В глуши твоего сердца

      Выходной воскресный день для каждого японца — это не время, чтобы думать «завтра понедельник, а я так много не сделал». Почти у всех дела переделаны ещё в субботу, поэтому в воскресенье можно охотно идти к палаткам с едой и стоять в очереди ради рамена или сладких блинчиков.       Хоши проснулась в пять утра по будильнику, но с мыслями «какой смысл мне жить, такого мужчину потеряла!» легла обратно. Завернувшись в кокон из белого одеяла, она грустно вздыхала и лила слёзы: неужели такой девушке, как ей, придётся до конца жизни трудиться для ещё большего труда? И впоследствии скончаться от переработки, что в их стране было распространено? Когда этот труд закончится-то?       — Хоши-и, встава-ай. Не проспи свой единственный выходной, когда ты можешь провести его с пользо-ой! — раздался голос её матери, Юко, за дверью.       Не хотелось Хоши вставать: она не могла перестать думать о Гончарове, о его галантной походке, об отливающих серебром волосах и о по-доброму блестящих глазах при виде неё. Это воистину был тот мужчина, с кем было не стыдно сыграть роскошную свадьбу, и видно было, кровей он аристократических. Бинты на голове не были отпугивающим фактором, ведь их можно будет просто снять спустя время. О том, что он мог обидеть её, Хоши даже не думала: таких девушек, как она, мужчины не бьют. Немного припустить рукав или лямку с плеча — Иван будет принадлежать только ей.       Мужчинами очень легко управлять, как искренне верила Хоши. Достаточно затащить такого аристократа в постель, а через недели две, коль сопротивляться будет, пригрозить ему заявлением в полицию.       — Вот только где сейчас тебя найти?.. — Хоши измученно вздыхала под одеялом, сжав рукой простынь. — Моя семья точно не желает мне счастья, думая, что каждый взрослый мужчина — это чокнутый извращенец. Можно подумать, они могут мне причинить вред!       Она вздрогнула и сжалась сильнее при звуке открывшейся двери. Это точно была Юко.       — Хоши-и. Что такое? Хочешь проспать свой единственный выходной? — поинтересовалась она, скрестив руки на груди. Держа чистую поварёшку в правой руке, Юко чуть склонила голову набок. — Если ты всё ещё думаешь о том иностранце, переключись на сегодняшнюю встречу с подругами. Быть может, они помогут тебе пережить это горе.       Хоши свернулась калачиком, обняв ноги.       — О?.. Хо-хо. Капризничаешь значит? — отложив поварёшку на тумбочку, женщина сбросила одеяло на пол и беззаботно потянула Хоши за правую ногу: — Вставай, вставай! День только начался, а ты уже слёзы льёшь. Зачем тебе этот потенциальный маньяк? Выйди на улицу и посмотри, сколько симпатичных парней гуляет вокруг!       — Многие из них не эсперы, мама-а, — разрыдалась Хоши, когда та отпустила её ногу и позволила сесть на край кровати. — А тот мужчина, сразу видно, эспер!       — Эсперы эсперов чувствуют на расстоянии. Знаю-знаю, — Юко села справа от дочери, прижав ту к своей груди. — Но ты всего лишь владеешь слабым ветром. Если он очень силён, что ты сможешь ему предложить?       — А ему что, меня одной не будет достаточно? — Хоши уязвленно закрыла глаза и нахмурилась, сжав рукав белого свитера Юко. Её голова упала ей на грудь, поверх которой висел чёрный фартук. — Если он настоящий мужчина, для меня он сделает всё!       — Запросы у тебя, конечно… — Юко ободряюще похлопала Хоши по спине и погладила. — Если твой отец был таким, это не значит, что каждый мужчина способен на такую щедрость. Тем более, иностранец, из холодной России. Тебе оно надо, водиться с чуждым на искренние эмоции человеком? И ещё. Внешность не главное. Помни, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.       