Зверополис. Столько стоят мечты

Действие последнее. По следам прошедшего крокодила. Атака титана

      Табличка с выцветшей, вырезанной из дерева надписью «Игла в лапах портного», что висела между первым и вторым этажом, покачнулась когда входная дверь в пошивочную резко захлопнулась.       Остановившись Остинг дождался когда за ним закроются засовы. Скрежет металла о дерево. Убедившись что Диста заперла входную дверь он вышел на узкую улочку. В его голове ещё стояли последние фразы разговора с младшей дочерью.       — Папочка, подожди. Лепешки с мёдом почти готовы. — Заботливо рапортовала Диста, фартук которой был измазан в тесте, а кончики пальцев в мёде — последний скорей всего очутился там из-за того что она лапами лазила в банку с мёдом; Диста делала так всегда обосновывая это тем что проверяет не испортился ли мёд.       В любой другой бы день Остинг пожурил бы дочь, но этот день был особенным. Это было ясно ещё со вчерашнего дня, который перевернул их повседневное размеренно-унылое существование, встряхнув его как застоявшуюся банку с соленьями.       Слон. Покупка ткани за баснословные деньги. И последний обескураживающий факт обнаружился совсем недавно — это мешочек с десятком алмазов внутри мешка с серебром. Это вывело Остинга из равновесия сильнее, чем неожиданный удар от незнакомца в спину.       Объяснив Дисте что уходит не надолго он поспешно двинулся по улочке в сторону площади-рынка. Оттуда можно было попасть в центральным воротам — единственным входом и выходом из окружённого домами и стенами райончика. Сегодня он вновь должен заступать на дежурство по охране райончика. Но делать этого Остинг не сбирался.       В его заднем кармане тихо постукивали три серебряных монеты. Этого было достаточно чтобы договориться с кем-нибудь из смены для того чтобы подмениться. В соседнем кармане лежал мешочек с алмазами — его путь из этого паршивого райончика и шанс осуществить мечту.       Всё было обговорено ещё вчера во время праздника по хвостоборью. Пришлось сильно постараться, но ему удалось уговорить Лапимуса Лапим — довольно удачливого дельца по продаже ткани в Репод Сити. Это было невероятно сложно, с учетом того что Лапимусу придётся остаться в райончике на всю ночь, так как во время праздника хвостоборья ворота закрываются до утра.       Раньше Лапимус вел дела с Остигом. Он хорошо знал и самого портного, и его семью. Он также знал кто владеет отелем «Гокудо». Видимо у Лапимуса, так же как и Остинга, дела шли не самым лучшем образом. Последний пообещал ему выгодную сделку намекая, что она была очень выгодной. Это был решающий факт, иначе объяснить, что удачливый делец согласился на ночную встречу в одном из самых опасных номов было невозможно.       Всё шло наилучшим образом. О такой удаче даже мечтать было нельзя. Остингу в буквальном смысле казалось что он вытащил золотую рыбку. Не желая упускать такой шанс, он решил действовать как можно быстрее.       План был прост. Договориться с одним из сменяющихся или кем-нибудь ещё из смены, чтобы тот отдежурил этот день вместо него. Три монеты — более чем достойная оплата для такую просьбу. После чего нужно было забирать семью, серебро, бриллианты и выбираться за пределы стен. Прямо за воротами его будет ждать машина с Лапимусом. Он отвезёт их в лучший ном.       Что касается вещей — плевать, товар — его скупил тупой слон, их дом — любимая пошивочная — для него она уже давно превратилась в унылое место забвения, а вскоре и вовсе станет их семейным склепом. Больше его здесь ничего не держало.       Здесь всё распалось и загнило. Весь райончик больше походил наполовину утонувшую давным-давно рыбацкую лодку: застывшую у берега, медленно гниющею внизу, медленно опускающейся под воду, сверху покрытую мхом.       Свалить из райончика Дрирэйка в более благополучный район и желательно как можно быстрее — это был весь план Остинга. Единственное что его гложило и не давало покоя так это тот самый треклятый слон — мистер Боб.       «Да ещё и Окраине рассказал об алмазах. Зачем? — Ругал себя шёдший по узкой улочке крокодил. — Вот зачем я это сделал? Не знала она об алмазах и хорошо». Остинг знал почему он это сделал. Нет, не по неосторожности и даже не из-за желания поделиться несметными богатствами. Он это сделал потому что всю ночь в его не покидала мысль казавшейся ему такой не понятной, что даже страшной.       Неужели этот слон потерял в мешке с серебром алмазы случайно? А это вообще возможно? Это же бред! Или это всё было не случайно?       В его голове возникли слова Окраины, о том как она встретила Боба и о том что он ей сказал.

Надеюсь вы пройдёте испытание.

