Las Palabras De Amor

Демон оказался очень восприимчив к тактильному контакту. Раньше ангел об этом понятия не имел – за годы их знакомства Кроули совершенно не проявлял этой склонности. Он был скор на язык, с лёгкостью изобретал самые удобные способы, как делать работу друг за друга и не светиться, с очевидным удовольствием общался, пил вино и обсуждал человеческие успехи, неудачи и всяческие полезные придумки, но физически всегда держался на расстоянии. Азирафаэля эта установленная демоном дистанция вовсе не удивляла и даже, можно сказать, устраивала. Он был абсолютно уверен, что это проявление исконной демонской природы, не созданной для того, чтоб искать утешение, покой или удовольствие в телесной близости. Те редкие случаи, когда демон его трогал, ангел мог пересчитать по пальцам. Когда брал его за руку, чтобы в буквальном смысле вытащить из какой-нибудь неприятности. Однажды, например, это был сырой и тёмный зиндан, откуда Кроули долго тянул его, пыхтя и жалуясь, что Азирафаэль слишком много жрёт пирожных; воспользоваться чудом он не рискнул – в районе Дамаска, где ангел так неосторожно творил твоё добро, ощущался всплеск демонской активности, а значит, Вельзевул наблюдала за событиями особенно пристально. Когда хватал за шкирку, удерживая от сотворения неуместного чуда или иного необдуманного причинения пользы. Иногда это случалось прямо на поле боя, иногда в лазарете, иногда в королевском дворце, а иногда в темном переулке. И всегда Кроули, шипя, напоминал ангелу, что всех спасти нельзя, что порой добро может обернуться злом, что ему, Азирафаэлю, не положено забывать о Божественном Замысле и хотя бы иногда смиряться с тем, что даже Посланник Рая на Земле не всегда в силах что-либо изменить. Не то чтобы ангел часто об этом забывал… но порой испытания, которые Она взваливала на человечество или на конкретных людей, казались непосильными, и Азирафаэль хотел вмешаться, конечно, хотел, несмотря на всю свою наивную веру, что Небеса даруют людям только хорошее. Эта вера хитрым образом сочеталась у него с ясным взглядом на реальность и сострадательным сердцем, которое, в свою очередь, толкало на поступки. Много раз демон соглашался и оставался рядом, чтобы помочь. Но бывало, что добро грозило обернуться большими неприятностями для ангела, для него или для них обоих, потому что задуманное людьми с благословения Верхней и Нижней контор должно было совершиться, и никак иначе. И тогда демону приходилось физически держать, и даже утаскивать Азирафаэля силой, как, к примеру, от костра Жанны д'Арк. После таких случаев ангел не разговаривал с Кроули годами. Еще Кроули касался ангела, когда очень, очень злился, и за эти шесть тысяч лет такое случалось всего несколько раз. Демон хватал Азирафаэля за грудки, злобно тряс и орал в лицо, когда думал, что им нужно было вмешаться, что они рано отступили и нужно ещё попытаться, хотя бы еще раз. Так было во время Холокоста, разгула Инквизиции, Голодомора, гибели «Титаника»… В такие моменты ангелу очень хотелось обнять демона и позволить тому поплакать у него на груди, потому что Кроули очевидно хотел именно этого – не орать, не злиться, а плакать, ангел умел видеть такое даже сквозь тёмные очки. В конце концов, это была часть его ангельской работы – распознавать боль и утешать. Но он был абсолютно уверен, что Кроули из гордости никогда не покажет свою слабость и никакого утешения не примет, более того, очень расстроится, если ангел хоть раз даст понять, что эту слабость видит… Оказалось, что Кроули позволял себе срываться, только когда дело касалось людей и тем более детей. Свои собственные проблемы и боль он скрывал виртуозно – за ядовитой насмешкой, сарказмом, показушной беспечной самоуверенностью, но никогда – за агрессией, может быть, как раз потому, что схваченный за грудки и притянутый чуть ли не вплотную к демонскому носу Азирафаэль мог оказаться слишком близко и почуять лишнего. Вот так и выходило, что, когда Кроули действительно требовалась поддержка, моральная, а нередко и физическая, он отдалялся во всех смыслах и тщательно следил, чтобы Азирафаэль ни о чем не догадался. Но с тех пор, как демон приоткрыл ангелу кое-какие обстоятельства своей жизни, которые скрывал целую вечность, а потом и вовсе поселился в книжном магазине, прежние стратегии стали не нужны. Тут-то и стало очевидно, что Энтони Дж. Кроули вовсе даже не против, когда его трогают, наоборот, сам желает всех этих необязательных, но приятных и привычных людям прикосновений – утренних объятий при встрече на кухне, одобрительных похлопываний по плечу, случайных лёгких касаний рукой груди, сопровождаемых небрежным: «Послушай, дорогой, может, ты посвятишь сегодня пару часов своим растениям? У меня будет покупатель… понадобится время, чтобы его выпроводить». Оранжерею Кроули лично перевёз в книжный с помощью «Бентли», не рискнув расходовать несколько чудес подряд и тем более совершать одно большое, буквально на следующий день, когда Азирафаэль предложил ему пожить в магазине. Это было… жалко, Кроули это понимал. Он даже не сумел поломаться для вида, даже не изобразил, что размышляет над приглашением ангела. Просто схватил в охапку всё, что было ему дорого, то есть растения, подлинник Джоконды и термос со Святой Водой, и сгрузил всё это в задней комнате магазина. Азирафаэль нахмурил брови, потер подбородок и щелчком пальцев организовал на втором этаже отдельную комнату с большими окнами. Снаружи, естественно, внешний вид магазина изменений не претерпел. На молча поднятую бровь Кроули ангел ответил: – На обустройство магазина у меня безлимит! – Вот как, – засмеялся Кроули. – А это удобно. – Да, понимаешь, тут уже как бы филиал Небес, а значит, магия остаётся внутри магазина и ни на что на Земле ни влияет. Особенно если речь о каких-то… бытовых моментах… – Не о демонах, – усмехнулся Кроули. – Я понял. – Здесь тебя никто не тронет! – вскинулся Азирафаэль. Если бы у него в этот момент были крылья, каждое пёрышко бы определённо встопорщилось. – Я это обещал и своё обещание выполню! Здесь ты в безопасности! – повторил Азирафаэль. – Я знаю, ангел, – отозвался Кроули куда мягче, уже сожалея о сорвавшемся с губ саркастичном замечании. – А насчёт остального… – ангел запнулся. – Я имею в виду Вельзевул и её власть над тобой… Я обязательно что-нибудь придумаю. И он, шагнув вперёд, взял Кроули за руку и осторожно притянул к себе, в точности как на заброшенной сцене несколько дней назад. И демон снова не возразил и не оказал никакого сопротивления, наоборот, неловко приник к Азирафаэлю, позволяя обнять себя покрепче. И ангел, конечно, обнял. И повторил: – Я… мы что-нибудь придумаем, обещаю. А пока… просто отдыхай. Представь, что я пригласил тебя в гости на несколько дней. Что думаешь? Ты бы остался, даже если бы тебе ничего не грозило? – Конечно, остался бы, – подтвердил Кроули. – А теперь тем более останусь, – усмехнулся он, одним ловким движением выскальзывая из ангельских объятий. – Кто-то же должен как следует приглядывать за моими цветами, которые ты коварно похитил! – Совершенно верно, дорогой, – Азирафаэль расцвёл улыбкой в ответ, и Кроули подумал, что, может быть, это не было так уж жалко… может быть, оно того стоило.