Не бессердечный бандит

— Почему ты вернулся? У Дыкпаля не было ни мгновения на то, чтобы узнать причину; машина уже уехала, а его друг, обивающий порог, просто не мог уйти к себе. Он оставил телефон и рюкзак! — Этот маленький наглый звереныш, — Ихон вздыхает, пропуская Сегена в дом, — Он ничего тебе не сказал? Мог бы для приличия запереть тебя до шести. — Что? — Да нет, нет, я просто… — Вообще, он сказал что я не такой, как он, — парень медленно шел в комнату Ихона, сцепив руки за спиной, — И нам нужно говорить вдвоем. Он развернулся на пятках перед самой дверью, и внимательно смотрел в глаза Ихона. Что-то новое было в этом хитром взгляде, и для Дыкпаля в этом обличии это было болючим уколом в самое сердце. — Значит, ты такой милый только при мне, — он хлопает его по шее, слабо и одобряюще, — Но вы хорошо поговорили? Ихон предвидел, что не получит ответа, и продолжил. — Что именно он рассказал? Наверное о том, что он… Кхм, как правильно выразится… Но, в любом случае. Это не так, Сеген-а. Что бы этот парень не говорил, он делал это, потому что не любит себя. Но ты ведь не такой, да? Сеген не особо понимал, к чему все идет. — О чем ты? — О том, что Донсу, — он делает паузу, — Так тяжело переживал разлуку. Это реально для множества людей, когда они после первой серьезной любви и отношений, теряются в каких-то нереальных вещах. — Почему вообще я должен был поговорить с ним? Если ты решил, что есть разница между, — он на мгновение затихает, чтобы произнести шёпотом, — Людьми разных ориентаций, то ты не прав. У всех свой опыт. — Конечно, в такой же ситуации, что и он, может быть любая женщина. Как думаешь, с нашим институтом брака, правилами к замужеству, ты бы не сломался? Не месте, например, Херин? Она же такая милая и красивая, да? — Что ты несешь, Ихон, зачем ты все это... — Ты должен знать, что любовь это эндо... энадор.. эн.. Он зависает, но быстро переключается. — Это то, что заставляет тебя, твое тело и мозг чувствовать себя хорошо. Как еда. И если ты всегда был окружен едой, но редко ее ел, то как только она исчезнет, будешь есть все, думая, что больше никогда этой еды не встретишь. Сеген не понимал, или, как минимум, не хотел понимать. Все то, что говорил Ихон - почему все это происходит после того как он просто решил признаться в любви? — Если ты не хочешь отвечать, то ладно, — Сеген брыкается, — Просто оставь всю эту болтовню! — Ты уверен в своих словах, Сеген-а? — Я не заберу их назад! Он не хотел, чтобы момент, который он троил, исчез бесследно. Он хотел знать точный ответ. Он хочет знать, что чувствует Ихон. Он так хотел контролировать их отношения с друг другом, что готов был сейчас отказаться от всего, через что они прошли. Только ради того, чтобы узнать, может ли он продолжать так жить. — Тогда мне нужно спросить тебя об одном, — он приблизился к нему, сжимая его руки, вытягивая их вверх, — Ты говорил о Ихоне? Сегена эта близость нервирует; он весь волнуется, ощущая теплое дыхание рядом. Если честно, он думал об этом очень много раз. Он надеялся на это время ночью, но никак не через несколько бессмысленно проведенных часов. — Да. И за место ответа он видел перед собой только все более и более наглого Ихона. Он не улыбался, не закрывал глаз, не отпускал его рук; парень с надоедливо проницательным взглядом делил с ним один воздух. Вскоре они делили одно дыхание на двоих. — Открой дверь. И Сеген кивает, спешно находя ручку двери; он даже не заметил что его руки больше не удерживали. — Ложись. — Что? — Ляг на кровать, — Ихон засучил рукава свой рубашки, — Быстрее. Последнее вынудило Сегена задуматься; но не на долго. Он послушно сел, и медленно лег. Он не был уверен в том, что делает. Однако когда Ихон навис на нем, он не был уверен, нужно ли ему тянуть руки. Он