Часть 1
21 июля 2024, 03:25
девушка снова хмурится, когда замечает недовольно сведенные к переносице брови и острый взгляд напротив. она и так потратила долгие два часа на уговоры брата, а тот даже сейчас не может хотя бы сделать вид, что ему не отравляют жизнь наличием сестры-близняшки в ней.
— ким сынмин, ты уже согласился, так что не строй злую мордашку! под угрозой жизни тебя никто не заставлял, между прочим, — говорит она, взяв брата за руку и подбирая более подходящий, по ее скромному мнению, цвет лака.
— поверь мне, если бы мне угрожали смертью, я бы точно отказался! а ты со своим нытьем мне даже выбора не оставляешь. я не хочу терпеть это весь день, а потом до конца жизни слышать упреки в сторону того, что я «неблагодарный брат, который всего раз в жизни не помог бедной сестре», — бурчит сынмин, нехотя держа руку на весу, терпеливо – в укор своим словам и виду – ждет дальнейших действий девушки. — у тебя в подружках весь первый курс бегает, неужели никто не может побыть на один день твоей моделью? это же не сложно и выгодно, если бесплатно.
— в каникулы все разъехались кто куда, в этой глуши остались только мы и те, кому я под дулом пистолета не захочу делать маникюр, — сумин хмыкнула и, расположив все нужное под рукой, принялась обрабатывать свои и сынминовы руки, а после убирать кутикулу на ногтях тонких, но немного грубых от игры на гитаре пальцев. — тем более не каждая согласится сидеть больше двух часов на одном месте в такую духоту.
— больше двух часов?! — сынмин от удивления дергается даже и руку вырывает неаккуратно, чем только делает хуже себе, потому что апельсиновая палочка неприятно проезжается по коже пальца. сестра недовольно на него глазами стреляет и забирает ладонь кима обратно в свой плен. — ты не говорила, что мне придется торчать тут так долго!
— а что ты хотел? я ж не родилась мастером маникюра, мне поэтому практика и нужна. вообще-то многие начинающие и дольше делают, так что сиди и не рыпайся. деньги я тебе уже скинула, не отвертишься, — аппарат, который включила сумин, чтобы зашлифовать пластину ногтя, не внушал доверия сынмину своей скоростью поворотов фрезы. он хотел было снова отдернуть руку, но уже на опыте девушка крепче сжала мягкую ладонь. — и все же у тебя довольно аккуратные ногти. до меня тоже маник делал? признавайся! — с коротким смешком озвучивает свои мысли, но юноша на это лишь закатывает глаза, не разделяя чужого веселья.
— да как я вообще на это согласился?!
— пятьдесят тысяч вон, сынмина, не отвлекаясь от своего дела, пояснила сумин.
— этого невероятно мало для того, чтобы растоптать мое достоинство. и гордость.
— ой, ну почему вы так категорично настроены против маникюра парней? что в этом такого? всего лишь другой цвет на ногтях. и вообще это уход, — закончив с зачисткой ногтей, девушка взяла в руки пилочку, быстро проходясь ей по всей поверхности достаточно ухоженного ногтя.
— полная дрянь. для девушек это уже норма, а для парней – странно и неправильно, — снова буркнул сынмин, тихо шипя от того, как немного грубо сестра прошлась щеточкой по коже у ногтя.
— ну ты же пользуешься моей косметикой. в чем разница? — смеется, зная, как неловко от сего факта брату. косметикой он пользуется не часто, да и только тенями разве что, еще реже блеском для губ, но все равно очень смущается, когда просит нанести ему легкий макияж.
— эй, во-первых, косметика – это совершенно другое! она намного больше распространена среди парней! во-вторых, я редко пользуюсь ей, только в особенных случаях! — ожидаемой реакцией вспыхивает сынмин, забавляя сестру все больше и неосознанно прибегая к новой не менее смущающей теме разговора.