      Услышав голос дочери, что произнесли слова слона. Остингу показалось что произнёс их сам Боб. Самец крокодила вздрогнул. Всё произошедшее казалось безумием. А разобраться в нём было ещё большим безумием.       Остинг сдавил челюсть.       «Надоело! — В сердцах, мысленно вскрикнул он. — Надоело! Это мои алмазы. И моё серебро. Мы заключили сделку. Я у этого млека ничего не воровал. Он сам бросил мне мешок с серебром внутри которого были алмазы. Я-то тут причём?! — Не выдержав, Остинг несколько раз ударил себя пальцами лапы в грудь. — Да даже если он обратится к Дрирэйку… — крокодил вздрогнул, — сделка, есть сделка. А если ты такой идиот то это твои проблемы.       А если ты их в озеро кинул и забыл, в этом вода виновата? Алмазы мои, мои по праву. Так что можешь смело отсосать у себя хобот млек. Так тебе и надо. От вашего брата одни проблемы».       Задумавшись Остинг не заметил как приблизился к площади.       Удар!       Именно он вырвал из объятий ярко-яростных размышлений самца крокодила. Шум многочисленных зверей на площади-рынки ударил в него и оглушил, почти контузил. Неужели он так увлекся, что не слышал его.       Через мгновение он пришёл в себя.       Он находился в самом начале улицы. До площади оставалось всего с десяток шагов. Рокот исходящий от рынка несся по улочки уподобившись звуку усиливавшемуся в трубе. Восходящее солнце озаряла фигуры столпившихся рептилий. От их лап вверх уже взлетала едва заметная, похожая на смог, пыль.       От удара Остинг отшатнулся. Боль в плече.       — Ей! — Обернувшись, недовольно вскрикнул он обращаясь к незнакомцу что толкнул в его в плечо.       Одинокая фигура не молодого крокодила в грязном плаще, пошатываясь, двинулась в глубину той самой улочки по которой он шёл. Однако мгновенно приумерил пыл. Он сам не заметил незнакомца, да и лишние разборки с гостями райончика ему были не нужны. Остинг, прожив за стеной столько времени, мог узнать всех местных со спины. И тот, кто его толкнул в плечо, явно был не местным.       На его счастье, пошатываясь от алкоголя, темная фигура ничего не ответила, продолжая углубляться в чрево узкой улочки.       «Алкошня сраная» — мысленно выругался он. Добавил вслух, но не так вызывающе:             — Ей, тебе не сюда! — Крикнул он вслед незнакомцу, — Улица что ведёт к воротам в другой стороне. Остинг обернулся и указал в сторону площади-рынка, а именно туда, где уже собралась толпа гостей что желали покинуть райончик после празднования хвостоборья. Отмахнувшись и что-то невнятно промямлив, фигура продолжила свой петляющий путь. Сплюнув от негодования на асфальт, Остинг развернулся в сторону площади. Не успел он сделать шаг, как его голову пронзила ужасающее воспоминание.       Он вспомнил как в одном фильме который он смотрел, главный герой шпион-воришка, чтобы выкрасть секретные документы у млека как бы нечаянно толкнул его в плечо, а сам залез в карман и выкрал данные.       Лапа Остинга быстрее пули рванула к груди. Углубив её под пиджак он почувствовал как с такой же скоростью его сердце рванул в сторону внутреннего кармашка пиджака где лежал мешочек с алмазами.       ЧТО?!       Мелькавшие фигуры в лучах солнечного света стали растворятся, словно зрение перестало быть чётким. Он едва не пошатнулся на месте. Сердце норовило выпрыгнуть из груди. Хвала Судьбе! Его лапа нащупала тот самый мешочек с алмазами. Он прижал его к груди и теперь отчетливо чувствовал его бешено стучащим сердцем.       Остинг выдохнул. Зрение снова стало чётким, как и звуки. Он просто перенервничал и сам накрутил себе всякого. Конечно, можно было оставить алмазы в доме, но там и так целый мешок серебра. Как говорил его отец: «Не стоит разводить рыбу в одном водоёме».       Облегчение длилось не долго.       А что если он ловко подменил мешочек?!       Вспотевшие пальцы самца крокодила сквозь ткань стали ощупывать алмазы. Остинг выдохнул, почувствовав острые грани драгоценных камней. Он выдохнул так, что уподобился педофилу который добрался до тела невинного дитя.       Едва Отсинг сделал шаг, как в его голове скользнула безумная мысль.       А что если он подменял алмазы на похожие по форме камни?       Нервное подрагивание пробежалось по каждой клеточке его тела. Остинг уже намеревался достать алмазы, развернуть мешочек и поглядеть на его содержимое. К счастью мысли в его голове опередили необдуманное действие.       Стоя в мрачном переулке самец крокодила походил на маниакального психопата. Несколько раз глубоко вздохнув Остинг успокоился. Всё еще не разжимая одной лапой мешочек с алмазами, ладонью второй лапы он провел по лбу и морде. Пот. Он остался на ладони, поблёскивая глянцем на коже.       Алмазы всего день у меня, а я кажется превращаюсь в параноика. В глубине разума закралась мысль. Может Окраина права и мне стоит их вернуть?       Найдя в себе силы Остинг отпустил мешочек с алмазами и вынул из-под пиджака лапу.       — Нужно спешить. — Погоняя сам себя, тихо прошептал он.       Прибавив шаг, самец крокодила двинулся вперед и вскоре растворился в бесчисленном множестве фигур.       Петляющая фигура немолодого крокодила в грязном плаще двигался по узкой улочке. Чем дальше она углублялась, тем отчётливее его «пьяный шаг» становился тверже. Фигура уже не петляла по синусоиде. Бормотание прекратилась. Он выпрямился, расправил плечи. Чеканя твёрдый шаг как старый военный крокодил шёл твёрдо; уверенно двигаясь к намеченной цели, так словно он знал эту улицу как свои хвост. Последний, облачённый в пыльный подхвостик, слегка покачивался из стороны в сторону, как балансир. Шуршание подхвостника об асфальт разносилось по тихой улочке, что с каждым шагом сужалась.       Дома плотно прилегали друг к другу. Между ними появлялись небольшие проулки, где виделись обычные дворики. Одно дерево, близко посаженное к дому, задевала ветками фасад. Брошенная телега, на которой лежали искуроченные ящики. Вывески многочисленных заведений.       Фигура немолодого крокодила остановилась возле одной из таких. Он уже находился почти в самом конце улочки. Впереди, через пару домов, виднелась стена ограждающая райончик Дрирэйка. От дома до дома она перегораживала улицу, возвышаясь до самой крыши. Между домами улочки был натянут подвесной мостик, по которому можно было перебраться с крыши одного здания на другое. Он чуть-чуть покачивался, как будто кто-то недавно пробежался по нему.       Морда не молодого крокодила повернулась в сторону вывески. «Игла в лапах портного». Воспоминание.       Подавшись вперёд, самка крокодила пододвинула лапой черно-белые снимки поближе. На одной из них был изображён слон стоявший в узкой улочке возле здания с вывеской «Игла в лапах портного».       Без всякого сомнения, это было то самое место на фотографии. Пробежавшись взглядом по табличке он заметил как на втором этаже дернулись шторы. Значит, тут кто-то живет.       — Но кто? И зачем ты приходил сюда Миандрий? — Логично задался вопросом Манахэт.       Двинувшись дальше по улочке он заметил закрытые ворота в проулке между домами.       Скорей всего он вел к заднему дворику пошивочной. Протиснувшись взглядом в щели запертых, ворот Манахэт заприметил еще одну важную деталь — проулок был очищен от старого хлама.       «Значит слон посещал жителей этого дома» — сделал вывод он. Это, подобно ударению в слове акцентировало внимание на выше заданном вопросе.       Он двинулся дальше и уже совсем скоро очутился в конце улицы возле дома, где находились сложенные в стопку ящики. Судя по ракурсу и положению камеры, Маккоя снимал Миандрия именно из этого места.       Свернув за ящики, Манахэт углубился уже в совсем маленький переулок. Такой узкий, что если он вытянет лапы то сможет достать от стены одного дома до другого. Такие проулки обычно соединяли между собой улицы.       Прибавив шаг, Арбитр решительно двинулся вперед. Шаг за шагом. Под нижними лапами «чвакал» прогнивший деревянный настил. Он переступал всевозможный мусор. Хвост задевал разбросанные пакеты.       Уже ближе к середине проулка Манахэт увидел крупную фигуру. Она зашла в проулок с другой улицы и стала приближаться к нему.       Через непродолжительное время он уже они встретились почти посередине переулка, возле обветшалой двери, предназначение которой скорей всего заключалось в запасном выходе из дома.       — Доброе утро. — Остановившись возле Арбитра, вежливо поздоровался крупный крокодил.       Приподняв голову, Манахэт поглядел на более крупного собрата.       — Всё хорошо Апатон? — Заметив легкое недоумение в глазах меджая, спросил немолодой крокодил.       — Хотел выразить благодарность за то, что вы выбрали меня на это важное задание. — Апатон опустил голову, сделав поклон.       — Ты хорошо справился со зданием в по устранению бандитов напавшие на поезд «Тайхо» в «Диких Землях».       — Отомстить за смерть Холта была для меня большой честью. Я счесть буду носить его хопеш сэр. — С уважением ответил Апатон говоря о ликвидации тех самых лучников-музыкантов, что убили меджая Холта на кровавой свадьбе Бинди и Ука. Манхэт кивнул.       — Не будем терять времени. На этот раз задание у нас намного сложнее. — Открыв дверь, Арбитр зашёл в дом.       Последовав за ним Апатон скромно поинтересовался:       — Я знаю, что мы должны ликвидировать одного слона по имени Боб Бобов.             Позвольте поинтересоваться — за что?       — Этот Боб Бобов не тот за кого себя выдаёт, — зайдя в пустой коридор, ответил Манахэт, — у «Клана Арбитр» есть веские основания предполагать, что именно он стоит за всем тем кошмаром в Репод Сити.       Апатон хотел что-то сказать, но Манахэт опередил его, объяснив:       — В строжайшей секретности мы выяснили, что в городе готовится переворот. Как «Клан Арбитр» мы должны предотвратить его. Этот Боб Бобов, — Манахэт брезгливым тоном выделил имя слона, — на самом деле очень опасный агент. Скажи Апатон, ты знаешь кто такие Специалисты Фундаментального Построения? Развернувшись к меджаю, спросил Арбитр.       — Я слышал о военной программе «СФП», но всегда считал это мифом. — Правдиво ответил Апатон. — Я так же знаю, что муж госпожи Беатрис мистер Ала́н имеет такую подготовку, — он смутился, слово ненамеренно оскорбил мужа главы «Клана Арбитр», найдя в себе силы, решил говорить правдиво, — я так же думал что это всё военные басни, что бы поднять статус простого сына рыбака, сэр.       — Так или иначе, мы знаем, что настоящее имя Боб Бобова Миандрий, — произнёс Манахэт, добавив про себя: «Если это его истинное имя», продолжил, — он агент, засланный сюда с одной целью — произвести переворот в Репод Сити. Теперь ты осознаёшь серьезность нашего задания?       — Я приложу все усилия, чтобы не подвести «Клан Арбитра» и госпожу Беатрис.       Апатон склонил голову.       — Хорошо.       Манахэт развернулся и зашел в первую комнату, что была с правой стороны. Оставшись один Апатон беглым взглядом прошёлся по убранству коридора, где произошёл их разговор. Осматривать тут было особо нечего. Пустынный коридор давно заброшенного задания. Жившие здесь когда-то звери собрали все вещи и переехали ближе к центру райончика Дрирэка.       Голые стены с отвалившимися обоями. Паутина на потолке. Воняющий сыростью пол, что медленно, но верно начал подгнивать. Пустота. Лишь одинокая тумбочка возле двери. Настолько дряхлая и неказистая что видимо её не захотели взять ни хозяева, ни мародеры.       Постояв несколько секунд в мрачном коридоре, меджай последовал за Арбитром. Зайдя в ту же комнату что и Манахэт Апатон очутился в просторном зале. Тут мебели было больше чем наверное во всём заброшенном доме.       Крепкий прямоугольный стол в центре, внушительного размера сундук находившийся рядом. Благодаря окну тут было светлее, чем в коридоре. Оно хоть и было заколочено снаружи досками, но сквозь щели проникало достаточно света.       — Не в коем случаи не хочу оспаривать ваш план сэр, но если этот Миандрий так опасен то почему не подослать к нему Арбитра господина Маккоя сэр? Он специалист по ядам, к тому же славятся своей скрытностью. Всего один укус и цель ликвидирована. Зачем столь масштабная операция, да ещё днём? Могут пострадать невинные жители. — Не сдавался Апатон.       — Кожа с-с-лана невероятно толс-с-с-тая, прокусить её я не с-смогу. — Раздался шипящий ответ откуда-то сверху.       Апатон быстро поднял взгляд на потолок.       Прямо над столом висела небольшая люстра. Сквозь полумрак маджай заметил как блеснули глаза тайпана. Обхватив телом изгиб люстры Маккоя бесшумно спрыгнул в центр стола. Появление легендарного Арбитра чей статус даже в рядах клана был чуть ли не наравне с госпожой Беатрис, а об его способностях ходили легенды, заставил Апатона сделать поклон. Впрочем сейчас, в обыденной одежде, он едва ли выделялся от простого змееморфа.       Если байки о сверхоружии «СФП» больше напоминали страшилки что рассказывают ученикам перед отбоем, то Маккоя в рядах меджаев имел тот же статус «СВП», но в отличие от них был абсолютно реальным. Но от этого не менее загадочным и пугающим.       Поклонившись, Апатон поприветствовал Арбитра:       — Доброе утро сэр. Простите, я не знал что вы так же будете принимать участие в задании.       — Здравствуй Апатон. — Вежливо поздоровался Маккоя.       Хоть Апатон и уловил в его ответе нотки высокомерия, спорить с «легендой» не стал. Да и по статусу, меджаю, пускай и опытному, обижаться на такое отношение к себе со стороны Арбитров, было неприлично.       За Маккоя пояснил Манахэт:       — Дело не только в этом Апатон. Миандрий нужен мне живым.       На невозмутимой морде меджая проскользнуло непонимание.       — Прошу прощение Арбитр, но разве приказ госпожи Беатрис…       — Всё верно, — перебил его Манахэт. Он продолжал объяснять, — приказы Беатрис беспрекословны и не подлежат обсуждению. Однако прежде чем ликвидировать цель, я должен узнать кто его заказчик. Без этой информации мы так и не узнаем, кто топит наш город в крови.       Хоть это и противоречило всем догма «Клана Арбитров», истина в словах Манахэта была. Тем более цель всё равно будет ликвидирована — приказ исполнен, а получить важную информацию никогда не помешает.       Согласившись, Апатон молчаливо кивнул.       — Хорошо. Обсудим план ещё раз.       Манахэт подошёл к столу. Его примеру последовал Апатон.       — Как всем известно Миандрий снимает комнату в отеле «Гокудо». Мы проникаем в отель с заднего дворика, — обычно в таких случаях использовалась карта в центре стола, где руководитель объяснял подчинённым задание, но тут она не требовалась. Все находящиеся члены «Клана Арбитра» уже заранее выучили схему не только отеля, но и всего райончика. Манахэт продолжал, — внутри дворика есть беседка, где обычно сидят двое-трое членов борёкудана Дрирэйка. Маккоя бесшумно их ликвидирует.       Быстродействующий яд. Со стороны будет выглядеть так что они просто уснули. После чего мы входим во внутренний дворик, заходим в дверь с южной стороны. Там по коридору, мимо кухни попадаем в главный холл отеля. Там находится ресепшен. Постояльцев в отеле не так много. Быстро находим комнату, в которой прописался наш Боб. Направляемся туда. Я и Маккоя допрашиваем Миандрия, после чего ликвидируем. Ты, Апатон, останешься у двери и будешь нас прикрывать.       — Я всё же волнуюсь за гражданских. Прислуга в отеле. — Повторил Апатон.       — На неё не обращаем внимание. Простые звери на нас не полезут. Что касается членов борёкудана, — Манахэт сделал вдох. Выдохнул. Подняв взгляд на меджая, произнёс, — Апатон, ты не хуже меня знаешь, что банда Дрирэйка творила в прошлом: ограбление, вымогательства, изнасилование, убийства, поджоги. На их лапах кровь сотни невинных. Так что если мы бонусом убьем Дрирэйка и его банду, то сделаем для этого города неоценимую услугу. Эта тварь заслуживает смерти не меньше Миандрия.       В голосе Манахэта проскользнула жестокость. Она же отразилась на морде Апатона. Будучи меджаем он был прекрасно осведомлен о всех бесчинствах что творил борёкудан Дрирэйка. Он и его покойный братец были одними из самых жестоких борёкудан Репод Сити. И то, что сейчас произнёс Манахэт, было лишь вершиной айсберга.       Зная обо всех зверствах Дрирэйка, Апатон всей душой надеялся, что им всё же удастся выполнить этот «бонус». Он без зазрения совести отрубил бы голову Дрирэйку, который после всего того горя что принёс невинным рептилиям сейчас спокойно доживает свои годы в престижном отеле отгородившись за стеной от всего мрака.       Как ни крути… Справедливость воздаст каждому за содеянное.       Единственно, что печалило Апатона так это то, что подобная мразь жила так долго. Однако задание превыше всего. Усмирив свой гнев, Апатон успокоился.       — Как я уже и говорил раньше сэр, — спокойным голосом, словно секундой назад в его душе не играло пламя Справедливости, повторил меджай, — шанс, что нас обнаружат весьма высок.       — Да, это так, — не стал спорить Манахэт, — оттого операция должна пройти очень быстро. Даже если нас раскроют, после празднества по хвостоборью в райончике много зверей, через — Мианхэт вскинул лапу и поглядел на запястье, где находились часы, — десять минут начнётся развод у ворот. Большинство охраны будет там. Там же у них и склад с оружием. Пока о нас сообщат, пока охрана райончика вооружится, пока прорвётся через толпу рептилий. У нас будет предостаточно времени расколоть Миандрия и ликвидировать его. Если мы и встретим сопротивление среди членов борёкудана то мизерное.       — А вы уверены, что вам удастся расколоть Миандрия? Вдруг он откажется выдавать имя заказчика? — Спросил Апатон.       — Тогда я порежу его жирный хобот на норимаки. — Безжалостно и злобно ответил Манахэт. — Оставь это дело мне и Маккою. Твоя задача прикрывать нам спину.       — Я мог бы вам помочь. — Не сдавался Апатон.       — Миандрий хоть и не боец, но невероятно опасен. Кто бы его не послал его в Репод Сити он наверняка предоставил ему серьёзных телохранителей. — Отвечал Манахэт. — Здесь, в райончике, среди знакомых друг с другом зверей держать множество охраны не получится — Дрирэйк не позволит. Но это не значит что Миандрия не охраняют. И охраняют его непростые звери. Скорей всего они попытаются отбить Миандрия. Для этого ты нам и нужен Апатон. Так что будь начеку и крайне осторожен.       Апатон сделал лёгкий поклон.       — Можете на меня рассчитывать Арбитр. Кто бы ни охранял Миандрия, я не позволю поставить наше задание под угрозу. — Смело поклялся меджай.       — Что хочу дополнить. — Спокойно продолжил Манахэт. — Есть информация, что Миандрий скоро покинет Репод Сити. Если это произойдёт то ликвидировать его у нас не получиться. Так что: либо сегодня, либо никогда.       Трое находившихся в зале рептилий молчаливо переглянулись, согласившись.       — Путь отхода вам известен. Под стеной, которой заканчивается улочка, где расположена пошивочная «Игла в лапах портного» Маккоя установил взрывчатку. Её достаточно чтобы пробить стену. Прямо за ней на ближайшей улочке припаркован автомобиль. Если уйти по этому пути не получится, действуйте по своему усмотрению. Всё — время.       С этими словами Манахэт отошёл от стола и, подойдя к сундуку, раскрыл его.       — Начинаем.       С его плеч слетел грязный плащ. Упав на пол, он поднял небольшой столб пыли. Вынув из сундука стальную кирасу, Манахэт положил её на стол. Не став ждать особого приглашение к нему двинулся Апатон. Под хищную ухмылку Маккоя, внимательно следящего за меджаем, сопровождая его поворотом головы, Апатон скинул по ходу свой рваный плащ и присоединился к Арбитру.       Из сундука на стол стало выкладываться всё его содержимое.       Две стальные кирасы лежали на столе. На них упало два пуховика-подкладки: похожие на жилетки из очень прочной ткани, набитые мягкой ватой.       В лапах Манахэта появился его хопеш, что он вытащил из сундука. С характерным стуком увесистого куска металла о дерево он положил его на стол. В то время Апатон, вслед за своим именным хопешоем, вытащил из сундука, что казался бездонным, хопеш меджая Холта, который по кодексу «Клана Арбитров» он имел право носить, так как отомстил за смерть Холта при ликвидации музыкантов-лучников на задании в «Диких Землях». Хоть он и был меньше личного меча Апатона, использовать его можно было в качестве дополнительно оружия.       Два небольших баклера занимают своё место. Следом на стол кладутся в ряд четыре баллистических ножа. Шесть бочкообразных дымовых гранат подобно колоннам выстраиваются рядом. Рядом — два полностью заряженных чо-ко-ну — судя по надписям ручных арбалетов сделанные явно на заказ и не в Репод Сити.       Остаётся лишь мелочь.       Деревянная коробочка с надписью: «Макибиши». Раскрыв её, Манахат профессиональным взглядом проходится по её содержимому. Внутри она была наполнена острыми металлическими «шипами» по форме напоминающие противотанковые ежи.       В то же время Апатон поставил рядом коробочку с надписью: «Метсубуши. Осторожно! Не разбивать вблизи глаз». Раскрыл. В специальных сферических выемках располагались стеклянные шарики внутри которых была невероятно мелкая пудра с добавлением мельчайшего стекла.       Последним из сундука Манахэт достал небольшое зеркальце. Ничего необычного если не считать его выпуклой формы, блестящей поверхности и крепления для лапы с обратной стороны. По сути это была игрушка, умещающаяся на ладони взрослого крокодила. Некое подобие обычного круглого щита, лицевая часть которой была зеркальной. Её он аккуратно положил перед тайпаном, которому пришлось даже подвинуться чтобы всё содержимое сундука поместилось на столе.       — Как ты всё это пронёс Маккоя? — Логично спросил Манахэт оглядывая арсенал расположенный на столе и помня о том что охрана райончика Дрирэйка тщательно следит за проносом вооружения.       — Порой звери не так боятся потерять жизнь, как упустить возможность хорошенько подзаработать. — Философски ответил тайпан.       С этим словами он протянул лапу во внутреннюю сторону зеркального щита, уцепился за прикреплённые скобы. Подняв его как щит, он усмехнулся. Апатон и Манхэт быстро расстегнули рубашки. В едва освящённом зале их, казавшиеся из стальных мышц тела покрытые шрамами от многочисленных битв, тускло поблескивают.       Сначала идёт пуховика-подкладки. За ней кираса. Чтобы доспехи не были видны сверху надеваются всё те же грязные рубахи.       И последнее, но важное, лежало на дне сундука.       Тактический плащ.       Длинный, сделанный из толстой кожи. На воротнике широкий капюшон, надев который можно полностью скрыть свою морду. Края капюшона имели вырез возле глаз. Таким образом, его хозяин мог одновременно скрыть своё морду и иметь довольно широкий угол обзора.       