Оставайся навсегда

Через пару дней Вэй Усянь сидит за очередным заданием Цзян Чэна, когда тот заходит в их комнату и кидает ему письмо. — Не знаю, что ты сделал, приятель, но матушка зла как черт. Удачи, — говорит он, и почти сразу уходит. Усянь поджимает губы и медленно разворачивает конверт. Сердце стучит, как бешеное, а руки подрагивают. Письмо начинается не с приветствия. «Ты снова разочаровываешь. Ты доставляешь всем слишком много хлопот. Они считают тебя безэмоциональным снобом, который не умеет ничего, кроме учёбы. Сделай так, чтобы больше мне не приходили письма от Лань Цижэня. У меня есть другие дела, а не только ты и дурь в твоей голове. Хотя бы притворись перед ним нормальным, чтобы мне не пришлось за тебя краснеть». Усянь кусает губы до крови и складывает письмо. Он ошибся. Снова. Сколько ещё ошибок ему простят? Он медленно выдыхает прикрывая глаза. Он должен доказать им, что он нормальный. Что он может помочь Цзян Чэну и Цзян Яньли, а не только вызывать проблемы. Доказать Лань Цижэню, что с ним все хорошо, он такой же как все и ему не нужно особое отношение, что ни за что не нужно слать письма мадам Юй. «Они считают тебя безэмоциональным снобом, который не умеет ничего кроме учёбы». Он кусает губу до крови. Он должен измениться. Он будет отдыхать в перерыв. Станет более общительным. Пусть увидят, что у него есть друзья, что он умеет весело проводить время. Точно. Нужно проявлять больше эмоций. Он мог бы больше улыбаться. Смеяться и шутить. Говорить не так формально. Тогда он стал бы нормальным? *** Утро застает его с красными от бессонницы глазами. Он привычно подходит к зеркалу, расчесывает и заплетает волосы и пять раз проверяет завязки на ханьфу. А потом переводит на зеркало взгляд и чуть подумав, переплетает хвост, делая его более неряшливым. Он заставляет себя улыбнуться естественно, не слишком натянуто. Новое амплуа — это несложно. Можно представить, что он искусный артист, который ловко меняет роли. Вэй Ин складывает руки за спиной, пару раз тренирует походку «вприпрыжку» и идёт в столовую с улыбкой. От фальши хочется сбежать. Но он заставляет себя собраться. Будь весёлым и энергичным, говорит он себе. Как всегда он берет завтрак для Цзян Чэна, а на выходе сталкивается с Лань Ванцзи и улыбается ему: — Привет, как спалось? Тот замирает. Внимательно выглядывается в его лицо. Медленно отвечает: — Хорошо. Благодарю. — Ладно, я пошёл! Шиди уже ждёт меня. Увидимся! Красная ленточка слегка бьёт Ванцзи по лицу, когда Вэй Усянь проходит мимо. Ванцзи поворачивается и смотрит вслед его летящей походке. Родители поговорили с ним и теперь все в порядке? Может, он слишком волновался от занятий поэтому раньше вёл себя по-другому, а теперь все хорошо? Но какое-то чувство неправильности внутри не даёт ему покоя. И оно все крепчает в течение дня. Усянь… Изменился. Он активничает на уроках больше, чем когда-либо, спорит с преподавателями, в перерывах Ванцзи больше не застает его за учёбой или на тренировочным поле. Он звонко смеётся с друзьями и улыбается-улыбается-улыбается. Преподаватели, кажется, выдыхают с облегчением. Наконец-то странности разрешились. Но Ванцзи так не может. Он находит Вэй Ина после занятий и ловит его за руку. Тот одергивает её, словно обжегшись, но на его лице невозмутимое выражение. — Усянь. Что происходит? — А? О чем ты? — улыбается ему Вэй Усянь. Ванцзи понимает, почему у него возникло чувство странности. Улыбка эта совсем не касается глаз. Чуть покрасневших, словно от слез. Он не знает, что сказать ещё, но к счастью, Вэй Усянь сам продолжает диалог: — Я слышал, ты ведёшь классы по гуциню? — Тебя интересует гуцинь? — недоуменно моргает Ванцзи, а Усянь торжественно кивает. — Ага. Музицирование — лучший отдых, не находишь? Возьмёшь меня на занятие? — Если ты хочешь, — заторможенно отвечает Ванцзи, никак не понимая, что с ним происходит. — Усянь… — Это все формальности. Можешь называть меня Вэй Ин. — Мгм. Вэй Ин. Ты уверен, что в порядке? — Конечно! Что может быть не в порядке? Лучше и быть не может, — улыбается ему Усянь и машет рукой на прощание. Может, он надумывает? И все на самом деле правда хорошо? Мысль о том, что он будет заниматься с Вэй Ином гуцинем отвлекает его от других мыслей и он думает о том, как проведёт первое занятие. Занятия по циню проходят… Не очень. Вэй Ин легко отвлекается, звуки получаются режущими ухо, и проходит несколько занятий, прежде чем Ванцзи утверждается в том, что это была плохая затея. Вэй Ин как будто витает где-то в облаках