Ничья земля

Приняв решение, Каспиан не стал медлить, и уже на следующий же день приказал отправить гонцов вперёд и поручил генералу Глозеллю отобрать ему в свиту с полсотни солдат, чтобы прочесать Паучий лес. Дядя-принц, наблюдавший со сборами в редких перерывах своего распланированного от рассвета до заката дня, не скрывал своего беспокойства и даже тревоги — несколько раз он советовал королю взять с собой больше людей и даже предлагал отменить всю поездку, направив вместо себя генерала Глозелля. Каспиан, уже откровенно скучавший во дворце и расстроенный отменой охоты, наотрез отказался, и даже остался глух к уговорам принцессы Прюнапризмии, заклинавшей племянника не рисковать попусту и не ступать под тень деревьев. Тётушка ведь была совсем неглупым человеком — не зря её захотел видеть своей женой брат короля. Она была прекрасно образованна, владела иностранными языками и математикой, играла на музыкальных инструментах и разбиралась в людях с первого взгляда. Если бы не её природная робость, из неё получилась бы великолепная королева, мудрая и милосердная. Но всем придворным раутам она предпочитала посиделки с семьёй, игры с сыном или возню с цветами в саду. Лиллиандиль была чем-то на неё похожа. Что ж, в таком случае подобранная для него дядей невеста была далеко не самым худшим вариантом. К пятому дню с приготовлениями было покончено, и Каспиан сразу после восхода отправился на восток. Он не спешил сам, и не торопил своих людей. Для многих из них это была прогулка — подробности страшной смерти лорда Грегуара и людей Сопеспиана удалось скрыть, так что никто не видел угрозы в том, чтобы расследовать таинственную смерть на охоте. Да и сам Каспиан, несмотря на свои слова дяде, не планировал попусту рисковать солдатами. Пусть он и не верил в старые крестьянские суеверия о лесных духах, но вести людей в лес, где только что расправились с несколькими десятками прекрасно обученных воинов, не входило в его планы, пока он сам не поймёт, с чем столкнулись на границе. А веры в то, что людей убили непонятные существа из тех времён, когда на землях нынешнего Телмара ещё царила Старая Магия Древней Нарнии, у него не было. Он больше верил в разбойников, контрабандистов, беглых каторжников — одним словом, убийцы должны были быть людьми, а не зловещими лесными призраками. Но даже ровной рысью путь до Белых Стен занял всего несколько дней против обычных полутора недель, которые тратил королевский двор, выезжая в степи на регулярную осеннюю охоту. Они прибыли в земли лорда Сопеспиана в тот час, когда солнце уже начало клониться к закату, освещая бескрайние степи ровным прозрачным светом. С башен их отряд был прекрасно виден, так что уже на подъезде к городу их встретил отряд скаутов, возглавляемый лично лордом Сопеспианом. – Ваша милость, – склонился в поклоне лорд, стоило Каспиану спрыгнуть с коня. – Я счастлив приветствовать вас в Белых Стенах. Сожалею, что поводом для вашего визита стала не долгожданная охота. От короля не укрылось, каким мрачным взглядом Сопеспиан окинул его свиту. Интересно. Неужели он и в самом деле рассчитывал, что Каспиан приведёт с собой полноценное войско? – Примите мои соболезнования, – кивнул Каспиан. – Могу представить, каким ударом была для вас смерть лорда Грегуара, и, поверьте, ни я, ни мой дядя не намерены оставлять дело просто так. – Но я надеялся, что вы приведёте с собой больше людей, – признался Сопеспиан, рыская глазами по солдатам за спиной короля. – Не думаю, что это тот вопрос, который стоит обсуждать на дороге, не находите? – прищурился Каспиан. – Я и мои люди устали. Не стоит ли нам обсудить всё за ужином? Сопеспиан дураком не был, поэтому прекрасно понял намёк. Сделав знак рукой своим людям, он сел верхом. Каспиан легко вернулся в седло, отметив, каким не то неодобрительным, не то завистливым взглядом посмотрел на него лорд Белых Стен, но не стал заострять на этом внимание. Он уже давно привык, что многие лорды завидовали молодости и силе короля. Сопеспиан недолюбливал его ещё с тех времён, когда Каспиан отказался включить Грегуара в свой штат. То, что король лично приехал расследовать смерть молодого лорда, должно было сказать гораздо больше, чем простая высылка от королевского двора. Дорогу до города провели в молчании. Королю и его офицерам выделили комнаты в замке; солдат разместили на постой в постоялых дворах или домах горожан. Оказавшись в замке, Каспиан позволил себе отдохнуть с дороги, принять ванну и, переодевшись, спустился в трапезную. За ужином присутствовал не только лорд Сопеспиан, но и его соседка леди Игларр с одной из дочерей. Совсем ещё юная девица почти не ела, не сводя с короля зачарованного взгляда, но Каспиан, только мельком скользнув по ней взглядом, отметил, что ни красоты, ни характера той не досталось, так что и внимания ей уделять не стоило. За ужином лорд Сопеспиан несколько раз пытался завести разговор о случившемся в Паучьем лесу, но Каспиан всякий раз прерывал его. Обсуждать серьёзные вопросы при женщинах не хотелось, и после трапезы он приказал, чтобы их с Сопеспианом оставили наедине. Леди Игларр с дочерью удалились, не скрывая своего недовольства. И только тогда, получив от пажа бокал хереса, Каспиан перешёл к делу. – Рассказывайте, – коротко приказал он. – Я не верю, что за эти дни не произошло ничего нового, или что вы не пытались что-то разузнать. Лорд Белых Стен на миг стушевался, залпом осушил свой бокал, налил заново и, сев обратно за стол, наконец заговорил. Каспиан слушал его молча, внимательно, не прерывая и почти не притрагиваясь к своему напитку. Лишь на моменте, когда мужчина напротив рассказывал о нанизанных на ветви дуба человеческих останках, он поморщился, допил шерри и попросил пажа наполнить бокал заново. – Вы ведёте опасную игру, милорд, – наконец произнёс он, укладывая локти на подлокотники кресла. От хереса после многих дней пути по телу разлилась приятная расслабленность, и Каспиан уже с наслаждением думал о пуховых перинах, которые ожидают его после жёстких походных коек. – Я не верю, что ваших людей убили какие-то злокозненные духи, но лес не просто так считается запретной территорией. Вашему сыну грозило бы наказание, если бы он остался в живых. – Крестьяне ходят в этот лес каждый день! – вспыхнул Сопеспиан. – Никто не верит, что лес может быть опасен! – Крестьяне, судя по вашим словам, знают что-то, что не знаем мы с вами, – отозвался Каспиан. – Этот юноша, как его имя... Освелл... пригласите его завтра, я хочу с ним поговорить. И я сам пойду в лес, Освелл будет моим проводником. – Он сделал глоток и склонил голову к плечу. – Кажется, вы обязаны ему своей жизнью. – Он всего лишь перепуганный юнец, что верит бабским сказаниям! – И только поэтому, наверное, вы сами ещё живы, – усмехнулся Каспиан. – Мы не знаем, что произошло, когда погибли люди, но знаем, что было, когда люди вышли из леса живыми. Пока его советы кажутся мне самыми дельными из всего, что вы мне рассказали. – И что вы намерены делать? – нахмурился Сопеспиан. – Прочесать лес? Он огромен, ваших людей не хватит, чтобы осмотреть его за один день. – А вы ожидали, что я приведу с собой армию? – не удержался от сарказма король. – С кем вы намерены воевать, милорд? С лесом? Вы хотите найти убийц своего сына — понятное, похвальное и благородное желание. Но если вы хотите мстить, то армия вам не нужна. Дни стояли сухие, лес вспыхнет от одной лучины. Лицо Сопеспиана напротив окаменело, превратившись в изуродованную маску. – Думаете, я не хотел? – Он с силой ударил кулаком по столу. – Да я хотел спалить этот проклятый лес уже тогда, когда мне показали тело моего сына! И лишь слова принца-регента остановили меня, подарив надежду, что короне есть дело до преступлений у её границ! Сопеспиан докладывал Миразу? Интересно. Хотя не неожиданно. Каспиан редко интересовался тонкостями местечковой политики, всецело полагаясь на дядю — он бы и сейчас оставил смерть лорда Грегуара без внимания, не отменись из-за этого ежегодная охота, подарив взамен крайне любопытную загадку. – Не самое плохое решение было бы, но достаточно опрометчивое. – Каспиан поставил почти полный бокал на стол и подался вперёд. – Кто-то убивает наших людей, милорд, и я хочу выяснить, кто. Спалить лес вы