Священный отряд

Криста сидит в повозке. Ждет. Имир и Моблит складывают мешки для провизии, у лошади стоит новенький мужик и чешет кобылу за ушами. Чего ее чесать? Старая, хромая, Криста бы не чесала, а этот ничего, жалеет. С такой любовью к живым существам в разведке долго не протянет. — Поехали! — командует Моблит. Имир прыгает рядом, коротко огладив ее по голове, Криста смущенно улыбается, отвернувшись. Новенький устраивается напротив, Моблит заскакивает на место кучера и дергает поводья. Трогаются с места. Криста сонно зевает, ткнувшись виском Имир в плечо. Устала уже от безделья. В последний месяц они только и занимаются тем, что в этой глуши сидят, хорошо ещё, что остальные из Стохесса подтянулись. Теперь хоть не так скучно, Армин такие страсти про битву в городе рассказывал — жуть. Жалко, что ее самой там не было. С другой стороны, у нее появилось больше времени на мысли о себе о своем прошлом. Мысли эти Кристе не нравятся, и она просит Имир отвлечь её чем-то. Имир рассказывает красивые сказки. Про большую землю далеко-далеко, где нет никаких титанов, про волшебные лампы, которые без огня горят, и про горячую воду из крана. Кристе хорошо засыпается под эти сказки, особенно у Имир на плече. Рядом с ней не хочется думать о плохом, хочется спрятаться, спрятать свое сердце, которое нет-нет, да бьется быстрее, если Имир позволяет себе взять её за руку. Сердце Кристы — как крошечная птичка, едва оперившаяся, совсем ещё нежная. — Слышь, а как тебя звать? Я забыла. — Имир прерывает монотонный стук копыт. — Зик. — новенький не отвлекается от книги и катает в зубах вонючую сигарету. И как госпожа Ханджи согласилась взять неподготовленного человека в разведку… Кросс не выдерживает, дымит, как паровоз, капитана Леви недавно до ручки довел и ничего ему не было. Расшатывает и без того просевшую дисциплину. — Че ты куришь постоянно? В рот хочется взять нестерпимо? — Имир саркастично щерится. Криста поднимает на нее глаза с легким осуждением, но на самом деле не осуждает. Имир озвучивает ее мысли, потому что сама она этого страшно боится. Она же хорошая девочка Криста Ленц и этот имидж терять никак нельзя. — Ага. Никто не дает, вот и ищу себе предметы, соответствующие размеру здешней публики. Имир смеется. Наконец-то достойный противник. Криста коротко вздыхает и прикрывает глаза, надеясь вздремнуть. До Рагако на этой кляче тащиться ещё полчаса, а она сон не досмотрела. Там Имир ей платье красивое принесла и танцевать научила. А потом… — Почитай нам тоже, скучно. — Имир сгребает Кристу к себе за плечи, устраивая ее голову в районе ключиц. Хорошо, что в королевстве к девочкам никаких претензий нет. Они же дурачатся, существа нежные и тактильные. Да и кто в своем уме поверит, что девочки без мальчика могут обойтись? Невозможно это. Наивные, играются, наверное. Имир этим активно пользуется, то за руку возьмет, то обнимет при всех, а Криста и не против, продолжает играть наивную добрую дурочку. А от объятий на душе сразу так спокойно становится, так хорошо и тепло, что она и правда начинает проваливаться в сон. — Хозяин любит смотреть, как демон спит. Как тонкие нити морщин скапливаются в уголках его глаз, как дыхание становится спокойным. От этого в груди сразу появляется щемящее чувство, жажда одновременно защитить от всего мира и овладеть. Его тайное искушение, его запретный плод. Особенно нравится засунуть ему руку в трусы и отдрачивать, пока спит, а потом… — Фу, Зик, прекрати! — Моблит оглядывается. Криста заинтересованно приоткрывает один глаз. — Да че прекрати, я это в библиотеке вашей взял, не с собой же в трусах пронес контрабандой! — Эй, мне уже восемнадцать! А Кристе через месяц исполнится шестнадцать, мы в легальном поле! — Имир возмущенно дергается. — Читай давай! — Внутри Хозяина нарастала страсть, он вспыхнул пламенем похоти, а потом… — ЗИК! — Моблит