и погружен в свои мысли. — Вэй Ин. Ты точно хочешь заниматься цинем? — А? Конечно! Я думаю это очень интересно… — Ты уже пять минут смотришь на эти ноты, — скептически смотрит на него Ванцзи, и Вэй Ин вынужденно смеётся. Так непривычно видеть на его обычно закрытом лице такие яркие эмоции. Наконец он концентрируется на гуцине и занятие проходит даже хорошо. *** Его новые друзья из компании Цзян Чэна не умеют обсуждать ничего, кроме хорошеньких заклинательниц и сплетен. Каждый раз после общения с ними он чувствует себя, как будто из него высосали все соки. Но он должен быть нормальным. Поэтому смеётся над глупыми шутками, дразнится и принимает активное участие в обсуждениях. Цзян Чэн принимает эти изменения с лёгкостью, словно это в порядке вещей. О других нельзя сказать того же. — Вэй-сюн, а раньше ты был не таким. — Чего это ты так резко подобрел? — Ещё и весёлый такой? Такие вопросы он слышит в свой адрес каждый день и отвечает на них всякую ерунду вроде того, что волновался из-за нового окружения. — Сегодня твоя очередь идти за улыбкой императора, — кидает ему Цзян Чэн и остальные с любопытством смотрят на него. — Правилами это запрещено. Ты уверен? — уточняет у него Вэй Ин, а Цзян Чэн машет рукой. — Если что, как-нибудь вывернешься. И конечно он идёт. Он хочет остаться в этой компании, чтобы поддерживать хоть какую-то иллюзию собственного счастья, чтобы на него не смотрели косо и не заваливали мадам Юй странными письмами. Он достаточно ловкий, чтобы не попасться никому из дозорных, перебраться тропой в Цайи и закупить алкоголя на всех. Он приходит, все рады, счастливы, этот восторг, который написан у них на лицах при виде какого-то бочонка непередаваем. Он даже завидует что они могут радоваться подобной мелочи. Потом они пьют. Не достаточно, чтобы начать разносить все вокруг, но с лихвой, чтобы валяться пьяными в их с Цзян Чэном комнате. Вэй Ин притворяется, что пригубивает чарку, когда на самом деле приглядывает за всеми, особенно за Цзян Чэном. Он не может быть пьяным. У него есть обязанности. Так он просиживает с кучей адептов до утра. Открывает окна, проветривая. Прячет бочонки из-под улыбки императора под кровать. Вот только это не спасает. Едва занимается рассвет, в их комнату стучат. Адепты в панике приводят себя в порядок, с мольбой смотрят на него «потяни время». Цзян Чэн кивает ему на дверь. Он открывает. О. — Привет, — улыбается он как можно более непринуждённо. Перед ним стоит Лань Ванцзи и видит всех этих учеников, он морщится, потому что запах перегара бьёт ему в нос. — Вэй Ин. Вы пили? — спрашивает у него Ванцзи, цепко глядя в его лицо. — Может, немного? Слушай, я знаю, что это запрещено правилами, и готов во всем сознаться, поскольку именно я принёс алкоголь в Облачные глубины, так что готов быть наказанным… Лань Чжань поднимает брови. О. Вероятно, он разочарован в нем. Это больно, но он справится с этим, как справлялся с тем, как мадам Юй недовольно поджимала губы каждый раз, когда смотрела на него. Ванцзи чуть наклоняется вперёд, к нему, и Вэй Ин моргает, когда тот говорит: — От тебя не пахнет алкоголем. Ты не пил. — Я пил, — врет он. — Причём больше всех остальных. Просто лучше переношу алкоголь. Адепты за ним хватаются за голову, их качает из стороны в сторону, они явно больше напоминают людей с похмелья, чем он. — Вэй Ин. Зачем? «Зачем ты так подставляешь себя?» — подразумевают его слова. — Я виновен, — настаивает он. «Я присматриваю за Цзян Чэном здесь. Поэтому я приму наказание» имеет в виду он. Ванцзи молча отодвигает его в сторону и говорит: — В первый раз прощается. Но далее вы будете наказаны по всей строгости. А потом хватает его за руку и тянет прочь. — Ванцзи… — Вэй Ин. Никогда не выгораживай никого, если ты не виноват. Особенно в нашем ордене. Ты мог получить четыреста ударов ферулами. — Это же ради Цзян Чэна. Я слежу, чтобы он был в порядке, — оправдывается он, и Ванцзи вздыхает. — А кто проследит за тобой? — спрашивает он едва слышно. Они заходят в класс. Ванцзи садится перед гуцинем и Вэй Ин неловко опускается рядом, складывая руки на коленях. — Ты злишься? Прости… — За что ты извиняешься? Вэй Ин пожимает плечами: — За то, что расстроил тебя. — Знаешь, почему я расстроился? — Я что-то сделал не так. Со мной это часто бывает, — отводя взгляд говорит Вэй Ин. Лань Ванцзи тянет к нему руку и рука мягко опускается ему на голову, приглаживая волосы. — Ты мог пострадать. Только поэтому, — спустя секунду тишины говорит Ванцзи и вздыхает. — Сегодня давай