По родословной.       Растерянное лицо Джинни побудило крупного волка уточнить.       — Она родилась волчицей.       Ошеломлённая, Джинни откинулась назад, оглядывая окружающих в поисках хоть малейших признаков лжи. Не обнаружив таковых, она повернулась к Финн, которой, казалось, наскучил этот разговор.       Джинни сглотнула.       — Как это возможно?       — Секс, генетика и мейоз, — с ухмылкой ответила она.       Увидев мертвенно-бледное лицо Джинни, волчица вздохнула.       — Волки не появились из ниоткуда, — тихо заметила Финн. — Был первый. И я — одна из его последних потомков.       Джинни не слышала ничего подобного. Ни на уроках с Люпином, ни от Билла, ни из учебников, которые она перешерстила после нападения на брата.       — Но… — Джинни резко втянула в себя воздух. — Я… я думала, это проклятие?       Финн понимающе улыбнулась и, выпустив последний клуб дыма, затушила сигарету ботинком.       — Это дар.

***

      Дни становились всё более странными. Ночи — и подавно.       Свист. Голоса. Сны.       Гермиона не до конца понимала, что происходило по-настоящему, а что — нет. Каков был их источник: обстановка, разум или сновидения.       Гермиона боялась засыпать. Боялась снова увидеть Не-Гарри.       Она не знала, связано ли это между собой или она просто накручивала себя. Но ей начал сниться повторяющийся сон, в котором она стояла на пороге собственных разрушений. Она оказывалась в центре замёрзшей пустоши, окружённая лишь смертью. В лесу, который она обратила в ничто.       А потом она слышала его. Зов. И все силы уходили на то, чтобы не поддаться и не побежать в его сторону, даже если от этого звука кожа покрывалась мурашками. Он был тревожным, жаждущим и любящим.       Он сводил с ума.       Если она не будет спать, то не увидит ни Не-Гарри, ни замёрзшего леса, поэтому полночные часы Гермиона проводила за тренировками.       Она повторяла техники, которым учил её Дэррил, указательным пальцем имитируя палочку. Гермиона перебирала каждое воспоминание, что он показывал, воспроизводя формулы утраченных заклинаний и пересказывая списки ингредиентов для зелий и ритуалов, стёртых из истории.       Возможно, всё это было чепухой. Выдуманные ею слова и движения с целью оградить себя от изоляции в Азкабане. Но это было единственное, что у неё осталось.       Единственное, что она знала.       Рутина. Рутина. Рутина.       Контроль.       Когда гул в крови становился слишком сильным, Питон сжимал её шею. Оглушительный шум сменялся учащённым биением пульса из-за невозможности наполнить лёгкие воздухом. А когда начинался звон в слабеющем от недостатка кислорода теле, гул прекращался полностью.       Только тогда она снова могла дышать. Только тогда могла насладиться моментом настоящей тишины.       Это быстро превратилось в своего рода нездоровую игру. Гермиона намеренно доводила себя до предела, подпитывая гноящуюся внутри магию, пока Питон не сжимал её шею почти смертельной хваткой.       У Гермионы не было ни острых камней, ни колющих предметов, которыми она могла бы истязать своё тело. Да и в ином случае Питон не позволил бы ей причинить себе вред.       Но вот он мог навредить ей.       И она позволила. Она научила.       Рутина. Боль. Контроль.       Иногда этих манипуляций не хватало, чтобы подавить беспокойство внутри. Тогда Гермиона упражнялась с новым телом, дарованным ей.       Приседания, отжимания, выпады, пресс.       Что угодно, лишь бы отвлечься от постоянного шума. Гула, гудения, проклятого свиста.       Ночи были тем временем суток, когда она особенно остро осознавала собственное безумие.       И всё же Гермиона не могла спать. Не позволяла себе. Не раньше, чем выматывалась настолько, что сны о лесах, голубых глазах и отчаянных криках о помощи растворялись в небытии.       Но этого было недостаточно.       Детский голос всегда звал её.       Сегодня была одна из таких ночей.       — Прошу. Помоги.       Гермиона наконец смогла доползти до кровати, рухнув на подушку, — тело болело, а горло саднило. Она безуспешно пыталась абстрагироваться от отдалённых криков, как вдруг услышала скрип половиц в коридоре. Самый настоящий скрип.       На чистом адреналине Гермиона подскочила на ноги и панически бросилась к двери спальни, загородив её собой.       Замка не было. Не было и свободной мебели, с помощью которой удалось бы забаррикадироваться, — а всё из-за дурацких чар приклеивания. Поэтому Гермиона схватилась за ручку и навалилась на дверь всем телом.       Снова скрип. Шарканье.       Кто-то находился за дверью. Как минимум, в реальности этого предмета в данный момент она не сомневалась.       Гермиона затаила дыхание, когда шаги стали чётче. Она хорошо была знакома с подобными звуками — слишком долго прожила в страхе перед их приближением к её камере.       Эти шаги были тихими, вялыми. Кто-то шёл босиком. Неуверенно. Шаги приблизились к её двери, а затем отступили. В движениях находящегося по ту сторону не было последовательности, словно он был дезориентирован. Возможно, пьян.       Она услышала шорох одежды, задевающей стены коридора, и неровный скрип при спотыкании. Гермионе проглотила искушение распахнуть дверь, чтобы раскрыть личность нарушителя тишины и узнать причины его появления.       Может, целитель Льюис? Или эльф?       Это точно был не Малфой и не его мать. Они не походили на людей, способных бесцельно бродить по ночам.       Шаги растворились в ночи, и Гермиону понемногу начало отпускать. Она мысленно поблагодарила Гекату за эту небольшую милость.       И тут она услышала это снова. Как самый настоящий гром среди ясного неба — прямо за дверью.       Свист.       Тот самый весёлый мотив, который она слышала бессчётное количество ночей до этого.       Свист. Свист. Свист.       Затем, в паузах между мелодией, прозвучал новый звук, шёпотом коснувшийся слуха Гермионы.       — Прелестная пташка.       Смешок.       — Прелестная пташка?       Гермиона медленно отошла от двери. Попятившись в ванную, она опустилась на кафельный пол душевой кабины. Чтобы не издать ни звука, она плотно зажала рот руками.       Шаги стихли, а вместе с ними — свист и бормотание о птицах.       Гермиона просидела в ванной до рассвета.

***

      Джинни проснулась от шума и суеты возле палатки. Сонная и дезориентированная, она неуклюже поднялась и побрела на воздух.       Несмотря на поздний час, в лагере царило оживление. Джинни зевнула и, поёжившись от холода, вернулась внутрь, чтобы накинуть что-нибудь тёплое.       Едва она успела натянуть на себя кофту, как в палатку ворвалась Финн.       — Одевайся, — приказала бета.       Джинни указала на свои расстёгнутые брюки.       — А я что, по-твоему, делаю? — проворчала она.       Финн прикусила губу — от её миниатюрной фигуры волнами исходила тревога.       — Что? — спросила Джинни. — Что происходит?       Бета бросила на неё тяжёлый взгляд, от которого у Джинни внутри всё неприятно сжалось.       — Мы получили известие, что альфа вернулся. Он скоро будет здесь.       Джинни сдержанно кивнула. Она знала, что это лишь вопрос времени.       — С ним Флинт, — нерешительно добавила Финн. — По его приказу.       — Хорошо, — медленно ответила Джинни, пока ещё ничего не понимая по реакциям Финн. — И?       — И он собирается вызвать тебя на поединок.