We're just falling down

Томас чувствовал что даже если прямо сейчас в эту комнату ворвётся целая орда шизов, Ньют продолжит и дальше как ни в чём не бывало игнорировать присутствие друга.   С того момента, как он и Ньют говорили в последний раз прошло уже два дня, и всё это время тот провалялся без сознания. Одна часть Томаса искренне желала просить у него прощения, а другая же считала что он не сделал ничего предосудительного. Таким образом, Томас снова стоял перед выбором, и всем сердцем это ненавидел. — Томми, почему ты так со мной поступил? — прервал тишину Ньют.   Любой другой, мог посчитать что Ньют говорит о том что благодаря Томасу, тот выглядел так словно его огрели битой, но сам Томас, прекрасно понимал что дело не в этом. Дело было в Минхо. Который всё ещё был у ПОРОКа. Который всё ещё страдал из-за их опытов над ним. Который вообще уже мог быть мёртв. И всё это потому, что Томас до сих пор не соизволил даже попытаться спасти друга. Любой на месте Ньюта его бы возненавидел. Хотя, вероятно, что и сам Ньют, его за это презирал.   Томас не знал что ответить и потому молчал. Ньют же тем временем, сумел приподняться на локтях и теперь смотрел прямо в глаза Томасу.    У Томаса теперь появилась прекрасная возможность увидеть, как сильно поменялся друг всего за пару дней. Лицо, руки, и даже шея, были в синяках и ссадинах, сама кожа будто бы была на несколько тонов бледнее. Волосы были взлохмачены, да и сам вид в целом, у парня был потрёпанный. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем как сильно успели измениться его глаза. Раньше эти глаза были наполнены жизнью и выражали все возможные эмоции. Сейчас же они скорее напоминали два бездонных колодца. Ньют всё ещё был жив, но Томас чувствовал что всякие жизненные силы покинули его тело и душу. Казалось, что нечто важное, что-то, что делало Ньюта Ньютом разбилось на маленькие кусочки и Томас незнал что ему нужно делать с этими осколками. — Ты не должен был так поступать, — только и сказал Томас.   Он не стал уточнять, как именно, тот не должен был поступать. Не уходить из штаба и бросаться в бега? Жить среди шизов и просто больных на голову людей? Или же пытаться выстрелить себе в голову на глазах собственных друзей и Томаса? Было сложно сказать какой из этих пунктов выводил Томаса из себя более прочих, но от последнего он всё ещё не отошёл. И вряд ли когда-либо сможет.   В комнате царила мёртвая тишина, ни он, ни Ньют не издавали ни звука, но голова у Томаса болела так, словно вокруг него гудела целая толпа людей. Ему так и не удалось нормально поспать с момента как всё пошло вверх дном и каждая секунда превратилась в ожидание чего-то неминуемого. И только совсем недавно, сон всё же смог одолеть его. Томас вероятно проспал бы так до следующего дня, а то и больше, и в кои-то веки он был рад что ему так и не дали выспаться. Страх, что Ньют снова улизнёт, стоит Томасу хоть на секунду отвлечься, сковал парня по рукам и ногам, поэтому все эти дни он старался не выходить за порог этой комнаты. Удивительно, но не один только он беспокоился о Ньюте так, что не мог даже сомкнуть глаз.   Их новая знакомая которая взялась просто из ниоткуда и в добавок увязалась за ними, словно это было в порядке вещей, также почти не покидала этой комнаты. В комплекте с ней прилагался ещё и мальчик которому явно было не больше трёх, и который за всё время пребывания в штабе не издал ни звука. Томас мог быть в этом абсолютно уверен, потому что он вместе с его матерью, большую часть времени, проводили в этой же комнате. За всё время пребывания здесь это женщина даже не удосужилась представиться, или, хотя бы объяснить кем она вообще приходится Ньюту и приходится ли кем-то в принципе.   Томас не думал о ней плохо, да и причин как таковых у него не было, однако он не мог никак не заметить что та относится к нему враждебно. И можно было только догадываться чем же он так её обидел. — Томми.   Томас поднял глаза, и встретился с теми же безжизненными глазами. Ему больше не хотелось в них смотреть. — Как ты думаешь, когда я перестану быть человеком, и мне повстречается кто-то из старых знакомых, смогу ли я сдержаться и не убить его?   