Ещё одной особенностью был кармашек на правой и левой стороне плеча. Если подключить воображение то можно представить что это всё тот же капюшон. Словно пьяный портной от смеха ради вместе с основным капюшоном придел к плечам два миниатюрных капюшончика. Если засунуть лапу в этот капюшончик то там окажется весьма просторная полость, уходящая до самой спины. Такие выемки на плечах использовались меджаями для работы с небольшого размера змееморфами. Если для задания требовалось двое, один из которых был змееморфом, второму участнику выдавался такой тактический плащ. В отверстии на плече мог залезть небольшой змееморф. Так двое участников задания могли быть мобильными и действовать как одно целое.       К тому же используя спиной отдел плаща змееморф мог легко выползать как из отверстия правого плеча, так и из левого.       Помимо этого тактический плащ был неким видом переносного арсенала. А его габариты скрывали внешность владельца, попутно маскируя его вооружения. Шум увесистой ткани разрезает воздух.       Надев плащи Манахэт и Апатон стали складывать многочисленные вооружение на столе, поделив его поровну.       Хопеш крепился к внутренней подкладке плаща на специальные быстро отдающиеся шпоры. Рукоять оружия придерживалась подмышкой. Кончик вставлялся в специальное металлическое ложе пришитое к подкладке. В многочисленные кармашки разного размер загружается остальной арсенал.       Закончив, Манахэт взглянул на часы. На всё про всё у них ушло пять минут. Ещё пять минут до начала смены караула.       — Точно по графику. — Лаконично сказал он. — Чуть не забыл. Манахэт достал из кармана брюк черный футлярчик, а заодно с ним металлический шприц. Когда он раскрыл футляр, Апатон заметил что внутри него находятся стопки таблеток разного цвета.       — Что это? — На автомате поинтересовался он.       — Специальные разработки военных. Беатрис имеет некоторые связи там. — Правдиво ответил Арбитр.       Достав две таблетки зеленого цвета Манахэт проглотил одну, а вторую протянул Апатону. Последний вспомнил как госпожа Беатрис давала ему похожие таблетки и то же зеленого цвета, когда он отправлялся на задание по ликвидации наёмников-лучников что убили Холта на свадьбе Бинди. Они помогли ему в «Диких Земля» во время холодных ночей, когда он дожидался в засаде поезд «Тайхо».       — Повышают температура тела у холоднокровных. Утром холодно, это позволит нам действовать эффективнее. — Пояснил Манахэт.       Взяв таблетку из лап Арбитра, Апатон немедленно проглотил её. Бросив взгляд на тайпана, спросил — «А мистеру Маккоя?» — «У меня свой рецепт» — отмахнулся тайпан. Манахэт убрал футляр с разноцветными таблетками, попутно захватив шприц. Не поднимая взгляда на Апатона объяснил:       — Яд.       — Моя личная разработка. — Горделиво уточнил Маккоя.       — Когда поймаем Миандрия я вколю ему этот яд. Он начинает действовать через до (12) минут. — Продолжал Манахэт.       — Яд не выводится, антидота нет. — Говорил тайпан.       — Этого времени хватит, чтобы допросить Миандрия.       — А если он не скажет, кто его нанял? — Спросил Апатон.       — Значит, испытает в эти до (12) минут такую боль, что сам будет просить о смерти. — Жестоко ответил Манахэт. Продолжил. — Это гарантия выполнения задания, на случай если нам придётся в срочном порядке отступить и мы не успеем ликвидировать Миандрия. Теперь всё.       Закончил Манахэт.       Развернувшись к выходу он бросил взгляд на тайпана что всё это время внимательно и с каким-то наслаждением следил за ними.       — Маккоя, ты с Апатоном.       В тот же миг огромная ладонь меджая упал на стол рядом с тайпаном. Обвивая лапу Апатона как ствол дерева Маккоя быстро забрался ему на плечо, а оттуда залез в небольшой кармашек-капюшончик.       «Загрузив» тайпана Апатон двинулся вслед за Манахэтом, попутно чувствуя спиной как в спинном отделе плаща тайпан переворачивался. Вскоре он заметил краем глаза как из миниатюрного капюшончика появилась голова Маккоя. Накрывшись кусочком ткани как капюшоном, тайпан, как свойственно всем змееморфам, несколько раз высунул свой раздвоенный язык. Подобно мембране он колыхался, улавливая молекулы воздуха.       — Выдвигаемся. — Открыв дверь, приказал Манахэт.       Две фигуры закутанные в плащи вышли сначала в узенький переулок, а оттуда, свернув направо, пройдя мимо пустых ящиков у угла, очутились на узенькой улочки. Вывеска с надписью: «Игла в лапах портного». Пройдя её, они двинулись в сторону площади.       Лапы двух крокодилов наступали на асфальт измученного раздорами города рептилий. Подол плаща тащился за ними едва касаясь земли. Их шаг был быстрым. Спокойным и уверенным шагом они двигались к своей цели, решив раз и навсегда покончить с воплощением Зал, что окутал их город.       Пройдя мимо здания портных они синхронно надели капюшоны, практически став воплощением самой смерти, самой справедливости.       Их путь был скрыт и невидим для всех… ну разве что кроме одной юной самки крокодила.       Протирая окно на втором этаже — она, наконец, решила навести порядок в доме, Окраину всё ещё мучила та загадка, что оставил ей мистер Боб.       — Надеюсь вы пройдёте испытание. — Оттирая пятна от подоконника, прошептал она, измученная неопределенностью.       Именно в этот миг она увидела две мрачные фигуры укутанные от головы до пят в плащи. И всё бы ничего — подумаешь какие-то бродяги. Но вот только как бы они не старались скрыть себя под складками плащей, их походка, их манеры — всё это заставляло покрываться холодным потом. Две рептилии направлялись из мрачной улицы к залитой светом площади, где сотни обычных зверей толпились у входа запертых ворот райончика Дрирэйка.       Окраина заметила их, но не предала этому значения. Но вот что ни Окраина, ни элитные войны «Клана Арбитр» не заметили так это одинокую фигуру тигра что пробежала по мосту соединяющему два дома.       Лапы тигра — как падение пёрышка опускались на настил крыши. Харитон бежал быстро.       Он уже ликвидировал постовых на крышах на правой, левой и тыльной части райончика, ликвидировал патруль. Отрезал центральную сигнализацию.       Его рюкзак был пуст. В нужных местах он убрал часть колючей проволоки, что проходила по карнизу крыши. Он уже закрепил и скинул стальные тросы вниз за периметр райончика. Он выполнил задание.       Бежалось легко. Его никто не заметил. Единственным зверем, который сейчас за ним наблюдал это был его товарищ по спецподразделению «К-12» — Наум.       Он это знал.       Наум смотрел в оптический прицел находясь на крыши отеля «Гокудо». Именно туда с невероятной скоростью направлялся Харитон.       Площадь. Крыша отеля «Гокудо».       Солнце поднималось выше и Наум стал чувствовать лапами как нагревается покрытие крыши отеля. Всматриваясь в оптический прицел он следил за своим собратом. Сердце билось ровно.       «По крайне мере всё идет согласно плану»: подумал он.       Где-то на заднем фоне, приглушённо как за плотно закрытыми дверьми, размытым гулом стоял шум многочисленных рептилий суетившихся внизу на площади. Жужжание ниоткуда появившейся пчелы. Но даже она не отвлекал тигра. Взмахнув хвостом, он отогнал насекомое от себя продолжая всматриваться в оптический прицел. Прогоняя потоками воздуха пчела закружился в вихре и ринулась вниз, туда где было не так ветрено. Пролетев два этажа отеля она направилась в сторону центрально двери, из которой появился огромных размеров гребнистый крокодил.       Секундами до того как Дрирэйк вышел на улицу.       Дрирэйк грустно усмехнулся, продолжил:       — Но ведь куклы не могут плакать. Верно?       Наступила тишина.       — Это не может быть правдой. — Набравшись смелости сказал Есток.       Обернувшись, Дрирэйк ехидно оскалился:       — Всё верно Есток. В мире нет города где зверей считаю за кукол и набиваю им номера как на обычной вещи, чтобы знать кто её хозяин.       Усмехнувшись с издёвкой, он двинулся к двери и вскоре скрылся за ней выйдя на улицу.       «З-з-з-з».       Махнув лапой, Дрирэйк отделался от пчелы. Она словно легкая, почти незаметная, но такая надоедливая зубная боль, добавила в его и без того не радостное утро свою порцию раздражения.       Дверь в холл за его хвостом захлопнулась и Дрирэйк сквозь зубы прошипел:       — Сука, всё настроение испортил.       А ведь как всё хорошо начиналась. Толстый гребнистый крокодил попытался вернуть чувство утраченного равновесия, вспомнив вчерашний вечер по хвостоборью. Особенно его окончание, когда Миакела выполняла часть своей сделки.       Легкий налёт воспоминаний.       Упав на настил ринга от удара сына кузнеца Тогора он заметил как к нему подползла его жене.       Прильнув к нему она неистово произнесла: — Ты же меня знаешь, я прекрасно умею мотивировать зверей. — Миакела прильнула к морде Дрирэйка на которой уже выступили синяки. Дополнила. — Если ушатешь этого молокососа — отсосу.       — Ы-ы-ы. — Едва заметно произнёс Дрирэйк.       Тот же вечер. Парная отеля «Гокудо».       Помывшись они заперлись вдвоём в сауне.       Дрирэйк уже расположился на массивной скамейке. Широко раскинул колени. Его огромное пузо свисало вниз как кусок теста. Он откинулся на огненную стенку в ожидании своей награды. Даже сквозь толстую, грубую кожу он чувствовал как его обжигала огненная стена.       Жар. Всё тело покрылось влагой. Стекающие капельки падали на раскалённый пол.       Наконец появилась она.       — Слушая, сделай как я люблю. — Если уж и получать награду то по полной подумал Дрирэйк.       Зашедшая в сауну Миакела держала в лапах деревянную коробочку. Выполненную искусным мастер с множеством красивых гравировок в форме сердечек. На крышке имелась позолоченная бирка с надписью: «Интим салон Репод Сити. Вставная челюсть-накладка. Подарите своему любимому истинное удовольствие». Ниже была выгравена смущённая самка крокодила. Она кокетливо улыбалась, прижимая одну лапу к груди, а вторую к губам своей пасти.       — Ты же знаешь, у меня болит спина. — Раскрывая коробочку, отмахивалась Миакела.       Обнаженная, миниатюрная фигура жены покрытая влагой заставляла Дрирэйка поёжиться от предвкушения.       — Ну-у-у пожа-а-а-луйста. — Взмолил как-то по-детски глава борёкудана по прозвищу «Гильотина».       Вынув из коробочки силиконовую накладку для зубов с ремешками она одновременно и жалостливо, и неохотно-охотно, с нотками похоти поглядела в сторону мужа.       Дрирэйк попытался изобразить на своей морде жалостливо-сексуальную гримасу. Получилось ли у него это? Судя по усмешки Миакелы — не очень.       — Хорошо. Но если у меня опять стрельнет в спину ни о каком минете речи быть не может. — Поставила условия самка крокодила.       Всё или ничего!       Для Дрирэйка этот выбор стал дивизор по жизни. Он кивнул. Потерев лапы он стал вожделенно наблюдать как Миакела готовила «прибор».       Любовь не знает границ. Порой это выражение можно воспринимать буквально. И там где казалось есть непреодолимые физические обстоятельства: смекалка, знание, небольшие манипуляции, а заодно, если у вас завалялось несколько сребреников для интим салона, все преграды будут сброшены.       Приоткрыв пасть полную острых зубов, Миакела приготовилась подарить мужу частичку своей любви. А чтобы эта любовь не превратилась в кастрацию под действием двух пил, как раз нужна была эта силиконовая поделка.       Принцип её устройства был прост. Он состоял из двух толстых силиконовых накладок для зубов. Впиваясь зубы они «сглаживали острые углы». Больше всего это походила на раздвоенную: верхнею и нижнею вставную челюсть, с тем отличием, что она накладывалась не на десна, а прямо на острые зубки. К силиконовым накладкам крепились ремешки, которые в свою очередь связывались между собой на верхней челюсти. И соответственно нижняя силиконовая накладка закреплялась у нижней челюсти. Они предотвращали выпадение силиконовой накладки из пасти, надёжно крепя её на челюстях.       Закончив нехитрые манипуляции, Миакела вильнула хвостиком и повернулась к Дрирэйку       …       «На что не пойдёшь ради хорошего отсоса»: промелькнула пошлая мысль в голове гребнистого крокодила.       Вчерашний вечер и вправду был хорош.       Его, пускай и сложная, но всё же победа над сыном семейства кузнецов Тогором. Судя по исходам боёв и ставок — он был в плюсе. Идея того как оставить Астику в отеле и отделится от маниакального желания Миакелы избавится от волчицы.       Дрирэйк опустил взгляд словно уставший правитель что отчаянно пытается примерить кровных врагов. Он прекрасно понимал жену и её ненависть не только к Астике, но и ко всем волкам. Но и потерять Астику он не мог.       Перед взглядом обвисшее брюхо, за которым едва можно увидеть когти нижних лап. Может он и взаправду растерял всё? Поступил бы я так в молодые годы? Этот вопрос бил по его самолюбию. Нет. Дрирэйк вяло покачал головой. В молодые годы он бы не стал спрашивать ни Миакелу, ни кого-либо другого. Удар по роже и хороший «крюк» в бок, прямо по рёбрам.       Он шёл по головам совершенно невзирая на методы. Ни плачь, ни мольбы, ни просьбы, ни подкуп, ни угрозы — для него не было ограничений. Если он что-то хотел, он приходил и брал это силой, даже если за спиной оставались горы трупов. Он даже не оборачивался. Ему должны — он забирал долг. Он видел симпатичную самку — он трахал её. Если та была умна то покорно отдавалась, если нет — Дрирэйк насиловал её. И ему было совершенно плевать что будет дальше с ней, впрочем, как и со всеми кто вставал у него на пути.       Если нужно было припугнуть кого-нибудь, заставить выполнить его условия он легко пользовался слабостями противника: родители, братья и сестры, жена и даже дети. После того как твоему ребёнку сломают пару нижних лап ты согласишься на всё.       Действенный метод.       Иногда просыпаясь, ещё в полудрёме Дрирэйку казалось что всё это лишь кошмар. Но сон таял и он понимал что всё это было правдой.       Постарев, разжирев и отойдя от дел главы борёкудана в редкие минуты полного одиночестве, напившись, он спрашивал себя: «Испытываю ли я хоть капельку жалости к тем кому я сломал жизни?» Мрачно смотря в темноту он твёрдо твердил себе: «Нет». Это «нет» казалось ему правильным. Мир жесток. И чтобы выжить ты должен быть намного жестче, чем остальные. Это «нет» было его бронёй. Его оплотом. Благодаря этому «нет» он всё ещё чувствовал себя не просто главой борёкудана — Дрирэйком Стоик, но и «Гильотиной» — его прозвищем в рядах борёкудана, что внушал страх всем врагам. Но может на деле в его броня, его щит, его «нет» всего лишь самообман.       Иначе почему я сейчас пытаюсь лавировать между желанием Миакелы избавится от Астики и своим желанием оставить волчицу. Да и нахера я её спас? Хотел дочь. Так удочерил бы себе маленькую самочку-крокодильчика. Почему остановился и достал из окровавленного, покрытого жженым жиром едва живое тело Астики? Значит я всё же стал мягкотелым.       Дрирэйк недовольно фыркуну, вновь повторил про себя: «Сука, всё настроение испортили. Нет. Нет сука. Я всё тот же. Я Гильотина. Как я сказал, так всё и будет». Он сдвинул брови угрожающе ища в толпе зверей любого слабоумного покойника кто осмелился назвать его мягкотелым.       Сделал шаг. В пасть летит сигара. Прикурив её, толстый гребнистый крокодил выдыхает в огромные лёгкие табачный дым. То ли никотин, то ли самовнушение, но ему стало лучше.       Он двинулся вперёд, с наслаждением наблюдая суету на площади.       Ринг почти разобрали. Несколько крепких ребят уже убирают основание, грузят их на тележку и увозят во внутренний дворик. Вот уже и палатки с контейнерами для продажи всякой всячины стали выставлять. Жизнь течёт своим чередом. Шум, гам, отдельные выкрики — всё это ласкало Дрирэйку слух. И это всё он! Если бы не он где бы сейчас были все эти звери? За стенами в разрушенном номе, тряслись за свои жизни. Это всё он организовал! Это его они должны благодарить за нормальную жизнь и за защиту.       Засунув огромные лапы в карман…       Ай!       Дрирэйк бросил взгляд на загипсованную лапу, что не лезла в карман. Усмехнулся. Всё же не хило он врезал Тогорду вчера. Это его радовало.       Выпустив клубы дыма, он осматривал свои владения подобно барону. Косо бросив взгляд направо, там где находилось начало улицы что шла от площади к воротам он заприметил там огромное количество зверей. Такой толпы он давненько не видал. Гости нома Юсефера пришедшие на праздник по хвостоборью поболеть за своего чемпион толпились у начало улицы, стараясь как можно быстрее вернутся домой. Скорей всего ворота ещё не открылись. Иначе как можно было объяснить столпотворение на площади у самого «входа» в улицу которая вела к воротам. Если уж тут собралась толпа, то скорей всего вся улица до самых ворот была битком забита рептилиями.       Прорываться сквозь плотные ряды животных у Дрирэйка не было желания. Если Мана нигде не видно значит он уже на разводе смены. Полностью положившись на свою правую лапу, Дрирэйк стал осматривать площадь-рынок поворачивая голову подобно перископу подводной лодки. Ладно, скоро ворота откроются и народ рассосётся. Поглядев налево, где находился вход в задний дворик отеля он заприметил автомобиль Юсефера. Значит «Квадрат» еще не уехал. Наверное ждёт когда уйдёт основной поток жителей.       Пойти поболтать с ним напоследок?       Делать было нечего, да и нужно было где-то отлежаться пока гнев Миакелы спадет хотя бы до уровня членовредительства, а не убийства.       Решив, Дрирэйк уже намеревался спускаться по лестнице крыльца отеля, как услышал за собой хлопок центральной двери.       Развернувшись он увидел как из отеля вышел слон. На его морде появилась ухмылка.       — Вы сегодня рано мистер Боб. — Хорошее настроение стало постепенно возвращаться к нему.       Сделав вид что только заметил гребнистого крокодила слон поспешил к нему.       — Как хорошо, что я вас застал. Думал, опоздал. — Слегка нервно произнес слон. — Мистер Дрирэйк у меня к вам просьба.       С этими словами слон поравнялся с Дрирэйком. Под тяжестью двух тяжёловесов доски крыльца стали скрипеть.       — Чё тебе? — С ноткой высокомерности фыркнул гребнистый крокодил.       — Я скоро съезжаю…       — Уже покидаете нас? — Перебил слона Дрирэйк.       — Да. Я уже сделал всё что хотел. — Правдиво ответил Боб. — У меня к вам просьба. Надеюсь, вы не откажите мне.       Слон засуетился. Внимательно наблюдая за Бобом Дрирэйк увидел как тот в спешном порядке вынул из кармана потертых брюк кусок пергамента.       — Как вы знаете я купил у портного которого вы мне посоветовали партию ткани…       — У Остинга?       — А? Да-да у мистера Остинга. У него ещё очень догадливая дочка, быстро сообразила что к чему. Она мне очень понравилась…       Дрирэйк бросил многозначительный взгляд на слона. Боб суетливо продолжал, словно вспоминая:       — Э-э-э не помню как её зовут. — Продолжал объяснять. — Понимаете, я очень рискую этой тканью и мне хотелось, чтобы вы её доставили по нужному адресу. Конечно, я заплачу за доставку и охрану.       С этими словами слон протянул в лапы гребнистого крокодила пергамент. Взяв и развернув его Дрирэйк брезгливым взглядом прошёлся по написанному. Точнее по какой-то схеме, надписям, криво нарисованной схеме города, куда нужно было доставить ткань.       Гребнистый крокодил брезгливо всматривался в написанное — всё равно он лично не поедет отвозить эту ткань, а отдаст дело в лапы Ману.       — Это очень хорошая ткань…       В этот момент Дрирэйк чуть не выплюнул сигару из пасти. Едва удержавшись от смеха, он вспомнил как выглядела эта ткань когда её доставил Остинг в отель.       «Да ей даже жопу подтирать стрёмно»: мысленно произнёс он. Впрочем, спорить с дельцом-слоном он не стал. Если этот млек думает что он такой умный, пусть дальше думает. Так даже веселее.       Боб продолжал тараторить.       Оторвавшись от пергамента Дрирэйк заметил как тот нервничал. «Неужели он так волнуется по поводу ткани?»: подумал гребнистый крокодил.       — Склад на который вы доставите ткань новый. Охраны там не так уж много. Четыре вышки, небольшой отряд из два дэк (20) солдат. Да и ворота непрочные. Наверное это для того чтобы не привлекать внимание…       Всё это время Дрирэйк смотрел на слона с таким видом «прочитать» который можно было так: «Ты втираешь мне какую-то дичь!» Слон продолжал говорить, до тех пор пока глава борёкудана не выдержал.       — Слышь Боб, ты чё мне тут вливаешь? Ты чё меня на дело зовёшь? Доставлю я твою ткань куда нужно! Адрес напиши. На хера мне все эти нюансы?! — Прикрикнул Дрирэйк.       От этого крика слон слегка опешил и отступил назад.       — Прошу прощения мистер Дрирэйк, — вежливо стал извиняться Боб, — просто я хотел как лучше, поэтому так всё детально расписал…       — Ты думаешь я в родном городе нужный адрес не найду? — Дрирэйк снова рявкнул.       Настроение снова начало падать, отчего Дрирэйку захотелось залепить лопоухому слону увесистую затрещину.       — Поймите меня правильно мистер Стоик, эта ткань очень важна для меня, — сказал слон, добавил, — и для вас то же.       — Я не понял, ты листьев коки пережрал?! Мне-то она на хера задалась? Дрирэйк оскалился.       — Я просто… — Не сдавался слон.       Устав спорить с умалишенным слоном Дрирэйк сдался. Если так будет лучше, а главное поможет закончить этот тупой разговор, он был готов на всё.       — Хорошо — выдохнул Дрирэйк, как котёл с которого спустили избыточное давление пара, — я доставлю ткань в целости и сохранности.       Для большей наглядности он свернул пергамент и убрал его во внутренний карман пиджака. Под конец добавил: «Всё, доволен?!»       — Спасибо. — Вежливо и уже спокойнее ответил Боб.       Его глаза бегали из стороны в сторону словно выглядывал кого-то из толпы зверей что шныряли по площади.       Обойдя пышущею негодованием рептилию слон стал спускаться по лестнице, что вызвало у Дрирэйка чувство облегчения.       Под тяжестью слона доски скрипели. Спустившись на половину, слон вновь обернулся.       — Кстати, мистер Стоик. — Громким голосом окликнул гребнистого крокодила Боб.       — Чё? — Всё так же недовольно отозвался Дрирэйк. Но уже с чувство непонимания, так как голос слона кардинально изменился: из дрожащее-брюзжащего он превратился в твёрдый, уверенный и даже наглый.       — Хотел вам сообщить, что я сегодня съезжаю с вашего отеля! — Громко крикнул Боб. — Вернусь обратно в Зверополис!       Слон радостно кричал!       Немного шокированный таким поведением Дрирэйк отпрянул вне понимании.       — Ты народностях так начал орать?! — Не выдержал глава борёкудана.       Площадь кишела множеством различных зверей. Все они метались туда-сюда по своим делам. Никто даже не обращал внимание на две неприметные фигуры в плотных плащах — ничего особенно, утром всегда холодно и многое рептилии укрывались потеплее, что быстрым шагом направлялись прямо к центральному входу отеля «Гокудо».       На ступеньках стоял слон, выше Дрирэйк Стоик.       Пока две фигуры в плащах находились в толпе, они были неприметными, но как только они вышли из неё и бодрым шагом направились прямиком к слону, то стали выделяться. Чем ближе они подходили к слону, тем отчетливее становилось, куда они движутся.       — Хотел вам сообщить, что я сегодня съезжаю с вашего отеля! — Громко выкрикнул Боб. — Вернусь обратно в Зверополис!       — Ты народностях так начал орать! — Не выдержал глава борёкудана.       В этот миг Дрирэйк заметил как две фигуры вышли из массы снующих зверей и стали приближаться. Несколько секунд он не предавал этому значение, гневно смотря на орущего слона, но как только двое в плащах почти приблизились к слону, что стоял к ним спиной Дрирэйк, оскалившись, выкрикнул:       — А вам чё нужно?!       Он бросил взгляд за спину Миандрия и тот невольно развернулся к двум фигурам.       — Теперь тебя даже искать не нужно. — Гневно прошипел Манахэт.       Рванув вперёд с такой скорость что едва можно было уследить Манахэт сблизился со слоном. Откинул край плаща. В лапе Арбитра сверкнуло идеально отполированное плотно металла. Развернул его толстым краем, обратным от лезвия.       Удар!       Хопеш с чудовищной силой врезался в коленку стоявшего на ступеньках слона. Толстый кусок металла с легкостью раздробил коленную чашечку. В тот же миг всё тело Миандрия пронзила невероятная боль. Хруст раздробленной от удара коленной чашечкой пронёсся по каждому нейрону в голове слона. Он чувствовал каждым нервом огромного тела эту невыносимую боль. Каждый волосок на его теле вздрогнул, исказился, изогнулся подобно живому зверю.       Боль мгновенно заглушило всё вокруг. Он словно очутился в вакууме. Всё затихло, даже его пронзительный вопль — он не слышал даже его. Боль казалось настолько сильной, что из глаз слона брызнули слёзы. Всё что он хотел всего, что он желал сейчас так это что бы она прекратилась.       Яркие лучи солнца померкли, словно утро стало сумраком. Его едва не вырвало. Боль была нестерпимой, не угасающей и всепоглощающей. Всё кости в теле уподобились струнам, что предавали эту боль. Он не слышал как кричал, помнил лишь как широко открыл пасть — через секунду в горле появилось жжение — скорей всего он просто охрип. Задрав высоко голову к черному небу Миандрий выпучил глаза из которых струёй текли слёзы. Раскрыл их настолько, что вот-вот и они выпрыгнут из глазниц. Но как бы широко он не раскрывал глаза, он видел лишь тьму. Впервые в жизни Миандрий молил о Смерти, лишь бы эта Адская боль прошла.       Стоявший выше Дрирэйк скованно смотрел как слон орал во всё горло пока не сорвал голос. Всё произошло настолько стремительно что даже он — зверь побывавший во множестве поножовщин окаменел от случившегося.       Не удержав равновесие слон покачнулся в сторону Манахэта. Последний даже не собирался уходить в сторону даже понимая что многотонная, хрипящая от мук, тело слона может его раздавить.       Накренившись, казалось потерявший сознания слон, опрокинулся на Манахэта. Однако раздавить Арбитра у Миандрия не получилась. В последнюю секунду к Манахэту подбежал Апатон.       Подающее со ступенек тело слона подхватили четыре крепкие лапы, словно грузчики поднимающие огромный мешок зерна. Слон упал на них, но Манахэт и Апатон перебросили его через себя, словно они были одним зверем, зверем-борцом что сделал бросок через плечо, уронив на лопатки противника.       Но даже подготовленным воинам «Клана Арбитр», прошедшим немыслимые физические нагрузки пришлось постараться, что бы не быть раздавленным. Сжимая зубы, морщась от тяжести и Манахэту, и Апатону пришлось пригнутся и присесть. Перебросив через себя шести тонного слона они с облегчением выдохнули. Миандрий с грохотом мешка картошки рухнул на площадь перед отелем «Гокудо». Поднявшаяся пыль ударной волной разошлась от «эпицентра взрыва».       Что-то хрустнуло в позвоночнике, отозвалось в бедрах. Сломанные рёбра заныли пытаясь то ли вырваться наружу то ли, наоборот, воткнутся во внутрь. Но всё это меркло по сравнению с тем когда раздробленная в колене лапа хлестким ударом упала на брусчатку площади. И то что Миандрий считал болью было лишь мягким поглаживанием добро сердечной Муки. Теперь она ударила в полную силу. Упавший слон высоко поднял вверх свой хобот и затрубил в него. Не в силах больше вносить агонию он трубил в хобот так словно внутри него был котёл разрываемый высоким давлением. Его рёв пронёсся по площади с такой же силой как гудок отправляющегося в плавание парохода. Казалось его услышали все. Даже на окраинах райончика протиравшая пыль с окон Окраина на секунду остановилась, пытаясь разобрать, что это был за звук.       Хобот слона дрожал когда из него вырывался воздух. Еще чуть-чуть и он разорвётся. Тело слона дергалась в конвульсиях. Он трубил так сильно, что его морда покраснела, он труби…       Стоявший у головы скорчившегося в кошмаре Миандрия Манахэт вскинул лапу обхватив хобот. Он сжал его так сильно что мог просто перерезать его раздвоив сжатием. Как только это произошло и воздуху неоткуда было выходить, слон захрапел.       — Хар х-е-ее ха-а-а а-а-а-ха… — То ли крича, то ли хватая воздух пастью, невнятно корчился у нижних лап Арбитра слон.       Как только Манахэт пережал хобот слону гул стих. Крокодил опустил морду. С искажённой гримасой радости смотрел как у его нижних лап слон пытается сделать хоть что-то чтобы уменьшить ту боль что разрывает его изнутри. Под конец Миандрий и вовсе впился в брусчатку пальцами. Словно граблями он прошёлся по настилу площади. Толстые ногти отгибаясь от кончиков пальцев; стирались и ломались, оставляя за собой кровавые следы.       Налитыми от лопнувших сосудов глазами он смотрел на морду крокодила скрывавшегося под капюшоном.       Сжалившись лишь на секунду Манахэт опустил хобот. То место на хоботе за которое он схватил посинело, мгновенно выступил синяк. Подобно больному насморком зверю Миандрий стал втягивать воздух через хобот. Надрывисто, с хрипом. Утонув в непрекращающихся муках, почти на грани потери сознания он услышал знакомый голос. Склонившись над стонущим слон Манахэт злобно произнёс: «Тебя предупреждали, что бы больше не возвращался в Репод Сити говна кусок». Последнее он произнёс с презрением.       Крик Миандрия привлёк внимание не только находящихся рядом зверей — остановившись, они одновременно и с ужасом, и любопытством наблюдали за произошедшим, но и большую часть рептилий, что были на площади.       Те кто проходил рядом, услышав крик, остановились, и стали подходить к месту происшествия с любопытством и опаской.       — Что там?       — Смотри.       — Что случилось?       — Смотрите-смотрите.       — Ого?       — Что происходит?       Шёпот непонимания стал распространяться по площади-рынку привлекая всё больше и больше зверей. Буквально через несколько секунд в десятке метров от входа в отель «Гокудо» собралась толпа любознательных рептилий. Приглядываясь, они перешёптывались. Некоторые из них показывали пальцем в сторону Дрирэйк стоявшего на крыльце отеля.       Последний пришёл в себя.       Произошедшее выбило его из колеи. Откуда в его тщательно охраняемом райончике два вооружённых безумца?! И с чего бы им средь бела дня нападать на Боба? Что вообще происходит?       Эти вопросы испарились как капельки воды упавшие на раскалённые камни. Отбросив их, Дрирэйк впал в настоящее безумие.       Как только Манахэт закончил что-то говорить слону, Дрирэйк, покраснев от злости, громко закричал:       — Эй, отморозки обконченные, какого ху… кхе-кхе тут происход… кхе… — вырвавшись со свистом поток дыма заставил его закашлять. И только это спасло все окружающих от многотонного мата, что обрушился бы на крокодилах в плащах.       Негодование рвало Дрирэйка в клочья. На его территории! В его райончике! Напасть на постояльца ЕГО отеля, которому он гарантировал защиту! Такую наглость глава борёкудана стерпеть не мог. Это удар не по слону, это удар по его авторитету. И по законам борёкудана Дрирэйк должен был размолотить этих отморозков в прах. Выплюнув из пасти дымящуюся сигару, он несколько раз кашлянул. Набрал в лёгкие воздух и решительно- властно заявил:       — Да вы уже трупы опарыши анальные. Да вы хоть знаете на какой берег решили вылезти?! Я вас четвертую при всем народе. Я с вас кожу сниму, заживо сварю в масле, да вы у меня кишками срать будите…       Угрозы продолжались сыпаться как из рога изобилия. Толпа окружившее «место преступления» сжималась в полукольцо. Подходившие сзади звери, поняв что произошло что-то из вон ряд выходящее, теснили впереди стоящих. Послышались недовольные выкрики. Впрочем, на фоне громогласных угроз Дрирэйка они терялись.       Продолжая угрожать Дрирэйк покрылся красными пятнами.       Стоящий у головы слона Манахэт был полностью глух к его угрозам — он их не замечал полностью сосредоточившись на Миандрие, как и находившийся между стонущим слоном и толпой зевак Апатон.       Разозлённый увиденным Дрирэйк уже намеревался спуститься и собственными лапами вынуть из задниц этих отморозков все их внутренности, но замер… затихал и бурлящая толпа.       Сняв с головы капюшон, Апатон выхватил свой хопеш, высоко подняв его над головой.       Глаза всех присутствующих устремились к сияющему полотну лезвия. Каждый в Репод Сити знал что означает этот клинок и кому он принадлежит.       Но всё же Апатон решил объяснить словами:       — Меджаи «Клана Себек»! — Властно вскрикнул он. — Данный слон обвиняется в шпионаже против гордого города Репод Сити. Есть основания предполагать, что он виновен в многочисленных провокациях, которые привели к ухудшению экономического, политического и военного состояния города. По сути, этот слон виновен в том, что тут происходит. Ему предъявлены обвинения не только в шпионаже, но и в более опасных преступлениях.       Хочу предупредить каждого, кто осмелится помешать ходу расследования — ваши действия будут расценены как госизмена и будут караться нами без суда и следствия по всей строгости закона!       Хладнокровно, но от этого не менее пугающе произнёс заранее заученную речь Апатон. Меджаев обучали таким вещам. Не всё сказанное должно быть правдой — главное это остановить толпу и запугать её, чтобы никто не подумал вмешиваться. Это, а заодно хопеш в лапах Апатона сработал. Рептилии в толпе переглянулись собой и неохотно попятились назад. В их глазах было смятение.       Не сказать чтобы и до этого у кого-то из зевак было желание помогать млеку, а после угроз от меджая — слава о военном мастерстве которых была в Репод Сити под стать легендам это мизерное желание и вовсе откатилась в отрицательную величину. Толпа роптала и перешептывалась, но расходиться не собиралась. Любопытство было сильнее.       Мрачно приходясь по каждому зверю в толпе, который тут же прятал встречный взгляд, уводя его в сторону, Апатон размышлял: «Кто-то из них может быть телохранителем Миандрия. Нужно быть начеку. Мы на открытом пространстве — плохо. Вокруг куча народу, а ведь всё хотели сделать по-тихому. Надеюсь, Арбитр Манахэт понимает всю опасность ситуации».       Поняв что толпа под контролем Апатон развернулся в сторону разбрасывающегося угрозами Дрирэйка. В этот же миг из плечевого кармана вылез по шёю тайпан. Как только Апатон повернулся спиной к толпе, Маккоя, выбравшись из укрытия в плаще, повернулся к толпе мордой, наблюдая за ней, тем самым прикрывая спину Апатону в случае внезапного нападения с тыла.       Периодически выпуская из темно-жёлтой пасти раздвоенный язык он с наслаждением смотрел в глаза рептилиям ощущая всем нутром их страх. Дрирэйк запнулся на полуслове. Его разъяренно-красная морда стала вновь зелёной, а местами даже побледнела. Он отвёл взгляд от слона и перевел его в сторону к развернувшемуся меджаю.       Апатон вытянул лапу в которой находился его хопеш. Остриё меча уткнулась в силуэт бывшего главы борёкудана.       — Дрирэйк, я займусь тобой позже. — Металлическим голосом сказал Апатон. Каждый мускул на морде главы борёкудана дернулся. Дернулся, а потом стал напрягаться. Челюсть сдвинулась и острые зубы, способные отрывать части тела словно лезвия пилы стали скрести друг об друга. Брови стали срастаться, меняя взгляд. Всё что сейчас сделал меджай это высшая степень унижения для любого члена борёкудана.       Лютый оскал упал на невозмутимого меджая что спокойно смотрел на Дрирэйка тыча в него свой клинок. Рык. Тихий. Зловещий. Он словно преддверье той бури гнева, что накапливалась в гребнистом крокодиле.       Резко развернувшись Дрирэйк бросился к центральному входу отеля «Гокудо».       Холл отеля.       Центральная дверь распахнулась с такой силой, что ещё чуть-чуть и сорвалась бы с петель. В холл неистовым ветром, неся с собой огненные вихри ярости влетел Дрирэйк. Стоявший возле ресепшена Есток углублённый в размышления о недавнем разговоре с боссом: о его жене Миакеле, куклах и тех ужасных вещах что могли, или произошли — самец варан так и не мог понять говорил ли Дрирэйк правду или просто стебался, был всё так же спокоен.       Оторвав задумчивый взгляд с идеального рабочего места он невозмутимо поглядел на ворвавшегося в холл гребнистого крокодила.       — Я слышал крик сэр, — спокойно констатировал он, — всё в порядке?       — Нет! Ничего не в порядке! — В ярости закричал Дрирэйк. Направляясь к центральной лестнице он излучал гнев. — Где Ман?!       — Я так полагаю на разводе очередной смены сэр. — Всё так же спокойно — это начинало бесить главу борекудана, ответил Есток.       — А остальные?       — Праздник по хвотсоборью сэр. Всё на усиленном дежурстве.       — Зови всех. Общий сбор. Кто-то из парней должен дежурить на заднем дворике, — смекнул Дрирэйк, — и ещё «Квадрат» не уехал…       — «Квадрат» сэр?       — Юсефер Истинорис. — Пояснил Дрирэйк.       — Ваш друг…       — Поднял жопу и метнулся на задний дворик блевотная отрыжка, иначе я тебе оторву нижнею челюсть! — Остановившись у ступенек, заорал Дрирэйк.       — У нас проблемы?       — Взрыв вулкана под тобой вот это проблема! А у нас полный трындец. Периметр прорвали!       — Я не слышал вой сирены.       — Ты ДЕБИЛ?! Тебе жить надоело?! Я тебя сейчас вскрою как консервную банку улитка ты тормознутая! — С этим словами Дрирэйк быстрым шагом направился в сторону ресепшена.       Это произвело нужный эффект. Испуганный Есток быстро спрыгнул с подставки, и, прибавив шаг, бросился к задней двери что открывала путь в коридор, что шёл мимо кухни и выходил на задний дворик.       Но даже быстрее действии обычно неторопливого варана лишь раздражали главу борекудана! Больше всего Дрирэйку хотелось влепить этому тормозу увесистый пинок, чтобы тот пробил стену, стену в кухне и стену фасада, улетев на задний дворик. Дрирэйк пообещал себе что если разберётся с проблемами, то обязательно отрежет Естоку пару пальцев за нерасторопность. Глава борекудана вновь двинулся к лестнице.       Что тут происходит? Они пришли за мной? Меджаи? Причём здесь Боб? И почему этот хер звал его Миандрием? Да впрочем насрать! Меджай не меджай, эти гниющие трупы решили что могут хозяйничать в МОЁМ районе! Большая ошибка. Решили поохотится на «Гильотину», много до вас таких было, без башки сейчас гниют на дне. Я глава борекудана Дрирэйк Стои…       Боль!       Она пронзила колено гребнистого крокодила как только тот наступил на первую ступеньку. Словно стрела вонзившаяся в нерв она заставила Дрирэйка оступиться. Не выдержав, он споткнулся и рухнул на ступеньки.       Перед глазами поверхность ковра, что застилал лестницу. Пыль. Видны ворсинки. Все они разного цвета — мельчайший пазл на рисунке ковра. Боль в колене скручивал сухожилия. Дрирйэк стиснул зубы стараясь терпеть. Только вот терпел он не физическую боль, а другую.       Обхватив лапой болевшую коленку, распростёршись огромным пузом об ступеньки, старый крокодил столкнулся с реальностью, от которой бежал всё это время. «Какой же ты жалкий!» — Ударом молота влетело в его голову.       Ты стал таким наивным. Думал что ты всё ещё молодой не знающий жалости и пощады «Гильотина»? Ты постарел и растолстел. Всё что от тебя осталось так это авторитет главы борекудана, но даже он был лишь иллюзией. Даже Есток не подчиняется твоим командам. Всё твои угрозы — «пшик».       А ведь были времена когда ты, заходя в кафетерий, ставил песочные часы и если тебя не обслужили в указанный срок ты легко мог спалить всю кофейню. Тебя боялись, тебя уважали, тебя страшились.       Выходя на площадь каждый раз ты тешил своё самолюбие тем что ты всё ещё тот самый ужас — «Гильотина». А теперь смотри на себя, растёкся как жидкое гавно на солнце, оставленное убогим больным которого мучает диарея.       Рёв! Раскрыв пасть, Дрирэйк впился острыми зубами в угол ступеньки. Рывок! Вырвав кусок дерева, он выплюнул его в сторону.       Его затрясло. Каждый мускул наполнился гневом и злостью.       «Я всё ещё Дрирэйк Стоик! Я всё ещё «Гильотина»! И эти уроды пожалеют, что вообще вышли охотиться на меня!!!» — Он орал про себя так сильно, что казалось его мысли стали материальными и от его ора трещал весь отель.       Вскочив на нижние лапы Дрирэйк бросился вверх по лестнице.       Он не чувствовал боль, всё его нутро кипело от злобы и гнева. Ему казалось что он может сжать загипсованный кулак и гипс разлетится как при взрыве шашки динамита. В мгновении ока он вбежал по лестнице прямо на третий этаж, где находилась его спальня. А заодно где «квартировались» два его постояльца, два тигра: Харитон и Наум.       Третий этаж гостиницы «Гокудо».       Уборка третьего этажа была в самом разгаре. Три горничные расставив в коридоре тазы с водой, ящики с чистыми: сухими и мокрыми тряпками вовсю пытались «вылезать» и без того довольно чистый коридор.       — А ведь ещё комнаты убирать. — Протирая вазу, стоявшую на тумбочке, посетовала самка варана.       Горничная что работала рядом, бросила косой взгляд на подругу.       — Умеет миссис Миакела испортить утро. — Дополнила она.       — Чего не отнять того не отнять. — Согласилась самка варана. Ей послышался громкий крик, доносившийся с улицы. — Девочки вы слышали?       — Что?       Трое горничных замерли прислушиваясь.       — Да так, ничего. Послышалось.       Закончив с вазой она поглядела на подругу — третью горничную. Та окунала щетку в мыльный раствор. Стоя на четвереньках, стала очищать ковёр покрывавший коридор.       — Девочки может кто-то из вас пойдёт к тем постояльцам. — Самка варана кивнула в сторону двери, где поселились два тигра.       — А ты чё боишься их? — Игриво-насмешливо уточнила её подруга.       — Не то чтобы боюсь просто… по-моему, они бандиты. В прошлый раз, когда я там прибиралась, я видела у них оружие. — Объяснила самка варана.       — А то что ты работаешь на главу борекудана тебя не смущает?       — Ну, это раньше мистер Дрирэйк был бандитом, — вздохнув, а заодно заставили летающую в воздухе пыль закружиться, ответила самка варана.       — Лит признайся, что просто боишься млеков. — Решила настоять на своём подруга.       — И правильно делает.       Две разговаривающие горничные: Лит и Пакса поглядели на третью коллегу — самку аллигатора, что отчаянно пыталась оттереть ковёр щеткой и мыльным раствором. Занятая делом, даже не видя слегка удивленные взгляды подруг Минда продолжала с негодованием:       — Все проблемы от этих млеков.       Лит и Пакса переглянулись. Лит не выдержала первой:       — Минда мне кажется ты немного нагнетаешь.       — Нагнетаю? А вы газеты по читаете, — Минда стала ещё усерднее давить на щётку, словно пыталась вдавить её в ковёр, — была у нас раньше клановая система и все жили хорошо. А сейчас послушаешь радио, там одни революционеры бурчат про демократию и свободу. Откуда всё это? Ясен соль из Зверополиса.       Не выдержав Минда приподнялась и с силой бросила щетку в ведро с мыльным раствором. Всплеск. Часть раствора вылетало из ведра и упала на ковер.       Она продолжила, но уже намного агрессивнее:       — Свободу, демократию им подавай. Я до этого что? Не свободная была? Куда хотела туда и шла. А сейчас без охраны за стены не выйдешь. Вокруг эти головорезы, как водопад на город обрушились. Откуда их столько взялось?       «Совет Кланов» сотню лет заботился о нас. Да что отплывать далеко от берега. Вот, из недавнего, взять хотя бы «Клан Монту» и его главу господина Кааша: отстроил «Толстокожика», дал рептилиям работу, «Соляные шахты». Его сыновья спасли несчастную госпожу Бинди из Клана «Аш», когда её едва не растерзали млеки-головорезы. Сколько хорошего он сделал для города. Я что вы думаете произошло? Как только млеки узнали о том, что господин Каашь собирается восстановить город его тут же убили.       — Так в газетах писали что взрывы в военных лагерях «Клана Монту» произошли из-за пренебрежения правил безопасности при хранении китового жира. — Немного удивившись возразила Лит.       — А ты больше верь этим газетёнкам. — Фыркнула Минда. — А смерть трех сыновей Кааша, а его смерть? Думаешь всё это совпадение? В воду гляжу — это всё лап дел млеков.       — Думаешь?       — А кто ещё? Не «Совет Кланов» же? Зачем им это? И генералу Тайлу это незачем. Остаются одни млеки.       — А им это зачем? — Непонимающе на сдавалась Лит.       — А всё просто Лит. Просто как ясный день. Мы хорошие — они плохие. Тут думать не нужно. Нут просто нужно знать. Мы Добро они Зло. Это аксиома.       Они жить не могут видя наш добропорядочный и гордый город. Их это бесит. Ходят у себя там в Зверополисе все такие важные: в тепле, сытые, цацки нацепили и ходят жопы волосатые, — Минада неожиданно всхлипнула. Из глаз выступили слёзы, — а я вторую неделю рыбными потрохами питаюсь. Вот, — она приподняла юбку, — в костюме горничной хожу. Вся одежда разорвалась. Хорошо что хоть дочь Остинга Окраина бесплатно заштопала… Хнык-хнык…       Надоело всё это. Хочу жить нормально, как раньше…       Проглотив в ком в горле, Минда протёрла лапами глаза.       Лит и Пакса сочувственно кивнули. Их материальное состояние ничем не отличалась от Минды. Пакса отвернулась, принявшись за работу. «Чем удивить хотела? Я сама ели концы с концами свожу»: читалось на её морде. Лит же сочувственно улыбнулась. Она иногда сама бывала на гране нервного срыва. Решив поддержать подругу, произнесла:       — Не бойся Минда, всё ещё наладится. Не может этот кошмар длится вечно…       Громкие, тяжелые шаги послышались на лестнице. Они привлекли внимание трёх горничных. Топот становился всё громче и вскоре в лестничном пролёте появился взбешённый как бык при виде красной тряпки Дрирэйк.       Все трое мгновенно переглянулась, пытаясь понять что послужило причиной такого состояния господина Стоика.       — Что-то случилось сэр? — Видя бескомпромиссную надвигающеюся фигуру главы отеля поинтересовалась Лит.       — С дороги шалавы бесхребетные! — Бесцеремонно выкрикнул Дрирэйк. Проходя мимо Лит, он одним взмахом оттолкнул её в сторону. Подобно бревну в тело девушки врезалась лапа гребнистого крокодила. Отлетев как пёрышко она врезалась спиной в стенку. Задев лапой тумбочку на которой находилась недавно отмытая ваза Лит едва не опрокинула её.       Все три работницы вздрогнули от страха. А Лит и вовсе сжалась у стены. Остановившись у двери в свою спальню Дрирэйк пинком выбил дверь. Углубившись в комнату, он быстрым шагом добрался до висевшего на стене надати. Схватив за рукоять, Дрирэйк потянул её на себя.       