неизвестный

      — Что с тобой?..       — А ты не видишь?       — Нет… Нет… Я ничего не понимаю, совсем ничего…       — Приглядись.       — Почему ты так торопишься? Помедленнее, пожалуйста!       — Я не могу остановиться.       — Почему? Почему же?.. Ты не видишь, как мне тяжело это принять?..       — Вижу… Поэтому и не могу.       — Хочешь поиздеваться надо мной?!       — Да, очень!       — Но я ведь знаю, что ты не такой… Я отлично это знаю! Ты не можешь…       — Почему не могу? Ещё как могу. Откуда такая уверенность во мне?       — Я…       — Что ты? Мы с тобой мало знакомы, и у тебя не достаточно почвы для того чтобы довериться мне. Почему же ты доверяешь?       — Я не знаю.       — Тогда я продол-       — Нет! — Федя выбил из его рук шприц, который тот собирался уже использовать, кольнув куда-то под коленку.       — А?.. — Коля внимательно посмотрел на него снизу вверх полным презрения взглядом. — Верни.       — Нет.       — В таком случае… — Гоголь запустил руку в карман и достал оттуда небольшой пакетик с белым порошком на самом дне, а также какую-то свернутую бумажку, — у меня ведь есть ещё.       — Нет! Выброси! — скомандовал Достоевский, отнимая у блондина пакетик. Тот вдруг открылся, и всё содержимое посыпалось на пол. Заметив это, брюнет специально раскрошил всё ладонями, смутно осознавая, какую сумму только что спалил.       — Ты можешь отнимать сколько душе твоей угодно, — Колин голос был твёрд. — У меня всегда есть ещё.       С этими словами он вынул откуда-то целую горсточку таблеток, на вид штук десять, протянул однокласснику, демонстрируя свои запасы.       — Нет… — прошептал Федя. — Нет, не надо… Только не ты…       — Почему же? — Гоголь рассмеялся. — Я всего лишь повторяю за тобой… На, возьми одну.       — Что с тобой?..       Видя, что Достоевский не собирается брать экстази из его рук, Коля, хитро улыбнувшись, набросился на друга и повалил того на пол, нависнув сверху. Не ожидав такого, брюнет зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Коля буквально сидит на нём. Гоголь попытался открыть рот Феди, и у него это даже получилось, а затем, несмотря на сильнейшие протесты со стороны одноклассника, начал пихать тому в рот несколько таблеток разом. На глазах Достоевского появились слёзы. Он всеми силами отталкивал Колю от себя, но всё было тщетно.       Резко открыв глаза, Федя понял, что всё происходило во сне. Рядом с ним на кровати лежал звенящий телефон — будильник. Странно, но сквозь сон юноша не слышал никаких звуков.       Резко вспомнив, что ему снилось буквально только что, Достоевский округлил глаза.       Нет… Кто угодно, но только не он… Только не Коля…

***

      От холодного воздуха начинал болеть нос. Казалось бы, только середина ноября, а уже так холодно! Коля быстрым, как и всегда, шагом направлялся в школу, проходя страшные лабиринты дворов. Темно и от этой темноты становилось не по себе. Пяти и девятиэтажные дома всё ещё, кажется, еле держатся от того чтобы не упасть и не раздавить под обломками кучу народа. Вероятно, в таком случае погребёнными стали те, кто лёг спать и уже никогда не сможет проснуться…       Придёт ли он сегодня? Не валяется ли сейчас под каким-нибудь фонарём, перепутав сияние от него со светом в конце туннеля?       Понедельник. Впереди ещё неделя учебы. А затем, после выходных, ещё неделя, потом ещё и ещё… И так до бесконечности! Всё по замкнутому кругу! И это не может не раздражать, но приходится смириться и просто плыть по реке, чьими берегами являются установленными временем правила… Слишком много этих правил, слишком толстые берега, и на них из реки не выбраться, не увидеть мир за пределами вод реки. Размышляя так, все вокруг рыбы. А хотелось бы стать птицей, что может летать в облаках и, опустившись к воде, схватить себе понравившуюся рыбёшку и вытащить её на поверхность…       Вытащить на поверхность из пучины повседневности…       Коля сразу прервал все мысли о нём и об этом самом, глубоко вздохнув. Всё же стоит ему думать как можно меньше и всё равно о чём. Главное — перестать думать.       Я не хочу мыслить!       Темно и холодно.       Школа встречает Гоголя привычным шумом, а кроме этого теплом и светом. Кажется, что он словно в другом мире. Оставив вещи в гардеробе, юноша направляется к кабинету, в котором у него будет сейчас урок. Там блондин не встречает никого, кого хотел бы увидеть. С одним, как и было в последнее время, совсем ничего не ясно, а Ваня где? Не пришёл ещё? Ну что же, Коля может спокойно подождать.       Голова немного болит из-за недосыпа, и эту боль Гоголь почувствовал только сейчас. Протерев глаза до ярких точек перед собой, он вновь огляделся вокруг себя. Заприметив неподалёку компанию своих одноклассников, с которыми Коля как раз хорошо общался, подошёл к ним.       — Привет, — обратился он к ним.       — О, Коль, привет, — сразу откликнулась Аня — достаточно яркая девушка. Да, именно так и стоит её описать. Розовый цвет уже успел слегка смыться с её коротких и вьющихся волос, отдавая рыжеватым оттенком. Она использовала минимум косметики, но и он прекрасно подчёркивал все её черты лица, в особенности большие тёмные глаза.       — Здорово, — поприветствовал Илья, протягивая руку для дружеского рукопожатия. Честно сказать, Илья Коле не то чтобы очень сильно нравился: тот располагал к себе лишь внешне, а при общении вызывал весьма смешанные эмоции. Тонкие губы часто сгибались в презрительной усмешке, глаза недобро поблёскивали, если юноше что-то не нравилось, а открытые убранными за уши отросшими волосами острые скулы лишь подчёркивали какую-то подозрительность на лице.       Пожав Илье руку, кивнув Ане и всем остальным, кто стоял рядом, Гоголь тут же втянулся в разговор.       — Да, мне она тоже очень не нравится, — как и все Коля возмутился. — Вот та таблица, которую она задавала, получилась у меня на четыре страницы, и я даже аккуратным почерком её написал! Четыре! Она перебарщивает с занижением оценок. Там и шестёрку поставить можно было.       — А я сделала ей ту норму, которую она требовала для четвёрки, — поддержала одна из девушек. — И что? Трояк. Мне в этом полугодии на четыре вытянуть нужно… Вытяну ли?       — Удачи, — улыбнулся ей кто-то.       — Ага, она бы мне совсем не помешала.       Прозвенел звонок и Гоголь, оглядываясь по сторонам в поисках двух своих одноклассников, зашёл в класс и уселся на своё место. Их не было.       Коля сразу же захотел написать Гончарову и поинтересоваться, почему того ещё нет, но всё же отложил телефон в сторону, решив, что тот мог сегодня просто-напросто опаздывать. А вот если его не будет на втором уроке…       Прошла половина урока перед тем как в класс зашли они оба.