Этот вопрос был задан настолько серьёзно, что Томас, всем телом ощутил, как по коже пробежались мурашки. Ему не хотелось знать ответа на этот вопрос, и Томас чувствовал, что Ньют этого тоже не желает. — Я не знаю, — честно ответил Томас.   Ньюта этот ответ нисколько не разочаровал, скорее всего он и не ждал ответа, а вопрос предназначался больше самому себе. Поэтому он просто кивнул и лёг обратно. Когда тот принял неподвижное положение Томас наконец-то заметил что пальцы рук Ньюта, перестали его слушаться. Некоторые нервно подёргивались и сжимались словно хотели за что-то схватиться и задушить. При внимательном рассмотрении стало видно что вены на руках тоже вздулись и приобрели нездоровый зеленоватый оттенок который сильно выделялись на фоне сильно побледневшей кожи. Ньют видел, с каким вниманием Томас вглядывался в его руки, но не придавал этому значения, или же, просто считал что может быть хоть это сможет вразумить Томаса и он оставит свои попытки сделать невозможное.   Томас бодрствовал всего ничего, но его уже снова тянуло ко сну. Голова стала тяжолой, а в тело словно залили свинец. Было столько проблем которые Томас должен был решить, но ему не удавалось сосредоточится ни на одной мысли о них. Спасти Минхо, спасти Ньюта, спасти всех друзей, спасти себя.   Поняв что больше не в силах даже сидеть, Томас просто свалился на кровать Ньюта и даже не обратил внимания на то что практически придавил друга. Кровать была маленькая и явно не была рассчитана на двух людей, но уйти Томас не мог, слишком боялся снова оставлять Ньюта одного, но и не спать больше тоже не мог.   Ньют, ощутив внезапную тяжесть от свалившегося тела, резко развернулся и только удивлённо посмотрел в глаза Томасу, не зная как ему реагировать. — Если я тебе мешаю то могу спать на стуле, — сказал Томас, в душе надеясь что тот этого не захочет.   Ньют продолжал на него смотреть какими-то странными глазами, и видимо, что-то обдумав, решил, что всё же тот ему не мешает и лёг обратно. Пришлось изрядно потесниться, но Ньют не жаловался, а Томас и подавно. — Ты только всё усложняешь Томми, — сказал Ньют после нескольких минут молчания.   Томас уже почти спал и сначала даже не понял о чём тот говорит. — Так уж у меня завелось, усложнять всё что встречается мне на пути. — Не смешно. — А я и не шутил.   Полежав ещё немного, Томас внезапно спросил: — Ты ведь меня ненавидишь, да?   Наступила долгая тишина. — Нет. Надо бы конечно, да не выходит, —  со вздохом ответил Ньют.   Томас вдохнул с таким облегчением, с каким, казалось бы, уже и разучился вдыхать. Ему хотелось что-нибудь ответить другу, но язык уже не слушался, а глаза заволокло пеленой. *** Снова собрание. Снова в этом же помещении. После всех событий связанных с Ньютом, для Томаса пребывание в этой комнате стало невыносимым. Сначала, именно здесь Ньют впервые не сдержался и все догадались что у того Вспышка. Потом, здесь же, Томас с друзьями обнаружили ту записку в которой Ньют любезно оповещал их о том что отправляется умирать в одиночестве, чтобы никому не мешать. Теперь же, они снова находились здесь, обсуждая все детали плана ведь сегодня они должны были это сделать. И Томас ожидал беды со всех сторон, ему казалось что что-то обязательно должно пойти не так и что это что-то, будет связано с Ньютом. Снова.    Однако всё шло на удивление спокойно. Ньют стоял в стороне прислонившись к стене не принимая участия в беседе, но Томас знал, что тот сосредоточен как никогда и не упускает из виду ни одного слова. В конце концов речь шла о спасении Минхо, а для Ньюта это теперь было превыше всего.   