Звук вынутого из ножен лезвия ласкал его слух. Этот меч видел много крови. И за столько лет провисевших на стене он «пел» мелодичную музыку в предвкушении битвы. Пятиметровое лезвие сверкнула в лучах восходящего солнца. Кончик меча с глухим стуком ударился о пол.       Захватив попутно кастет со своей тумбочки мрачный гребнистый крокодил вышел из своей комнаты так же быстро как и зашёл.       Таща за собой надати конец, которого остриём впивался в пол, Дрирэйк свернул направо и направился вдаль по коридору к комнате, где проживало два тигра. За всем этим молча, боясь даже дышать, наблюдали три горничные. Все они прижались к стене абсолютно не понимая что случилась этим утром с парой Стоиков: сначала утром Миакела устроила разгоняй, а теперь ещё и Дрирэйк — последний им вообще казался спятившим.       Под напуганные взгляды работниц Дрирэйк бесцеремонно выбил дверь в комнату где проживали тигры. Никого. Оглядев идеально убранное помещение, гребнистый крокодил повернул голову в сторону горничных.       — Где тигры?       — Я-я-я не знаю сэр. — Единственная у кого хватило сил ответить разъяренному чудовищу так это у Минды.       — Твою мать. Куда все делись?       Выругавшись, Дрирэйк направился к лестнице. Все три работницы впились спиной в стену, замерли, когда мимо них прошёл разъярённый гребнистый крокодил, за которым тащился не менее огромный надати, острым кончиком разрезая отмытый ковёр. Когда Дрирэйк добрался до центральной лестнице он заприметил как дверь в спальню его сына открылась — она находилась так же на третьем этаже в левом крыле отеля.       — Оставайся в комнате Нарий. — В приказном порядке выдал Дрирэйк ещё до того как Нарий перешагнул за порог.       Ничего не понимающий парень по инерции вышел из комнаты.       — Я что тебе сказал Нарий! — вскрикнул Дрирэйк.       Вздрогнув, юный самец гребнистого крокодила в шоке смотрел на отца. Заметив в его лапах огромный надати, Нарий и вовсе окаменел. Он прожил в отеле всю свою жизнь и ни разу не видел что бы отец доставал из ножен этот гигантский меч. Даже когда он умолял отца показать ему лезвие, Дрирэйк скупо пояснил что вынуть из ножен меч можно только в одном случаи — если хочешь пролить кровь.       — Пап, что случилось? — Протерев лапами морду словно не веря в то что он видит, спросил непонимающе Нарий.       — Возьми Астику и запритесь в комнате, — жестко продолжал Дрирэйк, — сидите там и не выходить пока я не разрешу.       Тишина.       За спиной Дрирэйка вздрагивали горничный — они впервые видели Дрирэйка таким — таким каким он был в молодости. Нарий и вовсе опешил.       — Исполнять! — Рявкнул глава борекудана.       Подпрыгнув на месте, Нарий сделал низкий поклон.       — Как прикажите папа.       С эти словами он бросился в соседнюю комнату, комнату Астики.       Разобравшись, Дрирэйк двинулся вниз по лестнице. Когда он скрылся из виду его тяжёлые шаги сопровождались ударом кончика надати когда тот падал вниз с одной ступеньки на другую.       Замершие от шока горничные робкими шагами стали приближаться к лестнице. Перешептываясь, они пытались понять что происходит.       В этот же время Нарий стоял у двери в комнату Астики.       Быстрый стук в дверь. Нарий пытался держать себя в лапах. Всё что он увидел: надати в лапах разгневанного отца, его голос, его вид — всё говорило о том что случилось что-то серьёзное, а это значит что действовать нужно быстро и без промедления. Он старался сохранить холоднокровие, хотя и признавался себе что волнение росло с каждой секундой.       — Астика, — Нарий быстро стучал в дверь, — Астика, Астика открой. Быстрее.       Кулак парня барабанил в дверь.       Наконец дверь открылась и на пороге появилась самка волчицы. Астика уже успела переодеться в повседневную одежду и, судя по мордочке и жестам, была готова приступить к работе, какой бы сложной она сегодня не была.       Приветствуя брата она махала лапкой. Не обращая внимание на приветствие Нарий быстро схватил её за обгоревшую лапку и потащил к себе в комнату.       — Быстрее Астика, быстрее. — Подгонял себя и сестру Нарий.       Едва успевая за парнем, девочка шевелила лапами как могла.       Через секунды Нарий уже затащил Астику себе в комнату и закрыл за собой дверь       Комната Нария.       Только когда Нарий закрыл дверь в комнату, он отпустил запястье сестры. Последняя скривила недовольную мордочку став потирать болевшее запястье. Негодуя, поглядев на брата, она нарисовала в воздухе знак «?».       — Просто побудь пока здесь. — Не зная что ответить, сказал Нарий.       Астика топнул лапкой и показала пальцами что её ждёт работа и подруга — Пилка — самка прыткой ящерицы.       Опустившись на колено чтобы быть наравне с сестрой Нарий вновь повторил, но на этот раз старался быть убедительным:       — Пожалуйста побудь тут. Папа приказал.       Знак «?».       — Потом объясню…       Нарий хотел продолжить, но из приоткрытого окна, что выходило на улицу, донеслись крики.       — Почитай книжку. — Предложил он Астике, а сам бросился к окну.       Пододвинув табуретку, Нарий уцепился за створки окна и вскоре с усилие приподнял его. Свежий ветер влетел в комнату, принося громкий шум толкучки. Выгляну в окно он увидел, как огромная толпа зверей-зевак собралась возле входа в отель.       Стоявшая у двери Астика уже собиралась запрыгнуть на кровать Нария и взяться за книжку, которую они вчера не дочитали, но громкие звуки из окна привлекли её больше. С любопытством она двинулась к брату, что выглядывал из окна.       Крыша отеля «Гокудо».       Пальцы Наума державшие тетиву вспотели. А такое с ним случалось не часто. Мышцы напряглись — всё же держать в натянутом состоянии, пуская и блочный, но всё же снайперский лук, не самая легкая задача.       В оптическом прицеле тигр видел, как стонущий у лап рептилии Миандрий едва заметно шевелился.       «Задачка. Вот тебе задачка. Попроще нельзя?»: мысленно ругая план Хахтенга, или это был план самого Миандрия, злился Наум.       В голове четкие инструкции, оставленные Хахтенгом перед началом операции.       — И последнее, — почесав подбородок сказал носорог, он взглянул на тигров, — самое главное — Миандрий должен выжить. Это самое главное. Он предупредил, что возможно ему нанесут ущерб, это не страшно. Если почувствуете что край, и Миандрия сейчас убьют, спасайте его любой ценой.       Хахтенг серьёзно погалдел на тигров.       Перекрестие прицела играло на шее Манахэта, обходящего слона. «К чему все эти детские игры? Грохнули меджаев и всё. Как я должен понять ударит он Миандрия сейчас смертельно или нет? Проклятье, как я подписался на это?»: всё ещё злобно, но уже отчасти понимающе размышлял тигр. О      н бы выстрелил и точно попал в шею крокодилу, но азарт хищника не позволял ему это сделать.       Меджаи.       Спасти Миандрия было основной задачей, но больше всего на свете и Науму, и Харитону, и даже Хахтенгу хотелось проверить, так ли на самом деле сильны воины этого «Клана Арбитров» или всё это миф.       Когда приходишь в «высшую лигу» обычные боестолкновения кажутся обыденными, пресными. Ты уже теряешь весь азарт. Любой бой: стенка на стенку, ликвидация постовых, зачистка зданий, военные операции все расписано в твоем мозгу до мельчайших деталей. Что раньше будоражило в тебе кровь, теперь превратилось в рутину. Это тогда, в молодости, когда ты идёшь фалангой в атаку с тебя стекает пот, сердце стучит как молот. Каждое сближение с врагом как яркая вспышка! Ты живёшь. Получаешь раны. Клинок противника проносится в считанных сантиметров от тебя. Облегчение, испытать которое невозможно даже если употребить все запрещённые вещества в Мире. Он промахнулся. Твой удар! Противник падет. Хрипит, глотая кровь.       Победа!       Это не объяснить, это нужно испытать. Такой кайф! Такой адреналин! Ничто не сравнится с этим чувством на грани жизни и смерти. Ты дышишь полной грудью. Вдыхаемый тобою воздух другой. Не такой как раньше. Он имеет вкус, как родниковая вода для иссушенного путника.       После боя, среди окровавленных тел, не замечая ран, ты подносишь флягу к иссохшим губам покрытыми корочкой засохшей крови. Твои лапы дрожат. Вода проливается мимо и лишь часть попадает в пересохшую глотку. Но ты живёшь! Чувство победы. Это сладостное чувство Победы.       Ты как наркоман пытаешь снова его испытать. Уже ни вино, ни наркотики, ни ласки женщин ничто в этом мире не приносит тебе радости.       Ты тренируешься, чтобы стать лучшим. В конце концов становишься им. И тогда наступает тот ужас. Апатия. Бой не приносит больше того адреналина. Лапы не трясутся после каждой стычки. Всё проходит на автомате. Ты знаешь, как поведет себя противник. Его удар. Ты уже знаешь, как его отбить, где он оставил открытым оборону.       Стоит нанести удар — и очередной противник пал.       Наверное, поэтому многие профессиональные войны, чтобы хоть как-то разнообразить скучную схватку начинают играться с заведомо слабым противником. Поддаются ему, дабы разнообразить рутину. Хоть чуть-чуть, но почувствовать тот адреналин. Наигравшись — убивают.       Только тогда ты начинаешь искать достойного соперника. Ха! Многие мирные звери смеются. Говорят: «Хочешь адреналина и чтобы жизнь была на острие меча. Сражайся со многими противниками, да хоть с целой когортой». Не понимают. Можно напиться и прыгнуть с крыши высотного здания. Лететь вниз и кричать: «Гравитация, а тебя одолею!» Это не бой, это самоубийство.       В каждом городе Мира есть свои элитные войска. Лучшие из лучших. Те, кто сможет вновь вернуть тебе чувство что возникало в молодости, когда ты впервые шёл в атаку. Даже Хахтенг желает попасть на турнир «Кровавый Песок» что проходит в Зоо Сити. Он такой же как и я — адреналиновый наркоман. Но дело не только в адреналине. Дело в том чтобы проверить себя, то на что ты способен, то чего ты стоишь как воин. Из всех элитных подразделений Мира «Клан Арбитр» пожалуй, была самой загадочной. Они не выезжали на общие тренировки, ни с кем не обменивались опытом по борьбе с ликвидацией банд из «Диких Земель». Всегда держались обособленно.       Что породило множество мифов об их «профпригодности». Что правда, что ложь можно выяснить только сразившийся с ними. Легенды об их подготовке могут быть правдой, а могут оказаться фальшивкой, наподобие той в которой великий «мастер меча» уничтожает в одну рожу целые армии.       Да-да. Наум цинично улыбнулся. Все эти сказки о могучих СФП оказались на деле лишь ширмой. Доказательства сейчас были в оптическом прицеле тигра.       Но меджаи, это другое.       Наум и Харитон никогда не признавались ни себе, ни друг другу: одной из причин согласиться на задание Хахтенга и поехать в Репод Сити были не только хорошие гонорары, но возможность поохотиться на прославленных меджаев.       Ещё одна причина по которой Наум не желал спускать тетиву. Впрочем, если дело дойдет до крайности ему придётся это сделать. Задание должно быть выполнено.       На мгновение уведя прицел от Манахэта он взглянул вдаль. В перекрестье появился Харитон. Он уже добрался по подвесным мостам до того самого дома на крыши которого находился поломанный им ревун оповещающий о нападении, а заодно два мертвых охранника которых уложил Наум.       — Харитон, давай быстрее. — Прошептал тигр.       У центрального входа в отель «Гокудо».       Шаг. Второй. Обходя слона Манахэт не без удовольствия смотрел, как тот корчится от боли. Миандрий уже не кричал. Он тяжело дышал изредка постанывая. С трудом глотал слюну, что по вкусу отдавала чем-то металлическим.       — Кто тебя нанял? — Не теряя драгоценного времени перешёл к допросу Арбитр.       Остановившись у нижних лап слона, он посмотрел на окровавленное колено. Даже сквозь толстые брюки виднелось мокрое пятно от крови. Продолжал монотонно. — Я тебе сейчас вторую коленку раздроблю.       С этими словами он взмахнул хопешем. Тело слона вздрогнуло, когда воздух сотряс звук полотна лезвия разрезающий поток воздуха.       — Я… я… — из пасти Миандрия с трудом вырывались обрывки слов, — я хотел… помочь…       — А ты случаем не преисполнился в своей СФПэшности? — Обойдя слона, Манахэт вновь остановился у его головы. — Ты взаправду думал, что ты неуязвимый? Ты думал, что мы тебя не достанем?       С этими словами Манахэт достал из внутреннего кармана плаща металлический шприц.       Стоявший недалеко от него Апатон, прошёлся взглядом по фасаду отеля. Почти все окна были зашторены.       «Где же телохранители Миандрия? Неужели они профукали этот момент? Быть такого не может» — обеспокоенно вглядывался в окна здания меджай.       Лучники!       Неожиданная догадка, которая давно должна была посетить его голову. Апатон резко задрал голову вверх осматривая карниз отеля.       На крыши отеля «Гокудо».       Державший на прицеле обходящего слона Манахэта Наум краем глаза следил за Апатоном. Внезапно последний задрал голову. Боясь быть раскрытым, тигр инстинктивно спрятался. Сердце стучало. «А что если в этот миг Миандрия убьют? — Крутилось в его голове. — Тварь, тварь, тварь».       Рисковать слоном было нельзя. Собравшись с мыслями Наум аккуратно выглянул из-за парапета крыши. На его счастье ничего не изменилось, немолодой крокодил всё ещё беседовал с Миандрием. Лапы тигра сжала лук.       Вблизи главного входа отеля.       Пока Апатон осматривал карниз отеля, Манахэт с презрением наступил на голову слона. Надавив, он заставил Миандрия повернуть её в бок.       — Вот так. Всего один укольчик.       Нагнувшись, Арбитр воткнул иглу в шею слона. Нажатие на поршень и яд проник в тело. Закончив, крокодил откинул ненужный шприц в сторону.       — Я спрошу последний раз, после чего отрублю тебе ступню. — Теряя терпение, предупредил Арбитр. — На кого ты работаешь?       Миандрий тяжело дышал. Манахэт слышал, как скрипят его зубы.       — С чего бы такая преданность Миандрий? — Непонимающе спросил Арбитр. — Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.       Он сжал в лапе рукоять меча.       — Стой.       С трудом выговорил тяжело дышавший слон. Улыбнувшись, Манахэт замер, вслушиваясь в прерывистое дыхание слона, ждал ответа. Который получил:       — Глупый… ох вопрос… ах Манахэт. Он… ай уже здесь…       Внезапно до собравшихся у входа в отель зверей донёслись крики. Как набегающая волна они усиливались. С каждой секундой становясь всё громче и громче.       Толпа зевак, что собралась около меджаев поневоле переключилась на нарастающий ор, что несся со стороны улицы, которая вела к центральным воротам.       В самом начале улицы, на площади, собралась толпа зверей. Все они стремились как можно быстрее покинуть райончик Дрирэйка, разойдясь по своим делам. Однако им приходилось ждать, пока откроются ворота. Всё это походило на толпящихся у общественного транспорта толпу зверей, что поддакивали впереди стоящих пытаясь забраться и без того переполненный транспорт.       Длинная улица, что вела к центральным воротам райончика, была до отказа набита рептилиями. Порой они стояли так плотно друг к другу, что между ними едва можно было просунуть лист папируса.       И вот в какой-то момент вся эта пробка, сотни и сотни зверей, ринулась обратно с диким воплем и ужасом.       Крики и вопли разносились по улице. Они зародились у самих ворот. Оттуда стали распространяться по улице пока не достигли площади.       — Бегите!       Истошные крики вырвался из общего гула.       — Бегите!       Эхом отзывалось то тут, то там.       — Дайте дорогу!       — А-а-а-а!       Забитая как пробка в трубе рептилиями улица взорвалась. Толпа зверей ринулась прочь из улицы, напоминая бесконечный поток воды прорванной дамбы.       Паника и крики создавали атмосферу абсолютного хаоса. Кто-то споткнулся и упал, но тут же был затоптан ногами тех, кто пытался убежать как можно быстрее. Они вались, спотыкаясь друг об друга создавая ком из биомассы. Тем кто успел прижался к стене повезло чуть больше. Цепляясь когтями за выступы задания они молили чтобы их не снёс поток бегущих в ужасе зверей.       Морды бегущих были искажены страхом, глаза широко раскрыты, полные ужаса. Рептилии бежали, не разбирая дороги, сметая все на своем пути. Кто-то пытался остановить панику, но его слова тонули в общем шуме. Всех охватила одна единственная мысль — спастись любой ценой.       Звери сталкивались друг с другом, падали, вставали и снова продолжали свой безумный бег. Теснили друг друга, толкали в спину. Никто не знал, откуда пришла опасность, но это уже не имело значения. Единственным смыслом существования стало желание уйти как можно дальше от опасности.       Подобно рассыпанным на стол гранулам звери выбегали из улицы. Отбегали подальше к центру площади и уже оттуда, с ужасом, наблюдали за остальными бедолагами, кто ещё пытался выбраться из толпы.       Гам, шум и крики заставили Манахэта поглядеть в ту сторону. Апатон последовал его примеру. Впрочем, как и все остальные.       Сидевший на крыши Наум развернулся и взглянул в оптический прицел. Хаос бегущей толпы в которой едва можно было различить отдельных зверей. Он поднял прицел и увидел Харитона.       Его собрат уже пересёк задание с сиреной и по подвесному мосту собирался перебраться на соседнее задание. Но как только началась необъяснимая паника, он остановился в посередине моста.             Стоя на подвесном мосту Харитон опустил взгляд вниз. Там внизу, под его лапами полноводной рекой, прижатые друг к другу бежали рептилии. Так быстро, казалось их несёт какая-то невидимая сила. Зрелище зажатых как кегли в трубе рептилий завораживал. Крики становились всё громче.       Бегите! Спасайтесь! Бегите!       Харитон оторвал взгляд от толпы и поднял его вверх.       Он стоял посередине подвесного моста. С этой точки ему прекрасно было видно всю улицу.       В глазах тигра отразился тот, кто гнал сотни рептилий прочь от ворот к площади. Подобно колосу он возвышался даже над самыми высокорослыми гребнистыми крокодилами. Он шёл спокойным, уверенным шагом.       Шаг.       Харитону показалось что подвесной мост на котором он замер покачнулся.       Шаг.       Здания задрожали, подпрыгнув на фундаменте.       Тот, кто гнал рептилий, мог легко поднять лапу и достать до крыши трёхэтажных зданий. Иногда ему даже приходилось рвать подвесные мосты, наподобие тех на котором стоял тигр. Одним рывком он отрывал их, так как они мешали ему пройти.       В одной из комнат на втором этаже здания что находилось на злосчастной улице, сидевший за учебниками юный самец варан увидел в окне плечо идущего по улице титана.       — Мама смотри… — не веря своим глаза, вскрикнул парень.       Тот, кто гнал рептилий, был подобен титану. Как невообразимая гора. Как-то, что невозможно остановить: неминуемо, неизбежно, без всякой надежды на спасение.       За тридцать минут до произошедших событий.       Центральные ворота райончика Дрирэйка.       Массивные ворота — единственный вход и выход из райончика Дрирэйка полностью перекрывали улицу. Одной стороной они крепились к углам зданий, которые были дополнительно укреплены, чтобы выдержать вес массивных ворот.       Сделанные из толстых брусьев, отбитые по углам металлом они выглядели довольно внушительно. Любой из бандитов, что решил бы прорваться через них, наверняка призадумался о катапульте или о подрыве столько массивного сооружения.       Здания, к которым крепились створки ворот, были трёхэтажными. Высота самих ворот была чуть выше второго этажа. Этого было достаточно, да и большая высота создала проблемы с весом и не факт что углы здания смогли выдержать подобную конструкцию. Для избежание лишних нагрузок на углы здания, к которым крепились ворота, на нижнюю часть ворот, там где они соприкасались друг с другом, в самом низу, почти у асфальта, имелись площадки на колесиках. Опираясь на эти площадки ворота компенсировали часть нагрузки на углы зданий. Да и открывать их было куда быстрее: часть ворот поворачивалась на петлях, противоположная — на площадках с колесиками. Идея проста и незамысловатая, словно дверь что крепится не только на петли, но и на дополнительные колёсики расположенные внизу, у пола.       Здания, прилегающие непосредственно к самим воротам были самой охраняемой частью райончика Дрирэйка. Именно здесь производился развод на очередные смены. В самих задних было некое подобие «казарм». Одна из кухонь квартиры переоборудована в столовую. Тут же находился арсенал, где выдавали снаряжение заступающим на смену рептилиям. Здесь же находился склад где хранилось оружие, которое на время посещения райончика изымалась у гостей, а при выходе возвращалось.       На крышах были оборудованы постовые места. Несколько рядов мешков с песком для защиты лучников шли вдоль карниза крыши. Здесь находился пункт подачи сигнала к центральному ревуну, что использовали при атаке как сигнализацию. Также на крышах стояло приличное количество кувшинов заполненные горючим китовым жиром. В случае атаки их поджигали и скидывали на головы нападающим. Стеллаж с запасом стрел, луков и арбалетов, а также копий и пик.       Отсюда выходил патруль на обход по периметру по крышам задний, для проверки безопасности и наличие постовых охранявших левую, правую и тыловую часть райончика Дрирэйка.       Один из таких патрулей как раз выдвинулся. Два бронированных крокодила-копейщика, вскинув башенные щиты, двинулись на обход.       Обычно тут было спокойно и умиротворенно, но в дни празднования боёв по хвостоборью крыши зданий вблизи ворот «оккупировали» члены борёкудана. Встречи старых друзей-коллег происходили с размахом, насколько это могло быть в сложившейся ситуации. Вообще-то их посылали для укрепления защиты, но бандиты не сильно торопились вкалывать, предпочитая проводить это время «с пользой». Посему постоянно устраивали посиделки со всеми вытекающими отсюда последствиями.       Так было и сейчас.       Правое здание, к которому крепилась створка ворот, обросла дополнительной мебелью.       Под навесом, что был сооружён защитниками райончика Дрирэйка спасавшийся от палящего зноя, между стеллажами с луками, стрелами и пиками, рядом с кувшинами с китовым жиром находился переносной столик.       С виду хлипкий, он едва удерживал на себе всё, что на нём находилось.       В центре стола стоял глиняный поднос вытянутой формы с кусочками запеченной рыбы. Её остатки в виде обглоданных, местами пережеванных и выплюнутых костей были разбросаны по тарелкам сидевших за столом членов борёкудана.       Стол был накрыт скатертью, но если присмотреться под ним уже скопилось множество пустых кувшинов из-под вина. Последний гордо красовался в центре стола. Кружки с остатками вина возле тарелок. Глиняная посуда с частями салатов и других яств, от которых остались лишь объедки располагались вокруг. Искромсанная лапами лепёшка. Крошки от неё дополняли «поле брани» после пиршества.       Одна из глиняных тарелок, на которой раньше была зажаренное мясо, превратилась в общею пепельницу.       Недалеко стоял старый магнитофон уставший крутить заезженную плёнку. «Хриплым голосом» замученного певца он старался «тянуть ноту».

