В глуши твоего сердца

      Теперь, когда выяснилось, что поборовший преступную группировку герой оказался членом Портовой Мафии, его поступок стал не более чем лицемерием. Вокруг него было полно невиновных людей, которые могли попасть под его удары даже случайно, двинься враги не в ту сторону — и ему было бы плевать, обойдись он несколькими жертвами из гражданских. Он защищал город, но всех не спасёшь. Юри была одной из тех, кто мог попасть под чьи угодно атаки — Чуя лишь на мгновение столкнулся с ней взглядом, когда думал как атаковать так, чтобы убить сразу двух жирных зайцев ударом. И Михара испугалась, что он ударит возле неё или в неё, чтобы выйти победителем.       Теперь, это было не так важно.       Совсем неважно.       Юри молча сидела на заднем сидении чёрного лимузина. Её запястья были туго стянуты верёвкой, а глаза завязаны чёрной тканью. Всё произошло так быстро, что она почувствовала сильное биение сердца и пульс в ушах только сейчас, словно пробежала целый марафон и оказалась на четвёртом месте. Намокшая ткань давила на глаза, перед которыми стояла непроглядная тьма. Каждый шорох, звуки мимо проезжавших автомобилей и наливающейся во что-то жидкости щекотали ушные перепонки. Михара даже боялась двинуть руками.       Налив вино в бокал, сидящий напротив Юри Накахара сделал глоток и посмотрел в окно. С двух сторон, как и от него, беззвучно сидели его подчинённые, выжидая приказов.       Чуя не ощущал себя победителем. Наоборот. Казалось бы, он вышел победителем, но внутри боялся снова ощутить приступ тошноты и отсутствие энергии. Что было бы, попади он под её способность снова? Состарился бы? Оказался изуродован? После тошноты хотелось сгорбиться, упасть на колени и очистить желудок — его ещё никогда так не рвало в уборной в два часа ночи. После такого виновнице хотелось выбить зубы и подвергнуть самым жестоким пыткам.       — Господин, какое у Вас дело ко мне? Неужели я сделала что-то неправильное? — очень мягким голосом поинтересовалась Юри, положив ладонь на пресс. Едва Чуя приблизился к ней, она прошлась рукой вниз. Он остановился в метре от неё, не поднимая взгляда с её руки на животе.       Удар ниже пояса. Что-что, а порядочная девушка не должна разговаривать так с малознакомым человеком. Как жениться на этой шлюхе и о чём с ней вообще разговаривать, если она готова дать первому встречному?       — Вблизи Ваши плечи кажутся шире. Невероятно, — Михара погладила свой живот по часовой стрелке, чуть не цыкнув от терпения Накахары. Готовясь в любой момент столкнуться с его взглядом, она не моргала. — После того дня я не могла уснуть целую ночь, думая о Вас.       И это она понимала — взгляд он на неё не поднимет.       Не выдержав, Чуя мысленно прислонил костяшку пальца к нижней губе и смущённо рассмеялся, не веря в этот абсурд. Не будь у него годами отточенной моральной закалки, он, как считал сам, раскраснелся бы как школьница и смеялся бы до боли в животе, пытаясь игнорировать свой «польщённый» стояк. Находиться после этого с Михарой было все равно что быть нервничающей девушкой, собирающейся передать любовное письмо объекту своего обожания. Некомфортно. Смешанные чувства.       — Ты ведь понимаешь, что ты не вернёшься домой? — спросил Чуя, обращаясь к Юри.       — Вы навредите мне? — Юри плохо слышала из-за пульсации в ушах.       Отставив бокал на круглый поднос, Чуя положил правую руку на спинку сидения так, чтобы не нарушить личных границ сидящего рядом напарника — последний сидел почти вплотную у окна, смотря напротив.       — Не сказал бы. Сперва наш босс хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Там уже решим, что делать с тобой, — Накахара показательно нахмурился, не переставая нервно смеяться в мыслях.       — Я думала, Вы меня ударите, — негромко призналась Михара. — Вы смотрели на меня так, будто хотели ударить.       Услышанное битой ударило по самолюбию Накахары.       — Я тебя знать не знаю. Ты так сомневалась в моей силе и военной подготовке, хотя видела, что я не попал под удар ни одного из находящихся там эсперов? — правый глаз Чуи чуть не задёргался. Натянуто улыбнувшись, он приблизился к опустившей голову Юри и несильно схватил её за волосы на макушке, оказавшись на уровне её лица. — Ты хоть представляешь, кому ты отдала приказ подойти к тебе и услышать твою просьбу всех защитить? По-твоему, ты имеешь право раздавать приказы всем, кого ты только увидишь?       