Хасэгава Манабу, отец Хоши, был очень высоким для среднестатистического японца, накачан и «высушен» от лишнего веса. Сам он внешне напоминал настоящего принца Гэндзи из дневников Мурасаки Сикибу, каким можно было описать настоящего икемена, несмотря на его лицо по типу соль. Эспером он не был, как и его мама, Шоко. Работал обычным рабочим на стройке. Однажды эсперы в очередной раз устроили бойню, разрушив строение, где был Манабу. Он вывалился из недостроенного окна пятнадцатого этажа и разбился насмерть. Тогда погибли многие. Умер же он, когда Хоши было всего тринадцать лет, а Юко была на тот момент домохозяйкой. В их квартире до сих пор стоял алтарь с его изображением, у которого они молились и зажигалки благовония.       — Это ты так говоришь. Манабу был икеменом, за которого ты легко вышла замуж, — всерьёз обиделась Хоши, отстранившись от растерянно моргнувшей Юко. — Даже бабушка тебе не мешала.       — Э? Ещё как мешала. Целых две недели, — Юко глупо посмотрела на Хоши. — Но потом у неё не осталось выбора.       — Тебе было шестнадцать! Почему ты и бабушка мешаете мне обзавестись мужчиной, который бы смог вытащить нас из нищеты? — Хоши, вся красная от злобы, отпрянула от матери.       — Но я же зарабатываю нормально… Хоши… — растерялась женщина, но в ответ ей последовал громкий хлопок дверью.       Да. Это был не тот дом Манабу, где вместо центрального отопления стоял котацу и время от времени развешивали разные каллиграфические надписи в нише в стене. Даже не было главного символа семьи и сердца дома, обеденного стола-тябудай, за которым можно было сидеть, опираясь коленями на тонкую подушку, лежащую на полу. Обычная квартира в стиле минимализм, где было место только самому необходимому.       Закончив водные процедуры, Хоши, до этого проследив за покинувшей её комнату Юко, взяла одежду, поспешила одеться и найти Шоко.       Шоко мыла пол шваброй около холодильника и рядом стоящих шкафчиков. В раковине ждала своего звёздного часа посуда, но Хоши даже к ней прикасаться не собиралась. На столе её ждал любимый сок и баклажан в пасте мисо.       Налив стакан воды и выпив, Хоши поставила его в раковину и села за стол.       — Хоши, прости за вчерашнее. Но я все равно считаю, что взрослый мужчина не должен витать в облаках со старшеклассницей, — произнесла Шоко, оттирая засохшее пятно из-под кофе у раковины.       Гончаров Хоши уже не так беспокоил, как раньше. Она упёрла в щёку левый кулак, скучающе разрезая жареный баклажан на кусочки.       — Нестрашно. Найду другого, — Хоши задрала подбородок, наколов на вилку один из кусочков.       — Кого-о-о? — закатила глаза собеседница.       — Мужчину. Кого же ещё? Меня обычные парни не интересуют, — пуще прежнего обиделась Хоши, прожевав.       — Вкусно хоть? — Шоко почти закончила с полом, протерев пол возле внучки.       — Очень… — Хоши недоумённо посмотрела на бабушку. Разве готовила не Юко, раз зашла к ней в комнату с поварёшкой?       — Сметанно-укроповый соус нужен? — Шоко мило улыбнулась, просияв.       — Бабушка! — ужаснулась Хоши.       — У тебя в голове только одно! — взялась за сердце Шоко, после чего осуждающе покрутила у виска. Отложив швабру подальше и помыв руки, она поставила кружку с недоготовленным зелёным чаем с молоком. — На, выпей. Для здоровья полезно.       Густо покраснев, Хоши скрестила руки на груди и отвернулась от лукаво рассмеявшейся в рукав Шоко.       — Что тут у вас? — появившаяся на кухне Юко поставила кулак на правое бедро, отложив поварёшку на заранее поставленную тарелку. — Сметанно-укроповый соус очень калорийный. Попадёт внутрь, потом с животом ходить будешь.       — А?.. Хоши, ты уже закончила завтракать? — подняла брови Шоко, наблюдая за встающей со стула внучкой.       — Позавтракаю в своей комнате, — увидев хитрые улыбки женщин, Хоши рывком ухватила свою порцию и ушла прочь из кухни.       — Только прожёванное не глотай быстро, не то распухнешь, — ненавязчиво добавила Юко, глядя вслед уходящей дочери.       — Вы ужасны! — раздался возмущённый крик Хоши перед тем, как дверь в её комнату закрылась.