всегда успеете, но не считаю, что смерть убийц от огня принесёт вам желанное облегчение. Сопеспиан не нашёлся, что возразить, и очень быстро разговор стих. Каспиан приказал отвести его и его людей в отведённые им покои, напомнив, что завтра утром он ждёт этого мозговитого крестьянина, чтобы лично отправиться в лес. Ночью он проснулся от грозы. Гром раздался совсем рядом, буквально над замком, и с таким грохотом, что, казалось, небо раскололось надвое, упав на землю. Тяжёлые капли барабанили по узким слюдяным окнам единым ровным шумом, успокаивая и убаюкивая, и Каспиан только успел перевернуться на другой бок и подумать, что если к утру дождь не прекратится, о выходе в лес можно будет даже и не думать. К счастью, к утру ливень затих, а вместе с ним закончилось и тепло. Казалось, поздняя гроза смысла остатки лета, и, выйдя после завтрака во внутренний двор Белых Стен, король с удивлением отметил, что воздух значительно похолодел, изо рта вырывается пар, а под ногами чавкает мягкая грязь. Не могло быть и речи, чтобы в таких погодных условиях идти в лес, к тому же Сопеспиан, которого Каспиан тоже планировал взять с собой, с утра был занят в городе — ночной ураган повалил несколько деревьев, молния попала в шпиль ратуши, расщепив его и чудом не устроив пожар, а на канале подмыло опору моста. Но, как выяснилось, Каспиан был не единственным, кого расстроила вынужденная отмена вылазки. Едва он сел в отведённом ему кабинете, чтобы написать письмо дяде, как вошёл слуга и доложил, что по его личному распоряжению прибыл мистер Освелл. Каспиан на несколько мгновений замер, не понимая, кто это и какой у него интерес к этому человеку, когда он успел приказать его вызвать и о чем вообще собирался поговорить. Но потом вспомнил вчерашний разговор с Сопеспианом и кивнул. Он не стал приглашать крестьянина в верхние покои, но спустился сам в один из небольших залов замка на первом этаже. Освелл уже стоял в центре помещения, теребя в руках шапку и с любопытством рассматривая гобелены на стенах. Каспиан мельком отметил, что парень не выглядит ни смущённым, ни напуганным таким пристальным королевским вниманием к своей низкородной персоне — скорее заинтригованным и чуточку встревоженным. Он даже не с первого взгляда понял, кто перед ним, и, лишь когда страж объявил короля Каспиана, склонился в неловком корявом поклоне. Каспиан остановился перед ним, с интересом рассматривая. Рубашка на парне была хоть и ношеная, но чистая и опрятная, штаны из грубого льна были заправлены в высокие удобные сапоги на плоской подошве, на поясе болтались пустые ножны из-под охотничьего ножа. В руках Освелл мял простую серую шапку, украшенную бордовым атласным шнуром с кисточкой. Длинные светлые волосы крестьянина были тщательно вымыты и забраны в хвост, под ногтями не было грязи. На вид ему было не больше двадцати зим, и Каспиан неуместно подумал, что в своей деревне этот молодой мужчина наверняка являлся объектом вожделения всех молодых крестьянок. Король ждал, не заговорит ли парень первым, показывая свою необразованность и челядскую бестактность, но Освелл молчал, так и не поднимая глаз. Вряд ли, конечно, это было признаком его ума, скорее просто в него наскоро вдолбили основы придворного этикета, согласно которому никто не смел обращаться к королевской семье, пока им не подадут знак. Похвально, что зачатки воспитания могут упасть на благородную почву даже в таком возрасте; многие лорды и те не дожидались разрешения говорить, обращаясь напрямую к Каспиану или Миразу. – Ты сопровождал лорда Сопеспиана в лес, – наконец заговорил король. – Освелл твоё имя, верно? – Верно, ваше… ваша милость, – быстро поправился крестьянин, не рискуя поднимать лицо. А вот не смотреть на короля при ответе было невежливо, и Каспиан подумал, что парню наверняка хорошенько пригрозили поркой, если он хоть чем-то заденет короля. – Встань, я не хочу говорить с твоим затылком, – поморщился король, делая шаг назад. – И смотри на меня, когда мне отвечаешь. Освелл осторожно встал, распрямляя высокое худое тело, и поднял взгляд. К удивлению Каспиана, запуганным он тоже не выглядел. У парня было приятное лицо, тоже длинное и худое, с большими серыми глазами и широким ртом. Роста он был тоже чуть выше среднего, и Каспиан отметил что, во-первых, в парне ещё сохранилась нарнийская кровь, выделяя его среди крепко сбитых темноволосых и темноглазых телмаринов, во-вторых, несмотря на своё спокойствие, парень всё же заметно смущался, что выдавали его руки, неловко мнущие шапку, как будто он не знал, что делать со своими большими ладонями. – Что ты можешь рассказать мне о лесе? – спросил король. – Я правильно понимаю, что ты часто там бываешь? – Не чаще других, ваша милость, – ответил Освелл. – Мой дед был охотником. Он много рассказывал мне о лесе. Я думал, это всё сказки, но когда узнал про молодого лорда, я ещё подумал — а сказки ли это… – Что за сказки рассказывал тебе твой дед? – нахмурился Каспиан, уже готовясь услышать очередные страшилки о древних созданиях старой Нарнии, полулюдях-полузверях, что населяли эти земли до Телмаринского завоевания. – Что лес — это территория духов, – с каким-то благоговейным восхищением произнёс Освелл, сверкнув глазами. – Что люди там много лет назад стали чужими, потеряли свои права на лес, и теперь могут только просить, а не приходить со своим оружием и своими законами. Каспиан удивился складности речи молодого крестьянина — он говорил хорошо, с чёткой артикуляцией, не сжёвывая слова, и в целом его речь выглядела так, что он бы сошёл за своего на королевском рауте в столице, если его приодеть в богатое платье. На миг мелькнула мысль, что если бы заносчивый лорд Грегуар обладал хоть половиной достоинств этого парня, Каспиан и не подумал бы отказать ему в месте в своей свите. – Что ещё рассказывал тебе твой дед? – против своей воли заинтересовался Каспиан. – Учил меня ориентироваться в лесу, выслеживать дичь, отличать зверьё от духов, – пожал плечами Освелл. Он потихоньку успокаивался, смущение оставляло его, хотя шапка в его руках была уже окончательно измята, и король, не стерпев, велел ему надеть её. Крестьянин с видимым облегчением покрыл голову и спрятал руки за спину, сразу приосанившись и став на полголовы выше своего венценосного собеседника. – Говорил, что даже к деревьям надо относиться с почтением, потому что и деревья могут быть живыми, – продолжил он. – Что лес нас видит и слышит, думает и чувствует, и тоже может прогневаться… – И ты решил следовать наставлениям своего деда? – Я решил, что хуже не будет, – с вернувшимся смущением пожал худыми плечами Освелл. – Те, кто были там раньше, они шли с оружием и несли гнев, и лес их не отпустил. – И ты, видимо, оказался прав, учитывая, что смог вывести лорда Сопеспиана живым из той мясорубки, – задумчиво проговорил Каспиан, постукивая пальцем по губе. – Ну а мне что посоветуешь, если я тоже решу пойти в лес? – Посоветую не ходить, – прямо сказал Освелл, мигом забыв своё смущение. – Оставьте вы лес, ваше… ваша милость. Он забрал достаточно жизней. Он… не хотел, но ему не оставили выбора. – Говоришь так, будто и в самом деле веришь, что лес живой, – усмехнулся король. Парень, несмотря на свою кажущуюся образованность, всё-таки оказался обычным деревенским мужиком, суеверным дураком, что с детства привык бояться необъяснимого, даже не задумываясь, что за каждой тайной может стоять простое, пусть и страшное объяснение. – Вы и сами убедитесь в этом, если решите пойти, – прищурился крестьянин. – Дерзишь, – одёрнул его король. – Простите, ваша милость, я не хотел, – произнёс Освелл, склоняясь в почтительном поклоне, хотя в его голосе не было раскаяния. Каспиан, сощурившись, по-новому взглянул на парня. То, что поначалу представилось ему преимуществами — опрятный вид, хорошая речь, знание местных земель — неожиданно стало казаться подозрительным. И правда, если его чистоплотность и кое-какое знание этикета ещё можно было объяснить подготовкой к аудиенции у короля, то вот грамотной речи невозможно было научить за одно утро, как и умению дерзить правителям. Не сказать, конечно, что Каспиан часто общался с крестьянами, но те редкие случаи, когда челядь попадалась ему на пути, всегда оставалась в памяти