— ага. только когда надо поиграть на нервах своего краша, да? сколько вы там уже «дружите»? еще не созрел, чтобы ему прямо признаться, а не соблазнять в совместных вылазках в клуб? — нанося праймер с ехидной усмешкой на губах, девушка остается довольной тем, как заставляет нервничать и смущаться брата. тот редко подается на провокации и стойко держит оборону. но не тогда, когда речь заходит о со чанбине. он заставляет мина буквально плавиться на глазах.
когда-то новенький в их группе со чанбин вот так просто завладел сердцем и мыслями ким сынмина напрочь. как старосте сынмину поручили помочь адаптироваться на новом месте приезжему из другого города. отсюда пошло их общение на постоянной основе. сначала из-за того, что чанбин много спрашивал о преподавателях, об университете, об одногруппниках, а потом они поняли, что им обоим комфортно друг с другом без всяких на то причин, и продолжили общение уже как друзья.
через месяц такого общения – на парах, сидя на соседних местах, друг у друга дома за домашкой, в парке на прогулках или в ночных клубах, «чтобы расслабиться» – юноша понял, что начал испытывать к новенькому, уже ставшему своим для всех, нечто большее, чем дружеские чувства. захотелось чаще брать его за руку, крепче обнимать при встрече и нежно касаться губами щеки, когда тот морщит нос в попытке понять новую тему по менеджменту, почувствовать тяжесть на своем теле. не только, когда со падает, запнувшись о себя же, или помогает не упасть такому же неуклюжему киму. хотелось чувствовать жар чужого прижимающего к себе тела, горячее дыхание на шее и лице, вкус этих блядски пухлых губ. невозможно быть таким привлекательным, считал ким, а сам не сознавался себе в том, что ему нравится чувствовать легкое удушье от крепких рук, обхватывающих его шею в очередном шутливом захвате, когда сынмин не удерживается от безобидной шутки над бином. для одного это было игрой, для другого – причина жить и умирать одновременно.
сестра о его влюбленности узнала, когда сынмин впервые попросил нанести ему «непринужденный, но привлекающий внимание» макияж. сумин тогда не отпустила его без объяснений, ведь брат у нее был тем еще скептиком и имел, как она всегда думала, консервативный взгляд на жизнь. но была приятно удивлена, что его мировоззрение, как и ориентация, далеки от «правильного» для всех. сынмин рассказал ей только, что хочет привлечь внимание одного парня, который ну никак не смотрит на него в нужном плане. а дальше девушка сама все разузнала, причем с первой попытки попала точно в цель.
впрочем ей не пришлось прилагать к этому особых усилий. все ее догадки подтвердились, когда она стала наблюдать за сынмином, если рядом появлялся чанбин. его влюбленные глазки-сердечки было трудно не заметить, а по его «случайным» касаниям уже давно бы каждый догадался, какой смысл в них несет сынмин. но, видно, в число «каждых» не входит со чанбин. или он упорно это игнорирует, не подавая виду. об этом сынмин тоже думал, и в особые моменты сумин приходилось доставать брата из ямы самобичевания о том, что он неспособен понравиться другу в романтическом плане. она часто подначивала его начать предпринимать более очевидные попытки завладеть чужими мыслями, но сынмину это не подходило. он правда пытался, но по-своему. кто же знал, что самоуверенный, с гордо поднятой головой, всегда способный колко ответить ким сынмин станет таким робким в присутствии человека, который ему безбожно нравится?
— отстань, сумин! как я могу ему признаться? — заметно погрустнел ким, растекаясь лужицей по кухонному столу, который девушка превратила в свою мастерскую, пока мамы нет дома. сумин на его поведение шикнула грозно, чтобы сел прямо, и продолжила наносить базу ровным слоем.
— словами через рот, сынмин! ну или губами на чанбиновых, так тоже сойдет, — снова шутит девушка, но и на самом деле считает, что второй вариант даже лучше подходит для его нерешительного братца. так одним действием скажет больше, чем сможет обычными словами.
