неизвестный

      Стены давят. Есенин пытается двинуться, но у него не получается - его будто крепко держат. Дышать как-то тяжело, ведь в горле словно огромный ком появился. Ему не выбраться. Он чувствует запах сырой земли, чувствует её влагу, чувствует, что сознание покидает его, а после… Просыпается.       Резко садясь на кровати, он хватается за грудь, шумно и глубоко дыша. Всё хорошо, это просто сон. Рядом ворочается какая-то дура, вслед за Сергеем она разлепляет свои глаза.       — Дорогой, что-то случилось? — спросонья спрашивает она.       — Нет, спи, — резко отвечает мужчина, ложась обратно и поворачиваясь к девушке спиной.       Та ночь никак не даёт Есенину покоя. Он видит перед собой ту лопату, ту коробку, дерево, напоминающее трезубец, слышит тот болезненный всхлип и ощущает злобный взгляд Пушкина, заставляющий тело вздрогнуть. Все те события вновь и вновь оказываются перед глазами, не давая забыть себя.       Сердце от испуга бешено бьётся, когда Серёжа ставит на место мертвеца себя.

***

      Звенит звонок с последнего урока. Десятиклассники собирают свои вещи и покидают кабинет, что-то между собой обсуждая. Заметив на себе странный взгляд Феди, Коля сразу же спрашивает:       — Что-то случилось?       — А?… — переспрашивает тот, вздрогнув. — Ты о чём?       — Ты так смотрел на меня, — объяснил блондин, — что мне показалось, будто ты хочешь мне что-то сказать.       — Нет, я просто задумался.       Вдвоём они выходят из класса одними из последних, медленно спускаются по лестнице с третьего этажа на первый, проходят в гардеробную. Школа уже почти полностью пуста - многие ушли ещё на предыдущей перемене. В углу под лестницей Гоголь случайно замечает знакомого одиннадцатиклассника со своей одноклассницей. Обнимаясь, они мило хихикают о чём-то только им известном, обсуждают что-то, как-то стеснительно глядя друг на друга.       Коле всегда было всё равно на такое. У него никогда не было романтических отношений, - его никто не любил, - да и сам он особо не влюблялся ни в кого. А может, пора бы? Все вокруг кого-то любят или любимы кем-то, так чем он хуже? Наверное тем, что никто его не любит.       Найти себе друзей он смог, а вот вторую половинку, похоже, найти невозможно для него.       — Ты как-то погрустнел или мне кажется? — спросил Коля, надевая свою куртку. — Слишком задумчивый ты.       — Может быть, — Федя пожал плечами. — Не знаю, совсем не хочу возвращаться домой. Там никого нет, но всё же.       — А если бы кто-то был, то автоматически был бы и аргумент, которым можно объяснить твоё нежелание идти домой?       Достоевский кивнул. Он даже не удивился особо, что его друг так легко об этом догадался. Коля выцепил причину из контекста так ловко, будто знал всю историю Феди начиная с самого-самого начала. Складывалось ощущение, будто Гоголь создан специально для того, чтоб помочь брюнету перестать держать всё в себе и наконец раскрыться перед кем-то, наконец-то сблизиться с кем-то.       — Да, просто мать… кхм…       — Если не хочешь к себе, то можешь пока ко мне пойти, — Коля лучезарно улыбнулся, неосознанно склонив голову чуть на бок.       Брюнет удивлённо уставился на него, сначала смутившись чуток. Когда он полностью осознал, что ему только что предложили, юноша неловко кивнул.       — Вот и хорошо, — произнёс Гоголь, заметив положительный ответ. — А то странно получается. Мы друзья, но встречались только у тебя. Как-то нечестно. Только сейчас, подожди, я предупрежу маму.       Подросток достал из кармана телефон и тут же написал маме сообщение:       — Я с другом приду. Мы недолго посидим, хорошо?       На удивление, женщина ответила в тот же момент.       — Да, хорошо. Ваня придёт?       — Нет… Федя, наш одноклассник, — пояснил парень. Всё-таки его мама ещё не знала Достоевского.       — Для вас нужно что-то подготовить?       — Нет, спасибо.       