откровенным ужасом крестьян перед монархом. Освелл же явно был другим, и списать смелость на молодой возраст не получалось — крестьянин уже давно не был безмозглым юнцом. – То ты говоришь, чтобы я не ходил, то говоришь, что надо пойти, – задумчиво произнёс Каспиан. – Кто ты на самом деле, Освелл? Парень отшатнулся назад, и впервые на его лице возник испуг. Теперь Каспиан точно был уверен, что Освелл лжёт. – Я внук охотника и сын егеря, – произнёс крестьянин. – Я с детства в этих землях. Мне незачем вас обманывать. – Очень на это надеюсь, – качнул головой Каспиан, понимая, что крестьянин обманывал если не с первого до последнего слова, то как минимум о своём происхождении. Неважно, это можно узнать в местных храмовых книгах. А вот стоит ли его ложь риска? – Я пойду завтра в лес. Будь готов, ты пойдёшь с нами. И я рассчитываю, что ты будешь оберегать меня так же, как оберегал Сопеспиана. Парень воззрился на него с нескрываемым ужасом, но Каспиану больше было не о чем с ним разговаривать. Развернувшись, он направился прочь из зала, даже не смотря, как крестьянин опять сложился в неловком подобострастном поклоне. Узнав, что король планирует лично пойти в лес, лорд Сопеспиан не скрывал своего недовольства, и Каспиан на какой-то миг почувствовал себя десятилетним юнцом, который сбегал со скучных уроков по математике, чтобы посмотреть на то, как грумы объезжают новых лошадей или сокольники тренируют охотничьих птиц в садах королевского замка. Заканчивались подобные приключения всегда одинаково: кто-то из слуг доносил о нём принцу-регенту, и Мираз лично приходил за племянником, чтобы за ухо оттащить его обратно в библиотеку на поруки доктору Корнелиусу. Иногда дядя отпускал наставника и сам пытался вдолбить в беспокойную голову малолетнего короля основы премудростей управления государством, но его лекции оказывались ещё скучнее, чем уроки Корнелиуса, и Каспиан, не скрывая зевоты, пялился в окно на тренирующихся во внутреннем дворе гвардейцев. В такие моменты Мираз окончательно терял самообладание, его глаза наливались кровью, лицо приобретало розоватый оттенок и он разражался длинной гневной отповедью о важности образования, ругая молодого короля на чём свет стоит, совершенно не смущаясь его громкого титула. Сопеспиан, конечно, не был королевским родственником, да и Каспиану уже давно не было десять лет, так что кричать на правителя страны лорд Белых Стен позволить себе не мог. Но то, как побагровело его лицо и как налились кровью его глаза, мигом напомнило Каспиану гневные тирады дяди, и он уже едва ли не ждал, что лорд Сопеспиан не сдержится и выскажет королю всё, что он думает. Вот смеху-то было бы! Поняв, что король не собирается отказываться от безумной авантюры похода в лес, лорд Сопеспиан принял последнюю попытку: – Тогда я хочу сопровождать вас, – сказал он, стараясь не глядеть в чёрные глаза короля. – Зачем? – искренне удивился Каспиан. – Я думал, вам и одного раза было достаточно. Лорд поморщился — не надо было быть великого ума, чтобы понять, что он вспомнил растерзанные тела людей, нанизанных на ветви кровавого дуба. – Я хочу быть там, если вы что-то обнаружите, – сказал он. – Вряд ли мы что-то обнаружим, – пожал плечами Каспиан, наблюдая, как девушки из местных замковых слуг проносят по галерее скатерти и подносы с блюдами, готовясь накрывать обед для своего лорда и его почётного гостя. – Я хочу лично увериться во всех потусторонних слухах, что мне рассказывают все кто ни попадя. – Король недобро усмехнулся и, скрестив на груди руки, пробарабанил пальцами по локтю. – И не стоит говорить, что с того дуба надо было снять останки и предать земле. Вы, кажется, об этом совершенно не подумали. Сопеспиан скорбно поджал губы, сощурился и, высокомерно вскинув голову, отвёл взгляд, показывая, что Каспиан угадал. Король не мог его в этом винить. Буйное с детства воображение в красках нарисовало перед мысленным взором кровавую картину нанизанных на голые ветви тел, и Каспиан ещё подумал, что, увидь он это в реальности, он тоже был бы смертельно напуган, несмотря на все ужасы, которые видел во времена военных походов. Но в одном Сопеспиан точно был прав: сотворить такое не могли простые люди. Слишком жестокой, безжалостной и кровожадной была та сила, что покарала сначала молодых охотников, а потом и разыскивающих их людей. Кто бы это ни был, противостоять им простым оружием было нельзя, а Каспиан хоть и предпочитал решать вопросы на поле боя, никогда не бросался в драку, не разузнав сначала всё о своём потенциальном противнике. Здесь же они даже не знали, с кем им предстояло воевать. На следующее утро, едва сквозь плотные облака пробились первые солнечные лучи, отряд под предводительством короля Каспиана и мистера Освелла выдвинулся в лес. Хотя Освелл и предупреждал, что нести в лес оружие нельзя, сопровождавшие короля гвардейцы были вооружены луками и короткими мечами, а сам Каспиан спрятал за поясом два длинных тонких кинжала. Глядя на него, собирался вооружиться и Сопеспиан, но король запретил ему, не желая рисковать вассалом. Своей же страже он дал наказ извлекать оружие только в том случае, если их будут убивать. Освелл же был без оружия, даже ножен от кинжала, которые болтались у него вчера на поясе, уже не было. Крестьянин был странно одет: на нём было несколько рубашек, тонкая шерстяная кофта под стёганным жилетом, а сверху его фигуру скрывал добротный промасленный плащ. Если несколько рубах казались просто нелепым, то вот такой плащ мог позволить себе не каждый горожанин, и Каспиан в очередной раз задумался, а что же скрывает в своём происхождении этот высокий светлоглазый юноша. И по тому, как спокойно, как тихо вёл себя крестьянин, Каспиан понял, что Освелл в курсе подозрений короля о своей персоне. Иногда Каспиан ловил на себе его взгляды — не любопытные, но оценивающие, ожидающие. Против здравого смысла, он не чувствовал от парня опасности, и, несмотря на все его странности, чувствовал, что ему можно доверять, хотя тайно и приказал своей свите присматривать за крестьянином. Странная манера одежды крестьянина объяснилась, стоило им вступить в лес. Если на открытом пространстве после позавчерашнего урагана уже воцарилась осень с холодом, промозглостью и серостью, то в лесу был другой воздух. Здесь было теплее, пахло землёй, прелой листвой и свежей травой, в воздухе клубилась водяная пыль, как будто только что прошёл сильный дождь, но едва заметные тропы под ногами были сухими. Каспиан широко распахнутыми глазами смотрел вокруг себя, как будто попал в одну из тех сказок, что в детстве рассказывала нянька. Он бывал в лесах и раньше, в прекрасных хвойных дубравах Архенланда или калорменских джунглях, но они не шли ни в какое сравнение с тем лесом, что находился в их собственной стране. Казалось, эта чаща сохранилась с доисторических времён, была островком другого мира. И хотя взгляд то и дело цеплялся за знакомые растения и деревья, мысль, что они сейчас покинули привычный им Телмар, настойчиво стучала в головы. – Чужие, чужие, чужие пришли… – раздался шёпот прямо за ухом, и Каспиан резко обернулся. И, разумеется, никого не увидел. Словно почувствовав его замешательство, впереди остановился Освелл, с тревогой оглянувшись на короля. – Мы чужие здесь, – произнёс Каспиан, затылком чувствуя знакомое по многочисленным военным операциям ощущение, что за ними наблюдают те, кто не желает им добра. – Именно поэтому ведь убили всех тех людей, верно? – сформулировал он свою пугающую мысль. – Не потому что они охотились, или пришли с оружием — а только потому, что этот лес принадлежит другим. Освелл склонил голову к плечу, с интересом глядя на короля, не подтверждая, но и не отрицая его догадки. – Желаете вернуться, ваша милость? – спросил он. – Нет. – Каспиан упрямо мотнул головой. – Нам надо забрать тела своих людей. Думаю, кто бы ни наблюдал за нами, они уже поняли, что мы пришли не со злыми мыслями. Крестьянин усмехнулся, его взгляд упал на шедшего чуть позади лорда Сопеспиана, но он не стал возражать. Вновь направившись вглубь леса, Освелл в движении скинул с себя плащ, а затем и жилетку, убрав их в болтающуюся за спине сумку. Каспиан последовал его примеру и скинул куртку, в которой уже становилось жарко. В лесу и правда был совсем другой мир. Даже погода здесь была иной, а из-за разноцветных крон деревьев, не тронутых недавним ураганом, даже то и дело проглядывало солнце.  