Следуй за мной

      Работа, где бы она ни была, всегда остаётся работой. Будь это старый шумный завод или милый ларёк с фруктами. Каждому найдётся то, что прекрасно (или не так прекрасно) войдёт в его жизнь и займёт половину того времени, что было отмерено. Ребёнок будет помогать родителям, родители будут работать на свои предприятия, а предприятия будут жить, пока кто-нибудь не потянет за тайный рычажок, маленький кирпичик, так некстати торчащий из прекрасной башни. И всё рассыпется, как самая обыкновенная «Дженга». Рассыпется компания, рассыпется семья, рассыпятся мечты. Кто-то находит в себе силы выкарабкаться из воронки отчаяния, а кому-то просто не остаётся чего-либо делать, кроме как смиренно закрыть глаза и идти на дно, которое они никогда не увидят. Оно будет бесконечно долго уплывать, уходить всё глубже и глубже, пока ты не умрёшь. И лишь тогда безжизненное тело коснётся мягкого ила.       Дэн был из тех немногих, кого воронка отвергла. Она выплюнула его, швырнула от себя подальше. Было непонятно, хорошо это или плохо, но очевидно, что это был толчок в спину, после чего парень камнем полетел с обрыва. Оставалось только решить, расправить ли ему свои крылья над скалистым берегом или намертво разбиться об острые глыбы. Он стал тем слабым птенцом, которого выбросили из уютного гнезда. И теперь ему предстояла борьба. Борьба за лучшую жизнь. Борьба за счастье.       После разговора со странным начальником подросток всё оставшееся время был в своей комнатке. Эта старинная бардовая книга была чудной: страницы её совсем не пахли теми привычными нотками, которые свойственны древней бумаге. Вместо знакомого запаха Дэн ощущал странные чувства: сердце его вдруг стало биться чаще, голова пошла кругом, а в горле комом застрял страх. Парень не верил в происходящее. Это и не удивительно. Всякий бы удивился от такой жуткой книги. Но приказ был отдан, потому страницы юному ангелу пришлось развернуть.       Первое, на что он обратил внимание, так это буквы. Незнакомые слова, написанные на неизвестном прежде языке. Слегка похоже на латынь, но не она. Однако Дэн понимал. Понимал каждый выцарапанный пером слог. Было ощущение, будто в него "загрузили" новый язык. И текст читался так, словно он был на родном. Глаза сами прыгали от строк к строке, впитывая новую информацию. Затаив дыхание, мальчик читал, читал, переворачивал страницу и читал дальше. Знания сами просились в мозг, в кладезь мудрости. Тайные знаки поглощали его, а он предавался страстному чтению. Возможно, причина такой вовлечённости стал постоянный стресс, который Дэн испытывал. И старинный учебник стал единственным способом отвлечься от мыслей, которые были готовы обглодать рассудок за считанные минуты.       К позднему вечеру книга была изучена вдоль и поперёк. Она не была объёмной, страниц тридцать, на паре из которых была лишь краткая информация про само издание. Молодой мозг с первого прочтения впитал в себя большую часть информации, из-за чего заучивание трёх-четырёх заклинаний было лишь делом времени. Дэн не ел, не пил. Он был полностью погружён в занятие, которое было поручено ему. Но когда он отвлёкся от старинных бумаг и заметил время суток за окном, вдруг почувствовал неимоверную усталость и желание вздремнуть. И дело, которым тот с ярым интересом занимался часами напролёт, было завершено, а наградой стал первый сон в новом измерении...       Ему ничего не снилось. Казалось, что он лёг в кровать, закрыл глаза и тут же открыл, но за окном уже сияло утреннее солнце. Говорят, что отсутствие сновидений — признак полноценного сна. Но Дэн не чувствовал себя выспавшимся. Наоборот, его тянуло вздремнуть ещё на минуток пять, вновь уйти от безобразных мыслей в царство Морфея. Его желания были близки к исполнению. Вот уже пушистые ресницы вновь коснулись кожи, и...       Громкий стук вернул его в реальность. Вновь взявшаяся из ниоткуда дверь отворилась, а в комнату зашёл ангел в длинном белом балахоне с капюшоном на голове, что закрывал его лицо.       — Вставайте, ученики! — громко заговорил вошедший. — Священный долг ждёт. Вкусите пищи и работайте на благо Господа вашего. Исполните же своё предназначение.       