We're just falling down

Опустив руку на торс Ньюта, Томас на долю секунды замешкался, но отогнав от себя сомнения, провёл рукой к нижней части его живота. Когда его пальцы коснулись той самой части тела, дыхание Ньюта стало становиться прерывистым, так что можно было без труда понять, что Ньют пытался удерживать в себе любые звуки, которые так и рвались наружу.    Позволив своим пальцам обхватить его член полностью, Томас стал пытаться сделать так, чтобы его партнёру стало приятно. Хоть движения и были неловкими — и в них чувствовалась явная неопытность, — Ньют всё же испытывал определённые "эмоции" от происходящего. Сам же Томас с большим трудом мог понять, что именно, происходило с ним в тот момент. Раньше у него не было времени для того чтобы представлять себя в подобной ситуации, и даже сама мысль о таком, учитывая в каком мире ему приходилось жить, казалась ему дикой. Сейчас же, понятия "дикости" и "нормальности" оказались полностью размыты, и по правде говоря, Томас до сих пор не знает, было ли то, что тогда произошло "дикостью", или же естественной потребностью двух людей, изголодавшихся по любви и ласке.   Пока Томас мысленно сомневался и размышлял над правильностью и неправильностью происходящего, руки его продолжали выполнять то что было начато, и до парня даже не сразу дошло, что произолшло, когда он ощутил на своих пальцах влагу и тепло. Естественная реакция тела, вызвала бурю эмоций у обоих парней. Ньют, который, казалось, уже смирился со своим положением, вновь испытал тот прилив смущения, от которого становилось всё сложнее отделаться. Томас же выглядел не столько смущённым, сколько потерянным.    Решив, что правильнее будет для начала снять повисшее напряжение, Томас выпустил из рук чужой половой орган, и потянулся к губам Ньюта. По мере того, как их поцелуй становился безудержнее, Томас ощущал, как хватка по всему его телу становилась сильнее. Обхватив его шею руками, Ньют не давал Томасу ни малейшего шанса отстраниться, чтобы сделать лишний глоток воздуха.    Теперь, ощущение напряжения между его собственных ног стало куда более ощутимым. Странное ощущение удовольствия вперемешку с болью, которая не переставала давать о себе знать, вызывало в голове диссонанс. Хотелось чего-то большего, и в то же самое время, не хотелось абсолютно ничего, лишь только, просто провалиться в глубокий сон и решить, что всё это ему приснилось. Но он уже не мог этого сделать. Прикосновение чужой руки к его плоти, окончательно выбило из его головы все мысли.    Теперь, всё, что находилось за пределами этой кровати, отошло на второй план. Каждое неловкое движение, приносило за собой волну удовольствия от которой негде было спрятаться. Непристойные звуки, которые раньше ещё удавалось как-то сдерживать, теперь уже разносились по всему шатру, и вероятно, что и за его пределами.   Почувствовав, что больше не выдержит, Томас волей-неволей, но сумел из последних сил, вырваться из крепкой хватки. Собственное тело стало казаться совсем лёгким, словно вместе с возбуждением, ушли и остатки сил. Голова стала ощущаться невообразимо тяжелой, отчего Томас просто повалился на койку даже не думая о всей той грязи, которой оказалась покрыта простыня. Он отчётливо чувствовал каждое биение собственного сердца. Раньше оно могло так биться лишь тогда, когда Томас находился на пороге жизни и смерти.  — Ньют… — Томас сам не знал для чего звал его, но ничего не мог с собой поделать.   Не получив ответа, он всё же сумел заставить себя разомкнуть глаза. Тело, лежавшее рядом с ним, выглядело смертельно бледным, из-за чего можно было без труда разглядеть как болезнь поражает каждый его участок. Может из-за плохого освещения, или быть может затуманившей разум страсти, Томас не обращал на это никакого внимания. Теперь же, когда лунный свет проникал прямо в шатёр, а дыхание Ньюта было тише его собственного, Томас понял, что скоро он сильно пожалеет о том, что сумел подняться на ноги.    Оперевшись на локоть, Томас приблизился к ослабевшему до предела Ньюту. К счастью, он был в сознании. Заметив Томаса, Ньют повернулся в его сторону, и лицо его оказалось совершенно спокойным и даже почти беззаботным. — Мне хочется спать, но мне почему-то кажется, что я не усну, — почти шёпотом сказал Ньют. И Томасу показалось, что даже слегка улыбнулся. — Конечно же не уснёшь, я ведь всё ещё с тобой в одной постели, — неожиданно для себя пошутил Томас.   Теперь он уже несомненно слышал, как Ньют начал тихо посмеиваться и чтобы скрыть это даже попытался развернуться в другую сторону, что само собой, не позволил ему сделать Томас. Обхватив его лицо руками, Томас сократил между ними расстояние так, что они оказались прижаты друг к другу лбами.  — Как ты себя чувствуешь? — Пока ещё не хочу тебя убить, — не удержался от сарказма Ньют. — Пока? Я думал ты уже хочешь видеть меня своим мужем, а ты оказывается всё ещё думаешь о моём убийстве. — Порой, тебе удаётся вывести меня из себя так сильно, что мне начинает казаться, что даже будь я абсолютно здоров, я бы всё равно не удержался от попытки перегрызть тебе глотку.   