То и дело в зарослях шуршали мелкие звери; птицы перелетали с ветки на ветку, казалось, из любопытства следуя за мужчинами. Было понятно, что, поскольку лес был закрыт для охоты, животные совершенно не боялись людей и смотрели на них с каким-то детским интересом, хотя и не рисковали подходить близко. Но, несмотря на кажущееся спокойствие окружающего их места, Каспиан чувствовал опасность, враждебность окружающего их леса. Невидимые духи из старинных суеверий, если они и существовали в реальности, наблюдали за вторгшимися в их мир людьми с настороженностью, присущей опытным партизанам, всего лишь выжидающим подходящий момент для удара. А то, что удар последует, Каспиан не сомневался, и мог надеяться только на свою интуицию и на преданность странного крестьянина с повадками образованного человека. Лес шёл вместе с ними. Казалось, деревья и кустарники расступались, пропуская людей вперёд; расходились в стороны кроны, позволяя солнечному свету упасть на землю; уползал прочь в тёмную чащу прохладный липкий туман. Но стоило им сделать один шаг, потом другой, как лес вновь смыкался за их спинами, словно подстёгивая идти дальше. Разговоры все стихли. Казалось, они шли уже много часов, но по теням от деревьев было понятно, что до зенита ещё долго. А потом вдруг среди привычных звуков леса — шелеста листвы, хруста сухостоя, щебетания птиц и фырканья зверей — раздались другие звуки, столь неожиданные здесь, что Каспиану даже показалось, а не обманывает ли его собственный разум. Из чащи донеслись голоса и смех, переливчатый звон арфы и чистый плач флейты. Всё это было настолько диким в проклятом лесу, что отряд замер, не веря своим ушам. Многие потянулись за оружием, Каспиан и сам проверил кинжалы за спиной — но остановился, заметив предупреждающий взгляд Освелла. – Не верьте лесу, король, – прошептал крестьянин. – Лес коварен. Он может обманывать. Каспиан кивнул, убирая руку с рукояти. – Веди, – приказал он. Освелл кивнул и направился дальше по едва заметной дороге. Каспиан приказал своим людям быть настороже и направился вслед за крестьянином. Они прошли совсем недолго, когда лес наконец расступился, выпуская телмаринов на просторную поляну с высоким раскидистым дубом в центре. Король по скудным, преисполненным жуткими подробностями рассказу Сопеспиана понял, что это именно та поляна, где лорд Белых Стен обнаружил останки своих людей. Но сейчас, казалось, на поляне проходил лесной праздник. Под золотой листвой дуба были возведены яркие палатки, над несколькими кострами жарилась дичь. То тут то там стояли походные столы, укрытые белоснежными скатертями, на которых были накрыты блюда с фруктами и возвышались графины с напитками. Но на поляне не было людей. – Что это за демоническое волшебство? – озлобленно спросил Сопеспиан, останавливаясь рядом с королём. Каспиан перевёл взгляд на Освелла, но парень тоже выглядел растерянным, и только пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос. Кто-то из солдат королевской стражи прошёл к ближайшему столу, поднял с блюда яблоко, словно проверяя, что всё это существует на самом деле, но положил обратно, не решившись пробовать. Музыка и смех стихли. А вместе с ними стихли и все звуки леса. Казалось, всех людей укрыло огромным пуховым одеялом, глушащим любое эхо, и они не слышали ни голосов друг друга, ни своего собственного дыхания, только беспокойно стучала в висках кровь. – Что… – тихо спросил Каспиан, и сам удивился, услышав свой голос. – Не прикасайтесь ни к чему! – предупредил он. Все поспешно отступили от столов, хотя никто и не думал прельститься угощениями, выставленными неизвестными гостями. Это были люди, с которыми Каспиан прошёл не одну военную кампанию — умные, опытные, закалённые в боях, они никогда не принимали ничего на веру и всегда были готовы к предательству. – Это ведь та поляна, где были останки ваших людей? – повернулся Каспиан к Сопеспиану. – Я уверен в этом, Ваша милость, – ответил побелевший лорд, неверяще озираясь. – Но… всё было не так, поверьте мне. Мальчишка же сказал: лес может обманывать. Это какой-то обман, это зло… – Обманывает ли он нас сейчас, или он обманул вас тогда? – вскинул брови король. – Я не сомневаюсь в том, что видел своих растерзанных людей! – оскалился лорд Сопеспиан. – Убитых самой жестокой смертью, какую можно вообразить! Если вы подозреваете меня… – Ваша милость, – прервал его тихий голос Освелла. Каспиан обернулся и понял, что они больше не одни. На поляну выходили люди — молодые мужчины в странных, непривычного вида кожаных доспехах, вооружённые длинными тонкими луками и лёгкими мечами, заткнутыми за пояс в нехарактерной горизонтальной манере. Каспиан скользил взглядом по их лицам, отмечая, насколько они непохожи на тельмаринов — большинство были светлоглазые и светловолосые, высокие, с тонкими красивыми лицами. То, как они двигались, и их одинаковое обмундирование и вооружение указывали, что это никак не могли быть беглые каторжники или контрабандисты… но Каспиан всё равно не спешил верить в их видимое благородство. Незнакомые люди выстроились по другую сторону поляны, равнодушно осматривая пожаловавших к ним телмаринов. Наконец вперёд выступил один из них — молодой мужчина с кучерявыми рыже-русыми волосами и удивительными голубыми глазами на добром, любознательном лице. Ростом он был чуть ниже своих спутников и значительно ниже Каспиана, хотя и с широкими плечами и тонкой талией. – Я — лорд Оливер Тумнус, – представился он, коротко кивнув в приветствии. – С кем я могу говорить? Сопеспиан уже подорвался вперёд, но Каспиан остановил его взмахом руки. – Я — король Каспиан, король Нарнии и Телмара, – представился он. – Я не помню при дворе такого имени, лорд Оливер. Лорд Оливер Тумнус склонил голову к плечу, с интересом рассматривая собеседника. Каспиан тоже не сводил с него взгляда. Неизвестный ему человек, хвастающийся титулом, был совсем ещё молод, моложе самого короля, и был одет в странные одежды. На нём, в отличие от его людей, не было доспехов, и его наряд состоял из простых коричневых штанов, заправленных в высокие сапоги, белой рубашки из тонкой ткани, и багряного жилета, завязывающегося на боку. Оружия, на первый взгляд, на нём не было, но Каспиан не спешил расслабляться. – Мы польщены, что вы пришли в лес, король Каспиан, – поклонился Тумнус. Поклон был вежливым, но без толики подобострастия и заискивания. – Прошу вас, следуйте за мной. Вас ожидают. Каспиан обернулся на своих людей. Он не верил ни Освеллу, ни этому непонятному лорду со странным двойным именем, но любопытство было сильнее. – Ты идёшь со мной, – скомандовал он крестьянину-проводнику. – И вы двое, – добавил, указывая на стражников, замерших ближе к нему. – Это опасно, ваша милость! – заспорил Сопеспиан. – Убейте их, если я не вернусь к зениту, – сказал король. – Но я хочу узнать, кто эти люди. Сопеспиан поджал губы — было понятно, что решение короля ему не нравится, но Каспиан был уверен, что больше всего лорд досадует, что его не берут с собой. У Каспиана была такая мысль, но он от неё отказался — в его отсутствие лорд Белых Стен был командиром их отряда, и, хотя правитель Телмара доверял лорду не больше, чем мальчишке Освеллу, он не мог бросить своих людей без командования. Может, лорд и хотел спорить, но передумал, заметив взгляд короля. Каспиан кивнул своим мыслям и вновь развернулся. – Ведите, лорд Оливер, – велел он. Странный молодой мужчина переводил внимательный взгляд между телмаринским королём и его вассалом, словно ожидая чего-то, но потом с едва уловимой улыбкой кивнул и направился прочь с поляны. Каспиан последовал за ним, сопровождаемый Освеллом и двумя стражниками. Незнакомые люди в странных доспехах расступились перед ними, и компания углубилась в лес. Каспиан отметил, что этот Оливер Тумнус не взял с собой никакого сопровождения, словно знал, что они не причинят ему вреда, и король с интересом рассматривал их нового проводника, гадая, кто он такой. Тумнус не был похож на телмарина, но и от архенландцев в нём были только светлая кожа и голубые глаза. – Кто вы, лорд