— как у тебя все просто…
— это у тебя в голове все сложно, сынмина. вот ты сегодня идешь гулять с чанбином? — получив утвердительный кивок со стороны мина, девушка вернула свой взгляд на гель лак и продолжила. — давай поспорим, что если сегодня ты предпримешь хоть малейшую попытку признаться, то он ответит тем же?
— флирт не считается. он и с хенджином флиртует тоже, — без интереса ответил ким, скучающе и почти смиренно наблюдая за работой сестры.
— я говорю не только про флирт. и прости, сынмина, но флиртовать ты явно не умеешь, не удивлена, что он до сих пор ничего не понял.
— сумин! — парень снова выпрямился , но девушка и глазом не моргнула, оттянув нужную руку, продолжила наносить цвет. однако продолжил уже поникшим голосом. — что я вообще ему сказать могу? даже если бы я прямым текстом все сказал, он бы ничего не понял. или сделал бы вид, что ничего не понял. мне кажется, я ему вообще не сдался. может, он общается со мной только из жалости?
— так, нет, ну все, а ну перестань тут, при мне живой, нюни разводить! сам твердишь, что маник не для парней, а ведешь себя сейчас совсем не по-мужски! — сумин небрежно сунула чужие руки в специальную лампу. — чего ты опять там надумываешь? чанбин не похож на человека, который стал бы тратить время на того, кто ему не нужен. а к тебе он очень трепетно относится и всегда переживает, если у тебя плохое настроение!
— у него просто младшие сестры есть. он привык так относится к кому-то, — невесело хмыкает сынмин, не обращая внимание на боль «припекания», которая иногда проскальзывает от ультра лучей.
у чанбина действительно есть две младшие сестры, которых он любил безумно. сынмин это знал и просто обожал смотреть на со в моменты, когда он заботится о своих младшеньких, балует их или смешит, успокаивает или помогает с какими-либо детскими проблемами. чанбин заботливый, и сынмин это знает на себе. в частности поэтому считает, что не способен понравится ему в романтическом плане, потому что со относится к киму, как к брату. может быть, даже как к младшему, несмотря на то, что они одногодки.
— и все-таки к тебе он относится не так, как, например, к хенджину. хотя с ним часто флиртует и уделяет внимание. вот это точно совершенно другое и не несет романтический подтекст. в твоем же случае я бы засомневалась, — сынмин ничего не ответил, потому что знал, что сестра до конца будет его переубеждать, хоть и знала, что особого эффекта не получит в итоге. все следующее время, когда сумин повторно наносила гель-лак и покрывала топом, прошло в тишине.
— блять, сумин! — в ставшей привычной тишине, громкий возглас брата напугал девушку, что она чуть не выронила все принадлежности, что успела взять в руки. она смотрела непонимающе на парня, который с ужасом в глазах рассматривал свои ногти. — а что подумает об этом чанбин, когда увидит?!
на такое честно неожиданное заявление девушка засмеялась в голос, все-таки убрав все из рук на стол от греха подальше. а сама приблизилась к брату, чтобы повиснуть на его плечах и снова засмеяться. но вот сынмин чужой радости не понимал и не разделял. почему он раньше не подумал об этом? как чанбин отнесется к его светло-розовому оттенку его маникюра? почему сумин вообще выбрала этот девчачий цвет? не могла хотя бы черный сделать? паника так и читалась в сынминовых глазах и на его лице, в принципе.
— брось, сынмина! чего ты так боишься? — все еще смеясь, наконец подала голос девушка. — не побьет же он тебя, в конце концов. ему ведь нравится розовый? вот тебе это только преимущество!
— да иди ты! а если не понравится? боже, я же действительно сделал маник… как отрезать ногти или пальцы? или лучше сразу руки!