просто ждал. Точно так же ждал и Ихон, прижавший руки Сегена к груди. Он прикладывал их так, чтобы Сеген мог его оттолкнуть, но сам двигался все ближе. Это было тяжело. Сеген думал, что все это было для того, чтобы проверить его. И улыбка тронула его. — И ты такой послушный, — Ихон шепчет ему в губы, — Как он. Сеген резко распахнул глаза, и немного пихнул Ихона; он дышал слишком тяжело для того, чтобы продолжать разговор, но явно выглядел взволнованным. — Что бы ты сделал, если бы я тебя поцеловал, Сеген? — Я бы не возражал, — он сдувает с глаз прядку, — Ты же все понял! — А если бы я сделал это тысячу раз? Ты бы лег со мной? — Что ты… — Ладно, зачем я спросил... Ты и без этого тут лежишь. — Но ты не это имел ввиду! — Но я бы мог, — он держится за чужие запястья, — Разве я недостаточно силен, чтобы перевернуть все вот так? Сеген возмущённо начал вырываться, но был недостаточно силён. — Даже будь я не таким крепким, — он сразу же ослабляет хватку, и Сеген вырывается, скидывая Ихона, теперь уже самолично нависая над ним, — То… Они вновь становятся близки, как парой секунд ранее, но сменили позиции. — Говори, что ты имеешь в виду? — Я играю с тобой. — Ты, — Сеген не может найти слов, он уже чувствует как медленно подкатывает волна рыданий от обиды, — Ихон! Издеваешься? И упомянутый сразу же поднимается, немного сдвигая с себя Сегена. Теперь они сидят вдвоем. — Мне не составит проблем поцеловать тебя, устроить свидание, стать для тебя всем! Но ты же знаешь, что я не тот Ихон. И я никогда им не буду. Может, раньше он и мог указать мне, и я думал о том, чтобы жить его жизнь ради него. Ради того, чтобы он вернулся сюда, и все было готово для него. Но он ушел, Сеген. Ты уверен, что говорил это не из-за того, что просто надеешься, что Ихон здесь? Или ты говорил это мне? Мужчина смотрел в глаза Сегену, и последний от этого дрожал; он помнил, как говорил, что рядом с ним он себя чувствует так, словно бы все легко и просто. И нет никаких проблем. Как с взрослым. И сейчас он себя чувствовал так, словно бы он совершил шалость, и был пойман. — Прости, — он обнимает его, пока тот слабо вырывается, — Я просто хотел показать тебе это. Ты слаб перед Ихоном, и то можешь ранить себя, думая об этом неправильно. Он медленно обнимает его вновь и вновь, поглаживая спину. Сеген был не таким уж и сложным. По тому, как он отбивался, Ихон понимал, что его друг совсем не глупый. — И это же хотел сказать Донсу. — Он сказал, что я такой же, как тот, кто… — Он правда сказал такую глупость? — Но я правда, — он был достаточно сильным, чтобы сдержать порывы слез, но его голос дрожал, — Правда ничего не сделал, чтобы быть с ним. Чтобы он был сейчас здесь… Если бы я согласился, и… — Тебе не нужно жалеть, — эти слова от Дыкпаля были зеркальны с теми, что Сеген услышал от Ихона в день, когда они были в комнате для оплакивания, — Ты ни в чем не виноват. Поток слез. Он был неизбежен. Зарождающаяся еще в моменте прощания с Донсу обида, была сожалением, наконец прорвашимся после бесконечно долгого ожидания. Как часто он проливал слезы после того летнего дня? Как много он думал о Ихоне после того, как отказал ему в помощи в дождливый день? Как часто он задумывался о нем, как о предмете насилия над одноклассниками? Как много вообще он уделял внимания Ихону, в сравнении с тем, если бы он просто боялся его как сталкера или думал, что ему просто не повезло? Он бы когда-то стал так близок к нему, если бы в этом теле не сменилась душа? — Он сказал приглядеть за тобой, потому что он бросил тебя, а не наоборот, — Ихон продолжал держаться за Сегена, что медленно рушился на куски, — И он бы точно не хотел знать, что ты будешь питаться надеждами на то, что будешь с ним. Он хотел, чтобы ты был счастлив без него. Сеген. Сеген-а.