отменим занятие. — У меня плохо получалось? — Вэй Ин обеспокоенно смотрит на него серыми глазами. — Ванцзи. Я справлюсь. Я смогу. Пожалуйста, позволь мне играть и дальше. «Не прогоняй меня», — читает Ванцзи между строк и вздыхает. Рука сама тянется к чужой щеке, и он оглаживает ее, забывшись, прежде чем одёрнуть руку. Вэй Ин моргает, смотря на него широко раскрытыми глазами. — Отдохни. Ты ведь опять не спал. Можешь посидеть тут. Пока ты со мной, никто тебя не тронет. Вэй Ин кусает губы. — Я должен следить за братом и сестрой на занятиях. Ванцзи вздыхает и молча тянет его к себе. Голова Вэй Ина незаметно оказывается на его плече. — Они будут в порядке. Спи. Ванцзи не знает, как спросить, почему Вэй Ин так зациклен на благополучии своего брата. Он так быстро засыпает, Ванцзи едва успевает положить руки на струны, а он уже сопит, уткнувшись ему в плечо. Ванцзи вздыхает. Что творится в этой голове? Но он сейчас хотя бы в безопасности и отдыхает. Пока что этого достаточно. Просыпается он уже на чужих коленях. Кажется, он проспал гораздо больше, чем планировал, и вскакивает. Ванцзи смотрит на него спокойным взглядом. — Сколько я спал? — Несколько часов. Занятия почти закончились. Поспи ещё. Вэй Ин мотает головой. — Я должен бежать. Ванцзи. Спасибо. — Нет нужды. Вэй Ин, — когда Усянь уже подходит к двери окликает он. — Да? — Можешь звать меня Лань Чжань… Вэй Ин едва заметно улыбается, но в отличие от других улыбок эта — настоящая. *** Ему кажется, что несмотря ни на что он делает успехи. По крайней мере мадам Юй больше ему ничего не писала. «Вот так, Вэй Усянь», говорит он себе утром в зеркало. Так держать. Ты наконец-то стал нормальным. Адепты его на руках носят за то, что он как-то спас их от «пугающего» Ванцзи, а Цзян Чэн даже хлопнул его по плечу в благодарность. Внешне все хорошо, но внутри он чувствует какое-то неясное волнение, зудящее под кожей. Он не видит Ванцзи на занятиях. Тот — словно островок спокойствия в бушующем океане его мыслей. И Вэй Ин замечает, что когда его нет, он ищет его глазами, а когда не находит чувствует нервозность и разочарование. Ночи становятся длиннее. Он едва спит, ему снится то умирающая Цзян Яньли, то Цзян Чэн, толкающий его в пропасть, то Лань Ванцзи, который отворачивается от него, и он чувствует вину и боль, а просыпается разбитым. Почему? У него же только все наладилось… Так проходит пара дней, но к этому моменту он настолько накален, словно грозовое небо, он нервный и его глаз попеременно дёргается. Натянутая улыбка в зеркале выглядит страшно. Он злится на себя за это и идёт на занятия, пытаясь как всегда быть нормальным. Выходит с трудом. Занятия проходят тягуче медленно, он сидит и дёргается от любого постороннего шума. Адепты рядом стараются не трогать его, а учителя смотрят с нарастающим беспокойством. В перерыве он отходит только на пару минут, только за тем, чтобы услышать из класса издевательский смех. Он идёт туда и видит свою почти плачущую сестру. Там Цзинь Цзысюань, адепты клана Цзинь. Они болтают про то, что Янли не достойна этого павлина, не достойна любви и счастья, что она неправильная невеста, не достаточно хороша… От этих слов, которые он слышал тысячу раз от других людей в свою сторону, которые не хотел бы, чтобы слышал кто-то другой в этом мире ещё хоть единожды, он словно сгорает изнутри заживо. Грустная сестра напоминает собственное бессилие. Он сжимает зубы и подходит к компании нарочито медленно и угрожающе. Цзинь Цзысюань успевает только взглянуть на него один раз. А потом кулак врезается в его нос такой силой, что он отходит на несколько шагов, смотря на него поражённо. Вокруг опускается гробовая тишина. Он трёт кулак и даже ничего не говорит. Все отшатываются от него, расчищая путь на выход. Несмотря ни на что, он чувствует какое-то мрачное удовлетворение от ноющих костяшек на руке и в этой оглушающей тишине говорит только: — Хоть посмей ещё раз сказать что-то подобное моей сестре. Напряжение не отпускает его даже после этого. Вечером Цзян Чэн говорит ему: — Слышал, ты защитил сестру. Спасибо. Вэй Ин только кивает. Глубоко внутри он понимает — то, что он сделал, было большой ошибкой. За которую последует расплата. Он вёл себя неправильно. Был груб, забыл о всяких манерах. Вероятно, разрушил помолвку сестры и отношения между кланами. Он потерял контроль. Он чувствует всепоглощающую пустоту внутри. Откуда-то он уже знает, что для него это конец. Он смотрит на кровать Цзян Чэна и понимает, что, возможно, видит его в последний раз.