Водопады на моей лапе — мой жизненный путь.

С братом поплыли на дело — жизнь на заводе надоела,

Лавку мы взяли, но суки нас сдали,

Сижу я в темницы, с братом своим.

Вспоминаю о маме — душа вся горит,

Мама я тебя люблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!

Мама я тебя люблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!

Три водопада нам накололи,

Водопады на моей лапе — мой жизненный путь.

Я вышел из клетки и снова в путь.

Богача повстречали, он что-то не понял — ему показали.

Два удара под ребро, чтобы нас он запомнил.

Серебро в кармашках звучит, а значит — будем жить.

Опять нас поймали, в кандалы закатали,

Мы с братом в тюрьме, скучаем по маме.

Мама я тебя люблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!

Мама я тебя люблю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!

…

      Уставший магнитофон зажевал плёнку.       Это невольно вывело одного из участников посиделки из транса. Облокотившись одной лапой о едва державшийся стол, он оперся щекой о ладонь. Курил, стряхивая пепел в тарелку с остатками еды.       — Опарыш, песню не дал дослушать. — Выругался самец аллигатора.       — Хирото выключи его, надоело. — Перебирая пальцами карты попросила самка варана.       Она бросила усталый взгляд вдаль.       За винтообразными домами, что окружали райончик Дрирэйка, она поглядела на дымку просыпающегося города. Уже утро. А это значит, пора заканчивать посиделки и готовиться к выезду в свой ном.       Раздался звук пружинки на кнопке магнитофона. Хирото выключил магнитофон и на крыши наступила тишина. Относительная тишина, так как голоса собравшихся у ворот зверей становились всё громче и громче.       — Долго ещё? — Возвращаясь от магнитофона, что стоял на бочке рядом со столиком, произнёс Хирото.       — Пока развод на смену, пока ворота откроют, пока «Квадрат» соберётся… — устало перечисляла самка варана.       Хирото уселся обратно на стул. Взглянув на разбросанные по столу карты, предложил самке варана:       — Фриза, ещё партию?       — Не-е-е. — Отмахнулась самка варана. Показывая не охоту она с размахом кинула карту, что была в её лапах, на стол.       От нечего делать она оглядела крышу на которой они всю ночь «дежурили». Народу тут было прилично.       Молодой самец гавиала. По-моему его зовут Бубс. Что за тупое имя. Он типа тут у них лучник. Правда единственное что делает его лучником это понимание каким концом вставлять стрелу в арбалет. И где только Дрирэйк набрал таких? Стоит на посту за мешками с песком. Вся его помощь в случаи нападения это горланить как петух во всё горло и смотреть, чтобы сердце не остановилось от страха.       Обычный парень. Забитый скромняга. Короче, сопля соплёй. Для таких ничего не меняется: в школе пинали и в жизни пинают. Ему проще терпеть обиды, чем что-то вякнуть в ответ. Как говорил «Квадрат» таких можно завалить взглядом.       Фриза самодовольно улыбнулась, смотря на спину молодого самца гавиала.       Одним словом, бесхребетный самец. Да и самец из него так себе. Он если и потрогает самку то чисто случайно. Ему даже если снять потаскушку он откажется. Наверняка тешет себя моральными принципами. Такие часто оправдывают свою бесхребетность моралью. Мол, хороша та драка которая не состоялась, главное это отношение, а не секс… Бла-бал-бла и всё в таком духе. Мне вот интересно, как он вообще живёт? Сраный терпила. Да какая самка вообще с ним будет? Он себя не уважает, не то, что о ком-нибудь позаботиться. Это хорошо если он найдёт себя такую же забитую шкуру, как и он. Что маловероятно. Будет каждый вечер сжимать свой маленький член в кулачок и дрочить на журнал с полуголыми девицами.       — Ей Бубс!       Громкий выкрик заставил Фризу отвести взгляд от самца гавиала и перевести его на сидевшего напротив самца крокодила.       Атрас.       Атрас был полной противоположностью Бубса. Наглый, сильный, любил хорошие драки, но и отбитым на всю голову не был. Понимал когда стоит ввязываться в драку, а когда стоит отступить. Это чувство самосохранения позволило ему дожить до своих лет. Сколько помню Атраса он всегда был доминантном. С таким как он нельзя показывать слабость — сожрет заживо. Но если идти на дело, то Атрас был незаменим: ловкий, хитрый, с мозгами. Такой за словом в карман не полезет, да и случаи заварушки не даст слабину.       Шкуру свою он, да и как любой из нас, ценит превыше всего, при всей своей наглой заносчивости не бросит подыхать, а вытащит на горбине. Одна из его особенностей, что нивелирует его дурной характер.        — Ей Бубс! — Развалившись на стуле вызывающе вскрикнул Атрас.       Он обращался к самцу гавиала, что стоял у мешков с песком. Последний вздрогнул.       Устало выдохнул и покорно пошёл к бревну, что члены борёкудана затащили ещё вчера вечером.       Огромное бревно с широким основание стояло недалеко от столика где отдыхали бандиты. Оно было в зазубринах от метательных топориков, которые Атрас метал в бревно. Он постоянно это делал, чтобы скоротать время. Тренировка во время попойки — так он это называл.       Наблюдая за Бубсом, что всю ночь возвращал Атрасу брошенные им в бревно топорики, Фриза пренебрежительно фыркнула. На её морде появилась насмешливая улыбка. Она же появилась и на морде Атраса, кода эти двое переглянулись между собой.       Добравшись до бревна, парень с трудом вырвал из дерева три торчащих топорика и смиренно отнёс их Атрасу.       — Свободен петушок. — Явно намекая на предназначение Бубса, как на постового вольготно приказал Атрас.       Самец гавиала вернулся на свой пост.       Получив обратно свои метательные топорики, Атрас замахнулся. Бросок. Разрубая воздух топорик угодил прямо в стоявшее бревно-мишень. Удар пришелся на обух, отчего, издав глухой стук металла о древесину, топорик отскочил в сторону, упав на настил крыши.       — Всё, напился. — Констатировал факт Атрас.       Негодуя от собственного промаха, он положил оставшиеся два топорика на стол. Звон глиняной посуды, что едва выдержала удар с металлическими топориками.       — Хе, мазила. — Язвительно выдал ещё один участник посиделки.       Фриза мельком взглянула на Лианда.       Самец крокодила откинулся на спинку стула. Найдя среди мусора на столе пачку сигарет он закурил. Задрав голову, выпустил табачный дым, словно пароход.       — Я уже больше не могу.       Тонкий женский голос донёсся до сидевших за столом членов борёкудана. Все сидевшие за столом невольно покосились на переносную палатку.       Довольно крупная, где легко могли поместиться два взрослых крокодила. Располагалась она чуть подальше от столика.       Сидевшие за столом члены двух борёкуданов Юсефера и Дрирэйка: Фриза, Хирото, Атрис и Лианд повернули голову в сторону палатки. Через секунду на их мордах появились многозначительные насмешливые улыбки.       Крупная палатка зашевелилась, словно в ней шла борьба.       — Я правда не могу. Все болит. — Вновь раздался жалостливый женский голос из палатки.       — Да меня вообще колышет, что ты не можешь.       Второй голос был грубее.       — Твою мать Баштирс, ты не устал? — Задал вопрос от всех сидевших Лианд.       Находящийся явно не один в палатке вышеупомянутый Баштирс не слышал этих слов.       — Давай сука, — донёсся из палатки грубый, властный голос Баштирса, — лапы раздвинь.       — Нет. — Молил женский голос.       — Да ты чё…       Удар.       Сразу после него послышался женский плач.       Среди сидевших за столом членов борёкудана послышались смешки.       — Ты её там не убей. — Предупредил Лианд. Впрочем, в его голосе не было заботы о несчастной, скорей всего он просто не хотел возиться с очередным трупом.       Палатка заколыхалась как при сильном порыве ветра. Женский плач вскоре сменился отчётливыми шлепками плоти о плоть. Через время к ним присоединилось едва уловимым чавканье. Сквозь него были слышны стоны несчастной.       Их быстро заглушил напористый возбуждённый мужской голос       — Вот так… да… так. Давай. Ага. Так, так, так…       Палатка заколыхалась в такт движущимся телам внутри неё. Ненасытно-похотливый рык и жалостливый писк заполнил пространство крыши.       Стоявший на посту Бубс опустил морду. Даже со спины было видно, как он покраснел.       Пытаясь хоть как-то отвлечься от неподобающих звуков, сидевшие за столом члены борёкудана закурили.       — Ты где её нашла Фриза? — Между делом поинтересовался Лианд.       — Эта? Местная, в нашем номе живёт, — втягивая табачный дым в легкие ответил деловито самка варана, — мать сдохла во время эпидемии, папашку утопили головорезы. Одно время побиралась, тогда я её и заприметила. Навешала на хвост лапши о том, что можно хорошенько заработать горничной у мисс Тайинели…       — И притащила её сюда. — Закончил за самку варана Атрас.       Размахнувшись, он метнул топор. В этот раз он воткнулся в бревно-мишень.       — Иначе вы бы всю ночь травили пошлые истории о том как трахали самок, то тут, то там, — объяснила Фриза, — а меня тошнит от них.       Сидевшие за столом засмеялись.       — Слышь, Фриза, — обратился Хирото, — тебе её не жалко?       — Да бочку воды я на неё ложила. — Ответила самка варана.       В это время звуки из палатки усилились.       — Сейчас. Фух… сейчас… ах, вот так, вот так… — всё закончилось сладостным мужским стоном сопровождающимся длинным, — дад-а-а-а…       — Как можно трахаться в такой холод?       Задавший вопрос Лианд приподнял лапу и попытался согнуть пальцы в кулак. А него это получилось с трудом.       Платка перестала «ходить ходуном». Через мгновение из неё, пошатываясь, вышел крупный гребнистый крокодил. Баштирс тяжело дышал. Выбравшись из палатки, он оперся ладонями о колени, как запыхавшийся бегун. Прохладный утренний воздух напал на его обнажённое тело. Горячие капельки пота, покрывавшие его тело, стали испаряться.       — Дайте сигарету. — Едва отдышавшись, произнёс Баштирс.       Абсолютно голый гребнистый крокодил двинулся к столу.       — Штаны одень. — Недовольно фыркнул Хирото когда к ним приблизился голый гребнистый крокодил.       — Завидуешь? — Весело отозвался Баштирс.       Находившийся в метре от стола, по левое плечо от Фризы, он закинул лапы за шею и стал активно вилять бёдрами, отчего его не такой стойкий, но всё ещё налитый кровью «солдат», стал биться «головой» сначала об одно колено потом о второе.       — Эй, Баштирс, — подал голос Атрас, он подбросил топорик вверх и ловко поймал его лапой, — встань у того бревна, я сейчас укорочу твоего червяка.       Смех наполнил стол. Однако это никак не повлияло на поведение голого гребнистого крокодила.       — Эе-эе-эе-е-е. — Напевая песенку, продолжал вилять бёдрами Баштирс.       Этот танец сопровождался лёгким скрежетом резинки о плоть. Надетый на член презерватив стал сползать, так как кончик его был наполнен большим количеством семени и напоминал вытянутую каплю.       — Ей, Фриза, — довольный танцем Баштирс сделал шаг к самке варана и двинул несколько раз бёдрами в её сторону, — у меня ещё остались силы для тебя. Или ты боишься, что я тебя порву?       Гордый за своё «достоинство» выдал гребнистый крокодил.       Без всякого стеснения, медленно сравнив обнаженного самца взглядом снизу вверх, Фриза отрешённо выпустила табачный дым из ноздрей.       — Слышь, танцор, накорми девку, — произнесла она, — так-то она всю ночь вас обслуживала.       Закончив кривляться Баштинрс приблизился к столу. Оглядев его он остановился на глиняном подносе, где были куски запеченной рыбы.       — Кто будет доедать? — Спросил он.        — Нет.       — Забирай.       Фриза отрицательно мотнула головой.       Схватив поднос со стола, Баштирс попросил:       — Дайте сигаретку.       — Штаны одень, задолбал уже. — Недовольно выдал Хирото.       — Дай сигарету.       — Дно реки, на, держи, только оденься. — Сдался Лианд. Он протянул прикуренную для себя сигарету в сторону голого самца.       Взяв её, Баштирс закинул сигарету в пасти, и, напевая песенку, пританцовывая, двинулся обратно к палатке.