Оливер? – спросил он, пока они шли по широкой тропе через лес. – Я – лорд Нарнии, ваше величество, – с удивительным дружелюбием ответил молодой мужчина. – И кто же пожаловал вам титул лорда страны, которой уже давно нет? – Не торопитесь, король, – лукаво улыбнулся Тумнус. – На все ваши вопросы будут даны ответы. Никто в Телмаре, даже принц-регент Мираз, не позволял себе такой снисходительности по отношению к королю, но Каспиан с удивлением отметил, что не чувствует возмущения. Наоборот — знакомство с этим человеком, явно образованным и благородного происхождения, его интриговало. Они шли недолго, буквально несколько минут, и вышли к небольшой опушке у разлива ручья. Здесь тоже были люди: два солдата, как уже догадался Каспиан, замерли поодаль, положив луки на землю; ещё один мужчина на одном колене стоял на берегу, склонившись к воде. На камне рядом с ним лежали тёмно-зелёная жилетка и лежал меч на перевязи. Мужчина умывался, отфыркиваясь холодной водой и намочив свои длинные тёмно-русые волосы; рукава его белоснежной рубашки были закатаны выше локтей. – Простите, что прерываю, ваше высочество, – заговорил лорд Оливер. – Король Каспиан из Телмара желает говорить с вами. Мужчина у ручья замер, опустив руки в холодную воду. Каспиан внимательно наблюдал за ним, уже догадавшись, что именно он был главным в этой странной компании в проклятом лесу. И вместе с тем — он обратил внимание на слова лорда Оливера Тумнуса. «Ваше высочество». Старинное обращение к братьям и сыновьям королей, бывшее в ходу в древней Нарнии, ещё до её завоевания Телмаром. Сейчас так нигде уже не говорили, даже в обнищавшем Архенланде. Кем же был этот человек? Мужчина у ручья замер на мгновение, потом протянул в сторону руку и вытащил из-под своего жилета полотенце. Аккуратно вытерев лицо и руки, он развернулся, медленно поднимаясь. Каспиан вперился взглядом в его лицо. Тот, к кому обращались «ваше высочество», был совсем юн, буквально вчерашний подросток, стройный и ещё в чём-то нескладный. Он был высок и худ, но с широкими плечами и большими руками, явно привычными к оружию. Бледное лицо юноши было тронуто загаром, по сравнению с которым ярко контрастировали холодные зелёно-голубые глаза. Черты его лица были крупными, но не грубыми, и своими тёмными волосами он даже отдалённо смахивал на телмарина. Но вместе с тем, догадался Каспиан, телмаринской крови в нём не было ни капли. – Надо же, сам король Каспиан? – усмехнулся юноша, отбрасывая полотенце на землю и разворачивая свои рукава. – Вот уж чего мы не ожидали… – Принц Эд… – начал лорд Оливер, но юноша оборвал его: – Не надо, Тумнус, я и сам могу, – с усмешкой сказал он. – Моё имя Эдмунд Певенси, – представился он. – Я — принц Нарнии, брат короля Питера Певенси. Принц Нарнии. Король Нарнии. Это было безумием. Нарнии не существовало. Нарния сгинула триста лет назад, на её место пришёл Телмар, не было больше нарнийцев и нарнийских королей. Каспиан смотрел на юношу перед собой и понимал, что им грозит катастрофа. Телмар слишком давно привык, что они одолели Нарнию, заняли её земли, стали королями на её территории. Страшные первые годы владычества Каспиана Первого на завоёванных землях, когда на них обрушились бесконечные холода и неурожаи, уже забылись, они считали себя владыками этих земель. Нарнийцев не осталось, они погибли, исчезли, ушли, как уходит снег под весенними лучами солнца. Превратились в легенду о полулюдях-полузверях, которыми старые няньки пугали непослушных детей. Это было слишком абсурдно, чтобы воспринимать всерьёз. Любой теперь мог заявить, что он ведёт свой род от древних нарнийских королей, но это не делало самозванца законным претендентом на давно уже несуществующий престол Нарнии. – И где же земли вашего брата? – вскинул брови Каспиан. – О, вы находитесь на них, – развел рукам Эдмунд. – Леса, поля, горы и побережье на востоке — всё это Нарния, пусть вы и называете её сейчас чужим именем. Всё это нарнийские земли, даже если нарнийцев сейчас на этих землях и не осталось. Он подхватил с камня свой жилет и, набросив на плечи, принялся завязывать на боку. Следом нацепил кушак, несколько раз обернув его вокруг своей талии, и наконец засунул за пояс меч. Каспиан отметил, что оружие этот самозванный принц носил не так, как было принято в Телмаре, Калормене и даже у архенландских вояк: вместо того, чтобы вставить меч в ножны, подвешенные за ремни к поясу, Эдмунд засунул длинный, слегка изогнутый клинок прямо сквозь пояс, так, что меч оказался практически параллелен к земле. Рукоять выпирала вперёд, и юноша с удобством расположил на ней левую руку. – Я правильно понимаю, что вы считаете себя нарнийцем? – удивился Каспиан. Неожиданно этот разговор начал его забавлять — как могут забавлять игры с огнём на берегу реки. Стоящие поодаль солдаты подняли с земли луки и встали в одинаковые стойки, готовые к исполнению любых приказов. Каспиан лишь мельком посмотрел на них, но не стал обращать внимания. – Я происхожу из рода нарнийских королей, мой брат — король нарнийцев, кто же я ещё, как не нарниец? – произнёс Эдмунд, склоняя голову к плечу. Ухмылка незаметно оставила его лицо, и теперь он смотрел на Каспиана со смесью настороженности и превосходства. И пусть этот странный юноша был значительно моложе его, телмаринскому королю вдруг стало не по себе, как будто он понял, что всё, о чём говорит голубоглазый юноша со странным мечом — правда. – Я не могу признать вас принцем, – сказал наконец он. – Так как мне к вам обращаться? – Я для вас, должно быть, такой же принц, как и вы для меня — король. Разве это не уравнивает нас в титулах, Каспиан? – опять улыбнулся нарниец, делая акцент на его имени. – Ты можешь звать меня просто по имени — Эдмунд мне это гораздо привычнее, чем королевское обращение. Я не моя сестра, чтобы переживать о правильном обращении. Каспиан скрипнул зубами. Даже если в каком-то лихорадочном бреду предположить, что принц Эдмунд говорил правду и нарнийская королевская династия уцелела, наличие двух братьев и как минимум одной сестры из их дома могло означать очень большие неприятности. Телмарины давно уже считали себя полноправными властителями этих земель — но многие крестьяне ещё верили в могущество волшебной древней Нарнии, и предсказать, как они отреагируют на появление нарнийских королей, было невозможно. Но сейчас он находился на чужой территории. И пусть де-факто Паучий лес относился к территории Телмара, король прекрасно осознавал, что те немногочисленные люди на поляне наверняка были не всей силой, которую этот странный Эдмунд привёл с собой. Если Каспиан и вправду столкнулся с убийцами лорда Грегуара и людей лорда Сопеспиана, то назад пути ему уже не было. А значит, стоит хотя бы допустить возможность переговоров с таинственными лесными жителями, чтобы узнать, что послужило причиной столь многочисленных смертей. – Почему бы нам не вернуться на поляну? – предложил Эдмунд, словно прочитал его мысли, и взмахнул рукой. – Там гораздо удобнее, да и ваши люди наверняка беспокоятся. Каспиан запрокинул голову и прикинул, сколько времени прошло с тех пор, как он вслед за Оливером Тумнусом последовал в лес. Солнечные лучи едва пробивались через разноцветную листву, и времени, казалось, прошло совсем немного. Но Каспиан не верил лесу, чувствуя, что обманывать может всё, начиная от встреченных ими людьми и заканчивая хрустнувшей под ногой веткой. Но рядом со своими людьми и в самом деле было безопаснее — насколько может быть безопасно в незнакомом лесу в окружении тех, кого телмарины годами преследовали и уничтожали. Король кивнул, жестом руки приглашая Эдмунда идти вперёд. Его солдаты тут же подорвались следом, но их оттеснили гвардейцы Телмара, встав по обе стороны от своего короля. Нарнийский принц, или кем он был на самом деле, обернулся на них и с кривой усмешкой качнул головой, словно соглашаясь. На миг его взгляд замер на молчавшем Освелле, но он ничего не сказал, и лишь направился сквозь заросли. Когда они вышли к поляне с дубом, там не так уж и много изменилось. Сопеспиан в окружении своих людей и гвардейцев короля сидел на табурете за одним из столов, повернувшись к центру. Все телмарины с настороженностью наблюдали за чужаками, держа руки на оружии и готовые