Юри чувствовала: не скажи она правду, ей зубы точно сломают.       — Когда я беру совершеннолетнего мужчину под контроль, я насыщаюсь его энергией при прикосновении. Это надо, чтобы самой не лечь при использовании этой способности длительное время, — Михара неслышно выдохнула, пытаясь подавить ком нервов. — Мне жаль, что я доставила Вам неудобства. Господин.       Под нижними веками возникли складки. Опустив уголки губ, он с видимым отвращением на лице отпустил Юри и сел обратно.       — И скольких мужчин ты успела взять под контроль? — Чуя посмотрел на неё исподлобья.       — Со счёта сбилась, если не врать, — Михара скромно пожала плечами. — Все они нужны были мне для личных целей, чтобы разрешать некоторые проблемы.       — Например? — поднял бровь Накахара, потерев затёкшую шею.       Бесплатная еда, травля недругов, интимные встречи, защита от других мужчин в общественном транспорте или от единичных извращенцев-преследователей. Способность перестаёт действовать, если попавший под контроль находится от Юри на расстоянии девяти метров, поэтому было достаточно попросить попавшего под контроль мужчину пройти мимо преследователя, чтобы тот отстал от Михары.       Был случай даже, когда получилось взять под контроль одного полицейского, когда тот заподозрил в поведении другого мужчины неладное, и от этого он начал подходить к ним. Другая «жертва», мужчина, по которому было видно, что с ним что-то не так, — слишком покорный и вялый — был очень красив для «встречи на один день».       Ну и или если задержится допоздна где-нибудь, было нестрашно взять под контроль любого другого мужчину для совместной прогулки до её дома.       — Мне страшно возвращаться домой в темноте. Не видела ничего такого в том, чтобы меня проводили до дома, — Юри не понимала, почему она чувствовала себя дико, будучи обездвиженной, как если бы её застали после душа. Словно она окзаалсь без одежды — до того глубоко ей лезли в душу. — Разве это плохо?       Атмосфера накалялась. Невольные свидетели косились друг на друга и на Чую, что он ясно чувствовал сознанием и телом, хоть и не смотрел ни на кого в ответ.       — Разве это плохо, говоришь? — Накахара сузил зрачки, чуть не ощерившись от гложущего адреналина. — Ты впутываешь людей в передряги, чтобы довольствоваться их страданиями ради себя любимой?       Забинтованный глаз и накинутый чёрный пиджак поверх делового жилета, брюк и белой рубашки — Дазай взглядом смеялся на то, что он вырвал Чую с того света. Накахаре никогда не было так стыдно за свою Смутную Печаль, как сейчас, когда Осаму снова заставил играть всех под свою дудку. Как его рука заживёт, он будет меланхолично играть на гитаре пьющему вино Чуе, чьи рыжие волосы будут отливать светом полной луны.       Дазай проверил свою чёрную гитару, Кристу, избегая физических тренировок по причине сильной простуды. Его правая рука лежала, опираясь локтем на гитару; между кистью руки и струнами оставалось место, чтобы пальцы можно было сжать в кулак.       Накахара натирал влажными салфетками свою классическую гитару, по типу такую же, как у Осаму, незаменимую Имир. Имир — бежево-чёрная, вечно расстроенная и от этого постоянно настраиваемая. Дазай почти не настраивал Кристу, обращаясь с ней как с пушинкой.       — Акутагава, смотри внимательно. Ты должен держать гитару так, как я показал сейчас, — отложив Кристу, Дазай подошёл к напряжённому Рюноске и поправил положение его руки. — Если ты не научишься играть хотя бы на одном инструменте и понимать ноты, тебе будет нечего делать среди мафии.       — Не понимаю. Как игра на гитаре сделает меня… — Рюноске поморщился, получив сильный подзатыльник.       — Я сказал. Учись, — взгляд Дазая как у разъярённого демона, несмотря на холодный тон в голосе. — Если не будешь понимать движение рук и тактику игры музыканта, ты не сможешь распознать в нём серийного убийцу.       Чуя чувствовал бы себя немного лишним, если бы не косящийся на него Акутагава. Тот, будучи совсем зелёным, боялся Дазая как Тихого Океана — Чую он не очень боялся, потому что бил и давал подзатыльники всегда только Осаму. Не то чтобы совсем-совсем боялся: внутри Рюноске очень стеснялся бить Дазая, чем неимоверно бесил второго.       