С братом поплыли на дело — жизнь на заводе надоела,

Лавку мы взяли, но суки нас сдали,

      Распевал гребнистый крокодил.       Покачиваясь, он втянул в лёгкие табачный дым. Сигарета быстро истлела. Как только она начала обжигать губы, Баштирс вынул её и затушил об остатки запеченной рыбы на подносе. После чего, продолжая пританцовывать и насвистывать, гребнистый крокодил раздвинул нижние лапы и колени. Сгорбился вперёд.       — Ты чё там делаешь? — Заметив неестественную позу рептилии, поинтересовался Хирото.       В тот же миг Баштирс стянул со своего члена презерватив. Перевернув его он стал наблюдать как мутно-белая вязкая жидкость стала вытекать из контрацептивна прямо на остатки запеченной рыбы.       — Больной. — Помотал головой Хирото, поняв, что задумал гребнистый крокодил.       Не став дожидаться, когда сольётся последняя капля, он брезгливо бросил резинку в остатки еды.       — Соус. — Повернув голову, ответил Баштирс. С этим словами он раскрыл «дверцу» палатки и словно закидывая в топку бревно, забросил туда поднос. — На, пожри.       После этих слов он весело засмеялся.       — Так, где мои штаны?       На всеобщею радость, Баштирс надел брюки и через минуту уже сидел за столом. Найдя в кружке остатки вина он залпом выпил его. Всё ещё находясь в приподнятом настроении, он сально поглядел на самку варана.       — Слышь, Фриза, колись, — закурив, нагло и пошло начал он, — было у тебя пробитие торпедой?       — А у тебя?       Смех за столом.       — Баштрис, ты лучше к нашей Фризе не лезь. — Улыбаясь, подметил Лианд.       Разведя лапами, гребнистый крокодил оправдываться:       — Да мы просто разговариваем. Я в жизнь не поверю, что ты не перед кем хвост не поднимала. А как же тот случай на вечеринке после ограбления банка?       Стол наполнился разнообразными звуками ностальгических воспоминаний.       — Точно-точно. — Подметил Лианд.       — Ха-ха. Это было эпично. — Добавил Атрас.       — Твою мать, — закатила глаза Фриза, — вспомнили.       Слегка заинтересованный темой — казалось он слышал все истории их компашки,       Хирото подался вперёд.       — А чё там на вечеринке после ограбления банка?       — А тебя чё не было? — Удивился Атрас.       — Так я тогда в клетке сидел. — Объяснил Хирото. — Когда мы банду Вытруса утопили. Мне тогда четыре водопада дали.       — А-а-а.       — Тема такая, — увлечённо вспоминая начал Баштирс, — мы после ограбления банка на дно легли и закрутили вечеринку. Все наши были. Нажрались как мурены. А наша Фриза, — гребнистый крокодил указал на самку варана, — кривая как синусоида. Выходит значит перед всеми…       — Ага, она ещё тогда от столба к столбу передвигалась, иначе упала бы. — Дополнил Атрас.       — Нашли чё вспомнить. — Недовольно фыркнула самка варана.       Не обращая внимание на Фризу Баштирс продолжал:       — Выходит значит и говорит, что готова отдаться любому, при условии, что наутро она ему горло перережет…       Смех за столом.       — Ну и чё, кто решился? — Не без интереса спросил Хирото.       — Я как видишь живой. — Положив огромную лапу на голую грудь, ответил Баштирс.       — И я. — Поднял лапу Атрас. Но через секунду словно очнулся, вспомнив. — Точно, Иритонис под утро подох.       Громкий смех за столом заставил самку варана покраснеть, но не от стыда, а от ярости.       — Да чё вы мутите, — вспылила Фриза, — Иритониса Юсефер с Дрирэйком завалили за то что на их долю лапу кинул.       — Да-да. Конечно.       — Эх, и смельчак же был Иритонис.       — Ха-ха.       Праведно негодуя Фриза сжала кулаки. Выкрикнула:       — Да не было у меня тогда секса ни с кем!       — А чё ты голой под утро из номера вышла?       — Потому что у меня был секс.       — Так ты же сказала что не было у тебя секса.       — У меня не было секса с самцом. — Сама того не желая выдала Фриза.       Смех за столом стих. Секунды тишины, от которой даже стоявший на посту самец гавиала Бубс невольно покосился в сторону членов борёкудана.       Мужской гогот взорвал крышу.       — Ни хера себе! Вот это подробности!       — Ха-ха-ха!       — Ну ты даёшь!       Фриза решила принять достойно удар и вскинула лапами. «Смейтесь, смейтесь идиоты»: читалось на её морде. Зная что от неё теперь точно не отстанут, продолжила:       — Была там на вечеринке одна подстилка змееморфная может помните, звали её Бистара…       — Да я вообще мало чё помню, кто там был. — Протирая слезы из глаз, отозвался Баштирс.       — Короче — дело к ночи, — с кислой мордой продолжала самка варана, — я тогда в соплю была. Позвала её в комнату и там… короче…       Смех нарастал. Лианд даже несколько раз стукнул по столу, отчего тот едва не развалился.       — Тише-тише. — Боясь обрушение стола, успокаивал его Хирото.       — Срать ты блиди… кхе кхе ще… — досмеявшись до кашля сказал Баштирс.       — Ой, да мне насрать чё вы обо мне думаете. — Показав «фак» обеими лапами выпалила Фриза.       — Ну и кто у кого отлизал? — Едва сдерживая смех, продолжал с издёвкой Лианд.       — Кулак в жопу засунь. — Огрызнулась самка варана.       — Нет, теперь целовать я тебя точно не буду. — Выдал Баштирс.       — Хер с тобой — ты самка, — слегка бурно добавил Атрас, — была бы самцом, давно бы в бочку закатал за такое.       — За словами следи, — вспылила пуще прежнего Фриза, — у тебя сил не хватит меня в бочку укатать!       — Ты чё куни там прошипела!       — Чё слышал!       Весёлый смех медленно, но верно стал обрастать нотками скандала. Обстановка накалялась.       Лапа самки варана упала на свой пояс, где находился её кортик. Без всякого сомнения Атрас заметил это, отчего покрепче ухватился за свой последний топорик.       — Тебе кто пасть разрешил открыть куни! — Серьезно начал он.       — Я тебе хер сейчас отрежу!       — Не понял, ты берега попутала?!       — Я по своим берегам плыву, это ты круги на воде мутишь. Ты без члена сколько проживёшь?!       Фриза вынула из ножен свой кортик.       — Хорош! — Заметив нагнетающую обстановку которая в любой миг могла перейти в поножовщину вскрикнул Хирото.       Его крик подействовал на всех. Громкие голоса за столом стихли.       Заметив тишину, стоявший у мешков с песком Бубс, чьё тело сжалось от страха, слегка выдохнул. «Если начнётся драка, они и меня как свидетеля убьют, — нервно думал он, — когда же кончится смена?»       Остыв, члены борёкудана молча переглядывались.       — Атрис, если есть претензии к Фризе валите за угол и разбирайтесь. — Рассудительно сказал Хирото. — У меня претензий по этому случаю нет. Без мутной воды.       Он вопросительно поглядел на Лианда.       — Нет, без мутной воды. — Выдохнув, ответил самец крокодила.       — Баштирс?       — Без мутной воды.       Хирото бросил взгляд на Атрис. Спросил:             — Ты чё? Гневно задумавшись, Атрис сначала повернул голову влево, потом поднял вверх, потом вправо. Не выдержав, закурил. Бросил на стол пачку сигарет. Выдохнул, выпустив клубы дыма. Вскинув лапы вверх, уже спокойнее решил:       — Самка — не самец, — он поглядел на сдвинутые брови Фризы, — без мутной воды.       — Вот и разобрались. — Успокоился Хирото.       Протерев подбородок, он ухватился за брошенную Атрисом пачку сигарет. Закурил.       Атрис услышал как Фриза вернула острый кортик в ножны. Подняв топорик, он взмахнул лапой, метнув его.       Чувствуя спиной как металл разрезает воздух стоявший на посту Бубс вздрогнул.       Звук воткнувшегося в дерево топора.       — Долго ещё? — Недовольно сказал Атрис.       — Слушайте, а кто победил: Роберт Полсон или ваш Горидольд?       — Я почём знаю. Я вместе с вами тут кис. Хирото ты на кого ставил?       — Всегда ставь на своих.       — Зря, в одном хвосте нашего Полсона больше массы, чем во всём вашем       Горидольде вместе с дерьмом, который он выбьет из него.       — Вот только давай не начинать…       — Да я серьёзно…       Завязался спор.       Не желая учувствовать в нем, Хирото пододвинул стул поближе к самке варан.       Скрестив лапы на груди, Фриза задумчиво курила сигарету.       — Фриза, — начал Хирото, — помнишь, ты говорила про дело в «Красном Домике»?       Бросив безразличный взгляд на самца аллигатора, она затянулась табаком.       — Воды принести? — Насмешливо сказал Хирото.       — Зачем?       — На обиженных воду носят. — Чуть веселее ответил самец аллигатора.       Самка варана улыбнулась.       — Выливай, чё там у мисс Тайинели произошло что она решила нанять тебя? —       Заинтересованно спросил Хирота.       На «заднем фоне» остальные члены борёкудана сидевшие за столом активно спорили о прошедшем сражении чемпионов номов. Шум собравшихся у ворот зверей стал нарастать.       Стряхнув пепел, Фриза сдалась:       — Странна ситуация. Наняла мисс Тайинели себе в «Красный домик» одну девку по имени Шила. Ей как раз нужны были подобные самки для одного извращенца-клиента…       — Чё за самка?       — Слушай дальше.       — Мисс Тайинели не первый год в этом бизнесе: проверила подноготную, подняла архив. Исток с устьем слился. Да, действительно есть такая девка по имени Шила и она в свое время участвовала в соревнованиях по культуризму. Они подписали контракт, а через несколько дней Шила пропала. Причем не просто пропала, а вышла из комнаты с клиентом и не вернулась к нему. На следующей день в одной из подсобок нашли тело мальчика со сломанной шеей.       — Думаешь, это та Шила его грохнула? — Спросил Хирото.       — Похоже.       — А в чём проблема?       — Проблема в том, что когда начали искать эту Шилу, все данные с архива пропали, как будто их там и не было.       — У мисс Тайинели не остались копий?       — Остались. Вот только по адресу где проживала Шила никто давно не жил, а те местные кто раньше там жил ни о какой Шили не знают.       — А кто продал Шилу мисс Тайинели? — Все заинтересованнее и заинтересованнее спросил Хирото.       — Два рептилойда. Одного не знаю как зовут, его ребята мисс Тайинели обрабатывали. Да это и не важно. Мисс Тайинели удалось узнать, когда ему переломали все кости, что девку Шилу по рекомендовал продать его сообщник некий хрен по имени Тин Лон. Но где живёт и как его найти, он не знает. Врал он или нет, сейчас трудно сказать. Его уже не допросишь.       Мисс Тайинели вспомнила, что при продажи Шилы был ещё один крокодил. Но никто его толком не запомнил.       — Как так?       — Да потому что он вонял как кусок протухшего мяса. Отодвинули его на задний план, чтобы никого не вырвало. Ни запаха, ни его рожи никто не припомнил. Единственная зацепка — невысокий, коренастый и имя — Тин Лон.       — Чё по архиву?       — Пробили. С таким именем в городе больше до мо (20,736) зверей.       — А чё мисс Тайинели взбунтовалась?       — Слушай, дальше всё интереснее и интереснее. Для мисс Тайинели это не только удар по финансам, но и репутационный удар, а она такое на покат не оставит. Дело в том что тот мальчишка, которому свернули шею, был сыном одной из работниц по имени Итэна. Контракт который она с сыном подписала, был очень важен для мисс Тайинели.       Ходит к ней один уважаемый зверь, который любит одно извращение. И за это извращение он заплатил мисс Тайинели круглую сумму. А любит он трахать мамашек пока на это смотрят их сыновья. И апогеем этого звиздеца должна было стать их групповуха, где клеит вместе с сыном оприходовали мамашку.       Но как ты догадался после того как парню сломали шею, а мамашка вздернулась ни о каком выполнении контракта речи быть не может. Вот мисс Тайинели и хочет возместить убытки.       На морде Хирото было отвращение.       — А ты как об этом узнала? — Спросил самец аллигатора.       Фриза затушила сигарету и закурила новую. Покраснев, она неохотно продолжила:       — Помнишь разговор минутой ранее?       Хирото призадумался, догадался:       — Это про вечеринку после ограбления банка?       Самка варана смущенно кивнула.       — Я ведь продолжила встречаться с той самкой змееморфа по имени Бистара. Она через время пошла работать в «Красный домик» к мисс Тайинели. Ну, а я заглядывала к ней, чтобы она побаловала меня своим раздвоенным язычком.       — И тебя прям пускали туда. — Намекая на то, что в «Красный Домик» к мисс Тайинели абы кого не пускают, скептически произнёс Хирото.       — А я не просто кто-то с подворотни. Если не помнишь Хирото, я одно время была правой лапой «Квадрата». — Фирза не без гордости задрала подбородок и выпустила из ноздрей дым. — Короче разговорились мы с мисс Тайинели, и так у неё все концы по поиску Шилы ушли в воду, она предложила мне помочь. — Самка варана уточнила. — Не бесплатно.       — Че откопала?       — А чем дальше, тем глубже и темнее. Скажи Хирото, кем нужно быть чтобы свернуть шею ребёнку?       — Отморозков в городе пруд пруди.       — А сколько из них могут внести в архив данные о звере, а потом изъять их?       Хирото задумался.       — В копиях архива про эту Шилу, что остались у мисс Тайинели, была фотография той самой Шилы. Я решила пробить по своим подмазанным хвостам из архива и найти её по фотографии. Знаешь, что я узнала?       — Что? — Заинтригованно спросил самец аллигатора.       — А нет такого зверя.       — В смысле нет?       — Нет и всё. Пшик, — Фриза развела лапами, — Шилу, или как её зовут по-настоящему, нет. Она не существует.       — Может из другого города, да и ситуация в городе ещё та, архив дело не надёжное, вечно что-то теряется.       Смотря как Хирото размышлял Фриза улыбалась.       — Верно мыслишь, — кивнула она, — но я пошла дальше. Ты же меня знаешь, если я за что вцеплюсь то уже не отпущу. Есть у меня знакомый среди полиции. У него очень специфическая специализация. В своё время делал автопортреты убийц на основе описания свидетелей. А ещё он изучал технику при которой может нарисовать взрослую рептилию таким, каким она была в молодости и юности.       Так вот, я отдала ему фотографию этой Шили и он нарисовал мне её портрет в молодости. Я вернулась в архив и стала искать на основе его рисунка юною Шилу. И ты не поверишь, что я нашла.       Замерев, Хирото внимательно слушал. Фриза продолжила:       — Совпадений много, но есть одно, которое меня зацепило. Рисунок молодой Шилы очень похож на одну девочку из семейства Драго. Зовут её Шайла Драго, она старшая дочь Хоэль Драго дельца, у которого есть промышленная фабрика по производству химических веществ. И знаешь, куда отправили учиться его дочь?       — Куда?       — Её отдали в «Клан Арбитр».       Хирото замер, его морда окаменела, а на зажженной сигарете давно образовался длинный пепел.       Заметив морду самца аллигатора Фриза продолжала:       — Жуть начинается дальше. Я установила, кто из постояльцев был в ту ночь, когда погиб паренёк и пропала Шила. Из всех посетителей «Красного домика» в ту ночь, через три дня умер только один. Знаешь кто?       — Кто?       — Младший сын Кааша — Ито из «Клана Монту». — Склонившись, Фриза зловеще добавила. — А ты знаешь, как он умер?       Хирото помотал головой.       — Так как будто в его жопу вставили пожарный шланг. Он истёк кровью из всех щелей.       — Отравили?       — Нет, это у него давление поднялось. — Саркастично ответила Фриза. — А хочешь бомбу? — Не дожидаясь явного ответа, самка варана продолжила. — Тело мертвого парня, которого скорей всего убила Шила, она, возможно, Шайла Драго, нашли рядом с подсобкой, где через стену хранилась еда для Ито, который в этот вечер щупал влажные места у самок в «Красном домике».       А помнишь, как кончил «Клан Монту»?       — Череда обстоятельств. Просто чёрный день для «Клана Мотнту». — Вспоминая газетные заголовки, ответил Хирото.       — Черный день, — усмехнулась Фриза, — черный день это когда ты поймал на шлюхе трипак, а вечером на жене сифак — вот это чёрный день. А «Клан Монту» расхерачили за три дня, причём сделали всё так элегантно, что хер подкопаешься. А дальше хочешь? — Фриза продолжала, даже не останавливаясь. — Семейство Драго, там откуда родом Шайло Драга она же возможно Шила, был вырезан какими-то бандитами.       Всех перебили.       — Все это догадки и домыслы. Рисунки, смерть Ито, она вообще наступила через три дня. Хочешь состыковать не стыкуемое. — Скептично выдал Хирото.       — А в этом вся соль Хирото, — зловещи улыбаясь, ответила Фриза, — всё чётко и по полочкам, хер докопаешься. Любой суд или кто там ещё разгонит все мои домыслы как ветер туман. Вот только если это правда, — она подняла лапы вверх, — чисто теоретически, этот кто-то, кто всё провернул не просто виртуоз, он мать его гений. — Она ткнула пальцем в сторону самца аллигатора. — Я бьюсь хвостом о гранит Хирото, что данные о молодой Шайле Драго уже пропали из архива. Тот, кто это сотворил с «Кланом Монту» специально оставил такие зацепки для таких упоротых как я. Это как предупреждение. Знаешь, что оно гласит?       — Что?       — Не лезьте сюда, хуже будет. — Зловеще ответила Фриза.       На морде Хирото играло и недоумение, и страх, и разумный скептицизм.       — Ты рассказала о своих догадках мисс Тайинели?       — Я похожа на дуру? Думаешь кто-то поверит в это? Но если я права, чисто теоретически, пуская хоть на долю процента, переставим что это правда, я не хочу в это влезать. Тот, кто смог уничтожить «Клан Монту» за три дня… не хотела бы я переплывать реку этому «монстру»…       — Вы чё там зашушукались! — Развеял мрачные «мотивы» Атрас.       Откинувшись на спинку стула Хирото мрачно смотрел в глаза Фризе. Закурил.       — О, наконец-то! Ман, сколько тебя можно ждать? — Раздался весёлый голос Баштирса.       Сидевшие за столом члены борёкудана, все кроме Хирото и Фризы, что продолжали находиться после недавнего разговора в абстракции, повернулись в сторону лесов, что были установлены у стены дома, и по которым можно было подняться с улицы на крышу. На крыше появилась правая лапа Дрирэйка — самец крокодила Ман. Держа в лапе газету, он двинулся в сторону столика.       — Ман, ты хоть нам скажи, кто победил Роберт Полсон или ваш Горидольд? А то сидим тут ничего не знаем. — Начал весело Атрас.       — Когда там «Квадрат» собирается? Домой пара. — Влез Лианд.       — Как холодно. — Потирая лапы и пропуская мимо ушных раковин все вопросы, Ман приблизился к столику.       Сразу за ним поднялся коренастый крокодил. Скорей всего бывший военный из армии Генерал Энриэля. Одетый в легкую броню он молчаливо прошёл мимо Мана, направившись к уставшему от дежурства и ночных посиделок членов борёкудана Бубсу. На его спине красовался длинный двуручный меч. Вытаскивать такой из-за спины, если он крепится в ножны, было невозможно — рычаг локтя и плеча не позволяя вытащить из ножен столь длинное оружие. Поэтому учёные армии Репод Сити придумали другое устройство для крепления меча на спине.       Магниты.       Сами магниты крепились к кожаному ремню что перебрасывали через плечо к противоположному бедру. Именно они, а были они довольно сильными, являлись прекрасным удерживающим механизмом для стального меча. Для снятия меча со спины — отсоединение его от магнитов, требовалось серьезное усилии и не о каком быстром приготовлении к бою речи не шло. Если бы это были обычные магниты. Магниты используемые военными были контактными магнитами.       Убрать действие магнитного поля можно было простым поворотом рычажка. Обычно он находился на поясе. Принцип работы таких магнитов достаточно прост. В корпусе вмонтировано два магнита: один неподвижный, а второй можно поворачивать вокруг своей оси. В одном положении рычажка магнитные силовые линии обоих магнитов совпадают, их магнитное поле суммируется. Если расположить магниты так, что их силовые линии окажутся в противоположной полярности, суммарное магнитное поле взаимоуничтожается, и меч можно легко оторвать от магнитов.       Добравшись до Бубса она встал рядом; скрестив лапы на груди по привычке осмотрел пустынные винтообразные задания нома расположенные прямо за широкой дорогой.       — Ну как? — Словно старший брат спросил мечник.       — Всю ночь тихо сэр. — Устало ответил Бубс.       — Патруль ушёл?       — Да.       — Вернулся?       Самец гавиала поглядел на соседнее здание, где отдыхал сменившийся патруль.       — Ещё нет сэр. — Ответил Бубс.       — Что-то долго их нет. Где бинокль?       — Вот.       Самец гавиала указа на невысокий столик возле мешков с песком, где находился бинокль. Взяв его мечник быстрым шагом направился к той стороне крыши, что выходила вглубь райончика.       Проходя мимо палатки, откуда доносилось чваканье, как будто кто-то с жадностью поедал мясо он совершенно не обращал внимание на разговоры членов борёкудана.       — Вам же сказали не пить. — Негодовал Ман когда из-под стола выкатились пустые кувшины, которые случайно задел лапой Баштирс.       — Они были здесь до нас. — Отнекивался гребнистый крокодил.       — Это ты объяснять будешь Дрирэйку и Юсеферу.       — Ман, чё там за шум?       Гул множества рептилий, что собрались у центральных ворот нарастал, напоминая крещендо. Решив выяснить откуда он происходит Атрас встал из-за стола и подошёл к краю крыши. Под его лапами, внизу, возле ворот, столпилась огромное количество зверей. Бросив взгляд в конец улицы, он увидел что практически вся она заполнилась многочисленными рептилиями, желающими покинуть райончик.       — А чё их не выпустите? — Обернувшись к Ману, спросил Атрас.       — Сейчас новая смена заступит и откроем ворота. — Ответила правая лапа Дрирэйка.             Во всей этой суматохе, под гул толпы внизу, сквозь разговоры находящихся на крыши рептилий никто не услышал робкий голос Бубса. — Простите.       Не обращая внимание на самца гавиала, что всё ещё стоял на посту, разговор членов борёкудана продолжался.       — Говорили же вам не пить. — Бубнил Ман.       — Да всё нормально. Ночь без происшествий.       — Ладно эти, но ты Фриза, ты же бывшая правая лапа Юсефера.       — Тут основное слово «бывшая».       — Не парся Ман. Течение ровное. — Раздался голос самки варана.       Мечник вскинул бинокль и поглядел вглубь райончика. Отсюда мало что можно было разобрать. Единственное что он увидел так это сидевшего на корточках постового, чей пост был посередине левой части райончика между углами.       — Опять уснул. — Раздражённо прошептал мечник.       Робкий голос Бубса: «Прошу прощение».       Он так и не был услышан.       С улицы заполненной рептилиями доносились возмущённые выкрики.       — Сколько ещё ждать?       — Долго ещё.       — Откройте ворота.       У столика разгорался спор между Маном и членами борёкудана.       Снова голос самца гавиала, что находился на посту у мешков с песком.       — Я прошу прощение. — Уже громче произнёс Бубс.       Всё так же без результатов. Казалось он был пустым место и его никто не замечал.       Собрав всю храбрость, что у него была, он громко вскрикнул: «Прошу прощения мистер Ман, но вам стоит на это взглянуть!»       Его крик возымел успех.       Мечник опустил бинокль, обернувшись к постовому.       — Чё там Бубс. — Двинувшись к постовому, спросил Ман.       Остальные члены борёкудана так же обратили внимание на самца гавиал, но больше с удивлением нежели с заинтересованностью.       — У петушка голос прорезался. — Отойдя от края крыши, где кишела толпа рептилий у ворот, сказал Атрис.       Когда Ман, а вслед за ним и мечник подошли к Бубсу он указал лапой на дальний угол дороги.       — Хереть. — Выдал Ман.       То с какой интонацией он это произнес, привлекло внимание рептилий оставшихся у столика зверей.       — Чё там? — Поспешил к Ману Хирото.       Подгоняемые любопытством остальные стали подтягиваться к собравшимся у поста. Широка дорога, что проходила перпендикулярно воротам и отделяла райончик Дрирэйка от винтообразных домов, уходила вдаль. Оттуда, под удивленные взгляды собравшихся на крыши рептилий, появился «лайнер».       Но долю секунды все подумали что у них галлюцинации, а Ман и вовсе вспомнил свои наркоманские годы.       Но это был не мираж.       Из-за угла винтообразного дома, там где был перекрёсток, на широкую дорогу, едва не задевая стены домов, вывернул огромный белый лимузин. Его появление в разрушенном, пропитанном многочисленными головорезами номе, был сродни появлению алмаза среди кучи навоза.       «Опираясь» на многочисленные колёса он двигался медленно и вальяжно. Размеры лимузина впечатляли даже видавших всякое членов борёкудана. Он был огромен. Крыша лимузина доставала до вторых этажей зданий для крупных рептилий. Три пары колёс в носовой части и еще четыре пары в задней. Чёрные как смог тонированные окна. Подающий на них свет от восходящего солнца играл бликами. Лакированная, зеркальная поверхность автомашины отражала заброшённые дома улицы.       Занимая почти половину широкой дороги белоснежный лимузин медленно «подплывал» к воротам райончика.       Взгляды собравшихся на крыши рептилий, словно примагниченные к машине, следили за ней как объективы камер наблюдения.       — Кто это? — Озвучивая общий вопрос, тихо произнёс Хирото. — Ман?       Он бросил косой взгляд на самца крокодила. На морде Мана застыло удивление и непонимание.       — Я без понятий. — Честно ответил он. Лимузин медленно подъехал к воротам и под тихое шуршание огромных колёс остановился напротив. Грузный рокот невероятно мощного двигателя затих. Через секунду раздался громкий «пших-х-х» — звук гидравлики донёсся до стоявших на крыши рептилий.       Задняя дверь медленно открылась. Из темного салона на свет упала огромная лапа. Схватившись за верх открытой двери, через секунду из лимузина вышел невероятного размера жираф.       Выйдя, он выпрямился, гордо одернув воротник белоснежного пиджака. Появление жирафа в белоснежном костюме вызвало ещё больший интерес у всех собравшихся.       — Кто-нибудь знает кто это? — Спросила с легким налётом страха Фриза.       — Впервые вижу его. — По инерции ответил Ман. Предположил. — Может новый постоялец.       — А он вообще поместится в отеле? — Оглядывая титана логично спросил Хирото.       Жираф был одет в белоснежные брюки, на плечах красовался небесно белый пиджак, под которым была кипенно-белая жилетка, а шею украшал красный галстук. Убрав лапы за спину, он отточенным шагом двинулся к воротам. Через пару шагов остановился в паре метров от них.       Высота подошедшего титана поражала. Если бы он захотел, то легко мог бы перелезть через ворота, или заглянуть в окна третьего этажа.       Отойдя от мешков с песком, расталкивая замерших рептилий, Ман двинулся к краю здания там, где створки ворот крепились к углу дома. Подойдя к углу дома, тем самым приблизившись к жирафу, Ман одним краем смотрел на толпу рептилий, что собрались у ворот внутри райончика, а вторым сравнил взглядом высокого жирафа.       — Чем могу быть полезен сэр? Э-э-э мистер… — Вежливо спросил Ман.       Оглядев ворота и здания прилегающие к ним, жираф поднял голову поглядев на самца крокодила.       — Дранси, Хёлле Дранси. — Монолитно-важным голосом представился жираф.       — Хотите снять комнату в отеле «Гокудо», мистер Дранси?       Не обращая внимание на самца крокодила, что стоял на крыши здания, на самом углу, жираф внимательно всматриваясь в крепления ворот.       — Нет мистер Ман, я не пришёл снять комнату в отеле Дрирэйка. — Спокойно ответил Дранси.       Ошарашенный ответил жирафа, Ман невольно сделал шаг назад. Он бросил взгляд на соседнюю крышу. Там также заинтересованные появлением высокого жирафа к краю крыши подошли два копейщика-охранника.       — Мы знакомы?       Появление жирафа, что знает их имена, заставило Мана занервничать. Он не любил сюрпризов.       — Так что вас привело сюда мистер Дранси? — Уже наглее, с явным раздражением в голосе спросил Ман.       Подняв голову и поглядев на правую лапу Дрирэйка, жираф ответил:       — Я пришёл забрать то, что принадлежит мне по праву.       Эти слова, произнесенные наглым тоном, заставили Мана оскалиться. Он бросил взгляд на собравшихся на крыше зверей.       — Послушай сюда длиношейный, — угрожающе начал Ман, — садись в свою белоснежную картеру и катись подальше, если шкура дорога. Ты ошибся млек, здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе. Я два раза повторять не буду.       Дранси кивнул.       — Тогда позвольте сказать «спасибо» Дрирэйку. — Отозвался он.       — За что?       — За то, что собрал всех в одном месте. — Ответил мрачно жираф. — Теперь не придётся бегать за ним по всему ному.       Кровь!       Стоявшие у мешков с песком звери: члены борёкудана, мечник и самец гавиала, даже не поняли что произошло. Всё что они смогли понять так это то, что их окропило кровью, что как пыль разлетелась по всей крыше. Едва заметные крапинки в огромном количестве покрыли их морды.       Протерев морду, что казалась влажной, лапой, Фриза с ужасом посмотрела на окровавленную ладонь. В шоке она подняла морду и поглядела на стоявшего рядом Хирото — его морда также была покрыта мельчайшими капельками крови, а кое-где виднелись кусочки мозга.       — Ложись! — Сквозь туман донеслись до неё слова крокодила-мечника.       Всё произошло столь быстро, что никто не мог понять, что толком случилось. Словно в замедленной съемке самка варана бросила взгляд на Мана, что стоял ближе всех к жирафу, на углу крыши здания. Прежде чем Хирото повалил её на настил крыши, она успела рассмотреть как голова Мана «взорвалась».       