неизвестный

      На этот раз они не опоздали. Гоголь и Достоевский пришли в школу за пять минут до звонка, и времени перед уроком было достаточно.       Шестнадцатое ноября, пятница. До выходных совсем немного. Один рывок - и два дня без школы наступят. Федя пока не имел ни малейшего представления о том, как проведёт это время. Он заметил, что в те моменты, когда он в школе или с Колей, он и не думает о наркотиках, но тогда, когда остаётся один, эти мысли вновь подкрадываются к нему. Нужно будет занять себя чем-нибудь, но чем?…       У Гоголя тоже на данный момент никаких планов не было. Наверное, как и всегда будет сидеть дома, а может быть, прогуляется… А ещё хочется сыграть хотя бы одну партию в карты с мамой.       Залипая на третьем уроке в телефон, брюнет заметил новое сообщение от сестры. Отвечать не хочется от слова совсем, так что он как обычно игнорирует уведомление.       «Федя, ты как там? Как у тебя дела? Всё хорошо?»       На уроке алгебры учительница ни с того ни с сего решила провести самостоятельную работу. Получив листок с уравнениями, Достоевский округлил глаза. Логарифмы, логарифмы и опять логарифмы. Кроме логарифмов ничего не было. Вздохнув, парень начал попытки решения примеров.       На удивление, у него получилось решить два уравнения самостоятельно, другие два тихонечко подсказал Коля, карандашом написав на своём листочке решение, а затем стерев, когда Достоевский всё переписал себе. Четыре примера из пяти решено, пахнет четвёрочкой.       — Коль, спасибо тебе, — шепнул Федя после того, как листочки с написанной работой были сданы.       В ответ Гоголь лишь кивнул, улыбнувшись и мило прищурившись. У него самого наверняка пятёрка будет, вон как быстро писал решение тогда, когда получил задание… Раньше и Достоевский так мог, но затем, благополучно оставив попытки учиться хорошо, что предпринимались только из-за матери, перестал понимать школьную программу. Стоило бы подтянуть знания, но… это так тяжело.       На этот раз Федя честно отсидел с первого и до последнего урока, ни один предмет не прогулял. И когда такое было в последний раз?… Нет, так уже точно бывало в этом году, но редко… А Коля ведь так каждый день…       Хотелось курить. После пятого урока брюнет уже устал сдерживаться и ждать, когда учебный день закончится. На дне рюкзака лежала электронная сигарета, и заперевшись на перемене в одной из кабинок в мужском туалете на втором этаже, Федя достал её и затянулся. Оперевшись о стенку, он закрыл глаза и перестал дышать, пытаясь задержать дым в лёгких на как можно большее время, а после секунд шести выдохнул.       Тут он услышал, что в до этого пустой туалет зашло несколько человек. Судя по голосам, это были ученики девятых, десятых или одиннадцатых классов. Быть может, все они были одноклассниками, а может, из абсолютно разных параллелей? Брюнет никак не мог увидеть их, да и не хотелось ему.       — Да, он странный, я видел его раньше, — говорил один из вошедших. — Вы серьёзно в это верите? Кто вам сказал это вообще?       — Кто «он»? — спросил чей-то писклявый голос.       — Из десятого класса, — ответил третий, — тёмненький такой, с карешкой.       — А, я вроде понял про кого вы. Видел его в коридоре. Так вы считаете, он в самом деле употребляет?       Достоевский вздрогнул, его сердце пропустило удар.       Тёмненький такой, с карешкой.       Из десятого класса.       Употребляет…       Они ведь не про него говорят?… Дыхание участилось, глаза распахнулись. Прикрыв рукой рот, брюнет стал дальше слушать разговор.       — Аня говорила, что он однажды прям в школе…       — В школе?!       — А Аня это кто? Та с розовыми волосами? Тоже с десятого?       — Да, она.       — Вы верите тому, что она говорит? Ведь почти всё, что она рассказывает, на самом деле вывернуто наизнанку. Аня часто меняет суть.       — Да об этом не только она говорила. Там ещё из их класса об этом шептались. Лера точно говорила, Гончаров тоже что-то…       — У кого-нибудь есть покурить?       — Держи.       — Ну согласитесь, он действительно похож на наркомана.       — Ты тоже похож.       — Я?!       — Кхе-кхе-кхе… Ты что за ядерную смесь в картридж залил, а?       — А по-моему, не похож он.       — А кто-нибудь вообще с ним общается?       — Я сегодня видел, что они вместе с другом Гончарова в школу зашли.       — Друг Гончарова? Коля что ли?       — Наверное. Я его не знаю.       — А я видел их в последнее время вместе в коридорах. Вероятно, Коля как раз и рассказал Гончарову об этом?       Коля рассказал?!…       — Не думаю. Я слышал, как Коля крикнул на Ваню тогда, когда тот спросил об этом.       — Серьёзно?       — Да, это буквально вчера было.       — А что он крикнул?       — Да я разве помню? Но он точно говорил, что этот тёмненький нормальный.       Прозвенел звонок, и голоса тут же стали затихать. Когда юноши покинули помещение, Достоевский осел на пол, нервно выдохнув. Руки тряслись, сердце билось как бешеное, а дыхание сбилось. Парень сделал действительно огромную затяжку, пытаясь заткнуть ею себя.       Они узнали?!       Откуда?!