Сев на место, Осаму взял Кристу и приготовился играть. Накахара повторил за Дазаем и Акутагавой, согласившись на это по просьбе Осаму: «Чуя, посиди с нами. Он меня так боится, что от страха начинает тормозить».       — Начнём с боя одиночными ударами. Сейчас же поставь аккорд и один раз ударь по струнам, — приказал Дазай, на что Акутагава неуверенно выполнил просьбу. — Теперь сиди и слушай, как звучит гитара. Звук исчезнет — повторяй удар за разом, пока не почувствуешь удовлетворения от игры на ней.       — В каком смысле удовлетворение? — сузил зрачки разозлившийся Акутагава. — Я хочу научиться сражаться!       — Если ты не научишься контролировать собственные эмоции, однажды твой Расёмон поглотит тебя, — скучающе заверил Осаму, глядя на всполошившегося Рюноске как на идиота. — Забудь, что такое страх, иначе ты погибнешь на улице.       Чуя больше не хотел разговаривать с Юри. Блики его глаз дрожали: Декстеры, за год до войны с Портовой Мафией, не смогли найти своего сотрудника сорока лет, приехавшего в Йокогаму отдать чемодан с деньгами. Мимо камер могла пройти Михара Юри, а тот мужчина прошёл мимо неё и скрылся за зданием без камер и пропал без вести. По описанию Декстеров был похож на их человека: по фигуре, наряду и отданному ему чемодану.       — Эй, ты. Может, всё-таки вспомнишь, что стало с мужчиной в тёмно-сером смокинге, который носил с собой чёрный кожаный чемодан? Год назад он на камерах прошёл мимо тебя, пока не попал в место без камер и не пропал без вести, — едва не прохрипел от гнева Чуя, предвещая услышать печальную весть. Положив руки на спинку сиденья, он закинул ногу на ногу.       Темнота в глазах не давала что-либо вспомнить, отвлекая рассудок. Как она должна вспомнить случившееся год назад?!       — Я в повязке не могу что-либо вспомнить, — Михара «посмотрела» на взбешённого Накахару.       — Что, на мозг давит? — убрав руки, Чуя сжал их в кулаки на коленях.       — Прошу прощения… Я… постараюсь вспомнить, — слёзы сами по себе стекли с глаз Юри. — И всё же. Куда мы едем?       «На мою могилу», — хотел съязвить Накахара, мысленно потерев лицо. Впервые он хотел сказать, что Мори предпринял самое глупое и несуразное решение. Осталось подобрать себе смокинг, в котором его и похоронят.       Ничего не поделаешь. Этот позор можно будет смыть только в случае её гибели после брака. Пачкать собственные руки кровью школьницы…       Остаток пути они проехали молча, не видя смысла разговаривать дальше.

***

      Мори сидел за рабочим столом, положив подбородок на скрещенные ладони. Справа от него стояла Коё — несмотря на лояльную улыбку, она, как и Огай, услышала ответы девушки через видеокамеры в автомобиле и не выказала милосердия во взгляде. Элис поставила руки на стол, сидя справа от Мори, глядя на пленницу. Омрачённый Чуя стоял слева от босса, спрятав руки за спину. Глаза нездорово бледной Михары были всё ещё завязаны, но не руки.       — Если снимешь повязку без моего приказа, тебя расстреляют, — спокойно, но серьёзно сказал Мори. Он поднял взгляд на одного из телохранителей, который затянул повязку потуже. — Повязка не спадёт?       — Можете расстрелять меня, если спадёт, босс, — уверенно заявил тот, не позволяя себе лишних движений.       — Благодарю. Пожалуйста, займи своё место, — вежливо попросил Огай, жестом призвав мужчину отойти от Юри. С уважением поклонившись, он вышел из комнаты и закрыл дверь.       Михара постаралась сглотнуть максимально неслышно, боясь выпрямить спину: вдруг это движение окажется оскорбительным или вызывающим для босса Портовой Мафии?       — Не переживай. Я попросил привезти тебя сюда не потому, что я хочу навредить тебе, — Огай поставил подбородок обратно. — Приношу свои извинения за повязку. Вдоволь наслышан о твоей способности, а хаоса здесь мне видеть бы не хотелось.       Юри всем сознанием понимала — нельзя кричать и паниковать раньше времени. Неважно, что они предложат, надо со всем соглашаться. Далее решать по ситуации.       — Можно узнать, почему ты молчишь? — Мори не испытывал ни радости, ни злости. Ему было скучно, и если бы не вынужденный разговор с подавившей волю его сотрудника девушкой, он бы здесь не сидел. Она ещё и старшеклассница, отчего горе Чуи можно было только представить. — Михара-сан?       — Простите, — Михара не нарочно просипела, чуть не закашлявшись от духоты помещения и лёгкой тошноты после поездки. — Что Вы хотите знать?       Огай посмотрел на нечитаемую Элис, на Озаки, затем только на чуть смягчившегося в лице Накахару.       — Скажи, — снова обративший на неё внимание Мори оставался непреклонен, и в его голосе послышалась угроза, — зачем тебе надо было подавлять волю моего сотрудника? Если ты осознаёшь силу своей способности, почему ты так беспечно пользуешься ею, словно тебе за это ничего не будет?       Михару не пугала быстрая смерть. Наоборот, заслужить быструю смерть — это высшая степень лояльности, если обойтись без выбивания зубов и мучительных выстрелов. Нужно было срочно сообразить с ответом, чтобы дело не дошло до пыток — говорить максимально честно, потому что они в любом случае будут проверять достоверность слов всеми возможными способами.       Попытавшись перебороть участившееся сердцебиение, Юри приоткрыла рот для ответа.       — Мне жаль. Тогда я очень боялась попасть под горячую руку, оказавшись в нужном мне месте в ненужное время, — усиленно вспоминала Михара, стараясь не ёрзать от щекотливых мурашек. — Мне нужно было купить стиральный порошок, торт и… Что-то ещё в ближайшем от музыкального училища комбини. Прежде чем вернуться домой. Я испугалась. И, видимо, в порыве паники нечаянно воспользовалась своей способностью, посмотрев на Вашего сотрудника, как в последние секунды своей жизни.       — Вот оно что, — не смог подавить улыбку Мори, прикрыв веки и убрав подбородок с ладоней.       Сложив руки на столе, он краем глаза заметил прикрывшей рукавом рот Коё. Элис одобрительно улыбнулась, несмотря на её внутреннее желание рассмеяться от такого абсурда. Чуя заметно поморщился от столь странного объяснения, мысленно сняв шляпу и пригладив волоски на макушке: он, конечно, знал, что он очень страшный, но чтобы он смог так напугать какую-то старшеклассницу…       — Знаешь ли ты, что происходит с теми, кто подавляет волю членов Портовой Мафии? — Мори старался не коситься на Накахару, отчётливо чувствуя его одновременное отвращение и неподдельный интерес к происходящему.       — Не хотелось бы быть убитой, — Михара сглотнула. В горле пересохло. Душно. Очень некомфортно и страшно. Про пытки она решила умолчать, чтобы не подавать «внезапных идей». — Что я могу для Вас сделать?       Можно было бы уделить лишнее время на обсуждение способностей, однако собравшиеся знали, что выкладывать все козыри в кабинете босса… не самая примечательная идея. С полицией договориться получилось — они закроют дело на следующий день и объявят Михару Юри мёртвой, её телефон сбросят в реку. Тем более, показывать былую незаинтересованность и нынешнее возмущение воздействием на Чую тоже было не очень, если смотреть с точки зрения члена любой другой преступной группировки. Начнут обсуждать её способность сейчас — опозорятся. Портовая Мафия и остальные не оценили способности Михары Юри, а так как она была ребёнком из приличной семьи, её досье «затерялось» в делах более выдающихся эсперов.       — Ответь на вопрос, — Мори чуть нахмурился. — Кто была та женщина, которая ударила тебя и этим освободила моего сотрудника от воздействия твоей способности?       Очевидно же. Мать.       — Моя мама. Она и папа знают про мою способность, но они терпеть не могут, когда видят возле меня мужчин, которые… — Юри хотела сказать «ослаблены», но передумала: не хотела оскорблять члена Портовой Мафии. — Которые ведут себя немного странно.       Чуя сдержался, чтобы не закатить глаза под беззлобно смеющимися глазами Коё.       «Насколько странно?» — сдержался от вопроса Огай, чтобы не обидеть Накахару. Будет невыносимо терять столь ценного работника, являющегося частью всей мафиозной «семьи».       — Видишь ли… — Мори подавил ухмылку, повторно обдумывая собственное решение. Рассказывать старшекласснице, что она запятнала честь и репутацию Члена Исполнительного Комитета, это не просто стыдно. За такое стоит напугать виновницу неожиданностями, чтобы сама от инфаркта скончалась. — Каждый сотрудник Портовой Мафии представляет огромную ценность. Заставив Члена Исполнительного Комитета открыто сражаться за тебя, ты выставила его занятым перед нашими союзниками. И если мы с этим моментом не разберёмся… Наша репутация окажется под сомнением. Таким образом, тебе навсегда придётся распрощаться со своей семьёй и друзьями.       