Всё что от неё осталось это бесформенная изуродованная мясная каша. Словно весь череп стал в один миг мягким и хлопнулся. Точнее разошёлся «по швам». Кусочки дредлоков вырванные с кожей черепа разлетелись по сторонам. Вся голова до самой нижней челюсти превратилась в разорванное нечто чем-то напоминающее распустившийся цветок. Нижняя челюсть повисла. Язык вывалился из челюсти и омерзительным отростком свисал вниз. «Стенки» черепной коробки как колыхающиеся фанерные стенки шмотками свисали с основания тем, что раньше было головой.       Тело Мана с огромной скоростью отлетело в сторону и со звуком разбившегося спелого арбуза грохнулась куда-то на улицу перед воротами.       За секунды до произошедшего.       Толпа рептилий столпившихся у ворот с нетерпением ждало, когда откроется выход.       — Открывай ворота! — Требовал кто-то из собравшихся у ворот рептилий.       — Подождите, после развода смены. — Стараясь сохранить спокойствие, вежливо отвечал охранник.       — Сколько ещё ждать?       — Осталось немного. Сейчас мистер Ман вернётся и тогда…       Через секунду между ними рухнуло практически обезглавленное тело правой лапы Дрирэйка, со звуком разбившегося спелого арбуза. Звук сломанных костей.       Изуродованное тело самца крокодила вызвало настоящий эффект паники.       — А-а-а-а!!!       Этот крик, что взорвался на улице вблизи ворот, практически не был слышен для Фризы. Её словно контузило. Всё что она помнила так это бездыханная тело Мана с «взорвавшейся» головой, что рухнула с крыши задания.       Из всех тех немногих кому всё же удалось увидеть, что произошло, был крокодил-мечник. Всё же прошедшие военные годы дали о себе знать. Прослужив в армии Генерал Энриэля большую часть жизни он побывал во многих битвах, но даже он не успел среагировать. Всё что он смог понять так это то, что слышал отчётливый хлесткий удар дерева о плоть, после чего Ман распрощался с большей части своей головы и рухнул с крыши вниз.       Он успел лишь вскрикнуть: «Ложись!»       Не услышав его, продолжавший стоять Лианд, догадался. «Саньцзегунь» — мелькнула в его голове.       Стоя перед воротами Драниси спрятал обе лапы за спину, где держал трехсекционный боевой цеп, сделанный из твёрдых пород дерева со стальными наконечниками на конце. Именно им Дранси взмахнул, в один миг снеся чудовищным по силе ударом голову Мана.       Но самое страшное это то, что на этом жираф не остановился.       Орудуя им с невероятной ловкостью, проводят то под мышками, то перекидывая через плечо, то прикладывая из лап в лапы, разгоняя скорость оружия до немыслимых пределов, он вновь нанёс удар.       — Лианд! — Вскрикнула поваленная Хирото на настил крыши Фриза.       Она не успела вытянуть лапу в сторону самца крокодила, как Дарнси нанёс очередной удар.       Стальной наконечник на длинном древке подобно локомотиву врезался в голову Лианда. Удар пришёлся точно в висок. Кровавые брызги веером разлетелись по крыше, окропив успевших прилечь рептилий. Завертевшись как юла, Линад замертво рухнул на крышу. Его окровавленные, мёртвые глаза смотрели на самку варана.       — Не-е-ет. — Закрыв пасть, взревела от ужаса Фриза.       — Лежи! — Обхватив её за плечи, вскрикнул Хирото. Он сжал её в объятьях сильнее, когда почувствовал, что она попыталась встать.       Всё это происходило на правом здании от ворот.       На левом здании находилось два крупных гребнистых крокодилов — они как раз ждали когда последний патруль вернутся с обхода. Правда они не знали что тот самый патруль, состоящих из двух копейщиков давно пал от лап Хариона и Наума. Как, впрочем, и все постовые, что охраняли правую, левую и тыловую сторону райончика. Пока Дрианси наносил чудовищные удары рептилиям, находившимся на правом задании, один из охранников бросился к сигнальной кнопке. При нажатии на неё подавался сигнал к центральному ревуну, что находился на здании вблизи площади. Быстро подбежав, он нажал на кнопку. Ничего. Его растерянный взгляд упал вглубь райончика. Сквозь дымку виднелось очертание ревуна.       — Что такое?       Он нервно начал стучать по кнопке, но ревун так и не сработал.       Через секунду, в его спину влетела огромная стрела выпущенная из стационарного снайперского скорпиона, пробив его насквозь. Металлический наконечник стрелы разломав грудную клетку, вырвав из тела часть внутренних органов — одни из легких, как медуза, повисла на конце стрелы.       От удара, уже мертвый охранник, покачнулся вперёд и рухнул вниз на улицу.       Оставшийся один охранник на левой крыше, даже не заметил как его товарищ, пробитый насквозь стрелой, рухнул с крыши. Все его мысли сейчас были о стоявшем возле ворот жирафе.       Ловко вскинув копьё, он взмахнул лапой, целясь в голову Дранси. Но исполнить задуманное он не успел. Точно такая же трехметровая стрела из стационарного снайперского скорпиона, что убила его собрата, вонзилась в его грудь.       Из-за удара охранник отлетел назад, словно его кто-то сильно потянул, и замертво рухнул.       Через широкую дорогу, за которой находились винтообразные, заброшенные здания нома в темных окнах мелькало множество едва различимых стационарных скорпионов.       Все они были нацелены на дома вблизи ворот райончика Дрирэйка. Там же, на различных этажах, блеснули оптические прицелы снайперских луков.       Когда охраны на левом здании больше не осталось, Дранси сосредоточился на тех рептилиях что прятались на крыше правого здания. Подобно зверю, что стоял перед высоким шкафом и бил полотенцем по его «крыши» жираф стал наносить страшные удар саньцзегунем по крыши здания. Лишь высота трёхэтажного строения спасал тех кто успел пригнуться, так как жираф их не видел.       Фриза с выпученными глазами наблюдала как крайняя палка саньцзегунь обрушивается на настил крыши. Поднимая столб пыли, заставляя крепкое перекрытие стонать. Один из ударов пришёлся по мёртвому Линаду.       Хруст костей, хруст черепной коробки донёсся до неё.       — Накройтесь мешками. — Вскрикнул крокодил-мечник.       Быстро сообразив Хирото стал стаскивать мешки с песком накладывая их на самку варана.       Удары саньцзегунем продолжались, походили на барабанную дробь, вот только вместо палочек был ужасающий кусок дерева несущий если не мгновенную смерть то невероятною боль.       Дранси бил наугад, стараясь попасть по спрятавшимся рептилиям. То тут, то там. Фриза дрожала так сильно что едва сохраняла сознание. Хлесткие удары, что каждый раз обрушивались на крышу, сводили её с ума. Каждое мгновение этого ужаса она ждала, что следующий удар будет по ним.       Пригнувшийся вместе со всеми Атрас обернулся в обратную сторону, где находилось крупное бревно в которое он всю ночь метал топорики. Все три топора как раз были воткнуты в него.       — Сейчас. — Вскрикнул он.       Прокатившись на живот и уподобившись своим неразумным предкам, Атрас по-пластунски двинулся к бревну.       — Стой. — Заметив его маневр, окрикнула Атраса крокодил-мечник.       В этот же момент, побледневший от страха, Бубс резко вскочил и, размахивая лапами, выбежал в центр крыши.       — Куда?! — Не успев ухватить за хвост самца гавиала, крикнул крокодил-мечник.       — Я сдаюсь! Я сдаюсь! Я не хочу воевать! — Размахивая лапами, кричал Бубс.       — Нагнись идиот! — Крикнул крокодил-мечник.       В тот же миг в грудь гавиала вонзилось несколько стрел. Его верхние лапы вмиг обмякли. Сделав несколько шагов назад, он плашмя рухнул на палатку, подмяв её под собой. Через секунду из неё с дикими воплями вылезал голая самка крокодил.       — А-а-а! — Обняв лапами голову, она металась то сюда, то туда, совершенно не понимая, что делать и что вообще происходит. Её взгляд бегал от одного мертвого тела до другого.       — На землю, снайпера! — Заметив девушку, крикнул крокодил-мечник.       Он уже намеревался кинуться в её сторону и повалить на землю, закрыв собой, но не успел даже пошевелиться.       В горло девушки вонзилась стрела. Наконечник вылез с обратной стороны. Её громкий визг мгновенно прекратился. Обняв лапами горло, в котором на вылет торчала стрела, она захрипела. Кровь из раны волною полилась по её обнажённому, невероятно худому телу.       Она сделала шаг к укрытию из мешков, где спрятались рептилии. Из глаз выступили слезы.       — М-м-м… — Тихо пискнула она, вытянув их сторону худую лапку.       В следующий миг в её газ воткнулась стрела, углубилась на четверть. Покачнувшись, она замертво рухнула на окровавленный настил крыши.       Из глаз упало несколько слезинок, которые растворились в луже крови, что рекой лилась из горла.       Атрас отполз от мешков с песком на приличное расстояние. Его яростный взгляд застыл на воткнутые в бревно топорики. Достаточно далеко чтобы жираф со своим саньцзегунем не достал его.       Вскочив на задние лапы, он со всех сил бросился к бревну за своим оружием.       — Атрас! Не вставай! — Поняв, что из ближайших винтообразных домов по ним работают снайпера и стационарные скорпионы крикнул Баштирс.       Было поздно.       Как только Атрис встал на лапы он успел сделать лишь пару быстрых шагов. Множество стрел вонзились в левую сторону самца крокодила, превратив его в некое подобие ежа. Левая нижняя лапа, правая верхняя, бедро, шея и даже рёбра с левого бока — всё было истыкано стрелами. От многочисленных ударов Атраса покосило вправо. Сделав ещё пару шагов по инерции, он рухнул на крышу.       — Уроды! — Вскрикнул Баштирс.       — Молчи дебил! — Ткнул в плечо гребнистого крокодила крокодил-мечник.       Бьющий по крыше саньцзегунем Дранси услышал их выкрики. Всё ещё не видя, где спрятались выжившие рептилии, он стал бить огромным оружием на слух.       Огромная палка с металлическим наконечником раз за разом обрушивалась на настил крыши. Каждый раз при ударе в ушных раковинах Фризы звучал отчётливый глухой стук, похожий на треск лопнувшего дерева и шлепок чем-то широким и увесистым.       Каждый удар приближался к их укрытию. То с какой силой он наносился, давал понять, что никакие мешки с песком, которыми укрылись Хирото и Фриза не помогут.       — Валим отсюда! — Резко вскрикнул Баштирс.       Из-за размеров он едва мог спрятаться целиком за укрытием.       — Не смейте, снайпера. — Устав предупреждать напомнил крокодил-мечник.       — Тогда этот нас размажет.       Баштирс, Фриза и Хирото бросили взгляд на очередной удар Дранси. С каждым ударом он приближался к их укрытию.       — Встанете — умрёте. — Показал альтернативу крокодил-мечник.       — Останемся тоже умрём. За мной. — Рыкнул Баштирс.       Схватив за шкирку самку варана и самца аллигатора — Фризу и Хирото, гребнистый крокодил резко вскочил на нижние лапы. Обхватив их, словно это были два мешка, он рванул к противоположному краю крыши.       — Ты чё задумал?! — Видя как приближается край крыши выкрикнул Хирото.       Перепрыгнув через тело мёртвой самки крокодила, Баштирс почувствовал, как в его спину что-то воткнулось. Рванул вперёд, ускорившись. Его огромные когти на нижних лапах впились в настил крыши.       — К херам всё! — Выкрикнул он.       Зажатая между лапой и бедром Фриза услышала как в воздухе со свистом прошмыгнуло несколько стрел.       — Не-е-ет!       Крикнула она. Перед её глазами настил крыши резко превратился в пропасть — высота трёхэтажного дома.       Разбежавшись, Баштирс оттолкнулся от края крыши и что есть силы, прыгнул вперёд.       Прыжок перешёл в полёт, а тут в падение.       Под дружные вопли трёх рептилий, что заглушали жужжащие над их головами стрелы Баштирс, Фриза и Хирото рухнули вниз.       К счастью сил у гребнистого крокодила Баштирса хватило, да и до соседнего дома было недалеко. Падая вниз и вперёд, они смогли долететь до фасада соседнего дома. И даже в этом случаи Судьба была к ним благосклонна. Неизвестно выбрал ли Баштирс заранее место на крыши, с которого нужно спрыгнуть или это просто счастливая случайность, но три рептилии не врезались в фасад здания, а с грохотом пушечного ядра влетели в окно соседнего здания на втором этаже.       Громкий треск разбившегося стекла и грохот выбитой рамы! Стекло и щепки, большие и маленькие разлетелись по пустому коридору, так словно их выбило невероятно сильной ударной волной.       Влетев в длинный коридор рептилии кубарем покатились по коридору. Слившись во время падения в бесформенную массу, где с трудом можно было разобрать, где чей хвост, а где чья лапа они прокатились вперёд на несколько метров как перекати поле, поднимая за собой столб пыли.       Пролетев-прокатившись добрую половину коридора они, наконец, остановились.       — Шея. Кхе-кхе. — Через боль произнесла Фриза. От поднявшейся вокруг них пыли она кашляла.       Первое время она пытались понять, где вообще находится. Протерев окровавленную, покрытую пылью, кусочками стекла и щепками рамы, морду, он догадалась, что лежит на полу, а сверху на неё, как бревно, упала лапа Баштирса.       Скинув её с себя, всё ещё находясь в состоянии шока, она отползла в сторону.       Опершись спиной о стенку, Фриза бросила взгляд на двух самцов.       Голова трещала так, словно на неё надели кастрюлю и целый день били по ней металлическим половником. В ушных раковинах стоял гул.       — Вы как парни?       Как только она это произнесла, то отчетливо почувствовала вкус опилок и стекла у себя в пасте. Плюнула. Густой комок слюны, пропитанный опилками и стеклом, шмякнулся на пол.       Через секунду перед ней зашевелились Баштирс и Хирото.       Откинув от себя задние лапы гребнистого крокодила, которые лежали на нем, Хирото отполз в сторону.       — Баштирс, — тяжело дыша, выдал он, — какого хера это было?!       — Тут ты должен сказать «спасибо». — Присев на колени ответил гребнистый крокодил. Он тяжело дышал.       Стоя на четвереньках Хирото поднял голову и поглядел на разбитое окно. Где-то на улице, над зданиями ветер доносил удары саньцзегуня и свист стрел.       Развернувшись к гребнистому крокодилу, проглотив ком в горле, Хирото искренне ответил:       — Считай я твой должник на всю жизнь.       Сидя на коленях Баштирс кивнул, после чего бросил косой взгляд на самку варана.       Фриза вытерла кровь из разбитого носа и кивнула в ответ, дополнила:       — Спасибо братишка. Если выберемся живыми, можешь оттрахать меня во все щели.       Смотря на улыбающегося самца гребнистого крокодила, она и сама улыбнулась.       — Да ладно тебе, ещё порву.       Тихий смех.       Всё еще стоя на коленях Баштирс выпрямился.       — Хирото у меня чё-то в спине?             Последний бросил взгляд на спину гребнистого крокодила. — Так, ничего особого. — Смотря на две стрелы, торчавшие в толстой шкуре на спине Баштирса, ответил Хирото. Приподнявшись, он сломал древко стрел, оставив небольшие кусочки дерева.       — Повезло что у тебя спина каменная. — Под хруст ломающихся стрел сказал самец аллигатора.       — Вытащить сможешь?       — Я похож на врача?       — Тогда кто-нибудь мне скажет, что сейчас было?! — Сжав кулаки, вскрикнул с ненавистью Баштирс.       — А разве не ясно, — отозвалась Фриза, — нападение на райончик.       — Сука, — Баштирс ударил по полу огромными кулаками, — этот млек Мана завалил и Атраса, и Лианда. Ублюдок. Он кто вообще такой?!       Развернувшись к остальным, спросил гневно Баштирс.       — Хер его знает.       — И чё делать будем?       — Мотнём хвостом в отель, там Дрирэйк и Квадрат, там все наши. Если это серьёзная заварушка нам понадобятся все. — Предложила Фриза.       Остальные кивнули.       — Валим.       С этим словами, стоная от боли, все трое стали спускаться по лестнице вниз.       — А где сирена?! Где солдаты?! Где все?! Дрирэйк же кичился что у него тут неприступная крепость. — Спускаясь за остальными, недовольно ворчал Баштирс.       На крыше здания.       Прижавшись спиной к мешкам крокодил-мечник смотрел как гребнистый крокодил, обхватив двух рептилий в охапку, спрыгнул с крыши. Попрощавшись с их жизнями, он лихорадочно думал. Удары, наносимые Дранси, были всё ближе к его укрытию, а стрелы над головой не давали шанса на отступлении.       Скрипя зубами он понимал, что выход остался один. И как бы он ему не нравился, действовать нужно было сейчас или его просто напросто размажет саньцзегунем.       — Угораздило же тебя Агриаф. — Сквозь зубы прошептал он.       Мимолётный взгляд на мёртвые тела зверей, лежавшие на крыше. Не желая разделять их участь, он схватил два мешка и резко поднялся.       — А-а-а! — Вскрикнув, Агриаф бросился к бревну, который находился в нескольких метрах от его укрытия и котором всё ещё торчали метательные топорики.       Прикрываясь мешками, как только можно он бежал что есть сил. Стрела! Она пролетела за его спиной, издав тихое шуршание смерти. Стрела! Она вонзилась в мешок, что он держал. Прошив его, она воткнулась в левое плечо. К счастью песок в мешках затормозил её и лишь наконечник впился в плоть солдата.       До бревна осталось всего пару шагов.       Стрела! Она пролетела над его головой, лишь задев вспотевшие дредлоки. Стрела — прямо перед его носом.       Стрела! Она впилась в соседний мешок который Агриаф держал ниже, прикрывая бедра и нижние лапы. Так же прошив, его она вонзилась в нижнюю лапу.       Передвигаться стало трудно. Прошедшие сквозь мешки стрелы, что воткнулись в его лапы, стали разрывать плоть, увеличивая раны. Стрелы, что пронзили мешок и воткнулась в его верхние и нижние лапы, будучи в теле, двигались вместе с ним, а будучи ещё и в мешках, которые при беге так же покачивались, создавали невероятную боль. Всё это походило на то, как через подушечку для игл пронзить насквозь иголку и воткнуть её в деревяшку. После чего держа подушечку двигать деревяшку.       Не стерпев боли Агриаф отбросил мешки. Упавшие мешки сломали древко стрел, а одна из них и вовсе вырвала кусок мясо из плеча солдата.       Последний шаг. Агриаф спряталась за бревном и тот же миг услышал как стрелы издав: «тук», «тук», «тук» вонзились в древесину.       Спрятавшись за укрытием, он лихорадочно думал: «Ну, добежал, что дальше?» Его мысли подгонял отчётливый звук вонзающихся стрел в бревно. До края крыши было ещё далеко, да и шансов что он успеет добежать до неё живым не было.       Вздрогнув от появившиеся внезапно идеи, он стал лихорадочно расстегивать ремень. Быстро сняв брюки Агриаф забросил одну штанину за бревно и ловко поймал её с обратной стороны. Связав две штанины между собой на поясе, он привязался себя ими к бревну.       Единственный способ это добраться до края крыши, что смотрела на райончик. Именно в ту сторону прыгнули три члена борёкудана. Значит нужно двигаться не влево, как он делал до этого, а идти вперёд. Стиснув зубы, он с большим трудом поднял бревно. Прикрываясь им, он медленным шагом двинулся вперёд. Вокруг него шуршали стрелы, часть из них втыкалось в бревно.       Словно тяжелоатлет что решил поднять слишком большой вес, он едва передвигался, норовя упасть каждый шаг. Через пару шагов в его желудке что-то забурлило. К глотке подкатил ком. Его вырвало от тяжести, что он нес спиной.       До края крыши оставалось всего пару шагов. Сил больше у него не было. Опустив бревно он развязал штаны и резко рванул вперёд. Лишь наличие за спиной бревна спасло его от летящих мимо стрел, что отчаянно пытались отнять у него жизнь. Оказавшись у края крыши, у Агриафа закружилась голова. Улица, наполненная всевозможным хламом, с высоты трёхэтажного дома показала ему свою «пасть». Не желая прыгать с такой высоты он нагнулся и быстро спустился вниз, повиснув на краю крыши. Его пальцы впились в парапет. Нижние лапы и хвост болтались на весу. Над головой продолжали свистеть стрелы. Вскоре до него донёсся тяжёлый стук. Что-то невероятно сильное вонзилось в бревно.       Обстреливающие здания вблизи ворот наёмники, устали выпускать стрелы в попытке достать спрятавшегося за бревном крокодила. Один из них нацелил стационарный скорпион на бревно и спусти курок. Трёх метровая стрела через секунды врезалась в бревно. Врезавшись, она заставило бревно покачнутся и рухнуть в сторону края крыши на которой повис Агриафис.       — А-а-а! — Вскрикнул крокодил-мечник.       Рухнувшее бревно ударило по пальцам одной лапы, которыми он держался за край крыши.       Не стерпев боль Агриафис невольно одёрнул лапу и теперь висел на одной. Его взгляд упал на «дно» улицы. С трудом держась он понимал что если сорвётся то рухнет вниз и если не умрёт то точно переломает себя нижние лапы, а в сложившейся обстановке это было равносильно смертному приговору.       Подняв перед глазами опухшие из-за удара бревна пальцы, он пересилил себя.       Подтянувшись, Агриаф ухватился опухшими пальцами за края крыши. На его счастье они не были сломанными.       «Что дальше?» — крутилось в его голове. От стрел и ударов саньцзегуня он ушёл, но не весить же на крыши всё это время? Повернув голову на право, он увидел сливную трубу. Она крепилась к краю здания и по ней вода с плоской крыши стекала вниз на улицу.       «Туда» — решил он.       Держась за край крыши он стал перебирать лапами двигаясь к углу здания и к спасительной трубе. Путь был не коротким, но хорошая физическая подготовка давала шансы, что он доберётся до трубы, а оттуда спустится вниз.       Каждый раз когда опухшие пальцы вцеплялись в край крыши при перестановки лап он сжимал челюсть.       С большим трудом добравшись до угла здания, он ухватился за сливную трубу. Осталось лишь спуститься вниз. Но как только Агриафис начал спускаться до него донесся металлический скрежет. Труба дрогнула. Проржавевшие крепления вылетели из фасада здания, не выдержав массы крокодила. Труба покачнулась. От страха Агриафис обнял её всеми лапами и даже «обмотал» хвостом. Крен стал больше и вскоре труба, оторвавшись от фасада, полетела в противоположную от здания сторону, прямиком на угол соседнего здания.       Обернувшись, Агриафис видел как с устрашающей скоростью он приближается к соседнему зданию.       Удар.       К счастью труба рухнула на угол здания. Именно в то самое место где на соседнем здании была точно такая же сливная труба. Приняв удар спиной, едва не потеряв меч прикреплённый магнитами к спине, Агриафис схватился за обе трубы, как за спасительные соломинки. До «дна» улицы было ещё далеко.       Схватившись, он застыл в ужасе. И этот ужас усилился, когда вторая труба, издав тот же скрежет, оторвалась от фасада.       Обнимая две трубы с бешеными глазами едва удерживая рвавшийся из горла крик       Агриафис рухнул в глубину улицы, куда-то в хлам и мусор что в изобилии был разбросан у фасадов домов.       В одной из квартир винтообразных домах.       — Отставить. Чисто. — Стоя около стационарного скорпиона, произнес в рацию наёмник из «Багровых когтей».       В тот же миг обстрел прекратился. Вскинув бинокль он оглядел крышу зданий, возле которых всё ещё бил по крышам своим оружием Дранси.       Убедившись, что в живых на крышах больше никого не осталось, он вновь поднёс к губам рацию.       — Всё чисто босс, можете вскрывать коробочку.       — Ясно. Давай команду остальным. — Отозвалось из динамика рации.       В салоне белоснежного лимузина.       — Всё чисто босс, можете вскрывать коробочку.       Вырвался хрипящий голос из динамика рации, что был в лапах грузного гребнистого крокодила. Всем своим видом он не вписывался в белоснежный салон лимузина.       Морда покрытая шрамами и ожогами. На голове треуголка, кафтан на плечах преимущественно «грязного» цвета, поверх которого висела кольчуга. На нижних лапах виднелись серые кюлоты. Широкий черный пояс — кушак — его края свисал до колен. На поясе, среди ножей виднелось два или три мачете. За спиной, с помощью крючков и лямок, крепился арбалет.       В пасти между желтых зубов виднелся погрызенный мундштук трубки. Так как Дранси не разрешал курить в лимузине, гребнистый крокодил просто пожёвывал его. Широко раскинув колени он облокотился о них, держа обеими лапами рацию, на которую и был устремлён его взгляд.       — Ясно. Давай команду остальным. — Сразу после доклада ответил Таблагон. (От автора. Таблагон — глава клана наёмников из «Диких Земель» «Багровые когти». Именно его нанял Дранси, и именно его головорезы должны были вступить в «армию» Кааша при сделке в главе: «Стена не рухнула, пока остался фундамент»).       За всеми его действиями внимательно следил бледный Микрошель — стройный самец аллигатора секретарь Кааша. Одетый с иголочки, он был полной противоположностью Таблагона.       Сжавшись как скомканный лист бумаги, он вздрагивал каждый раз, когда до него доносился хлесткие удары саньцзегуня.       — Я не до конца уверен, что я вам нужен. — Не теряя надежду убраться подальше от места боевых действий, произнёс он. — Мистеру Каашу сейчас нужна моя помощь.       Бросив взгляд на аллигатора, видя его насквозь, Таблагон ехидно улыбнулся.       — Господин Каашь сейчас занят. Готовится с моими ребятами захватить город. — Напомнил глава «Багровых когтей». — Ты что-то смыслишь в военной стратегии? Микрошель отрицательно помотал головой.       — Ну и чем ты ему поможешь? — Логично спросил Таблагон.       — А зачем я здесь?       — Ты как гарант, свидетель того что господин Дранси получит то что положено ему по сделке с Каашем. — Объяснил Таблагон. — Медальон с собой?       Микрошель кивнул. Засуетившись, он вытащил из белоснежной рубахи медальон — он получил его от Таблагона ещё по пути к райончику Дрирэйка, что висел на его шее и продемонстрировал его главе «Багровых когтей».       — Хорошо, — кивнул Таблагон, — не потеряй. Это гарант того что мои парни тебя не тронут. Покажи его любому кто захочет засунуть в тебя копьё. Ха-ха-ха.       Хрипло засмеявшись Таблагон спрыгнул с гигантского сиденья. Выпрямившись в салоне лимузина в полный рост, он двинулся к двери.       — Пойдём. — Позвал за собой Микрошеля.       Спрыгнув с пирога лимузина глава «багровых когтей» двинулся к беснующемуся жирафу. За ним, оглядываясь по сторонам, последовал Микрошель.       Как только они вышли, раздался звук гидравлики и дверь за спиной секретаря Кааша медленно захлопнулась. Мотор огромной машины вновь заработал. Напрягаясь, он сумел сдвинуть многотонный лимузин и тот медленно покатился вперёд.       — Там никого нет господин Дранси. — Подойдя ближе к жирафу который продолжал бить саньцзегунем по крыши сказал Таблагон.       В очередной раз ударив по крыше, словно убивая клопов, Дранси разнёс «в щепки» пост с мешками. Некоторые из них упали, а те что разорвались подняли столб песка и пыли.       Поморщившись жираф сделал шаг назад. Закину на шею трёхсекционный цеп он подошёл к гребнистому крокодилу.       — Скажи Таблагон, я разве как-то не ясно выразился? — Поправив вспотевшую чёлку на макушке, разгневанно спросил Дранси.       — Не думаю сэр.       — Я пришёл забрать то, что принадлежит мне по праву.       — Да сэр. — Спокойно соглашался с жирафом глава «Багровых когтей».       — Меня бесят звери, что не могут принять свою судьбу.       С этими словами Дранси развернулся к воротам.       Удар!       Подняв нижнею лапу, жираф нанёс ею прямой удар по воротам. Громкий и чёткий удар разнёсся по улицам. Микрошелю показалось, что у него заложило в ушные раковины.       Удар!       На этот раз жираф сделал прямой выпад верхней лапой — джеб. Кулак жирафа впился в толстый бурс из которых были сделаны ворота. Этот удар был куда сильнее. Ворота покачнулись. Раздался хруст дерева. Петли на которых держались врата дернулись, издавая скрежет.       Рванув вперёд, Дранси подпрыгнул и уцепился за верх ворот. Державшись верхними лапами он оттолкнулся от ворот нижним. Приняв практически горизонтальное положение он дернул ворота на себя, тем самым заставив своё тело рвануть в сторону ворот. Согнув в последний момент колено, он что есть силы ударил коленом об ворота. Удар пришёлся прямо то металлическим углам, которыми были обиты края ворот.       «Не стоит нервничать» — уже хотел произнести Таблагон, но замер, не сумев выговорить слова. То с какой силой жираф нанёс удар, заставил главу «Багровых когтей» невольно испытать страх.       Ворота непросто вздрогнули, они едва устояли, словно их били бревном осадной машиной. Крепления возле петель, к которым были прикреплены ворота к зданию, хрустнули. Куски фасада посыпались. Казалось что здания, к которым примыкали ворота, покачнулись.       Разорвав белоснежные брюки в области коленки, откуда в скором времени выступила кровь Дранси продолжал наносить удары по воротам отчего они шатались. Все его удары по воротам походили на то, как один соперник, обняв затылок другого, наносил удары коленом по корпусу.       Удар! Хруст толстого бруска дерева. В месте удара появилась впадина, трещина. Удар! Хруст дерева, но уже отчетливый. Крепления ворот стали расшатываться. Пыль и кусочки кирпича на углах зданий, к которым были прикреплены ворота, стали выпадать. В ужасе наблюдая за ударами жирафа, которому казалось было все равно, куда они приходились: по металлу или по толстому брусу, Таблагон с ужасом понимал что Драсни вполне под силу вынести эти ворота в одну морду.       Удар. Удар. Удар!       Последний оказался фатальным для одного бруса. Его вырвало и в образовавшейся щели можно было разглядеть морды рептилий, что замерли в паре метров у ворот.       — Это всё моё! Моё по праву! — Донёсся до них крики титана.