вступить в бой при малейшем поводе. Нарнийцы же, напротив, казалось, были расслаблены и не обращали на них никакого внимания, занимаясь своими делами: кто-то чистил овощи, кто-то чинил одежду, один их них достал небольшую лиру и лениво перебирал струны в попытке сыграть незамысловатый мотивчик. При появлении лорда Оливера и принца Эдмунда никто из них даже не встал со своего места, лишь кивнув в приветствии. – Ваши люди могут отдохнуть за столами, – произнёс Эдмунд, окинув взглядом телмаринов. – Вам нечего бояться, пока вы не будете угрожать нам. В этом лесу и так уже пролилось достаточно крови. – Что произошло с теми людьми? – вспомнил Каспиан изначальную причину своего похода в лес. – Почему бы нам не поговорить об этом за вином? – предложил Эдмунд и кивнул на один из столов, на который его слуга как раз ставил поднос с высоким медным графином, двумя кубками и какими-то закусками, которые Каспиан не разглядел со своего места. – Дайте мне буквально мгновение, я приведу себя в порядок для разговора с королём. Он не стал дожидаться ответа: криво усмехнулся и скрылся в одном из шатров, сопровождаемый своими людьми. Каспиан глубоко вздохнул и направился в сторону лорда Сопеспиана, который подскочил, стоило ему поймать взгляд своего короля. – Что происходит? – сквозь зубы процедил Сопеспиан, дыша тяжело, как загнанный бык. – Они называют себя нарнийцами, – просто сказал Каспиан, вынимая из-за пояса кинжалы. – Тот юноша, что пришёл со мной — он зовёт себя нарнийским принцем. – Это… – Сопеспиан замер, как будто не мог поверить его словам. – Это абсурд! Нарнийцев не существует уже много веков! Мы не можем верить… – Мы можем им не верить, но я хочу послушать, что они говорят! – оборвал лорда Каспиан. – Мы здесь не для того, чтобы говорить! – Мы здесь именно для того, чтобы говорить! – повысил голос король. – Сжечь и вырубить лес вы всегда успеете, но если есть хоть мизерная вероятность, что этот Эдмунд говорит правду — я хочу понимать, чем это грозит. – С каких это пор мы ведём переговоры с бандитами и убийцами? – прошипел Сопеспиан. – С тех пор, как я стал королём, – отсёк Каспиан. – Отец всегда учил меня, что сначала стоит выслушать врага, прежде, чем сносить ему голову. Даже если они лгут, их ложь может сказать больше правды. – Каспиан? – раздался из-за спины голос Эдмунда. Король обернулся и увидел, что самоназванный нарнийский принц ожидает его. За эти мгновения Эдмунд сменил свой жилет на странный не то камзол, не то халат с широкими рукавами, повязанный широким кожаным поясом. На жёстком голубом шёлке были нарисованы чёрные хищные птицы. – Отдохните, лорд Сопеспиан, – произнёс Каспиан, кладя руку мужчине на плечо. – Принц Эдмунд заверил меня, что нам нечего бояться. Мы здесь — парламентёры, как и они. Даже в древней Нарнии не убивали парламентёров. Не став дожидаться ответа, он направился к Эдмунду. Тот указал рукой на стол рядом с ним и посмотрел на столпившихся вокруг Сопеспиана телмаринов. – Воспользуйтесь нашим гостеприимством, господа, – пригласил он. – Я верю, что эта встреча положит начало долгим дружеским отношениям. Кажется, Эдмунд и сам не верил своим словам, но Каспиан не стал возражать, заняв место за столом. Один из нарнийцев разлил им вино, и Каспиан поменял местами кубки, сделав вид, что не заметил усмешки собеседника. Эдмунд пригубил своё вино и поставил кубок на стол, бросив взгляд за плечо Каспиана. – Кажется, этот лорд нам не доверяет, – заметил он. – Его сын был убит в этом лесу, – ответил Каспиан, тоже делая глоток. Вино было густым и кислым, по сравнению с тем, что пили при телмаринском дворе, но после на языке оставалось сладкое послевкусие фруктов и ягод. – Что с ними произошло? – Вы сами сказали: они пришли в лес. – Многие ходили в лес, но возвращались живыми, – возразил Каспиан. – Было что-то ещё. – Было, – кивнул Эдмунд, делая ещё один глоток. – Ваши предположения?  Каспиан с удивлением отметил, что его уже не так раздражает панибратство этого Эдмунда, как могло бы. – Крестьяне говорили, что Грегуар и солдаты пошли в лес с оружием, – медленно проговорил он. – И? – подстегнул Эдмунд. – Они верят, что это лес убил их. – А вы? – Я этому не верю, – покачал головой Каспиан. – Надо держать в руках оружие, чтобы убить. Надо иметь физическую форму, чтобы убить. Это не мог быть лес. – А разве лес — не живой? – склонил голову набок Эдмунд. – Разве вы не чувствовали, когда шли сюда, что он наблюдает за вами, указывает путь и мешает повернуть назад? Вижу, что вы это заметили, – проговорил он, уловив сомнение на лице Каспиана. – Этот лес принадлежит Нарнии. Каспиан почувствовал, как по спине скатилась капелька холодного пота. Он вдруг понял, что они здесь оказались в заложниках, сами пришли в ловушку к неизвестному врагу, который мог быть страшнее любой армии. Если слова Освелла о лесных духах хотя бы на толику окажутся правдой, то страшно представить, какая ещё сила может скрываться в этом лесу. А свою кровожадность она уже сполна доказала, убив сначала Грегуара с его друзьями, а затем и посланных на поиски солдат. Возможно, Сопеспиан был прав, когда хотел спалить Паучий лес до основания. – И кто же населяет его, принц Эдмунд? – спросил он, пытаясь скрыть дрожь рук за глотком вина. – Те самые полулюди-полузвери из древних сказаний? – Ах да, ведь именно так о нас говорят в Телмаре, – коротко рассмеялся Эдмунд. – Нет, созданий Магии давно уже нет в этих землях. Остались лишь духи, что оберегают то, что осталось от наших земель. И они уничтожат любого, кто будет представлять для них опасность, потому что этот лес и побережье на востоке — это всё, что у них осталось. Поверить в это было невозможно, Эдмунд нёс какой-то абсолютный бред — но, против своего желания, Каспиан слушал. – И они убили только за то, что вошли в лес? – спросил он. – Нет, – качнул головой нарниец. – Они убили за то, что пытались убить одного из них. – Они не пытались убить никого, – воскликнул Каспиан. – Они всего лишь пришли на охоту! – А вы думаете, – спокойно возразил Эдмунд, – как выглядят духи леса? Каспиан подавился словами. Он медленно обвёл взглядом лес за пределами поляны, понимая, что в этот самый момент те самые духи леса наблюдают за ними, не сводят с них глаз, готовые напасть в любой момент в ответ на малейшую угрозу. Вспомнились предостережения Освелла, чтобы они не доставали оружие, потому что это может быть воспринято угрозой. И вместе с тем вспомнились рассказанные старой нянкой легенды о Древней Нарнии, что в том мире были говорящие деревья и звери, и короли Нарнии правили разумными животными. – Кто стал их жертвой? – только и спросил он. Эдмунд пожал плечами. – Разве это важно? Поймите, этот лес — не Телмар. Это другой мир, здесь живут другие создания. Вы, может быть, считаете их демонами из сказок — мы считаем их духами-хранителями. – Нарнийский принц развёл руками. – Они оберегают этот мир, как ваши солдаты охраняют Телмар. Орлы и ястребы берегут небо, лисы и рыси — лес, волки и козы — горы. Даже мы, нарнийцы, не всегда можем отличить дикого зверя от хранителя, поэтому в Нарнии существует запрет на охоту. Мы охотимся только с птицами. За убийство любого лесного зверя у нас полагается смертная казнь, потому что мы знаем, чем лес может ответить. – Поэтому крестьяне и ходят в лес… – проговорил Каспиан. – Они никогда не охотились… – Верно, – кивнул Эдмунд. – В Нарнии не едят дичь. Мы потребляем в пищу только то мясо, что было выращено на фермах. Мы носим меха, но это меха тех зверей, что были выращены в домашних условиях. Мы не боремся против природы, мы подчиняемся ей. – Ваши люди тоже вооружены, – отметил Каспиан, бросив взгляд на меч одного из нарнийских воинов, пришедших с Эдмундом. – Но, тем не менее, вас пропустили. – Мы попросили нас пропустить, – подтвердил нарниец. – И точно так же мы попросили пропустить вас. Потому что пришло время нам с вами встретиться. – Встретиться? – удивился телмаринский король. – Для чего? – Не для чего, Каспиан, а зачем, – усмехнулся Эдмунд и сделал глоток вина. – Мы давно наблюдаем за вами. За лордом Сопеспианом, – его взгляд скользнул за плечо Каспиана, – и его людьми. Что-то назревает. Не знаю, чувствуете ли вы это в Телмаре, но наш народ готовится к переменам. Что-то