We're just falling down

— Эй, Ньют! Ньют!   На секунду перед глазами прояснилось и он увидел знакомые очертания лица. Точно… Томми, как он мог забыть? — Мы пойдём сейчас, слышишь? — Томас обхватил Ньюта в попытке поднять его на ноги. — Надо вставать. Давай, пойдём!   Ньют не знал, что, сейчас ранило его больше, то что он умирает, или то, что Томми до сих пор верил, что его можно спасти.   Внезапно в голове всплыло воспоминание, вероятно, последнее в его жизни. Когда перед самым уходом в Денвер, Ньют почему-то решил, что ему необходимо написать письмо одному человеку. Одному очень важному человеку. Возможно, где-то в глубине души он предчувствовал, что больше ему такой возможности не предвидится.   Пока он рылся в своей комнате в поисках бумаги и ручки, или хотя бы карандаша, дверь в его комнату шумно заскрипела. Сам того не желая, Ньют ощутил, как по всему телу разлилась волна раздражения. Ну почему его пытаются отвлечь даже в такой момент?! Но когда он повернул голову весь его гнев сошёл на нет. В дверях стоял маленький Данте, и кажется от страха сделался ещё более крохотным. Теперь Ньюта захлестнула новая волна чувств, только теперь это были чувства стыда и вины. Хуже всего было от осознания того, что Кейша хочет доверить этого малыша ему, Ньюту, который даже не в состоянии контролировать собственные эмоции и мысли.   Мальчик молча стоял в дверях не решаясь войти и просто переминался с ноги на ногу. Сам же Ньют, чуть было не забыл о том, что собирался сделать, и решил всё же продолжить поиски, пока Данте сам не решит войти. Он боялся, что какие-то действия с его стороны спугнут мальчишку.   Спустя пару минут ему всё же удалось найти чистый листок и ручку, которая к его удивлению, даже писала. Обрадованный находкой, он сразу же сел за стол и начал пытаться мысленно сформулировать своё послание. За всё то время, которое он помнил, ему ещё не приходилось писать никому никаких писем, но это не имело никакого отношения к тому, что Ньют не мог ничего написать. Просто ему хотелось сказать так многое, что ему бы не хватило бы и ста таких же листов. И в то же время, ему не хотелось говорить ни о чём. Он боялся того, что будет думать о нём тот человек, который всё это прочитает, хоть к тому времени Ньюта уже очевидно не будет в живых, но мысль о том, что его не смогут понять, пугала сейчас даже больше чем мысли о смерти.   Ньют настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил как маленькая человеческая фигура стоявшая у двери, всё же решила вторгнуться в его пространство и спустя пару тихих шажков, оказалась прямо рядом с его локтём. Ощутив дыхание на своей коже, Ньют от испуга едва не свалился со стула и мысленно вознёс молитву, чтобы он случайно не раздавил Данте, который от испуга даже забыл отбежать подальше.   Кое-как востановив равновесие, Ньют потратил пару секунд на то, чтобы выровнять дыхание, сбившееся от испуга. От нелепости ситуации Ньют чуть было не рассмеялся в голос, но вовремя сдержался, чтобы ребёнок не решил, что он окончательно спятил. — Ты что-то хотел Данте? — Он прекрасно знал, что нет смысла ничего у него спрашивать, однако молчать тоже не хотелось и нужно было как-то сгладить положение.   Спустя пару долгих, как показалось Ньюту, минут, Данте отрицательно закачал головой. — Значит просто решил меня проведать?   Немного помявшись, Данте всё же, утвердительно кивнул.   Улыбнувшись, Ньют сам того не ожидая, потянулся к Данте и усадил его на свои колени. Сначала тот словно хотел начать вырываться, но потом, почему-то решил не сопротивляться и только напряжённо сидел на чужих коленях, всматриваясь в свои руки. — Смотри, — Ньют решил притвориться, что не замечает реакции мальчика и непринуждённо продолжил. — Это бумага на которой я буду писать письмо. Ты когда-нибудь видел как пишут письма?   Данте вскинул голову так, чтобы видеть Ньюта и с искренним удивлением покачал головой.   Ньют и не сомневался, что ничего подобного он не видел. Кто в их время пишет письма? Те кто богат и пока имеют связи с цивилизацией имеют кучу других способов передавать свои сообщения. А те, кто такой возможности не имеет, уже не нуждаются в том, чтобы писать кому-то письма. Видимо, ему удалось стать исключением во всех категориях.   В голове, мысли постепенно начали складываться в предложения и Ньют поспешил их записать пока всё снова не перемешалось в одну кучу. Всё это время Данте не отводил взгляда от возникающих на бумаге, непонятных ему, каракулей.   