Томас не удержался от смеха. — Мне всегда казалось, что я был с тобой милым. — За это тебя тоже временами хочется убить.   Ньют обхватил его шею ладонями, и совсем тихо сказал: — Мне жаль…   Томас не сразу догадался о чём речь, и лишь только ощутив неприятную боль в зоне шеи, вспомнил, как совсем недавно, эти самые руки чуть её не сломали. — Не извиняйся. — Но мне правда очень жаль, — руки Ньюта соскользнули с шеи Томаса прямо к его груди.   Пусть и не такой глубокий, как у Ньюта, у Томаса тоже был шрам совсем рядом с сердцем. Томас не чувствовал особой боли в этой части тела, возможно из-за того что боль в других частях была сильнее, поэтому уже практически о нём забыл. — Тебе не нравится как я с ним выгляжу? — поинтересовался Томас. — Что? — А я то надеялся, что со шрамами буду выглядеть мужественнее, — со вздохом ответил Томас и повалился на Ньюта.   После пары безуспешных попыток спихнуть с себя тяжёлое тело, Ньют всё же смирился со своей участью.  — Тебе лучше уйти, — сказал Ньют. — Зачем? Мне и здесь неплохо. — Я болен. — Тебя вылечат, — резко подняв голову, твёрдо заявил Томас. — Моя кровь — это и есть лекарство, и если понадобится, то я отдам тебе её всю. — И что же тогда останется другим? Разве я единственный шиз на всей планете? — Для меня да. ***   Погрузившись в крепкий сон, Томас даже не мог вспомнить снилось ли ему что-нибудь этой ночью, а это уже было чем-то из ряда вон выходящим. Томас мог бы посчитать себя счастливейшим человеком в мире, если бы с утра не проснулся от пронзительного визга, который чуть не взорвал ему голову. Приподнявшись на кровати, Томас едва смог раскрыть глаза, но даже когда ему удалось это сделать и он разглядел перед собой незнакомую женщину средних лет, он так и не смог понять, что её так напугало. Лишь только через пару секунд он догадался взглянуть в том направлении куда смотрела эта женщина, и увидел там Ньюта смотрящего на незнакомку с такими же полными ужаса глазами. И только тогда до Томаса дошло в чём была проблема. Он лежал с Ньютом в одной койке. Они были раздеты. И весь их внешний вид ясно давал понять, что это произошло не по случайному стечению обстоятельств. Выругавшись про себя, Томас хотел было что-то сказать в их оправдание, но к тому моменту женщина уже скрылась.   Учитывая ситуацию, Томасу стоило бы устыдиться, но в голове всё по прежнему было как в тумане, и по правде сказать, его это и вправду не сильно волновало. Неудобно конечно, она должно быть хотела проверить их самочувствие, а в итоге увидела совсем не то, что ожидала. Но сделанного не исправишь, а прошлое не вернёшь, поэтому Томас собрался лечь обратно и поспать хотя бы ещё один лишний час, пока кто-нибудь опять не ворвался бы сюда с криками. И стоило Томасу только коснуться головой подушки и прикрыть глаза, как его сразу же пихнули со всей силы.    Как оказалось, Ньют эту ситуацию воспринял совсем не так как Томас. Он чувствовал себя виноватым перед этой женщиной, и к тому же быстро сообразил, что раз пришла одна, то скоро сюда сбегутся и все остальные. Ньют никогда не считал себя стеснительным человеком, и будь он просто без одежды, он бы ещё смог сохранить невозмутимость. Но будучи абсолютно нагим, так ещё и с парнем в одной постели… Это уже было выше его сил. Поборов и слабость, и сонливость, Ньюту всё же удалось заставить Томаса одеться и выбросить постельное бельё куда подальше от людских глаз.   Когда Ньют сел на койку Томаса, чтобы отдохнуть, перед глазами всё на мгновение померкло и в следующую секунду голову пронзила острая боль. Обхватив голову руками, Ньют старался не издавать никаких звуков. Это была не такая мучительная боль, какая может возникнуть если вас ударят по голове тяжёлым предметом, или если вы сами упадёте и ударитесь головой. Это была нервирующая и выводящая из себя боль, словно вам в голову поместили мотор маленьких размеров и кто-то, кто должно быть искренне вас ненавидит, включает его когда вздумается. От таких ассоциаций возникало желание бить со всей силы по голове, чтобы наконец-таки выбить эту чертовщину оттуда.   Заметив что что-то не так, Томас, подбежав к Ньюту, рухнул перед ним на колени и стал пытаться оторвать его руки от головы, пока тот ещё не начал рвать на себе волосы. — Тише, тише… эй, всё скоро пройдёт, слышишь меня?   Должно быть Ньют всё же слышал, потому что всё таки позволил Томасу взять свои руки и заглянуть в своё лицо.   Глаза слегка покраснели, но не так чтобы наводить ужас. Было не сложно догадаться, что нечто страшное, происходило в голове у парня минуту назад. — Я в порядке, — тихо сказал Ньют. — Правда в порядке… — Не сомневаюсь, — уверил Томас. — А я сомневаюсь.   Оба парня мгновенно повернулись к новоприбывшему. Или точнее сказать к Минхо.