Чуя цыкнул, отвернувшись.       Михара подвигала пальцами ног, надеясь в последний раз ощутить, какого это — иметь их.       — Твоя способность вполне может нам подойти, если она будет развиваться на ежедневных тренировок. Если же нынешняя сила твоей способности — это предел, будет печально… Но даже так, я сумею найти тебе работу, — Огай старался улыбаться и не смотреть на происходящее так, чтобы не разозлить Накахару ещё больше. — Что же насчёт запятнанной репутации моего дорогого сотрудника…       Открыв глаза, Мори посмотрел на свою чашку с кофе. Он каждым участком кожи чувствовал желание Чуи на него гневно покоситься.       — Если мы просто примем тебя, его репутация все равно будет оставаться под вопросом. Так мы решили, что он и ты вступите в брак. До этого ты должна поставить свою инкан на официальное согласие передать всё имущество твоей семьи нам, Портовой Мафии. Считай, это как твоё приданое, — Мори кивнул одному телохранителю, и тот аккуратно снял повязку с глаз зарёванной Михары. Он поднял лист. — На этом документе твоей печати не требуется. Мы сами за тебя всё поставим. Твоя задача поставить личную печать за согласие отдать твоему жениху двадцать пять процентов имущества всей твоей семьи, независимо от того, кем они тебе приходятся и насколько вы близки. Зато ты выживешь. А твоя мать, бившая тебя, останется на улице. Ну разве не чудесное предложение?       У Михары заболело сердце. Больно. Ноги почти не держали.       — С тобой всё в порядке? — Мори сардонически улыбался, глядя на схватившуюся за сердце Юри. Обратившись к Накахаре, он отдал согласие. — Какая досада. Раз ты не в состоянии поставить печать, твой жених сам за тебя всё сделает.       Едва не вырвав злосчастный лист и печать силой, подошедший Чуя, стараясь скрыть адское пекло в груди, использовал инкан с двух сторон. Всё готово.       — Добро пожаловать в Портовую Мафию, Михара Юри. Завтра же сыграем вашу свадьбу, — Огай старательно скрыл собственный смех, предвкушая, как погасит крохотную часть долгов перед тремя союзниками из мафиозных семей. — Как только ты официально возьмёшь фамилию своего мужа, все карты твоей семьи заблокируются, а деньги автоматически отправятся в казну Портовой Мафии. Слышал, у твоей бабушки по линии отца есть очень роскошный дом у самого моря… Давно мечтал о таком приобретении.       Если Портовая Мафия получит дом у моря, они могут задорого отдать его союзникам из мафии, Galant Rouse: те смогут поговорить с Декстерами и попытаться узнать что-нибудь о тех, кто подорвал склады вторых. В противном случае, будь абсолютно вся семья Юри бедна, она росла бы в детдоме или погибла бы ещё ребёнком.       Михара пуста. Вся кровь вытекла из неё ещё при упоминании брака, оставив холод и тяжесть в теле.       Эти люди.       — Почему бы вам сейчас не пойти и не потренироваться танцевать в паре? На вашу свадьбу соберутся высокопоставленные люди нашего города, перед которыми нельзя ударить в грязь лицом, — Мори посмотрел на Чую, волком глядящего на почти безжизненную Михару.       Услышав босса, разъярённый Чуя схватил потрясённую Юри за запястье и направился к выходу.       — А ему ли это надо? — Озаки опустила руки, пряча их в широких рукавах. Улыбнувшись так, словно она гуляла в солнечную погоду под сакурой, она смиренно прикрыла глаза. — Если растение опрыснуть водой и поставить на свет, оно получит страшные ожоги.       Взяв ранее полученное от Накахары согласие, он протянул его Коё. Открыв глаза, она приняла документ.       — С моей стороны будет очень неблагодарно лишать его выбора, — выпрямившись, он достал из ящика стола несколько листов бумаги и коробку цветных карандашей. Отдав всё Элис, Мори расплылся в улыбке до появления морщинок под нижними веками. — Если Чуя-кун захочет избавиться от ноши, ему достаточно просто дождаться, когда она получит его фамилию. И несметные богатства её семьи будут принадлежать Портовой Мафии. Не заставлять же его страдать от того, в чём он невиноват?