Без одной левой

Юта не успел опомниться и повернуть голову Инумаки в другую сторону, чтобы это не было для него настолько травмированным моментом, но тот уже застыл и смотрел на свою не полную руку пустым взглядом. Все прояснилось. Он понял почему она его не слушалась, почему он не не чувствовал и почему не могу обнять Юту обеими руками. На экране стал показываться учащенный пульс, но для Инумаки сердце перестало биться вовсе. Он просто смотрел затаив дыхание на обрубок своей руки замотанный в бинт с печатями. Он не мог выдавить ни слова из себя. Ни приказы, ни рецепт онигири. Ни-че-го. Да даже если бы он хотел этого, все равно бы не сделал ради безопасности Юты. Оккоцу взял себя в руки и начал приводить Тоге в чувства. Он начал трясти его за плечи периодически зовя его по имени: — Тоге! Тоге! Ответь мне! Ты живой и это главное, ты сильно пострадал и тебе нужен покой. Ну же! Посмотри на меня! — Юта пытался обратить все внимание Тоге на себя. Он думал что если бы он не видел руку, то ему бы не пришлось вспоминать весь тот кошмар, что он пережил в Сибуе. Но он вспомнил. Вспомнил как люди, которых он не успел до конца вывести погибли у него на глазах. Десятки людей в один миг превратились в кровавое месево. Как он пытался унести на руках хотябы одну маленькую девочку, но ее разрезало вместе с его левой рукой. Он пытался кричать, но вместо этого раздавался лишь хриплый звук из глубин глотки. Он видел как все его старания просто исчезли в один миг, вместе с его левой рукой. Он пытался остановить кровь кофтой от формы, но не получалось. Чёрт, ему следовало куда раньше обучиться обратной техники. Кровь лилась, от попыток кричать и из-за большого использования проклятой речи горло начало кровоточить и он начал плеваться кровью, он уже не мог нормально держать себя в сознании. Из последних сил он попытался закричать, чтобы его нашли. Но он уже не понял, дало ли то результат. Он не был до конца в сознании, но через сон чувствовал как его везут по кочкам и камням от разрушенных зданий. Он не мог контролировать свое тело. Горло зудело, а боль в левой руке не унималась, точнее ее остатки. Он слышал голос. Его звали по имени. «Инумаки! Тоге!» голос был знакомым, до жути знакомым. — «Юта?» — подумал Инумаки, — «Прости меня, я не смог защитить тех людей. Чёрт, я даже ответить тебе не могу, от чего ты так глотку то свою рвешь? Дурак». Когда его увозили и голос Юты стал ещё дальше, он смог лишь немного прийти в себя и приоткрыть глаза: — Юта…- лишь успел произнести он до того, как снова отключится. Юта не переставал трясти его за плечи и наконец и тот наконец то обратил на него внимание. Он посмотрел в его глаза. Фиолетовые глаза были наполнены слезами. Он никогда не видел чтобы Тоге плакал, но сейчас он держит его за плечи и тот плачет. Слезы скатываются по щекам. Без единого звука. Они просто капают на белую простыню, без истерик и прочих возгласов. От этого становится ещё больнее. — Господи, Тоге… — Юта только и может, что обнять друга, спрятав его лицо у себя в груди, — Все в порядке, ты жив и я рядом. Мы со всем справимся. Тебе нужен отдых. Инумаки лишь обхватывает его свободной рукой, делая так, чтобы трубка от капельницы не помешала их объятиям и просто утыкается ему в плечо. — Лосось, — хрипит Инумаки. Он первым разрывает объятия и смотрит в глаза Юты. Мешки под глазами никуда не исчезли, но они стали уже такими родными. Голубизна глаз успокаивала и окутывала чувством умиротворения, чего на самом деле не было. Эти голубые глаза выглядели такими уставшими, обеспокоенными всеми проблемами, но сейчас они смотрели на него и вся усталость просто уходила. Юта тоже смотрел в глаза Тоге. Такие измотанные, безжизненные. В них пропал огонек и блистала слеза. Фиолетовые глаза становились ещё ярче на фоне болезненной бледной кожи, но это были его глаза. Тоге. Такие любимые и красивые. Такие домашние? Такие единственные. Зрительный контакт разорвала Сёко быстро вошедшая в кабинет, и заставявшая парней по инерции отпрянуть друг от друга. — На моем приборе было показано учащенное сердцебиение. Я рада, что ты проснулся, Инумаки. Я ожидала, что ты быстрее придёшь в чувства, — Подходя к Инумаки и надевая свой стетоскоп говорила Иэйри, — Юта, ты должен был сказать мне, что он проснулся. — Да, я знаю. Просто он был так обеспокоен рукой и мне нужно было его немного успокоить… — Неуверенно проговорил Юта. — Ты должен был сказать мне. — Твердо сказала Сёко, продолжая слушать дыхание Тоге. — Да, просто… — Должен был сказать мне, — перебила его Иэйри, — У тебя слышны очень неприятные хрипы, — обращается она к Инумаки, — но я не удивлена, ведь ты достаточно часто использовал проклятую речь так ещё и на такую площадь. Пропьешь сироп и вернёшься в норму. — Лосось, — вновь лишь прохрипел Инумаки. — Что и требовалось доказать. Тебе пока не стоит даже говорить, дабы не перезагружать горло. Кстати о твоей руке. Ты побудешь у меня под наблюдением и мне нужно будет периодически менять бинты с печатью. Так твоя проклятая энергия не сможет уйти через раненую руку. В любом случае, скоро ты сможешь перевестись снова в общежитие и если того потребуется, вновь вступить в бой, — Подытожила Сёко. — Снова в бой? — произнес Юта. — Сибуя была только началом и кажется грядёт кое-что более глобальное. Инумаки очень сильный маг и он тоже нужен, — Сёко достала сигарету и начала ощупывать карманы в поисках зажигалки, — Кстати Юта, ты ведь в курсе, что тебя вызывают старейшины? — Да, я знаю. Нужно что-то придумать, чтобы они поручили мне казнить Итадори… Кстати, как там Фушигуро? Мы ведь вместе отправимся с ним на поиски. — На удивление нормально. Когда мы его нашли, на нем уже кто-то применил обратную технику. Тебе стоит идти сейчас, я пока сделаю полный осмотр Инумаки и возьму анализы. — Да, конечно. Инумаки, поправляйся скорее! — Юта одарил Тоге своей солнечной улыбкой, что придавала сил. — Саке. — Тоге устало улыбнулся еле поднимая уголки своих губ и также устало прищурил глаза. Было приятно увидеть эту улыбку напоследок без шарфов и высоких воротников. «Чтобы убедить старейшин, нужно привести в пример то, что меня беспокоит больше всего.» — размышлял Юта, — «Я беспокоюсь о Тоге и готов мстить за него, кому угодно. Но ведь Итадори не виноват, так? Годжо сенсей просил меня защищать его. А значит, мне нужно просто хорошо сыграть, чтобы мне поверили. Хотя при одной мысли о Тоге и его здравии, мне уже не приходиться играть.»