— боюсь, братец, тебе с ними ходить еще очень долго, так что привыкай. принцесса, — данное ему прозвище не понравилось сынмину от слова совсем. какая из него принцесса в черном адидасовском костюме? принцесса кринжа только. эти розовые гладкие ногти… он точно попытается снять их ножом, как только сестра отвернется. а пока ему остается не противиться и дать сфотографировать проделанную сумин работу.
удивительно, но факт: на фотографиях даже и не скажешь сразу, что руки мужские. аккуратные тонкие пальцы почти не вызывали сомнений. сынмину это не понравилось еще больше, а сумин продолжала шутить о том, что он настоящая диснеевская принцесса.
***
гулять с чанбином сынмин сегодня точно идет. со написал ему около семи вечера, чтобы точно убедиться, что через час они выходят на прогулку по безлюдному городку. это что-то в роде их маленькой традиции, каждый выходной выходить вечерами гулять. а в каникулы это традиция соблюдалась ежедневно. поэтому сынмин даже подумать не мог, чтобы отказаться и оставить чанбина одного сегодня. но как он может пойти с такими то ногтями? ким проклинал всех и вся на этой планете, кто когда-либо жил и придумал вообще красить ногти, в их числе побывала и собственная сестра. а сама сумин весь вечер не могла удержаться и шутила над братом, называя принцессой. — слушай, я помню у тебя был нежно-розовый джемпер, надень его! отлично подойдет к твоему новому маникюру, — сумин не без интереса наблюдала за скитаниями своего брата по комнате в поисках подходящей одежды, пока она удобно разлеглась на его кровати. в ответ на шутку ей прилетело аккурат в голову объемное худи, которое она как раз давно хотела забрать. — о, спасибо за подгон! — боже, за что мне это… — юноша обессилено упал на кровать, расставляя руки в стороны и «невзначай» задевая сестру, которая ойкнула и перестала рассматривать полюбившуюся вещь. — да ну, сынмина. что в этом такого? ты просто идешь на прогулку с чанбином, как делал это всегда. не обязательно искать что-то, что может отвлечь его внимание от твоих ногтей, — сынмин даже поднял на нее взгляд, почти смирившись с ее словами, пока не: — хотя если так хочешь, то можешь просто ничего не надевать. нужный эффект будет стопроцентно! увернуться от подушки на этот раз девушке тоже не удалось, но и это не заставило ее прекратить смеяться, а мина - разочарованно промычать. — нет, вообще-то я серьезно. тот джемпер почти под цвет лака, так что он будет сливаться с рукавами. уже хоть что-то, — наконец серьезно предложила сумин, поднимаясь и самостоятельно выуживая из вещей брата названный джемпер. через минуту в сынмина полетели и светлые джинсы, которые «отлично на нем сидят. у чанбина нет и шанса». оглядывая собственное отражение в зеркале, сынмин не мог понять, что именно испытывает сейчас. не из-за внешнего вида – сестра, в общем то, постаралась на славу и создала идеальный образ из всего имеющегося в гардеробе сынмина, даже притащила кулончик с металлическим щеночком из своей шкатулки. однако внутри творилось нечто непонятное, что очень смущало кима. создавалось впечатление, будто сегодня обязательно что-то должно произойти. но это же просто встреча с чанбином? ничем не отличающаяся от других. вот только сынмин совсем не учел ранее, что эта встреча будет первой после месяца разлуки. чанбину пришлось вернуться в родной город на время каникул, но приехать обратно решил раньше, как раз из-за самого сынмина. но ким предпочитает думать, что бин просто хочет спокойно отдохнуть здесь. конечно, они общались все это время, списывались и созванивались, не упускали ничего, что можно было бы рассказать или что спросить. но личные встречи ощущались совсем по-другому… сынмин глубоко вздохнул, прогоняя внезапно нахлынувшую дрожь, ровно