вскоре произойдёт, и король Питер понимает это лучше других. – Что именно? – нахмурился Каспиан. Ему не хотелось бы думать, что Телмару вновь придётся столкнуться с войной, на этот раз против давно забытых нарнийцев. Каспиан любил военные кампании, любил поле боя и участие в сражениях — но интуиция подсказывала ему, что, если Нарния и в самом деле населена лесными духами и потусторонними созданиями из древних легенд, это сражение обойдётся им дороже, чем война против Калормена. – Не знаю, – пожал плечами Эдмунд. – Мой брат не сказал мне. – Вы здесь не просто так, – догадался Каспиан. – Вы здесь по приказу своего брата. Принц Эдмунд подтвердил его догадку всего лишь склонённой к плечу головой и хитрой усмешкой тонких губ. – Почему ваш брат не прибыл лично? – задал прямой вопрос Каспиан. – Потому что моя старшая сестра сейчас в отъезде, а вы должны знать, что король не может оставлять престол без регента, – усмехнулся Эдмунд. – И он считает, что вам стоит посетить Нарнию. – Где гарантии, что я вернусь оттуда живым? – не поверил в искренность собеседника король. – Нет гарантий, – опять развёл руками Эдмунд. – Кроме моего слова. Я, если пожелаете, останусь в Телмаре, пока вы не вернётесь. – Он сделал глоток вина и подался вперёд, скрестив на столе руки. – Мой брат — гениальный человек, он видит будущее. Он понимает, что этот местечковый конфликт на охоте грозит перерасти в крупную войну, но у него нет цели затопить наши земли телмаринской кровью. Он, как бы странно это ни казалось, считает, что всё можно урегулировать дипломатией… – Но вы с ним не согласны? – перехватил Каспиан, уловив недобрую искру в глазах собеседника. – Признаюсь, мы с братом не всегда согласны, но я тоже не желаю войны, – кивнул он. – Между нашими народами лежит огромная пропасть. Пройдёт немало лет, прежде чем мы научимся сосуществовать вместе, но кому-то надо же начинать переговоры, не думаете? Каспиан сделал глоток вина и откинулся на спинку стула, задумчиво проворачивая ножку кубка в руке. Предложение принца Эдмунда отправиться на территорию нарнийцев звучало абсурдно — это была очевидная ловушка, шансы выбраться из которой были минимальными, даже если бы сам принц Эдмунд остался заложником у лорда Сопеспиана. Но вместе с тем Каспиану было интересно. Кто были эти люди? Как они жили? Где они скрывались все эти триста лет с завоевания Нарнии? Этот самоназванный принц Эдмунд отлично говорил на их языке, был образованным юношей, очевидно сведущим в нравах и традициях Телмара, и не боялся оказаться среди врагов. С кем Каспиан мог встретиться по ту сторону леса? Кем был этот король Питер Певенси, что даже мифические духи леса слушались его, пропустив вооружённый отряд его брата? – И на какой же результат рассчитывает король Питер? – спросил он. – Мне этого не дано знать, – усмехнулся Эдмунд. – Но мой брат желает познакомиться с вами, и поэтому передаёт вам приглашение посетить Анвард. Я останусь в Белых Стенах, если таково будет ваше решение. – Как заложник? – сощурился Каспиан. – Или как шпион? – Вы будете таким же шпионом, как и я, – пожал плечами нарниец. – За много лет ни один телмарин не переходил через горы. Вы будете первым, кому мы покажем путь. Горы. Его звали в переход через горы, что означало, что он либо вернётся в ближайшее время, либо не вернётся вообще, потому что совсем скоро перевалы уже будут занесены снегом, и пройти через горы не сможет никто, даже эти нарнийские духи, о которых говорил принц Эдмунд. Каспиан задумался, понимая, что времени на раздумья у него нет. От него ждали ответ прямо сейчас. Если он откажется, то кто даст гарантии, что следующей весной, когда снег сойдёт с гор, с ним не пожалует армия этих самых нарнийцев, взъярённых убийствами их богов? Ведь Сопеспиан не остановится, пока не уничтожит в лесу последнюю белку и не спалит последнее дерево. Но если он пойдёт — то где гарантии, что он вернётся? Принц Эдмунд, несмотря на свою развязность, никак не выглядел простаком, и Каспиан разочаровался бы в нём, если бы бы у того не было припрятано в рукаве несколько козырных карт. Но вместе с тем ему было… интересно. Нарнийцы уже много столетий не доставляли Телмару проблем. Убийство лорда Грегуара было самым серьёзным происшествием за все триста лет, и если король Питер считал, что даже после этого между их народами можно наладить дипломатические отношения — то почему бы не увидеть жизнь гипотетического врага изнутри? Кто сказал, что спустя столько лет Нарния и Телмар всё ещё должны воевать? – Я согласен, – принял решение Каспиан. – Я отправлюсь в Анвард для встречи с королём Питером. При нескольких условиях. Принц Эдмунд склонил голову, показывая, что слушает. – Во-первых, вы останетесь в Белых Стенах, – произнёс Каспиан. – Во-вторых, мой визит не затянется дольше месяца. Сколько времени занимает путь через горы? – Зависит от погоды, – поморщился Эдмунд. – В лучшем случае – четыре дня. Иногда приходится идти дольше недели.  – Иногда? – вскинул брови Каспиан. – Означает ли это, что вы часто переходите через горы? Эдмунд усмехнулся, и его улыбка неожиданно показалась телмарину издевательски кровожадной. – Неужели вы думали, что мы не в курсе, что происходит в Телмаре? – усмехнулся нарнийский принц. По спине прокатилось волной холода. Решение пойти в земли нарнийцев только укрепилось. – И в-третьих, – продолжил Каспиан, – со мной пойдут мои люди. Я возьму с собой стражу и возьму птиц, чтобы у меня была возможность связаться со своим королевским двором. – Разумное решение, – кивнул принц Эдмунд и встал из-за стола. – Тогда дайте приказ своим людям собираться. Вы отправляетесь с рассветом, Тумнус вас отведёт. Сказать, что Сопеспиан был взбешён его решением принять приглашение таинственного нарнийского короля, означало сильно преуменьшить. Лорд Белых Стен разъярился настолько, что его лицо приобрело сально-розовый оттенок, глаза налились кровью, ноздри нервно подрагивали, и, казалось, единственное, что удерживало его того, чтобы не наорать на своего сюзерена, было только с рождения вбитое во всё телмаринское дворянство подобострастие перед короной. – Не мне говорить вам, насколько это опасно, – шипел Сопеспиан, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы пришлые из-за южных гор люди не могли их подслушать. – Вы не видели, на что они способны. Вы должны понимать, что это ловушка. Вас убьют, стоит вам выйти по ту сторону леса… – В самом деле? – зло хмыкнул Каспиан. Раздражительность Сопеспиана уже порядком его утомила, что отразилось во взгляде чёрных глаз. – А я-то не догадывался. Именно поэтому этот принц Эдмунд Певенси останется у вас на поручении. Если я не вернусь через тридцать ночей, разрешаю его казнить, или отвезти к принцу-регенту для допроса. Прикажите доставить из Белых Стен голубей, чтобы я взял с собой. И принесите бумагу и чернила, я напишу письмо своему дяде. Последний приказ был адресован замершему неподалёку стражу из королевской гвардии Телмара. Телмарин на мгновение замялся, словно сомневался, что, собираясь на вылазку в Паучий лес, кто-то захватил с собой письменные принадлежности, но не стал спорить и отправился опрашивать своих соратников. – К тому же я не пойду один, – успокоился Каспиан, в мыслях уже думая, что написать Миразу — принц-регент, несомненно, будет ещё в большем бешенстве от опрометчивого решения Каспиана, чем Сопеспиана. – Я возьму с собой почти всю свою стражу. И отберите кого-нибудь из ваших людей, – велел он. – Этот мальчишка-крестьянин, Освелл, тоже отправится со мной. Но, как ни странно, Освелл наотрез отказался идти дальше, несмотря на откровенное любопытство по отношению к чужакам и отличное знание леса. Он с особым интересом рассматривал принца Эдмунда и лорда Тумнуса, как будто хотел забросать их расспросами, но робел и лишь прятался за спины телмарских солдат. Выслушав сбивчивый рассказ Освелла о престарелом деде и больной матери, у которых он был единственной опорой и кормильцем, Каспиан взмахом руки позволил парню остаться в Белых Стенах, про себя отметив, что за этим не в меру пронырливым и толковым крестьянином стоит присматривать. Он уже не сомневался, что тот что-то скрывает и знает гораздо больше, чем показывает. На миг мелькнула мысль поручить Сопеспиану