***

      — Что они себе позволяют? — Юри скептически подняла бровь, смотря на Хоши с помощью видеосвязи. Пробежав два круга по корту, она остановилась и отпила два глотка воды, затем вытерла рот сухой салфеткой. — Ой, не слушай их. В нормальных семьях о таком не шутят.       Заправив русую прядь за левое ухо, подруга села на скамейку чтобы перевести дух и посмотреть на время. Шесть утра.       — Они не понимают меня, Юри! Гон-сан мог стать моей возможностью не работать всю жизнь, ведь как от эспера у него исходила очень величественная аура! — рыдала вся красная Хоши, утирая слёзы розовым платком. — Его жилет стоит минимум девятнадцать тысяч йен! Настоящая английская ткань!       — Откуда ты это знае-ешь? — Михара почесала лоб, пытаясь представить изучающую швейное дело Хасэгаву. — По одежде судить глупо. Вдруг он его вообще на прокат взял!       — Даже если на прокат, это не отменяет его аристократических манер, — Хоши всхлипнула, заправив локон волос за ухо. — У него такие красивые руки. Совсем как у профессионального пианиста…       — Тогда всё серьёзно, — Юри положила правую ногу на левую. — Опиши мне его.       Хоши поспешила окончательно успокоиться, глядя на страстно прикусившую нижнюю губу Михару.       — У Гон-сана до того манящие глаза цвета серебристой луны, под стать его прямым волосам до середины спины… И самые ловкие в мире пальцы, которыми мог бы пользоваться профессиональный музыкант, — томно вздыхала Хасэгава, закрыв волосами пылающую от румянца щёку. — Когда я представляю, что он может сделать этими пальцами…       — Сыграть Чайковского? — Юри сильнее прикусила нижнюю губу, слегка поёрзав на месте.       — И Шопена… — мечтательно вздохнула Хоши.       — И Шопена даже… — снова поёрзав, Юри чуть отсела влево, будто ей было неудобно сидеть на прошлом месте.       Хоши решила не рассказывать Юри, что у Ивана были бинты на голове. Она ожидала в таком случае услышать упрёки, что-то типа: «Вот и ладно. Мало ли какой он на голову ушибленный, а ты по нему вздыхаешь. Совсем дура, что ли?»       — Слуша-ай, Юри. А ведь ты можешь разговорить кого угодно, да? — глаза Хоши заблестели.       — Хочешь, чтобы я нашла твоего хахаля? — Михара приложила указательный палец к подбородку.       — У тебя есть же соответствующая способность. Можешь, пожалуйста, влюбить в себя пару-тройку человек, чтобы они ради тебя разыскали Гон-сана? — взмолилась Хоши. — Взамен я что-нибудь сделаю для тебя.       Способность Михары Юри называлась «Цвет сердца», благодаря которой она могла влюбить любого, кому посмотрит в глаза, и также отменить эту способность в любой момент, так что жертва забудет о произошедшем. Благодаря аккуратному использованию Цвета сердца, все думали, что ей повезло с внешностью, но не с характером, либо не везло с характерами «ухажёров». Были лишь загвоздки в использовании этой способности: ей не поддавались по-настоящему кого-либо любящие люди, представительницы женского пола, дети, подростки и настоящие психопаты.       — Сколько лет твоему Гон-сану хоть? — спросила Михара.       — Не знаю. Но он выглядел как зрелый мужчина. Дам подсказку, он хотел попасть на улицу X. Быть может, найдутся люди, которые видели его вчера, — задумалась Хоши, посмотрев на потолок и приложив костяшку пальца к нижней губе. — Это тебе что-нибудь даст?       В принципе, за хорошую плату…       — Если сводишь меня в ресторан, я в деле, — Юри согласно кивнула, убрав руку с подбородка. — Последний вопрос. Ты помнишь, что на нём было из одежды? Некоторые люди только по штанам и обуви способны кого-то запомнить.       Хасэгава попыталась вспомнить.       — При встрече он носил молочного цвета рубашку… — Хоши посмотрела на своё одеяло.       — Говори попроще, — Юри закатила глаза, цыкнув. — Выдай базу, так найдём.       — Точно! В день встречи он носил белую рубашку с какими-то чёрными подвязками на рукавах. Чёрный галстук, элегантные брюки цвета кофе без молока-а, — Хоши мечтательно подрыгала ногами, лёжа на животе. — Жилет цвета какао с молоком, чёрный галстук и чёрные туфли.       Брови Юри вскочили вверх.       — Твоя одержимость им пугает меня, — призналась Михара, приложив кулак к груди.       — Прости. Просто он любовь всей моей жизни, — задорно подмигнула Хоши, заливаясь краской.       — Ты так говоришь уже о десятом мужчине, — волнение вызвало в голосе Юри едва слышную хрипотцу. — Ты ведь понимаешь, что я не всемогущая и могу пострадать в случае чего?       — Не пострадаешь. Ты же очень красивая! — искренне удивилась Хоши.       — Тогда проследи за тем, чтобы мои родители ни о чём не узнали, — Михара покосилась по сторонам. — Сама знаешь, если меня ударят во время действия эффекта, он исчезнет.       — Что-о?! Твоя мама до сих пор тебя… — Хасэгава пришла в шок, думая, что с этим было давно покончено.       — Они просто самоутверждаются за счёт меня, одновременно стыдясь моей никудышной способности. Сама знаешь. Позавчера хотела натравить всю Японию на свою зазнавшуюся одноклассницу, так мама как-то прознала про это и дала мне такую пощёчину, что у меня до сих пор всё в глазах плывёт. Забудь, не твоя забота, — Юри отмахнулась, хотя внутренне почувствовала облегчение. — Просто следи за тем, чтобы никто ничего не заподозрил.       — Тэмико будем держать в курсе? — насторожилась Хасэгава, кивнув.       — Разумеется. Если не так поймёт, считай, мои чары будет очень легко разрушить, — Юри заправила прядь волос за ухо. — Вчера чуть под пули не попала, когда какая-то преступная банда убегала из комбини.       Хоши об этом узнала только сейчас, не припоминая, чтобы она видела подругу в новостях.       — Когда ты успела вляпаться… Ладно. Как ты спаслась? — Хасэгава стала белее молока.       — К счастью, попался какой-то рыжий эспер. Он посмотрел мне в глаза, когда я пряталась за автомобилем… Считай, он меня спас. Повезло, что совершеннолетний, невлюблённый и психически адекватный. Такой красавчик, — Юри обхватила пальцами подбородок, посмотрев на бегущих прохожих. — Когда всё закончилось, меня нашла мама и чуть зуб не выбила, после чего тот эспер исчез как ни в чём не бывало.       — Твоих родителей давно пора лишить родительских прав. Скоро они от тебя так мокрого места не оставят, — меж бровей Хоши возникло несколько глубоких морщинок. — Какая у него способность хоть?       — Управляет гравитацией. Ничего такого я с ним не делала, — Михара апатично пронаблюдала за мимо пробежавшими двумя женщинами. — Он просто не давал даже случайно попасть по мне, как я его и попросила.       — А свидетели?.. — Хоши села на край кровати.       — Я просила его разобраться с преступниками так, как он посчитает нужным. И пряталась я с остальными, среди которых были даже старики и матери с детьми. Что здесь такого? Считай, он теперь герой в наших глазах, — Юри пожала плечами. — Благодаря ему никто из нас не пострадал. Мы бы умерли, наверное, если бы он случайно не посмотрел мне в глаза.       Хоши промолчала, приоткрыв рот. Её взгляд потух.       Со стороны Юри раздался всепоглощающий грохот, похожий на падение многотонного метеорита — корт, земля и песчаные тропинки покрылись трещинами-паутинами, отчего запахло сыростью и кошеной травой. Все, даже опешившая и чуть не подпрыгнувшая на месте Юри, уставились на середину корта с разломанным на части забором и баскетбольной площадкой, на которой лежали вырванные кольца.       Миниатюрный, но мускулистый мужчина прятал руки в карманах и старался не смотреть Юри в глаза при приближении.       — Это он, — Михара отключила телефон, едва Хоши успела пискнуть.— А я думала, он меня простит за это.       Да, это точно был он. Тот самый эспер со способностью управлять гравитацией. Юри поняла — бежать бесполезно. Если побежит сейчас, начнётся огромный переполох и полиция вряд ли поможет.       Юри попробовала заглянуть ему в глаза, которые он прятал за чёрной шляпой с коричневой лентой и тонкой серебряной цепочкой, свисающей с полей.       Остановившись, он всё так же смотрел себе под ноги.       — А вот и ты, — Чуя встал перед ней так, чтобы мысленно принявшая свою смерть Михара его услышала. Из-за деревьев показалась куча людей в чёрных костюмах. — Не глупи, и никто не пострадает. Нам надо поговорить. Идём.