В комнате также находилась Кейша. Имя он её узнал случайно, совершенно случайно, подслушав её разговор с Ньютом где тот упомянул её имя и имя её сына. Благодаря этому теперь он знал что напротив него сидит Кейша, а на её коленях Данте. Томас про себя подметил с какой теплотой Ньют относится к этим двум, и никак не мог понять как ему удалось так сблизиться с ними за такой короткий срок. По их разговору складывалось впечатление что те знакомы всю жизнь и всё друг о друге знают. Томас знал что у Ньюта талант притягивать к себе людей и находить с ними общий язык, поэтому ничего странного что он быстро нашёл друзей. Странно было то, что сам он, казалось, был рад их обществу куда больше, чем обществу Томаса или кого-то другого из старых друзей. И Томаса это беспокоило, но он старался не подавать виду. — Могу я задать вопрос? — внезапно раздался голос Кейши.   Все глаза уставились на неё, а Галли немного подумав кивнул ей. — Не хочу показаться грубой или бессердечной, но меня с самого начала этого разговора гложет один вопрос, а известно ли вам наверняка, жив ли ещё ваш друг? И не будет ли ваше вторжение в город бессмысленным риском?   Никто, как и ожидалось, не знал ответа на эти вопросы. Даже если бы они были уверены что Минхо всё ещё жив, его жизнь всё равно висела бы на волоске и всё могла решить даже одна секунда промедления. Однако другого выбора у них не было. Никому и в голову не приходило бросить Минхо на растерзание ПОРОКу. Дело было не только в том, что он их друг, хотя и это было не маловажно, просто все знали что любой из них мог оказаться на его месте и тогда, конечно, никому не захотелось бы узнать что друзья даже не соизволили попытаться его спасти. Томас не знал как всё это объяснить Кейше. Для неё Минхо было незнакомым чужим человеком. Она не была вместе с ним в Лабиринте и они не спасали друг другу жизни сотни, а то и тысячи раз. Она даже не имеет представления о том, что на самом деле представляет из себя ПОРОК и какой мучительной становится смерть от их рук.   Когда Томас уже собирался говорить, его внезапно прервал Ньют: — А если мы не можем это проверить то что? Можно без угрызений совести его там оставить?   Томас с самого начала знал что что-то, должно пойти не так, и как оказалось, был абсолютно прав. Ньют вновь начал выходить из себя, только вот теперь его гнев был направлен не на Томаса, а на Кейшу. — Я вовсе не то хотела сказать…   Ньют так резко сдвинулся со своего места что от неожиданности, Кейша чуть не подскочила со своего места. Когда до неё оставалось всего рукой подать Ньют остановился и одной рукой схватившись за край стола наклонился к ней и почти срывающимся голосом спросил: — Ты хоть представляешь о чём ты вообще спрашиваешь? Он наш чёртов друг, что нам ещё делать если не рискнуть жизнями чтобы хоть попытаться его спасти?!   На последних словах голос у Ньюта всё же сорвался, а глаза слегка налились кровью. Из-за того что Томас находился рядом с Кейшей, ему удалось заметить как сильно рука Ньюта сжимала край стола, и как тот понемногу трескается под напором его силы. В глазах у него горел огонь, а черты лица искажал гнев.    Но внезапно глаза Ньюта прояснились, словно тот очнулся ото сна. Взгляд его теперь был направлен не на Кейшу, но на сидящего на её коленях Данте. Взглянув на него, Томас увидел перепуганного мальчика, сделавшегося бледным как лист бумаги. Одной рукой он крепко сжимал мамино платье, а другой держался за себя, словно надеялся что так ему удастся спрятать и себя и маму.    Увидев это, Ньют приобрёл вид, даже более испуганный чем у Данте и резко отшатнулся назад.   Томас поняв что тот еле стоит на ногах встал со своего места и устремился к нему. Ньют же в это время выставил руку прямо перед Томасом не подпуская к себе ближе ни на шаг.    Остальные поняв что лучше не вмешиваться, чтобы не усугублять ситцацию решили только молча наблюдать со стороны.   Ньют тяжело дышал не в силах выровнять дыхание. Он не смотрел ни на кого из присутствующих, а только по сторонам куда-то в пустоту. Немного придя в себя он смог выдавить из себя лишь пару слов: — Скажите мне когда будете собираться… И не вздумайте уходить без меня…   Возможно, он хотел ещё что-то добавить, но снова столкнувшись взглядами либо с Кейшей, либо с Данте, замолчал, и направился в свою комнату пока не сделал или сказал, ещё чего-нибудь о чём потом будет жалеть.   Томас знал что всё примерно так и закончится, но это знание никак не помогало ему унять разрастающуюся в душе пустоту.