заняться расследованием, но он признал эту идею ещё более безрассудной, чем собственное согласие отправиться к нарнийцам. Сопеспиан скорей бы просто запытал парня до смерти, не узнав ничего путного. Нет, пожалуй, стоит пока оставить этот вопрос открытым. А по возвращении вызвать парня ко двору и, может быть, ему найдётся применение. Пока Каспиан писал письмо дяде, подошёл лорд Тумнус и предложил Каспиану и его людям переночевать в подготовленных нарнийцами шатрах. Каспиан практически услышал мысли Сопеспиана, что это однозначно уловка, поэтому поспешил согласиться: – Мы будем благодарны за гостеприимство принца Эдмунда, – кивнул он, взмахивая письмом, чтобы чернила просохли. – Мои люди привыкли к походному быту, шатры часто оказываются для нас непозволительной роскошью. Оливер Тумнус поклонился и направился передать слова своему принцу. Каспиан ещё раз перечитал письмо и, сложив его, залил сургучом и запечатал своим перстнем. – Освелл! – позвал он усевшегося неподалёку на траву парня. Тот подскочил с резвостью молодого охотничьего пса и бросился к королю. Каспиан передал письмо Сопеспиану. – Отведёшь лорда Сопеспиана обратно в Белые Стены, – приказал он. – Возьмёшь людей, которых он отрядит, клетки с птицами и сегодня же вечером приведёшь их сюда обратно. Утром сможешь вернуться в деревню. Крестьянин кивнул и отправился к своим сваленным на краю поляны вещам. Каспиан встал из-за стола и повернулся к старшему мужчине. – Сегодня же отправьте послание моему дяде, – приказал он. – Тут содержатся указания на ближайший месяц, а также инструкции на случай, если я не вернусь по истечении этого срока. Я не буду слушать ваши возражения, – повысил голос он, заметив, что Сопеспиан опять намеревается спорить. – Моё решение окончательное. Я не знаю, к чему это приведёт, но почему-то я верю этому принцу, что мне не грозит никакая опасность. И верю, что в ваших стенах никакая опасность не будет грозить и ему. Уверен, у них точно так же есть план действий, если Эдмунд Певенси не вернётся, и мне не хотелось бы знать, в чём он заключается. Если есть хоть гипотетическая вероятность наладить дипломатические отношения с теми, кто называет себя нарнийцами, я не хочу её упускать. Мы действительно ничего не знаем, что происходит по ту сторону гор, на территории бывшего Архенланда. Может, мне удастся заключить с ними мир и включить их земли в состав Телмара на правах автономии – тогда мы получим дополнительную защиту от Калормена. Или хотя бы убедить их, что мы не представляем для них угрозы. Так или иначе, я хочу узнать, кто скрывается по ту сторону гор. – Мы пришли в этот лес не за этим, – сквозь стиснутые зубы выплюнул Сопеспиан, сжимая королевское письмо в руке. – И если слова принца Эдмунда хоть на десятую долю правдивы, убийц вашего сына мы не найдём, – оборвал его Каспиан с поистине королевской безжалостностью. – Но я хочу быть уверен, что подобное больше не повторится. Уверен, нам всем надоело бояться лесов из-за глупых суеверий. – В этом лесу за две недели встретили свою смерть несколько десятков человек, – с остекленевшими глазами отчеканил Сопеспиан. – Разве это суеверия? – И кого вы предлагаете наказывать, лес? – вскинул брови Каспиан. – Вы сами признали: их не могли убить люди. А эти люди, – он махнул рукой в сторону нарнийцев, – явно знают о тех, кто живёт в лесу, больше нас с вами. Уверен, если они не знают точного убийцу лорда Грегуара, то как минимум догадываются. – Он не стал пересказывать лорду свой разговор с Эдмундом, прекрасно понимая, что убитый горем отец не воспримет всерьёз слова о лесных духах, столь похожих на животных. – Ждите моего возвращения, – постановил он. – Тогда я решу, как нам отвечать на преступление, которое свершилось в Паучьем лесу. Вместе с Сопеспианом и Освеллом засобирались обратно в Телмар и некоторые из королевских гвардейцев. Освелл поторапливал их, понимая, что солнце уже давно в зените, а ему ещё надо вернуться в лес вместе с людьми и почтовыми птицами. Сопеспиан порывался остаться до утра, но Каспиан приказал ему тоже возвращаться в Белые Стены, чтобы лично отобрать людей в сопровождение королю и отправить письмо Миразу. Лорд поспорил, но, как показалось Каспиану, больше для порядка — ему очевидно не хотелось задерживаться в лесу дольше положенного и общаться с нарнийцами. Вместе с ним собрался и принц Эдмунд в сопровождении нескольких своих людей. Привели коней, выделив одного Сопеспиану, и обратная дорога до телмаринского замка не заняла много времени. Казалось, сам лес расступался перед ними, превратив узкую, почти незаметную тропинку в широкую травяную дорогу, по которой легко могли разъехаться две повозки. Всю дорогу лорд Сопеспиан молчал, погружённый в свои размышления. Решение короля Каспиана отправиться в нарнийские земли только после одного разговора с тамошним принцем было опасным, по-юношески безрассудным, но — удивительно в характере молодого короля. Король Каспиан, насколько знал Сопеспиан из рассказов принца Мираза, всегда был таким: опрометчиво бросался в сомнительные авантюры, безрассудно рисковал своей жизнью во время военных кампаний, полагался на интуицию, а не донесения разведки. Кажется, Мираз даже рад был, что племянник почти не интересуется внутренней политикой, иначе кто бы знал, к чему могли привести его задуманные по наитию реформы… Оказавшись в Белых Стенах, Сопеспиан не стал тратить времени даже на то, чтобы переодеться, и сразу прошёл в свой кабинет и вызвал управляющего. Пока ждал, достал из кармана письмо и надломил сургуч, разворачивая бумагу. Дорогой дядя, – писал Каспиан. Моё письмо будет коротким. В Паучьем лесу мы встретили тех, кто называет себя нарнийцами, и один из них, представившийся принцем Нарнии Эдмундом Певенси, пригласил меня отправиться в их земли для знакомства с их королём Питером Певенси. У меня нет оснований ему верить, но, вместе с тем, я хочу верить, что он говорит правду. Диалог с этими «нарнийцами» поможет нам лучше понять, что за зло скрывается в лесу, и даст дополнительную защиту от Калормена. Эдмунд Певенси согласился остаться в замке Белые Стены до моего возвращения и, таким образом, выступить гарантом моей безопасности. Лорд Сопеспиан проследит, чтобы со мной отправились доверенные люди из числа его воинов. Я обозначил срок в месяц от сегодняшней даты. Если к тому времени я не вернусь, это будет означать, что это была ловушка, и лорд Сопеспиан волен поступить с Эдмундом Певенси по своему усмотрению, хотя я надеюсь, что ему хватит ума доставить этого человека к твоему двору. В случае, если я не вернусь, ты имеешь полное право объявить себя королём Телмара, а Муртаж получит титул наследного принца. Я знаю, что ты не желаешь для сына такой участи, поэтому приложу всё в своих силах, чтобы вернуться. Со мной будут почтовые птицы из Белых Стен, поэтому постараюсь держать тебя в курсе. Передай мой поклон принцессе Прюнапризмии. Твой племянник, Каспиан Десятый – Вы желали меня видеть, милорд, – заискивающе поклонился управляющий, возникая в дверях кабинета. Сопеспиан смял в руке письмо. – Со мной прибыл юноша, он называет себя Эдмундом Певенси, – заговорил он. – Определи его в гостевые покои и приставь стражу. Он может передвигаться по замку и посещать деревню, но не спускать с него глаз — он пленник, а не гость, – приказал Сопеспиан. – Я решу, что с ним делать, чуть позже. – Понял, милорд. – Отбери полдюжины солдат для похода через лес, – приказал Сопеспиан. – Это должны быть сильные люди, желательно из тех, кто прошёл войну с Калорменом, но не сражался под началом короля. И вызови ко мне Кирея, – добавил он. – У меня есть для него задание. Управляющий вздрогнул, услышав имя замкового палача. Сопеспиан знал, что его слуги и придворные не жалуют этого человека, но для того, что он задумал, это головорез подходил лучше всего. – Будет исполнено, милорд. Сопеспиан взмахом руки отпустил помощника и задумался, отвлечённо глядя на скомканное письмо в руке. Решение короля Каспиана не уничтожить нарнийцев на месте, а отправиться с дипломатической разведкой в их земли, было глупым, опрометчивым и — чертовски опасным. Сопеспиан был уверен, что Мираз его поймёт. Дождавшись, когда двери закроются, он подошёл к камину и бросил письмо в огонь.