Глубина твоего сознания.

Началась гроза. Ветки звонко дребезжали костлявыми пальцами об окно. Казалось, что нечто длинное и тонкое, сотканное из концентрированной тьмы, стремится пробраться в дом. Только, о, жалость, окно не пускает. Фëдор давно не верил в бредни о тенях и сущностях, живущих во мгле мира, но считал всë это крайне поэтичным. Просто с творческой точки зрения. Исключительно по части работы. Во имя искусства. В пользу писательству. И всë же.. Не стали бы они говорить о том, чего нет и никогда не было? Отчего же существует это ощущение мистического и паранормального, если в действительности такого нет и быть не может? Мужчину всегда интересовала сущность бытия. Страсть к познанию похвальна, но так суждено, что человек не может пересечь грань дозволенного. Зарыться в глубину сознания опасно - можно и утонуть в ней, оставив рассудок. Это одновременно пугало и завораживало. Фёдор посмотрел на напольные большие часы. Высокие и резные, со стеклянной дверцей и размеренно раскачивающимся маятником, лишь они издавали помехи в тишине жилища. Время минуло за полночь ещё три часа назад. -Пора ложиться в постель и заснуть,- подумал Достоевский, вновь сетуя на собственную бессоницу,- Даже если инсомния. Способен же я уснуть, вопреки желанию организма, если считаю, что спать положено. Он лëг в постель, стараясь закрыть очи и призвать сон. Однако, какие бы "народные" методы не использовал: ни в одном глазу он не был спящим. Мысли уже сплелись в вереницу и явно хотели, чтобы их записали. Не важно куда, даже если на обои, главное - вспомнить утром. Он вскочил с кровати. Бегло включил свет и, раскрыв первый попавшийся блокнот, стал корябать мысли в виде тезисов. «Познать суть мира и сойти с ума?» «Быть в неведении и в своëм уме?» Изредка он наливал в кружку чай. Жадно пил, будто после пробежки на длительную дистанцию и возвращался к записям. «Как можно быть в своëм уме, когда даже не знаешь, что кроется за созданием твоих мыслей?» «Божественный сигнал ли, взаимодействие нейронов ли, окружающая обстановка?» Ему не нужна была музыка. Он не слышал ни дождя, ни его окончания. не осознал и момента, когда из часов выпорхнула птичка и шумно прочирикала пять раз. Лишь тогда мысли стали меркнуть как звëзды в озарëнном рассветом небе - начало клонить в сон. До кровати дойти не пришлось - Фëдор уснул за столом. На утро Иван вынесет из комнаты писателя-философа по меньшей мере десяток запачканных от напитков чашек.