в тот момент, когда на телефон пришло уведомление. он знал, кто писал, поэтому, не задерживаясь, схватил телефон и ответил бину уже на выходе из дома. со встретил лучшего друга своими медвежьими объятиями и высоким смехом. иногда сынмину казалось, будто смеется он так только для него одного. эта мысль грела душу не меньше, чем мягкие касания заметно замерших рук на вечернем ветру. — рад тебя видеть, сынмина! скучал по мне? — чанбин в привычном жесте ерошит волосы на макушке кима, заставляя его смеяться. — конечно! а ты по мне? — мин оставляет руку на чужих плечах, и в таком же положении они отправляются на свое любимое место. — больше, чем по столовским булочкам! — вау, это серьезное заявление, со чанбин! уверен, что готов ответить за него? — вообще-то сынмин шутил, но взгляд бина вдруг на секунду стал серьезным, но на губах блистала та же улыбка. — я всегда уверен в своих словах, — мин от неожиданности даже остановился, в груде разлилось обжигающее чувство, которое перелилось в покрасневшие кончики ушей. почему-то чанбин не рассмеялся, говоря, что шутит и на самом деле совсем не скучал по другу, он смотрит так пронзительно – в самую душу. а еще, кажется, хватка на их сцепленных в замке рук тоже стала крепче. ровно как чувства сынмина. но если сейчас он не даст себе больше пространства и воздуха, то точно задохнется от них же. поэтому вырвавшись из крепкой хватки, он бросает спешное «тогда докажи!» и пускается в бег, пока опешивший резкой переменой настроения чанбин пытается догнать его.***
сегодня парни много гуляли, наверное, даже больше обычного, разговаривали о разном, словно не виделись несколько лет, и громко смеялись, наплевав на остальных, ели мороженое и скупили все снэки из встречающихся по пути ларьков, запивая дешевыми газировками. а еще они часто касались друг друга. будто бы невзначай. может быть, у чанбина действительно не было подтекста, но сынмин, несмотря на свое смущение, сам искал новые причины прикоснуться, взять за руку, обнять одной рукой, погладить по волосам. лишь бы чувствовать тепло другого человека. конкретно со чанбина. такого кудрявого и в мешковатой одежде, похожего на сахарную вату или пушистое облачко. но время не останавливается и, к великому сожалению сынмина, оно быстротечно. поэтому, когда на улице совсем стемнело, они уже подошли к дому сынмина. чанбин всегда имел привычку провожать сынмина. даже если они не гуляют, а идут с учебы, например. — хороший день сегодня, — без особого умысла озвучил свои мысли ким, шмыгая и заметно дергаясь от ночного ветра. в легком джемпере явно тепло не будет. но в душе он холод не чувствовал, ему было безумно тепло рядом с со. — спасибо, — неожиданно. чанбин останавливается, и сынмин встает рядом, смотря на него с явным вопросом в глазах. в их диалогах редко мелькали такие слова, как «спасибо» и «прости». бин же, видя замешательство на чужом лице, спешит добавить. — за сегодня и… за то, что ты у меня есть. замерз? от резкой смены темы сынмин не успевает отреагировать раньше, чем чанбин снимает свою дутую ветровку и накидывает на плечи друга, задерживаясь руками на худом тельце. сынмин молчит и смотрит прямо, а чанбин – на собственные руки, которые скользят к замершим ладошкам, не видит сопротивления и сжимает их в своих. — прости, я слишком серьезен, кажется. просто мы долго не виделись, и… я действительно скучал по тебе, — поднимает взгляд на сынмина, и тот тонет в той нежности, с которой на него смотрят. ему это точно не мерещится? ну не может же быть! прикосновения такие мягкие, взгляд трепетный, а голос тихий и размеренный. звучит слишком интимно. они стоят так уже несколько минут в тишине, а сынмин все еще не может собраться с мыслями и понять, что ему ответить. вроде