повышает голос. — ПРЕКРАТИ ЧИТАТЬ ЭТУ ЕРЕСЬ! — А че, хочешь меня? Порнушная проза будит в тебе неведомые желания, боишься вспыхнуть пламенем похоти и прямо при девочках овладеть моей крепкой задницей, вбиваясь своими волосатыми яй… — Блять. — выругивается Моблит. — Я на тебя жалобу напишу. — Надеюсь ты процитируешь, что именно всколыхнуло в тебе неведомую доселе нежность к его спутанной бороде, в которой застрял кусочек капусты, ведь когда глаза бородатого урода закатились от удовольствия… — Боже. Где ж я так нагрешил. — Моблит горестно вздыхает. Имир трясется от смеха, Криста прячет улыбку и смущенно тычется в форменную куртку. Смешно. — Член Хозяина соприкоснулся с членом Демона, столкнувшись чувствительными уздечками… Моблит резко натягивает поводья и вскакивает, вырывает у Зика книжку из рук и сует в свой вещевой мешок. — Все. Сеанс окончен. — и возвращается обратно на место кучера. Криста вздыхает. Весь сон перебили, и закончилось, как всегда, на самом интересном месте. Хотя она «хозяина преисподней» читала, мечтательно возводя глаза к небу. Вот бы и ее так кто-нибудь полюбил. Но лучше без перепачканных в смазке головок. В Рагако людно. Местные собираются на рынок в город, сейчас их главная миссия — успеть перекупить свежие продукты до того, как обозы направятся в сторону Стохесса. Местные держат огороды, куриц и коз, торгуют овощами, молоком и свежей рыбой, которую вылавливают из рек. В деревне есть даже парочка охотников с разрешениями, но мяса в разведке теперь достаточно. Хорошо, что король расщедрился. Может, все не так уж и плохо. Криста спрыгивает с повозки первой и послушно идет вслед за Моблитом. Все происходящее очень странно. Вроде как обычно, только не покидает чувство нависшей угрозы. Может, в разведке всегда так? Она не знает. В кадетском было весело, а тут… После Стохесса от них отворачиваются. Даже жители Рагако, и те неохотно вступают в разговор. Криста успевает заскочить к маме Конни и взять от нее пирогов: та, как сына с неделю назад увидела, все производственные мощности домашней печи использовала, чтоб подкормить «бедных дитачек». То рыбу пошлет, то пироги с яйцами, там уж кому что достанется. Женщина она небогатая, но невероятно сердобольная. Полчаса они возятся с погрузкой продуктов, Криста хлопает ресницами и улыбается. Её обычно берут, чтоб ценник сбить: такая маленькая, а такая смелая девочка! Наверное, там много таких девочек, им всем нужно хорошо кушать. Да и жаль ее гораздо больше здоровых бугаев. — Как считаешь, Райнер и Бертольд правда предатели? — она облокотилась на Имир, пока мужчины таскают мешки с картошкой. — Кто вообще эту сплетню пустил? — Кто-то из отряда Майка проболтался. Гувер же теперь от тренировок освобожден. Но я не верю. Один трусливый, второй тупой. Какие с них титаны? — Имир фыркает. — Хотя, Эрен тоже тупой, и ничего. Может, силу титана можно за глупость получить. — Прекрати. — Криста вытирает взмокший лоб платком. Жарко. Поездка затянулась. Когда они с Имир отправились за травами, поняли, что Зик куда-то пропал. С полчаса его потом искали, а обнаружили в коровнике. Этот идиот обнимался с буренкой, как с любимой женщиной. Зоофил он, что ли? Моблит его отогнал обратно матом, пригрозив увольнением, а этот придурок только лыбился, что-то под формой пряча. Уже когда отъехали выяснилось, что он где-то добыл сову. Мальчишки, говорит, её палками гоняли, крыло перебили камнем. Сова оказалась толстая, белая, надулась и глаза выпучила, а потом вдруг успокоилась, когда Зик ее под клювом начал гладить. — Ты правда дрессировщик? — Криста пристально в него всматривается. Щетина, отросшие волосы, очки эти нелепые. В ее голове дрессировщики выглядят иначе. Мало ли какой зверь цапнет за морду, а так и кусок вырвать можно, зацепившись за волосы. — А незаметно? — Зик дает сове прихватить свой палец. — Меня любит звери