красота ночных кошмаров. мятные чайные грёзы.

сяо ворочается. ночник тихонько умирающе подмигивает. сяо, с запутавшимися волосами и с бинтами на пальцах, тяжело дышит. у сяо тёмные веки и золотые глаза, которых не видно. сяо кричит и плачет, но не слышно. одеяло усыпано светлячками. нарисованными и не совсем. светлячки мокрые и холодные. и простынь. и подушка. и сяо. когда он проснётся, он закатит глаза и будет с усилием умывать лицо, потому что за ночь оно накопит кристальные солёные разводы. ему больно. и будет больно. один и тот же кошмар странно-кислотного вкуса. после него сухой язык и опухшие глаза. после него закаты уже не такие красивые, а тофу уже не такой вкусный. кровь. много крови. слишком. пару раз его даже вырвало во сне. алая жидкость сочится из глаз и рта, из ушей и ноздрей. это всё повторяется из одной ночи в другую, и каждый раз в сотни ужасней предыдущего. простынь сжимается под его пальцами. сяо красивый. сейчас он зеленый и тёмно-синий, ещё немного жёлтый из-за одеяльных светлячков. глаза – две маленькие лужицы, чьи воды вышли из берегов. наводнение! кровь и ножи, пытки. монстры. их тысячи, нет, миллионы. и всё во тьме.. почти всё. в далеке виднеется небольшая полоска чего-то. сяо идёт к ней. сяо плачет и зарывается в одеяло, но идёт к ней. тёплый луч коснулся его руки. а потом ещё один, и ещё. лучи ласково целуют его щёки, плечи, образовывая румянец и веснушки. сяо любят. его кто-то обнимает, кто-то гладит по голове. он падает на колени и захлёбывается в море из глаз. ванильные лучи, странное, но родное солнце освещает его ключицы. на него смотрит солнечное создание. яркое и игривое. целующее в плечи, гладящее ключицы. пахнет мятой и чем-то, про что он не знает, но чем-то очень хорошим. странно. мутно. но хорошо, и, впервые за долгое время, тепло. сяо кто-то вытирает слёзы и садится прямо перед ним. золотистые волосы! это и правда настоящий ангел. глаза у существа – зеркало его собственных. такие же тёпло-золотые. сяо протягивает руки к её щекам, желая узнать (!понять), ощутить её полностью, каждое её касание. но она растворяется, а он – в ней. мурашки! резкий вскачок с постели. подушка обидчиво мнётся и противно теплеет. сяо протирает глаза и тяжело-тяжело дышит, у него такие же запутанные волосы и бинты на пальцах. *** она идёт по шелковой траве, вдыхая солнце и чуть-чуть небо. крошечная и лёгкая, но ужасно сильная, до боли! а вокруг ли юэ решил отдохнуть. её шею щекочат листья, а спокойные облака похожи на мяту и вид из калейдоскопа. но что-то тут всё равно не так. ветер не такой, каким он должен был. он мягкий и нежный, почти что убаюкивающий! она глубоко вдыхает, и, не до конца уверено, всё же тихо произносит.. –сяо? и мгновенные шаги. шорох травы и листьев, но не какой-то там, а свой. особенный. –люмин? – он немного растерянно предстаёт перед ней, пряча глаза в ноги и глупо часто дышит. –что-то с ветром. он мятный и сонно-тёплый. но он мне нравится. я подумала, что ты здесь. они сидят вместе на какой-то старой деревянной скамье, чьи об чьи ножки точили когти коты. о чём-то говорят. куда-то смотрят, но не друг на друга. такие глупые и стеснительные. неумелые и смешные. и влюблённые. –знаешь, ты мне снилась сегодня. – сяо поджимает губы, вспоминая сегодняшнюю горько-сладкую ночь. –тебе было хорошо? – мне.. да. ты была будто бы солнечная. –странно. тебе снится солнце, когда на небе луна. – люмин трёт руку об руку. – мне луна даже больше нравится. и луна вновь была выше гор. и засветились фонари, и стало холоднее. хорошо, что не в душе. двое шли к уже привычному двору «ваншу». тёплая рука люмин легонько и ненавязчиво взяла лунную руку адепта в свою. а тот и не был против. только щёки стали более розовые от холода. или не от него? ужинали они тоже вместе. сяо пытался показать, как правильно нужно есть тофу. люмин смеялась. в итоге сдалась и приняла поражение – в ход пошла вилка. было темно-темно, но светились фонари и улыбки. красочные этикетки от еды были разбросаны по столу, а на шкафу стояла сломанная шкатулка. пахло тофу, смущением сяо и ночью. – как ты относишься к мяте? – люмин достала две чашки и принялась рыться в походной сумке, обшитой разноцветными нитками. – я к ней отношусь. – адепт сложил тарелки из-под еды и смотрел на девушку. почти неотрывно. – тогда..– она поставила перед ними две чашки – приятного. это особый сорт мяты. прямо из инадзумы. я хочу увидеть твою реакцию. – она улыбнулась, положила лицо на руки и приняла ожидающую позу. сяо помешал чай ложкой, отпил. жидкость приятно разлилась по горлу. похоже на сон. но не на привычный, а на тот, последний. – хороший чай. люмин.. – он неловко посмотрел ей в глаза, как бы сомневаясь в том, что сейчас скажет,– останься на ночь..? и молчание. недолгое, но по ощущениям сяо длившееся несколько мучительных часов. –конечно. надеюсь, мне приснится луна. – а мне – ты. *** было сонно и тепло. простынь не сжималась, а наконец-то имела заслуженный отдых. кровать и два края, на обоих из них глупые и нерешительные дети в обличии взрослых. пахнет мятой. касание! сяо вздрагивает и поворачивается. она почти спит. её волосы растрепались, а пуговицы на пижаме блестят. она протягивает к нему руку и поглаживает его плечо. а затем обхватывает второе и прижимает сяо к себе. люмин вдыхает запах его шеи и перебирает волосы. пропав где-то в сладках его одежды, она засыпает. сяо несколько секунд лежит без движения, но затем крепко прижимает люмин к себе, обнимая её настолько, что вряд ли сможет когда-нибудь отпустить. её солнечное тепло передаётся ему. светлячки на кровати также сверкают. подушка приятно-прохладная. он целует люмин в волосы и засыпает вместе с ней. и ему снится сон – но хороший и тёплый. они спят. и ничего больше не болит.