бы, такой подходящий момент для признания. но страшно. примут ли его? вдруг это все просто так, нет никакой нежности и заботы. а чанбин считает его всего лишь другом? тишина напрягает чанбина, ожидающего от парня хотя бы малейшей реакции. но даже взгляд у кима какой-то нечитаемый, губы подрагивают то ли от желания что-то сказать, то ли от холода, сжался всем телом, только руки не вырывает. ему некомфортно? чанбин слишком напорист? ким сынмин, да скажи уже что-нибудь! и он говорит. — тебе не нужно благодарить меня. я всегда буду рядом с тобой, пока ты этого хочешь, — дергает уголками губ вверх, надеясь, что не выглядит слишком нервным, и что его слова поймут правильно. чанбин в ответ улыбается широко, сжимая чужие пальцы в своих сильнее. — тогда я буду хотеть очень долго, — почти шепотом. сердце кима вновь вспыхивает, и кровь стремительно поднимается к шее и лицу. он хотел бы скрыть свое смущение – порозовевшие щечки – руками, но понимает вовремя, что в темноте не должно быть видно. однако, чанбин же за его руки цепляется все равно сильнее, подушечками пальцев проходясь по его гладкимногтям. — погоди, почему… — так! кажется, тебе уже пора! смотри, как темно! нужно спешить домой, чанбина! — договорить со он, конечно, не дает. не хватало еще краснеть за этот дурацкий розовой маникюр, о котором ким благополучно забыл на несколько часов. но сколько бы он не вырывал свои руки, чанбин отпустил только одну, доставая из кармана джинс телефон. резко яркий свет ослепляет на секунду кима, и он перестает дергаться, а потом становится попросту поздно. — у тебя ногти накрашены! — сынмин совсем не понимает эмоции друга при этом. — и ты не говорил ничего? как я мог не заметить за такое время?! — это… плохо? — конечно! — а… ну… прости, что разочаровал… — ты должен был сразу показать мне! сынмина, я твой друг или кто? такой милый маникюр, это сумин так постаралась, да? ты упоминал, что она записывалась на курсы по маникюру, — чанбин светил фонариком на руки сынмина, все еще находящуюся в его плену, и сам светился чуть ли не ярче. как от сердца отлегло! кажется, его расслабленный выдох слышали на другом конце города. — так ты не против маникюра парней? — голос неестественно повышается. — а почему должен быть против? какая разница вообще? меня, в принципе, волнуешь только ты, и тебе очень идет этот цвет. такой милый! — со осознает, что сболтнул лишнего, только когда сынмин неопределенно охает и отстраняется полностью. — в каком смысле «волную только я»?.. — отчаянная надежда зарождается в душе кима, он не в силах ее подавить. — ну… — вздыхает, будто смиряясь. — сынмина, ты мне нравишься. я понял это после того, как снова увидел тебя. я безумно скучал и осознал, почему так сильно, только приняв свои чувства. а ты… примешь их? сынмин не верит своим ушам… он ловит галлюцинации от передоза сахара в крови, да? ведь не может… не могут его чувства оказаться взаимными… но чанбин с прикушенной губой от волнения, смотрящий прямо в душу, доказывает, что все реально. он больше не чувствует тепло его ладоней. хотя очень хочется. — все нормально, если нет! мы просто забудем все и останемся друзьями! — не забудем, чанбин, — он делает шаг ближе. — не забудем и не останемся друзьями. потому что ты мне нравишься уже очень давно… — давно? — его маленькие глаза смешно округляются. — угу, — сынмин кивает с легкой улыбкой. — я дурак, да? — неловко опускает взгляд. — немного, — теперь уже расслабленно смеется, замечая ответную улыбку. — если разрешишь поцеловать тебя сейчас, значит примешь предложение стать моим парнем, — чанбин явно не хочет услышать ответ словами, он желает полноценно почувствовать. оттого и придвигается совсем близком, зарываясь одной ладонью в взлохмаченные ветром