и отщепенцы. Эй, Моблит! У меня есть предложение. — Мне уже страшно. — Моблит вздыхает. — Валяй. — Я знаю, где в лесу гнездятся перепелки. Мы можем собрать яйца и обменять их на сыр. — Зик пальцами играет с совой. — Или на мед. Лучше на мед. — Тебе это дух леса нашептал? — Моблит скептичен. — Ага. — Зик весело ухмыляется. — Если не согласишься, я ему все расскажу. Придет в лагерь, будет должок требовать, девок попортит. Криста округляет глаза. Мед… Это же настоящее сокровище! Она сладкого не ела с тех пор, как мама… — Нет. Это уж слишком. — Пожалуйста! — вскрикивает Криста. — Мы же можем сделать из него конфеты и добавить в пироги, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — И я хочу мед, сто лет сладкого не ела! — Имир поддерживает. Моблит оборачивается и смотрит на них беспомощно. Перед женщинами он всегда был особенно беззащитен. — Ладно. — Ура! — Криста подпрыгивает. — А если мы в лесу наткнемся на какого-нибудь дикого зверя это не станет проблемой? — вдруг осекается. Встреча с медведем или волком явно не входит в их планы на это утро. — Они спят днем, на кой им ваши тощие ляжки нужны. Да? Моя прелесть, как тебя назвать? Как тебя назвать? — Зик целует сову в клюв, та довольно щурится. — Чувствительная уздечка. — недовольно бурчит под нос Моблит. Зик свистяще смеется. — Не, надо поэтично. Будешь наполненная дырочка? Или алое нутро? Нет, так тоже не очень. — Скользкая головка? — Хватит! — вспыхивает Моблит. — Ты сам начал. — Зик трется носом о совиный клюв. — Я назову тебя Порядочность. Да? Тебе нравится? Тебе нравится, моя-то ты радость. — Ты правда ее в разведку потащишь? Ханджи не разрешит. — Моблит сворачивает к лесу. — Ехать куда дальше? — Нужно его обогнуть справа и через полчаса окажемся в нужном месте. Ханджи пусть сама решает, что она там разрешит, а что нет. Если что я её капитану Леви вручу, говорят, он уху из голубя варит умеет, из совы тоже должно получиться. — Нет! — Криста бледнеет. — Пожалуйста, не трогайте её! Мы с Имир будем ей крыс ловить! — Мы? — Имир округляет глаза, — Ну нет, я на это не подписывалась. — Криста больно тычет её локтем в бок, Имир прокашливается. — Ну конечно же будем, так жалко несчастную сову, кто же кроме нас ей поможет? Там в подвале крыс целые полчища, как раз поможем общему делу и отдадим их сове на съедение. И крупу списывать не придется. Моблит громко закатывает на них глаза, но молчит. К лесу они подъезжают в тишине, только Зик с совой перешептывается. Точно гадости какие-то про Моблита говорит, пальцем на него кажет, а предъявить нечего. — Дайте мне крупы в ладошку. Порядочность, ты тут останешься, поняла? — Зик садит сову рядом с мешками. — Мы скоро вернемся, а вы с Моблитом сторожите повозку. Мало ли дух леса появится и дань потребует, да? Надо будет его отогнать. Криста берет сразу четыре корзинки для себя и для Имир. Зик идет впереди, петляет по тропинкам, будто каждый день тут ходит, девочки едва поспевают за ним. — Стоп! Сейчас я их отвлеку, а вы идите на во-о-он ту полянку и ищите в траве. Только гнезда не передавите, они сверху плохо просматриваются. Так что аккуратно. — Зик свистит и издает какой-то птичий, высокий звук. Криста прижимается к Имир в немом восторге: чужие выдающиеся способности всегда вводят её в состояние магическое, волшебное. Как жаль, что у нее нет ничего, кроме правильной крови. Она так давно хочет поговорить о Хистории с Имир… Хочет и не осмеливается. Потому что Имир ей нравится, не хочется взваливать на её плечи этот груз. Если бы она была дочерью простого аристократа, то ничего страшного, но её отец необычный человек. Поэтому Хистория прячется за Кристу, а Криста прячется за Имир. Многослойная оборона из нескольких внутренних стен. Но Имир видит её насквозь. Видит и молчит. И за это Криста невероятно ей благодарна. Несколько секунд ничего не происходит, а затем из