И он ушёл. Скользнул в дверной проход и, похоже, продолжил свой путь в соседние помещения. Удивлённый необычными способом пробуждения, подросток сидел и долго пытался прийти в себя. «Как же этот тип напугал меня», — думал Дэн про себя. Но мысли о странном посетителе перекрыли скверные воспоминания смерти. Именно так началось его первое утро.       Парню понадобилось не более десяти минут, чтобы всё же подняться с кровати и привести себя в порядок. Умыться, причесаться и переодеться — всё, что нужно было сделать, чтобы выйти в свет. Ему не нравились странные белые одеяния, которые в большей своей степени напоминали длинную робу, которая полностью закрывала тело. Здесь не было ни свитеров, ни футболок. И штанов не наблюдалось. А про шорты и говорить нечего. Одно сплошное полотно белой ткани за другим. Но поделать с этим что-либо не было возможности.       И вот, он уже в столовой. Огромных размеров пространство, в котором будто бы не было стен. И миллион одиночных столов со стульями, что стремились в бесконечную даль. Пустота и одиночество мешались друг с другом в этом месте несмотря на то, что большинство столов было занято существами. Странная столовая. Впрочем, как и всё здесь.       Дэн присел за свободное место. Перед ним были лишь тарелка с кашей и хлебом да ложка. Об этом мальчик решил ничего не думать и молча начал есть.       Еда была безвкусна в прямом смысле. Она не была противна или приятна. Это было что-то, что просто поглощалось телом. Только вязкая консистенция кашеобразного нечто напоминало о том, что во рту вообще что-то есть. Еда превратилась из наслаждения в обыкновенный процесс. В такие моменты внезапно начинаешь ценить то, что было раньше. Каждая ложка обыкновенного картофельного пюре вспоминалось как что-то высокое. А мясо становилось объектом грёз. Но за неимением настоящей колоритной на вкус еды чувства медленно притуплялись, и воспоминания уже не казались такими "вкусными".       В этом месте из всех правил царило одно, которое было жестоко по отношению к живым существам. Никому из присутствующих нельзя коммуницировать между собой. Здесь ты обречён на одиночество, хоть и находишься в обществе. Ты остаёшься наедине с самим собой до тех пор, пока тебя не отправят на задание. Там же ты полностью отдаёшься делу, только бы вновь не почувствовать эту пустоту, которая заполняет с ног до головы, как бокал. Очень грустное правило, но действительно оно только в этом месте. За пределами странного здания, там, за окном, крылатые существа весело общаются между собой, гуляют по чудесным окрестностям и наслаждаются жизнью на Небесах. Возможно, прозвучит забавно, но это напоминает тюрьму. Странные здесь законы. Хотя, о чём я говорю. Это же Небеса, и о здешних понятиях мы можем только догадываться.       Еда постепенно заканчивалась. Она в самом деле будто "всасывалась" в тело, как вода, которую медленно поглощает почва. Ложка за ложкой — и тарелка наконец-то опустела. Долго задерживаться Дэн не стал и, как только закончил трапезу, встал из-за стола и пошёл прочь, подальше от это места. Ни после сна, ни после завтрака его мнение о новом измерении не поменялось: всё казалось очень необычным и несколько жестоким.       Ещё до трагедии он частенько слышал разговоры о религии от своего одноклассника. Этот парень описывал Небесное Царство очень красочно, рассказывал о том, что здесь нет места злобе и насилию. «Тебя примут как своего», — говорил он. Что ж, так и есть. За своего они Дэна в самом деле приняли. Однако есть несколько существенных "но": приняли его только из-за милосердия Господа, относятся к нему как к нищете и "райскими удовольствиями", о которых так часто говорили, даже не пахнет. В рядах ангелов должно было господствовать равенство, но даже в низшей ступени иерархической пирамиды есть собственные статусы. Ах, эта чудная Небесная Империя.       Размышления — это, конечно, хорошо, но подросток чётко помнил про слова мужчины в офицерской форме о практической тренировке. Однако "князь приказу не давал", потому он смиренно ушёл в свою комнату, чтобы вновь погрузиться в чертоги собственного разума...