волосы, а другой прижимая ближе за талию. он останавливается всего в паре сантиметров от чужого лица и неотрывно смотрит. сынмин смотрит в ответ и тянется губами навстречу первый, наконец прикрывая веки и отдаваясь первому поцелую полностью. кажется, чанбин от неожиданности ахает, но все звуки тонут в осторожных прикосновениях губ. но сынмин лишь на первые мгновения заставил себя быть неспешным, сейчас же, когда бин от нахлынувших чувств сильнее сжимает пальцы на его теле, он обнимает его, окольцовывая руками шею, и тянется еще ближе, незамедлительно получая ответ. чанбин целует трепетно, почти нежно, но продолжает уже более напористо, сминая чужие губы, наслаждаясь их мягкостью. в моменте становится жарко, никакой ночной мороз их не остудит. сынмину хочется скинуть себя чужую ветровку, но отстраняться даже не собирается. жмется отчаянно, покусывает нижнюю и без того пухлую губу и тут же зализывает, слыша довольное мычание. как же давно он об этом мечтал! никто не выказывает желание углублять поцелуй, чему сами же радуются. не хочется опошлять момент. сынмин соврет, если скажет, что не представлял в своей голове их первый поцелуй. и он всегда был полон чувств и сладости. сейчас оба этих пункта присутствуют, и ему хочется смеяться с того, что ощущает на чужих губах еще не сошедший вкус малинового мороженого. лишь только горящие от нехватка воздуха (или переизбытка чувств) легкие заставляют их отступить и вдохнуть глубоко. глупые улыбки светятся на их лицах, разрывать объятия они даже не думают. — и как я теперь должен отпускать тебя? — шепчет чанбин, полностью теряя себя в темных глазах напротив. — всего одну ночь не сможешь потерпеть? — припухшие губы расплываются в улыбке. — я только обрел тебя по-настоящему! целая ночь и утро это мучительно долго! — чанбин звучит как ребенок, которому показали красивую игрушку и тут же спрятали, не дав возможности наиграться. — раз так… уверен, мама не будет против увидеть тебя. — зовешь меня к себе на всю ночь? — открыто ухмыляется, вновь сжимая руки на тонкой талии. — не жди чего-то большего, чем было сейчас, развратник! — слабо бьет по плечу, смеясь. — эй, ты первый кусаться начал! кто из нас развратник? — начал громко возмущаться, на что ким зашипел, внезапно вспомнив, что они вообще-то на улице стоят перед его домом. — идем уже, мне снова холодно, — чанбин позволяет вынырнуть из своих объятий ненадолго, обхватывая теперь уже своего парня сзади, как только тот открывает калитку во двор. чанбин тогда действительно остался у сынмина на ночь. уставшая после рабочей смены, миссис ким только поздоровалась с чанбином, сказала, как он похорошел, ведь не видела его больше, чем сам сынмин, и отпустила парней в комнату, оставляя на сына вопрос о том, где будет спать гость. спал он, конечно, рядом с сынмином на его же кровати, крепко обнимая парня даже во сне и не желая отпускать. с таким эмоциональным вечером сынмин напрочь забыл о своей сестре, которая из окна своей комнаты видела их тогда «обжимающихся у ворот» и учтиво (чему сынмин еще больше удивился) не вышла встретить брата, потому что знала, что не отстанет с вопросами и шутками. а на утро забежала в его комнату с камерой в руках и подняла их криками-поздравлениями, граничащими с откровенными издевками, потому что матери дома уже не было. тогда-то сынмин и вспомнил, почему так сильно ненавидит ее. по-семейному. а чанбина он сам отказывался отпускать из своих объятий, когда сумин ушла довольная после похвалы со за ее маникюр, чем снова смутил сынмина. однако, от ленивых поцелуев не уворачивался. поднялся только тогда, когда чанбин вдруг решил зачмокать все его лицо, чем вызывал только звонкий смех. бину нравился этот звук. а сынмину нравилось улыбаться только ему.