Потребовалось всего десять минут, чтобы Ньют закончил своё письмо. Снова взглянув на него, он обнаружил что вышло оно не слишком то большим, как он боялся. Он не был уверен, сумел ли правильно передать свои мысли и точно ли написал обо всём что хотел, но желания перечитывать своё послание, у него не было. Вероятнее всего, если бы он это сделал, то разорвал бы письмо в клочья и забыл бы об этой дурацкой затее, раз и навсегда. Когда он хотел сложить письмо, чтобы носить его с собой, Данте неожиданно тыкнул на бумагу и вопросительно взглянул на Ньюта. Его это удивило, он был уверен, что раз ребёнок не умеет говорить, то и навыком чтения он не обладает. Хотя, казалось бы, два этих навыка не сильно то связаны между собой.   Взглянув туда, куда указывал палец Данте, Ньют растерянно смотрел на бумагу ещё несколько секунд. Мальчик, решив что Ньют не понял чего от него хотят, снова тыкнул на то самое слово в тексте. Ньют сильно смутился, потому что словом на которое ему так настойчиво указывал Данте, было «Томми». Томми.   Воспоминание сумело ненадолго вырвать Ньюта из забвения и в голове слегка прояснилось. Да, Томми. Он ведь хотел отдать ему это чёртово письмо о котором едва не забыл. От злости на самого себя, Ньют со всей силы сорвал с шеи кулон, содержимое которого, предназначалось только одному человеку. — Возьми!   Казалось, собственный голос не принадлежал ему самому. И всё же он должен был это сказать. — Ты должен взять это! — Он сунул кулон в руку, совсем растерявшегося Томаса. Его друг умирал у него на глазах, как он мог сейчас заботиться о каких-то безделушках? — Хорошо, я возьму.   После этих слов, Ньют немного успокоился и начал говорить более спокойным голосом. — Томми, тот мальчик… помнишь… ты должен… прошу…   Если всего пару часов назад, Ньют не мог сформулировать свои мысли на письме, то теперь и способность осмысленно говорить, тоже решила его покинуть. — Ты говоришь о Данте?   Ньют, если бы мог, наверное подпрыгнул бы от счастья. Он не помнил когда успел сказать Томасу как зовут того мальчишку, но сейчас это было и неважно. — Не оставляй его…   Томас очевидно не понимал чего хотел от него Ньют. У Данте ведь была мать и пока ещё была в состоянии о нём заботиться, так с чего бы Ньюту об этом беспокоиться? Откуда ему было знать, что возможно Кейша, будучи отчего-то уверенной, что с Ньютом ничего не случится и он присмотрит за Данте, уже ушла, сама не зная когда вернётся и вернётся ли вообще. Конечно, так же вероятно, что Кейша всё ещё сидит и дожидается возвращения Ньюта, чтобы быть уверенной в безопасности сына перед уходом, но мог ли Ньют знать об этом наверняка? Нет. А ему самому тоже была нужна уверенность, что Данте не останется один. — Хорошо, хорошо! Не оставлю, только пойдём, прошу!   Томасу всё же удалось поставить Ньюта на ноги, да и он сам больше этому не противился. Он сделал всё что должен был и всё что было в его силах. *** — Ньют!   Тело Ньюта лежало неподвижно на асфальте. Томас пытался заставить себя тащить его, но ничего не помогало. Отчаяние захлестнуло его как никогда раньше. Он свалился рядом с Ньютом, поняв, что если никто из друзей не подоспеет, то они с ним умрут прямо здесь. — Томас.   Голос Терезы. Сначала он было подумал, что ему это лишь мерещится, но потом голос продолжил говорить. Ещё и ещё. Сначала Томас не хотел слушать, ему было уже всё равно. Никакие слова Терезы больше не могли на него подействовать, по крайней мере, так он думал… Пока она не сказала, что он может спасти Ньюта. Сам не зная почему, он верил каждому её слову, хотя клялся, что больше никогда не будет ей верить. — Пожалуйста. Я жду тебя.   Томас не знал, что даже находясь в самом эпицентре взрывов и убийств, без капли сил и с едва живым другом рядом, в нём может зародиться надежда. Крохотная, слабо ощутимая, но всё же надежда.   Он решил, во что бы то ни стало достать для Ньюта вакцину, даже если для этого придётся работать с ПОРОКом, и когда он уже собирался снова поднять его с земли, Ньют сделал это сам.   Было в том, как он стоял, нечто угрожающее, отчего у Томаса по спине пробежал холодок и он встал как вкопанный. А когда Ньют взглянул на Томаса, он понял что было не так.   Глаза Ньюта были налиты кровью и смотрели куда-то в пустоту. Чёрная кровь стекала изо тра и капала на асфальт.   Томас же почувствовал как хрупкая надежда начала трескаться, а когда Ньют, с безумным рёвом бросился на него, с единственной целью, убить. Томас осознал, что они с самого начала были обречены.