Они покидают почти пустую школу и вместе идут по знакомой обоим дороге. Переходят дорогу, несколько магазинчиков, в том числе ларёк, где работает Маяковский. Проходя его, Федя слегка напрягается, но спокойный разговор, который во время всего пути ведёт Гоголь, помогает ему расслабиться.       Занырнув во дворы, они совсем скоро доходят до дома блондина, проходят чуть-чуть и уже стоят возле нужной парадной. Коля достаёт ключи и запускает друга вперёд.       Феде уже знаком этот подъезд. Здесь ему однажды пришлось ночевать, будучи под действием наркотических веществ. Здесь его обнаружил Коля, проконтролировал, что он сможет идти самостоятельно и убедился, что он более-менее в порядке.       В тот день Достоевский и представить не мог, во что разовьётся это знакомство. Юноша и не думал о том, что его сосед по парте станет единственным, кому можно доверять, кому можно открыться, доверить самый сокровенный секрет.       Это случилось так быстро и неожиданно, что подросток и не заметил. «Почему я теперь сижу не один за своей партой? Почему я должен сидеть с ним» превратилось в «быть может, я его лю…», и Федя был не против этого.       — На какой нам этаж? — интересуется брюнет, подходя к лифту.       — На восьмой, — отвечает парень, прикусив губу и нажав на кнопку.       Лифт с громким звуком открывает свои двери уже через несколько секунд, запуская подростков в свои «объятия». Достоевский заходит первым, обращает внимание на сжавшегося вдруг Гоголя. Он нажал на кнопку нужного этажа и встал возле дверей, словно собирался вот-вот выскочить отсюда.       — Тебе некомфортно в лифтах? — сразу догадался Федя.       Коля перевёл на него удивлённый взгляд, быстро кивнул, отвернувшись.       — Не люблю лифты, — признался блондин. — В любом лифте мне становится как-то не очень. Сразу появляется страх, будто тросы оборвутся и мы упадём, разобьёмся. А ещё здесь всегда шумно, и это дополнительно нервирует. Я всегда по лестнице поднимаюсь на восьмой, привык…       — Коль, — Достоевский встрепенулся, поддерживающе положил руку на плечо своего одноклассника, словно пытаясь впитать весь страх. Они столкнулись взглядами, и Федя попытался в свой вложить как можно больше чего-то тёплого, чтобы блондин ощутил поддержку и избавился от волнения. — Ничего такого не будет.       — Я знаю, — ответил он, вздохнув. — Но тревога всё равно присутствует.       Доехав до восьмого этажа, они покинули лифт. Коля, воспользовавшись ключом, открыл нужную дверь и запустил друга в квартиру, следом зашёл сам.       — Я дома, — тут же оповестил он маму, готовившую что-то на кухне.       — Хорошо, — крикнула она, не выходя оттуда.       Тем временем Достоевский уже успел снять свою обувь и повесить куртку на крючок, находившийся возле двери. Блондин, сделав то же самое, поманил одноклассника за собой, направляясь в свою комнату.       Оказавшись там, Федя сразу стал осматриваться по сторонам. Да, тут как и в его комнате было не очень уж чисто, но… Это был другой беспорядок. Именно такой беспорядок называют творческим. Здесь было светло и спокойно, в то время как у брюнета всё было ровно наоборот. Атмосфера противоположна той, что царила у Достоевского.       Правильно он побоялся приглашать Колю в свою комнату. Это стало бы позором.       Разглядывая плакаты на стенах, Федя заметил на одном из них знакомого персонажа. Вспоминая, что это был за персонаж, юноша нахмурился от удивления.       — Коль, а это случайно не… — произнёс он, указывая пальцем на плакат.       — А? — Гоголь посмотрел в нужном направлении. — Да, аха-ха-ха.       — Не знал, что тебе нравится подобное, — продолжил брюнет. — Слушай, а твоя мама… Она нормально относится к тому, что у тебя здесь это висит? Он же нетрадиционной ориентации.       — Да, но её это не волнует особо, — юноша пожал плечами. — Висит и висит, она редко спрашивает о героях с плакатов.       — А если спросит?       — Ну… — парень почесал затылок. — Скажу как есть, наверное. Она не скажет сорвать его и выбросить. Да и вообще она спокойно относится к людям с нетрадиционной ориентацией.       — То есть твоя мама одобрит, даже если ты окажешься одним из них?