травы начинают выбегать пятнистые мохнатые курицы. Криста раньше никогда не видела перепелок так близко: Зик сыплет им крупу, они подходят без страха, даже не сомневаясь в нем. Так странно. — Пошли. — шепчет Имир и тянет её к поляне. Трава длинная и густая, как зеленые волосы русалки, извивается по земле. Криста осторожно разводит её пальцами и только тогда делает шаг. Первое гнездо находит быстро, осторожно складывает песочные яички в корзину. Красивые. Ещё теплые от пухового перепелиного пуза. В разведку они возвращаются через два часа. Сначала поехали в Рагако на пасеку, потом Зик там с полчаса торговался, потом ехали назад, обливаясь слюнями на корзинки с медом. Криста туда пальцем залезла и тут же сунула в рот, Зик сделал вид, что ничего не видел, а Имир якобы засмотрелась на сову. Как же это вкусно… Вкус детства. Криста теснее притирается к Имир. Воспоминания о детстве одновременно радуют и пугают. Тогда спокойно было. Она про титанов и не думала. Про маму думала, про то, где папа. И мед в сотах был на столе каждый день, жидкое, прозрачное золото, что манит. И соты, похожие на удивительные замки с сотней комнат. — Это что такое? — пока разгружали провизию не заметили, как подошел капитан Леви. — Сова. Мёд. Перепелиные яйца. — Зик отдает честь. — Картофель, молоко и овощи мы закупили как планировалось. — Сову ты тоже готовить будешь? — Леви мрачно на них смотрит. — Моблит, где он сову взял? — Не знаю, капитан, я в этом невиновен! Он ещё и коров гладил в чужом хлеву! — Там ещё ёж в мешке… — Нахер тебе ёж?! Криста в ужасе смотрит на Имир. Она никогда не видела, чтоб хоть кто-то мог привести капитана в такое бешенство. — На кухне тараканы расплодились, он их пожрет… — А сова?! — А сова — мышей… Аккерман поджимает губы. — Все трое сегодня в наряде по кухне. И чтоб я эту сову не видел. — он разворачивается, махнув плащом, и спешно удаляется к стоящим поодаль разведчикам. *** — Почему Эрен постоянно орет? — Зик шинкует овощи. Криста с Имир лениво разминают тесто: Зик сказал, что на ужин у них пироги с мясом, а мертвечину трогать он молодым девочкам не позволит. Женщины, говорит, созданы для жизни, а мужчины для смерти, а потому ковыряться во внутренностях лучше мужчинам. Не потому, что женщина не может, а потому, что все грязное должно мужчинам отдавать. Их не жалко. Странный он какой-то. — Говорят, он в шесть лет убил двух охотников в лесу, когда Микасу защищал. Ебанько. — Имир меланхолично наматывает тесто на палец. — В шесть лет? — Зик оборачивается. — И родители ему это спустили? — Выходит, что так. Говорят, что он в разведку с самого детства хотел. Он о свободе каждый день треплется, как девственник о женских грудях. Сам их никогда не видел, но фантазировать не может перестать. Идея у него навязчивая такая. Стать свободным и чтоб все мы были свободны. Мальчик ещё глупенький. Подрастет, может, в голове веса прибавится. — Не говори о нем так. — Криста хмурится. — Он очень хороший. И добрый. — А психи все добрые. Только доброта их распространяется на тех, кого они своими считают. Если вдруг перестанут, то и ты ножичек под ребра получишь. Мало ли, на его дорогую Микасу не так посмотришь. — Имир фыркает. — Хотя, та сама кому хочешь зубы выбьет. Идиотов притягивает друг к другу. — Ты несправедлива к ним. Они же… — Кто? — перебивает Имир. — Друзья твои? Они? Можно подумать, кто-то кроме меня за тебя вписывался хоть раз. Мальчики в своем кругу общаются, Микаса у них вместо молчаливой агрессивной мебели со своими глубокими мыслями про жестокий мир. Правда хочешь с ними дружить? — Да ладно тебе, — Зик вдруг веселеет. — В пятнадцать все считают, что все поняли про этот мир. Главное в развитии не остановиться, соблазн больно велик. Поделить все на черное с белым, а потом этот бред нести в массы. Мир жесток… Миру на тебя, в общем-то, насрать. Жесток человек. А мир он такой, какой он есть. — Выходит по твоим словам, что Эрен и Микаса жестоки, а мир — нет. Только мне кажется, что не все так топорно. — Криста чихает, подняв в воздух белое мучное облако. — Выходит, что так. Я вот в шесть лет никого не убивал своими руками. — Зик задумчиво чешет бороду. — Мозгов хватило. — Зато теперь ты в разведке. Выходит, что не такой ты и умный. — Имир шутливо кидается в него шариком из теста. — Почитай нам ещё, я знаю, у тебя и «чувствительный надсмотрщик» есть. — Там по ролям надо… Все пытаюсь в этой анатомии разобраться. — Зик споласкивает руки в ведре. — Все, дамы, я всех расчленил, можете залепливать и оленину, и овощи. Криста молчит. Ей неприятно, что Имир с Зиком так про ребят. Она их жестокими не считает, она считает их несчастными. В разведку от хорошей жизни не идут, да и цели у них благородные. А жестокость Эрена, если она и правда существует, абсолютно оправдана. Мир не был к нему добр. — Когда он увидел мальчишку, в душе что-то хрустнуло: такая наивная открытость и доброта пугали, но одновременно и манили. Его спелые розовые губы, его молодое, гибкое тело, надзиратель думал, что сможет выкинуть это из своей головы, но его приставили к мальчишке насильно… — Давай на порево сразу, — Имир закатывает первый пирог. — Мальчишка лег на стол, надзиратель придавил его весом своего тела. Упругое, податливое тело, просящее ласки… — Погоди, а как лег? Если он его, это… В жопу… — Криста краснеет. — Ну иди сюда, будем пробовать. Идиот. Криста смеется и залезает на стол, Имир смотрит на них с неподдельным интересом. — Мальчишка закинул ноги на плечи надзирателя и прогнулся в пояснице, когда наздиратель пронзил его своим толстым, длинным… Чего? — Зик задумчиво перехватывает ногу Кристы. — Погоди, я не понял. Если прогнуться в пояснице, то дупло должно вжаться в столешницу. — Может у него хуй как кочерга. — Имир поигрывает бровями. Криста послушно прогибается, задница ожидаемо упирается в столешницу. М-да. — Погодите. Надзиратель страстно вгрызается в загривок… Да сука. Может у бедного мальчика-титана жопа наоборот расположена? — Зик наклоняется, Криста пытается перекрутиться. Бесполезно. Ржет. — У тебя борода колется, прекрати. — но этот придурок её только щекотит, отчего Криста звонко взвизгивает и хохочет. — Какого хрена вы тут устроили?! Зик отскакивает от нее, Криста жмурится от стыда. — Тебя хоть на минуту можно оставить без присмотра? — капитан Леви подходит к Зику, злобно вылупившись снизу-вверх. — Что это за оргия? — Это не оргия, это изучение анатомии по книжке… Леви выхватывает у Зика из рук затертый томик, пробегается глазами по буквам. Криста краснеет ещё сильнее. — Где ты эту мерзость взял? Тоже дети камнями закидали? — кажется, Аккерман сейчас взорвется от бешенства. Криста аккуратно сползает обратно на стул и тычется носом в пирог, пока Имир задыхается от беззвучного смеха. — Нет, это в библиотеке было, я изъял, чтоб неокрепшие умы… — Вышел. Сейчас. Остальным продолжать готовку. — говорит Леви ледяным тоном. Зик вздыхает и коротко кидает на них обреченный взгляд, мол, не поминайте лихом, в церковь там сходите, свечку ему поставьте за упокой души… Криста беспомощно улыбается. Тоже ведь хороший, хоть и дурак. Но Кристе все хорошие. Имир аккуратно берет ее за руку под столом и смотрит очень серьезно. Хочется прижаться к ней крепко-крепко и выкинуть все из головы. Капитан хлопает дверью с той стороны. — Если ты будешь продолжать привлекать внимание, я не смогу тебя защитить. Дружи с кем хочешь, но только не с этим придурком. — Имир шепчет. — Почему? — Криста облизывает губы. Опять какие-то недоговорки. — Потому что он не тот, за кого себя выдает. — Откуда ты знаешь? — Криста вырывает руку. — Ты ведь никогда его раньше не видела. — Считай, что мне снятся вещие сны. Иногда сны рассказывают о людях больше внешних проявлений.